Премьер Захарченко

Премьер Захарченко

Так получилось, что до 7 августа мы лично не были знакомы. Только пересеклись на одном из совещаний, посвященном подготовке бомбоубежищ и города к обороне. Помню, он тогда что-то по-военному четко доложил, я обратила на это внимание, потому что уже слышала о коменданте Донецка, но встречаться не доводилось.

Заседания Совмина тогда проходили часто, а в тот раз нас попросили пригласить СМИ – сразу после заседания правительства анонсировалась пресс-конференция. Этот факт немного настораживал, но то, что мы услышали от Александра Бородая, стало полной неожиданностью.

Без особых прелюдий он сразу объявил главное: подает в отставку и передает пост премьер-министра Александру Владимировичу Захарченко – заместителю министра внутренних дел ДНР. Тот сидел слева от Бородая, как обычно председательствующего во главе стола, в военной форме, из-под которой виднелась тельняшка. На левой стороне груди – Георгиевский крест. Взгляд спокойно-сосредоточенный, а вот Бородай, напротив, казался нарочито бодрым.

Заседание получилось очень коротким, министры проголосовали единогласно, утвердив кандидатуру нового Председателя правительства ДНР. Мы все понимали, что возглавлять Республику должен человек местный. Причина отставки, названная Бородаем, была убедительной.

На состоявшейся вслед за Совмином пресс-конференции покидающий свой пост премьер-министр был более речист:

– На заседании правительства я объявил о своей отставке в связи с переходом на другую работу. Я считаю, настала пора уступить место компетентному, волевому, сильному руководителю, которого не побоюсь назвать своим другом и товарищем, а именно Александру Владимировичу Захарченко. Я пришел сюда как кризис-менеджер, когда Республика зарождалась в хаосе, крови. За это время удалось сделать довольно много. Появилось государство, создали дееспособное правительство, Вооруженные Силы, которые сейчас сводятся к единому командованию.

Он также объяснил причину своей отставки:

– Я коренной москвич. Считаю, ДНР должен руководить человек, который является кровь от крови, плоть от плоти сыном Донбасса.

Захарченко свою речь начал с оценки военной обстановки, именно этого от него и ждали, такой информации очень не хватало:

– На сегодняшний момент мы готовим несколько крупных военных операций. Ситуация тяжелая, напряженная, противник силен. Но скажу честно, их (украинских военных – прим. авт.) моральный дух подорван, они не знают, за что воюют. Политика остается прежней: самостоятельность, благополучие жителей Донецкой Народной Республики, моих земляков. В меру сил и возможностей буду плодотворно работать.

Бородай объявил, что он остается генеральным советником и даже замом премьер-министра ДНР, но, насколько мне известно, больше в Республику не приезжал, позже на территории России возглавив Союз добровольцев Донбасса.

Резюмируя его почти трехмесячное руководство Республикой, могу сказать, что нужна неординарная смелость и изрядная доля авантюризма, чтобы возглавить в то время такие процессы. Ни отличная образованность, ни природный ум, наличие которого у Бородая отмечают все, кто с ним общается, не заменят опыт управления территорией, большими структурами даже в мирный период, не говоря уже о той ситуации, когда старый административно-

управленческий аппарат был разрушен, новый еще не заработал, а вокруг провозглашенной Республики сжималось кольцо войны. Я ни разу не видела на лице у Бородая ни паники, ни сомнений. Напротив, его излишняя самоуверенность меня зачастую смущала, но именно это качество позволило ему, фигурально выражаясь, не «между капельками», а между осколками артиллерийских «Градов», пройти самому и вывести местное население с политического «минного поля» и передать штурвал Республики в руки Александра Захарченко.

Как обычно, после пресс-конференции журналисты обступили Бородая, а никем не остановленный Захарченко вышел из помещения и скромно стал в углу лестничного пролета одиннадцатого этажа Дома правительства.

«Не понимают они, – я имела в виду представителей прессы, – к кому уже надо приставать». Подумала, что это последний раз, когда журналисты ему не досаждают. В следующую секунду я решительно направилась к вновь назначенному премьеру:

– Александр Владимирович, скоро каждый журналист станет донимать вас страницами вашей биографии, давайте облегчим всем участь и опубликуем ее на официальном сайте ДНР.

Захарченко сразу же включился в процесс, начал совершенно откровенно рассказывать о фактах своей жизни, меня его искренность даже немного обескуражила.

Я быстро записывала ответы премьер-министра на свои вопросы. Мы успели согласовать основные моменты как раз к тому времени, когда журналисты отпустили Бородая, и он с вооруженной свитой, подхватив своего преемника, поспешил на выход – им, конечно, было о чем поговорить.

Через считанные минуты биография нового Председателя правительства ДНР уже была размещена на сайте, а шквал звонков от представителей прессы, требовавших дать хоть какие-то сведения по новому премьеру, убедил в том, что я вовремя поинтересовалась этапами его жизненного пути.

С тех пор мой рабочий график стал намного напряженнее, потому что разруливать взаимоотношения Председателя правительства ДНР со СМИ теперь пришлось лично мне (при Бородае это делал его помощник Сергей Кавтарадзе, да и он сам, являясь профессионалом медийной сферы, обладал нужными связями и мог при необходимости их подключить). Я быстро поняла, что Александр Захарченко прессу не жалует, поэтому добиться от него интервью даже для российских федеральных каналов представлялось чрезвычайно сложным делом. Я начала действовать через Владимира Антюфеева, ему как-то удавалось убедить премьера принять то или иное предложение прокомментировать какое-либо событие, тем более напряженное время рождало их с лихвой.

