Ходаковский

Ходаковский

Когда в интернете распространилось первое видео с человеком в черной вязаной шапочке и одежде защитного цвета без опознавательных знаков, сразу же возникла мысль, что этот смельчак претендует на многое. Умеет говорить, уверенно держится, достаточно искренен, ему хочется верить.

Решила, что у него нужно брать интервью с целью не столько написать интересный материал, сколько присмотреться, тянет ли на роль лидера. Чтобы выйти на любого человека в Донецке, срабатывает правило не трех или четырех рукопожатий, а двух. Муж быстро нашел, кто может дать мне рекомендацию, чтобы Александр Ходаковский не опасаясь со мной встретился.

Двенадцатого марта я шла к нему на интервью с заготовленным блоком вопросов в офис городской организации Партии регионов по адресу: бул. Шевченко, 2. Назначенное место меня удивило. Тогда слово «отжать» еще не вошло в местный обиход, а просто так занять чужое помещение было настолько самоуверенно и чрезвычайно, что это еще больше подогревало мой интерес.

Офис бурлил, наряду с сурового вида мужчинами, то ли охранявшими помещение, то ли отдыхающими между службой, женщины вели секретарскую работу, отвечали на телефонные звонки, что-то набирали на компьютере, кто-то готовил чай. Атмосфера была чуть суетливей и возбужденней, чем в любом из офисов, но вполне рабочей. Ждать пришлось недолго. Александр Сергеевич (я узнала человека с видео) проводил какого-то гостя до дверей и, обращаясь ко мне, спросил:

– Вы меня ждете?

Получив утвердительный кивок, повел вглубь помещений. Там уже заметила не офисную обстановку, а, скорее, походную: сдвинутая мебель, коробки, на полу – матрасы. Мы сели на два стула посередине большого помещения, я включила диктофон и начала задавать вопросы. Привожу размещенный тогда в интернете материал полностью.

Эксклюзивное интервью «Информбюро» дал бывший командир спецподразделения СБУ в Донецкой области «Альфа», а теперь руководитель «Патриотических сил Донбасса» (ПСД) Александр Ходаковский, в котором рассказал, как будет готовиться народное ополчение и каким образом отстаивать самоидентификацию Донбасса.

– Почему вы решили возглавить протестное движение?

– События, которые мы пережили в Киеве, очень драматическое возвращение домой, когда мы по своей земле ехали, как изгои, заставили по-другому ценить спокойствие и стабильность, мир становится даром Божьим. Конечно, есть и желание защитить людей, которые сами себя защитить не могут.

Очень важно обеспечить общественный порядок и создать заслон проникновению на территорию Донбасса радикально настроенных групп.

– Существует реальная опасность? Большинство жителей Донбасса не сталкивались с проявлениями фашизма на нашей территории и считают такую опасность мифической.

– Действительно, у нас люди не ощутили реальной угрозы и не испугались. А мы в Киеве сталкивались и с нацистской символикой, и с их характерными жестами. Лидер «Правого сектора»i Дмитрий Ярош заявил о создании «Правого сектора – Восток» не только на территории Харьковской, Полтавской, Луганской областях, но Донецкой области. Мы не хотим, чтобы у нас это появилось. Такую угрозу не надо сбрасывать со счетов.

– Ставите ли вы в связи с этим задачу создания отрядов самообороны?

– Вначале у нас были патрули, блокпосты, потом мы приостановили такую работу – правоохранительные органы на данный момент справляются со всеми возложенными на них обязанностями. Но со следующей недели мы планируем начать создание отрядов Народного ополчения и вести с ними всю необходимую подготовку, например огневую, восстановление навыков владения стрелковым оружием. Конечно, все в рамках законодательного поля, используя, например, для огневой подготовки тиры.

– Какие еще задачи перед собой ставят «Патриотические силы Донбасса»?

– Основная задача – консолидировать людей и перевести протест исключительно в мирное русло.

Когда был «майдан», область не проявляла активности. Эффективность проплаченного партактива Партии регионов была нулевая. Сейчас же, когда стоит вопрос борьбы не за власть, а за свои убеждения, у людей на фоне реакции отторжения киевских событий возник стихийный протест. Поэтому мы ставим задачу поставить между нами и той идеологией буферную зону, создать условия, при которых мы могли бы сохранить свою аутентичность, самоидентификацию, наш комплекс ценностей.

