Почему Донбасс восстал

Почему Донбасс восстал

После незаконного госпереворота в Киеве события в Донецке начали набирать обороты. 23 февраля 2014 года, сразу же после смены власти на Украине, Верховная рада проголосовала за отмену закона «Об основах государственной языковой политики». В результате прекратила свое действие норма, которая гарантировала использование языка, являющегося родным для более 10 % населения соответствующего региона.

Такое решение было из разряда явно провокационных, и оно сработало. Население Донбасса однозначно восприняло «привет» из Киева как вызов.

Помню, позвонила мне в те дни знакомая из украинской столицы. Она искренне не понимала, почему мы затеваем то, что они с ужасом у себя пережили. Я старалась без эмоций, исключительно на основе фактов объяснить побудительные мотивы народа Донбасса и сослалась на только что принятое решение, притесняющее русский язык. Удивлению моей собеседницы не было предела:

– Кто тебе не дает говорить на своем языке?

– Разве можно не видеть столь красноречивые сигналы?! И это только начало, вспомнишь мои слова и не говори потом, что не предупреждала, – ответила я.

Не знаю, припоминала ли она наш диалог в течение последних трех лет, когда на Украине постепенно вытеснялся русский язык: вначале из госучреждений, потом из школ, из радио- и телевизионных передач. Сейчас дошло до ситуации, когда рьяные поборники украинского языка устраивают форменный скандал, если в кафе или магазинах обслуживающий персонал с ними говорит не на «мове».

На самом деле наступление на русский язык началось давно, но никто не знал, что можно предпринять. Например, фильмы стали разрешать транслировать только с переводом на украинский.

Я была уверена, что подобный шаг обвалит доходность кинотеатров, но оказалось, что молодежь – основная их аудитория – спокойно воспринимала это обязательное требование. Да я и по себе знаю, что постепенно перестала задумываться, на каком языке смотрю кино или слушаю новости.

Во влиянии на подрастающее поколение школа сделала свое дело: часы изучения русского языка и литературы сокращались, а украинского, наоборот, увеличились. В 2013 году все до единой надписи в любом учебном заведении или детском саду встречались уже только на украинском языке.

Такие меры внедрялись постепенно и даже изобретательно. К примеру, однажды все наши заказчики в сфере рекламы начали присылать тексты исключительно на украинском языке. Я не понимала, в чем дело. Откуда у бизнеса в русскоязычном регионе вдруг проснулась такая любовь к украинскому? Объяснил бухгалтер. Оказывается, ввели норму, в соответствии с которой затраты на рекламу на государственном языке идут на уменьшение прибыли. А на других – нет. Это ли не дискриминация?

Но проглотили! Делать нечего, пришлось перестраиваться. Я даже нашла плюсы. Расширялся словарь для «незаезженной» подачи рекламы, в которой трудно придумать что-то оригинальное. А в украинском исполнении можно было найти свежие, интересные, незаштампованные названия, девизы, особенно учитывая мелодичность «мовы». У одного из обувных магазинов Донецка появился «говорящий» слоган: «Взула і забула» («Обула и забыла»). Разве можно не оценить такую находку профессионалов от рекламы, с аплодисментами украинскому?

Знание любого языка обогащает человека, если не делать из него яблоко раздора. Сколько же раз его демонстративно надкусывали, стараясь стравить Запад и Восток Украины!

Еще один плюс этой истории я оценила позже. Тогда я получила свой первый урок, поняв, как государство может регулировать не просто отрасли или рынок, а общество в пользу тех, кто хочет людьми незаметно управлять.

Русский язык для Донбасса был очень важен, как и все русские ценности, и это при том что на его территории проживает более 130 национальностей. Без ссор, без конфликтов, а наоборот, при взаимном уважении и обогащении. Вот в чем сила Донбасса! И в характере – трудовом, привыкшем к риску, ценящем дело, немногословность.

Я пишу о Донбассе как о живом существе. Не у меня одной к нему такое уважительное и трепетное отношение. Местный патриотизм тут имеет цепкие жилистые корни, основанные на привязанности к своей малой родине, помноженной на любовь к огромной стране, со всех уголков которой когда-то съезжались рисковые деды-прадеды возводить шахты и заводы бурно развивающегося, богатого недрами края.

Разве купится такой народ на мишуру? Его намозоленной мудрости всегда хватит, чтобы отделить зерна от плевел.

То, что на Украине голову поднимал нацизм, мы видели, но не могли предположить, что дорвавшиеся в результате переворота к власти и дальше обеспечат ему зеленый свет. Я думала, головорезы «Правого сектора»i сыграют свою роль на «майдане», а потом их загонят назад в леса, на базы, где выращивали до сих пор, и никто о них не слышал. Трудно было даже представить, что нацистские группировки кто-то станет долго терпеть в европейском государстве.

Иллюзии, иллюзии…

Особенно важными оставались для Донбасса промышленные перспективы региона. Договор об ассоциации с ЕС, подписание которого Янукович остановил в последний момент, представлял смертельную стратегию для металлургов и машиностроителей, а шахтеры и многие другие труженики лишились бы работы вслед за экспортоориентированными отраслями. Европейскими стандартами, техническими условиями, не выполнимыми для промышленности края, работающего по известной системе ГОСТов, а также квотированием экспорта производство загнали бы в убыточность, как это случилось ранее в Венгрии, Болгарии, странах Прибалтики. И в закрытии предприятий оказался бы повинен сам регион: что поделаешь, не вписался в европейский рынок!