Вспоминается случай, когда мы уговорили Александра Владимировича на прямой эфир какой-то популярной программы одного из федеральных российских каналов в преддверии Дня города Донецка и Дня шахтера – любимейших праздников жителей Донбасса. По понятным причинам никаких привычных массовых мероприятий в тот год не проводилось, поэтому хотелось хотя бы поздравить жителей Республики с этими праздниками от первого лица. Председатель правительства нехотя согласился.

Как назло, в те дни в Донецке отсутствовала съемочная группа этого канала, и его представители по телефону меня уверили, что турецкий оператор прямо из гостиницы Park Inn все отснимет без проблем, с ним договоренность есть. За час до прямого эфира я направлялась из Дома правительства к месту съемки заранее убедиться, что все готово. Мой путь прервал звонок от Антюфеева, который попросил срочно прибыть в здание «Столичного» обговорить предстоящее участие в программе. По соображениям безопасности я никому осмотр места предстоящей съемки не могла перепоручить, тем более по телефону. Я застала Захарченко и Антюфеева за обедом (как сейчас помню меню: салат из помидоров и огурцов, кусок обжаренной говядины), к которому они меня пригласили присоединиться. За 15 минут до начала съемок мы выехали вместе, я чувствовала себя как на иголках, хотя координатор программы из Москвы уже подтвердила, что все готово, премьеру нужно только вовремя предстать перед камерой. За три минуты до начала эфира два турецких корреспондента появились в фойе гостиницы и попросили подняться с ними на верхний этаж. Мне это не понравилось, ведь на первом этаже полно мест, откуда можно организовать эфир.

Картина, представшая перед нами в их номере, подтвердила опасения. Увидев, простите, бардачный беспорядок – незаправленную кровать с кучей личных вещей, включая белье, остатки еды и прочее, – Антюфеев сразу же заявил, что для руководителя государства вести онлайн в подобных условиях невозможно. Турки весьма удивились столь категоричной позиции, указав на расчищенные два квадратных метра у окна, где стояло кресло с направленной на него камерой. Добраться даже до этого островка порядка можно было только перепрыгивая через ворох разбросанных вещей. Я позвонила на канал и сказала, что из «турецкого номера» включение в программу первого лица Республики невозможно. Координатор взмолилась: «Елена Николаевна, я в мониторе вижу нормальную картинку, но если вопрос стоит так принципиально, придумайте хоть что-нибудь, мы потянем с включением, хотя программа уже началась и участие Александра Владимировича анонсировано».

Я связалась с сотрудниками на ресепшене, попросила открыть соседний номер. Они без уговоров откликнулись, и, пока поднимались к нам на шестой этаж, турки, проявляя неожиданную сообразительность и сноровку (видимо, поняли, что обещанные каналом деньги за техническую организацию прямого эфира уплывают), быстро начали переносить оборудование. Через пять минут Александр Захарченко уже сидел в кресле в аккуратном антураже идеально прибранного номера, и Донецк тут же включили в студию. Я впервые стала свидетелем хорошего самообладания Александра Владимировича, когда он ни интонацией, ни мимикой не выдал, что только-только все было под угрозой срыва и пришлось аврально спасать ситуацию.

Помню, тогда одним из гостей студии был Владимир Жириновский. Он в своей напористой уверенной манере поддержал жителей Республик, пообещал гуманитарную помощь. И у него состоялся очень доброжелательный диалог с Александром Захарченко, который в завершение поздравил земляков с предстоящими праздниками. Когда эфир закончился, мы дружно выдохнули, и я еще раз убедилась, что нельзя рассчитывать на чьи бы то ни было уверения – только собственные глаза являются стопроцентной гарантией понимания степени готовности объекта, мероприятия и прочего.

В том жарком августе 2014-го из-за отсутствия управленческого аппарата, пресс-службы и многого еще, что предстояло создать в дальнейшем, мне довелось чаще, чем когда-либо потом, встречаться и работать лично с Александром Владимировичем, и у меня появилась возможность составить для себя его портрет. Он со всеми общается на равных, очень просто, что вызывает ощущение «своего парня» (к сожалению, это качество плохо передает камера). У него очень хорошее чувство юмора и даже самоиронии. Он не терпит высокого стиля и формального подхода. Из-за этого Захарченко доставляет уйму проблем персональным медийщикам, потому что никогда не читает заготовленные тексты выступлений, заявлений по бумажке – говорит своими словами то, что чувствует и понимает сам. Часто ломает сценарии мероприятий: во-первых, потому что ему некогда в них вникать, а во-вторых, он поступает исходя из видения ситуации. Если, например, на митинге присутствуют ветераны, он обязательно к ним подойдет, поблагодарит, обнимет, и не всегда только этим дело ограничивается. Охране такая непредсказуемость тоже доставляет немало хлопот. Хотя я уже вперед забежала, тогда особой свиты вокруг него не наблюдалось.

Я сочувствовала новому премьеру: взвалить на себя в военное лихолетье и при чрезвычайно сложных обстоятельствах столь огромный груз ответственности – непомерное бремя, посильное избранным. Относится ли к таковым Александр Владимирович Захарченко, покажет время.