Конечно, кто-то хочет воспользоваться подъемом людей и решить свои частные задачи. Некоторые депутаты, например в Партии регионов, заинтересованы, чтобы давление происходило в Донецке, им тогда легче выторговывать себе какие-то уступки. Хотя есть и дельные предложения. Например, Левченко зарегистрировал законопроект, чтобы уравнять выплаты и компенсации «небесной сотне» и погибшим сотрудникам правоохранительных органов. Пусть это носит популистский характер, но в данном случае мы его поддерживаем.

– Почему, по вашему мнению, в протестном движении доминируют пророссийские настроения?

– Пророссийские лозунги – больше психологическая реакция, когда люди дают понять киевской власти, что они ее не одобряют и не приветствуют.

В Донбассе есть немало людей, которые не ратуют за Россию, они откровенные, как говорят, «промайдановцы», и я их понимаю в той части, когда они выступают против коррупции предыдущей власти.

Но не обращать внимание на то, что поднялся пророссийски настроенный народ, тоже нельзя. Хотя только очень небольшой процент из них требует отделения. Наша задача – четко определить, кто чего хочет, поэтому еще одной своей целью мы ставим проведение референдума.

Местная власть на разных уровнях по-разному воспринимает идею референдума. Кто-то на ура, кто-то абсолютно не поддерживает. Мы планируем работать с депутатским корпусом и найти законную возможность провести референдум о статусе Донецкой области.

– Какие ближайшие мероприятия планируете?

– Тринадцатого марта в 16:00 собираемся провести акцию «Народ с милицией» возле здания областной госадминистрации.

В обществе начали назревать настроения, что, мол, надо браться за оружие. Против кого? Против соотечественников, которые не разделяют взглядов? Либо, что наиболее вероятно, против сотрудников правоохранительных органов, которые обеспечивают порядок? Тех, кто сейчас стоит возле ОГА, так же, как в Киеве, когда осуществлялся захват зданий? И что, на них нападать? Чем же мы тогда отличаемся от киевских радикалов?

Мы действуем другими методами. Нам всего 10 дней, и мы открыты для всех, кто разделяет наши взгляды.

Из интервью видно, что Александр Ходаковский даже после провального заседания сессии облсовета еще надеется добиться от депутатского корпуса решений, способствующих проведению референдума о федерализации. Не независимости, не отделения, а на тот момент только федерализации. И делает акцент на перевод протеста исключительно в мирное русло. Чуть позже у ПСД возник слоган, закрепляющий намерения, – «Не феодализация, а федерализация», – который я, помню, назвала «ломающей язык скороговоркой», но Александр Сергеевич остался при своем мнении.

После того как я выключила диктофон, задала еще несколько вопросов. Один из них был следующий: насколько их организация под достаточно красноречивым названием «Патриотические силы Донбасса» заинтересована в консолидации всех групп, уже существующих на данный момент, но разрозненных и не связанных друг с другом? Это то, что я произнесла вслух. На самом деле подразумевалось следующее: насколько вы, Александр Ходаковский, готовы возглавить протест? Он, конечно, разгадал подоплеку вопроса, тоже витиевато мне ответил, но я поняла: готов.

Уходя, предложила использовать наш интернет-ресурс для анонсирования акций ПСД, делать с мероприятий стримы, репортажи, интервью, в общем, информационно способствовать общему делу.

На следующий день я, как и обещала, пошла на очередную акцию ПСД «Народ с милицией» и не пожалела. Когда колонна красавцев-спецназовцев заступала на дежурство вокруг здания ОГА, в такт их чеканному шагу митингующие на площади скандировали: «Бер-кут! Бер-кут!..» И так это было торжественно, не пафосно, а трогательно, что ком поступил к горлу. Мне показалось, это особое состояние вначале возникло у марширующих беркутовцев катарсисом после «майданных» событий, а всем присутствующим передалось как душевный камертон. Не знаю, что это за феномен, но разрозненная толпа вдруг стала единым целым, когда чувствуешь ликование от свершения в общем порыве чего-то хорошего, доброго, справедливого.

Мероприятие оказалось коротким, но запоминающимся: каждому занявшему свое место на дежурстве вокруг здания ОГА беркутовцу женщины и дети на щит прицепили по гвоздичке и сказали «Спасибо!». И этот незамысловатый дар вмиг сделал их щиты нестрашными. Ни тогда, ни после спецназовцы не причинили вреда дончанам, даже при штурмах охраняемых ими зданий, хотя известно, что к нам присылали подразделения из других областей.

Утром следующего дня Александр Ходаковский сам приехал к нам в офис, где по моей просьбе записали его видеоинтервью (я задавала вопросы, мой муж снимал на камеру) – чрезвычайно эмоциональное, потому что в Донецке пролилась первая кровь.