Донбасс понимал, что Януковича свергли в том числе и для того, чтобы продолжить движение на Запад. Сейчас уже очевидна правота опасения последствий этого рокового шага. Украина за три года в разы сократила как производство промышленной продукции, так и его экспорт, превратившись в сельскохозяйственную страну. Причем все шло к тому, что покупать зарубежные контрагенты планировали не продукцию агропромышленного комплекса, а только урожай, превращая некогда экономически крепкое государство (после развала СССР на Украине ВВП на душу населения был больше, чем в РФ и многих странах Европы) в «банановую республику».

Донбасс на такой убой идти не собирался.

Но и опять-таки не только в этом было дело. Больше всего пугало, что Украина становилась вассалом Запада. Не затем управляли госпереворотом из американского посольства, чтобы с чувством выполненного долга уйти. Из страны собирались все выжать по максимуму, сторицей вернуть вложенное (официально озвучили пять миллиардов долларов – только до «майдана»!). Это если говорить о деньгах. Но еще ставилась сверхзадача – сделать самую преданную бывшую республику СССР врагом Российской Федерации. Их цель мы тогда хорошо понимали, но не могли представить, какими бесчеловечными методами станут отдирать братские страны друг от друга – по живому, с кровью, по-садистски извращенно комментируя процесс через СМИ.

Почему я на этом настолько подробно останавливаюсь? Долго была уверена, что приведенные причины очевидны для всех наших сторонников. Но, бывая в России, часто встречала настоящих патриотов Русского мира, лишь частично понимающих причины протеста жителей Донбасса.

Например, жаркий спор в конце 2014 года произошел у меня с космонавтом, Героем Советского Союза Игорем Петровичем Волком. В начале 2017 года он, к огромному сожалению, ушел в иной мир. А тогда, мужественно преодолевая уже заметное нездоровье, болезненно воспринимал не свое состояние, а войну в Донбассе, с большим интересом задавал мне вопросы, желая получить информацию от человека, только что прибывшего из «горячей точки».

– Разве Донбасс восстал не из-за притеснений русского языка? –

больше утверждая, чем спрашивая, уверенным тоном, медленно произнося каждое слово, обратился ко мне Игорь Петрович.

– Это далеко не самая главная причина. Скорее, это повод, – горячась отвечала я.

– Как не главная? Закон же приняли, запрещающий русский язык! Разве можно было это терпеть? – аргументировал свою позицию Волк.

– Незаконный переворот под руководством американцев, желающих столкнуть Украину с Россией, губительные для промышленности Донбасса перспективы ассоциации с ЕС, поднимающий голову нацизм – вот от чего отгораживались Республики. А проблема языка – только один из инструментов провокаций. Тревожная кнопка, на которую специально жали в Киеве.

Я так и не смогла переубедить Игоря Петровича в том, что краеугольный камень не русский язык. Но он выказал мне должное за упорство в отстаивании своей позиции, из чего я поняла, что, видимо, мало кто смел спорить со столь уважаемой личностью.

Задел меня разговор и с двумя россиянками в поезде из Ростова в Москву. Они искренне не понимали, зачем Российская Федерация помогает Донбассу, когда в своей стране проблем полно. Они наперебой безапелляционнейшим тоном засыпали меня, как им казалось, «убойными» вопросами и аргументами:

– Почему вы не выбрали на Украине нормального президента?

– Вот теперь и расхлебывайте действия своей власти!

– Захотели отделиться в 90-х – все, сами разбирайтесь в своих проблемах!

Я горько усмехнулась про себя (чем только занимается «кремлевская пропаганда»?!) и ринулась в словесный бой:

– Россиянам повезло, что президентом избран Путин. Разве его неожиданное появление во власти это заслуга электората? А если бы после Ельцина продолжали руководить страной подобные ему, где была бы Россия, и была бы вообще? На Украине своего Путина не нашлось. Теперь государством через переворот управляют извне, основная цель – стравить с Российской Федерацией. Им нужна война, и они ее провоцируют на Донецкой земле. Мы – ваш форпост! Разве можно оставить Донбасс в такой ситуации? Его сыны кровь проливают за Россию. А как же «русские своих не бросают»?

Эти, да и другие разговоры показывали мне, насколько разные существуют мнения о причинах конфликта на Донбассе. А ведь однозначное понимание мотивации – один из залогов осознания процессов, правильного анализа, а значит и верного выхода на результат, победу. А она в нашем случае, я уверена, как в известной песне, также будет «одна на всех» – и для жителей Донбасса, и россиян. Да и для тех жителей Украины, кто помнит свои корни.

Но вернемся в конец февраля 2014-го. Я чувствовала, что пришло в страну насилие, и станет оно отнимать самое дорогое у русского человека – душу. Не могла тогда представить, как все будет, долго ли, возможно ли вообще настолько огромному бедствию противостоять. По самому высшему счету я воспринимала начавшиеся процессы как столкновение полярных мировоззрений, борьбу добра и зла. А значит, быть «вне политики», отсидеться в стороне никому не удастся. И лучше ринуться в пучину борьбы, чем притихнуть и со страхом ожидать, когда придут за тобой и твоими детьми, чтобы поработить без единого шанса подняться с колен. Фобия? Увы, нет! Думаю, я даже сейчас не знаю в силу отсутствия полной информации, по какому краю идет борьба.

Каждый из тех, кто выходил в те морозные февральские и мартовские дни в Донецке на митинги против госпереворота в Киеве, руководствовался одним из вышеприведенных мотивов или их комплексом. Протестный замес получался крутой. От работы Донбасс оторвали, теперь уж не взыщите!