Племянник

Племянник

Девятого марта умер мой папа, Пушилин Николай Тимофеевич. Часто в течение 14-го года в особо опасные моменты я думала: как хорошо, что он до них не дожил. Раньше удивлялась странности этой фразы в чужих устах, потом поняла разницу. Одно дело – близкий человек умер своей смертью, другое – не выдержал бы организм волнений за меня. Что бы я потом чувствовала? А так он ушел до переломных событий того безумного года, и даже не восьмого марта, чтобы в дальнейшем не омрачать мне Женский праздник. Таковой может быть сила родительской любви, щадящей своих детей даже в момент смерти.

На следующий день, когда мы провожали папу в последний путь, с огромным букетом роз для него приехал Денис, мой племянник. До этого мы никогда не встречались. Я даже не помню, как знакомилась, о чем говорила, горе поглотило все внимание. Лишь заметила, как на поминках он беседовал с моим мужем, после от него узнала, что Денис заедет к нам обсудить ситуацию с донецкими протестными событиями. Я слышала о его выступлении на митинге 8 марта и очень удивилась, разобравшись, что это мой родственник.

Так получилось, что я, конечно, знала о существовании племянника, но была с ним незнакома. Его отец, мой двоюродный брат Володя, ушел из семьи, когда Денис был маленький. Так как он рос фактически без отца, то рано повзрослел, взвалив на свои плечи всю мужскую работу по дому. Чтобы преодолеть болезни, причем достаточно серьезные, наперекор запретам врачей, записался в секцию по классической борьбе, всегда был заводилой в игре с мальчишками в футбол. С тех пор занятия спортом стали частью его жизни. Много читал, неплохо учился, хотя никто не заставлял. Попросил маму в старшие классы перевести его в сильную школу и выпустился с хорошими оценками в аттестате. Мог воспользоваться освобождением от службы в армии, но настоял в военкомате, чтобы призвали, как всех. В общем, с детства привык брать на себя ответственность, не боясь отвечать за свои поступки.

Но все это я узнала гораздо позже, не в 14-м, не в 15-м и даже не в 16-м году. Не скоро из-за занятости дошла очередь спросить у племянника о детстве.

А пока он приехал, как и обещал, в наш офис, и разговор потек легко и искренне, будто сто лет знали друг друга.

Волновало нас одно и то же: что дальше делать, с кем можно объединяться, чтобы координировать и увеличивать уличные протесты. Еще одна немаловажная проблема – связь с Российской Федерацией. Мы, конечно же, хотели поддержки, как в Крыму.

– Я ездил в Москву, но безрезультатно, – рассказывал Денис. – У меня есть друзья в России, но выйти на тех, кто может принимать решения по Донбассу, не удалось.

– Нам надо делать свое дело, а кто когда посчитает нужным, сам нас найдет, – предложил мой муж.

Денис уверил, что сможет инициировать митинги, если они вдруг пойдут на спад, есть с кем это делать, сцена, звуковая аппаратура. Мы пообещали медийную поддержку, на том и разошлись.

С того дня встречи стали частыми. Мы обрадовались, что в нашу семью влился не просто родственник, а единомышленник.

Как все же удивительно распорядилась жизнь: в один день забрала у меня одного члена семьи по фамилии Пушилин и дала другого.