Накануне вечером в драке между проукраинскими и пророссийскими активистами во время митинга на площади Ленина в Донецке был убит 22-летний дончанин Дмитрий Чернявский. Также, по официальным данным, пострадали еще 26 человек.

Подробности происшествия и их анализ привожу со слов Александра Ходаковского, который находился на месте, все видел и очень переживал из-за невозможности трагедию предотвратить. Для участия в провокации задействовались столь значительные силы, противостоять которым ни он, ни члены его немногочисленной на тот момент команды были не в состоянии.

Те, кого интересует полный «разбор», могут послушать всю беседу, она выложена в интернете под названием «Экс-командир группы «Альфа» СБУ о событиях 13 марта 2014 года в Донецке», я же приведу существенные моменты из рассказа Александра Ходаковского.

«В этот день рано утром был объявлен план «Сирена», что означало перевод всех правоохранительных органов в состояние боевой готовности якобы с целью противостоять деструктивным жителям Украины, призывающим к противоправным действиям, сепаратизму (к последнему Ходаковский применил словосочетание «модное слово», поскольку через украинские СМИ его только запустили в массы – прим. авт.).

Одновременно было анонсировано два митинга с разными целями и задачами: «За соборную Украину» и пророссийски настроенных. Почему не развели их по месту и времени? Возникает впечатление, что эти две группы специально вели к столкновению, к «ледовому побоищу».

Было заметно, что пророссийские сторонники к митингу не готовились, отсутствовала сцена, специальная аппаратура. Проукраинские «евроинтеграторы» установили маленькую сцену, звук от которой слышался не далее 20 метров.

Правоохранители только наблюдали, хотя даже непрофессионалы могли заметить, как инструктировались обособленные группки, их предупреждали, чтобы не боялись милиции, а отдельные личности не скрывая прятали куски арматуры в рукава, были вооружены ножами. То есть они шли с умыслом наносить увечья, что является противоправными действиями, но их никто не задерживал», – рассказывал на камеру бывший руководитель спецназа, оценивая ситуацию профессиональным взглядом.

Жиденькая цепочка солдат внутренних войск находилась между двумя группами людей противоположных взглядов и сдерживала натиск сколько могла. Ходаковский обратил внимание на то, что они были повернуты спинами к проукраинской группе. Это свидетельствует, что их специально расположили так, как будто с тыла не ожидалось проявление агрессивных намерений. Значит, они подразумевались со стороны пророссийских митингующих? Не правда ли, странно? Так и получилось.

Люди с георгиевскими ленточками через цепочку правоохранителей начали массово забрасывать проукраинских митингующих бутылками с водой, яйцами, камнями. Маскирующиеся под пророссийских активистов незамысловато, но результативно стравливали разные группы митингующих на столкновение. Толпа на глазах становилась все воинственней и воинственней.

Ходаковский резюмирует, что если бы на площади собрались просто разрозненные митингующие, то при первых признаках опасности люди разбежались бы. А тут присутствовали группы, специально разжигающие драку, увеличивающие накал страстей, провоцирующие массовое побоище. Полутьма, фрагментарное освещение, выхватывающее перекореженные злобой лица, крики на фоне грозного гула толпы, летающие без разбора через головы предметы – картина нереально зловещая, но заказчикам этого было мало: кульминация требовалась не просто страшная – кровавая.

Для бесповоротного развития событий не хватало сакральной жертвы. Ею стал парень из партии «Свобода». Дмитрия Чернявского убили ножом в толпе, где найти преступника было совершенно нереально, но вот перевести стрелки на пророссийских активистов можно, для чего и выбрали не просто молодого человека, а с принадлежностью к движению, бывшему в регионе не в чести.

Донецк в ужасе застыл.

Можно ли было остановить эскалацию после настолько чрезвычайного происшествия? Тогда казалось, что это реально. Двух митингов на одном месте больше никогда не допускали, хотя попытки случались, одна из них предпринималась чуть позже в городском парке имени Щербакова. Людей предупреждали, массовые сборища запрещали. Да, собственно, в дальнейшем от подобного сценария уберегли, но наборов различных заготовок у противника имелось очень много.

Разбор этой акции, а скорее спецоперации, понимание ее целей и задач, очевидный ответ на вопрос: «кому выгодно?» – давал точную методику распознавания провокаций и в дальнейшем. Потому не возникало после такого опыта никаких сомнений в том, в чьих интересах поджигались 2 мая Одесса, а 9 мая – Мариуполь.

С тех пор в наш офис Александр Ходаковский стал приезжать довольно часто, там же мы его познакомили с Денисом Пушилиным.