Пржевальский: путешествия по тропам Большой игры

На берегу озера Иссык-Куль 130 лет назад трагически оборвалась жизнь величайшего исследователя Центральной Азии Николая Михайловича Пржевальского. Его заслуг перед наукой не перечесть, как и невозможно переоценить прогрессивность совершенной им революции в разведке и геополитике, изменившей расстановку сил на шахматном поле Войны теней, больше известной под названием Большая игра. Сегодня в Центрально-Азиатском регионе вновь пересеклись интересы региональных и мировых держав, в том числе России. Ретроспективное изучение наследия величайшего евразийца по «восточному вопросу» способно открыть перспективу современным российским геополитикам.

В поисках разумной цели

Как гласит история, зачинателем славного рода Пржевальских был Корнилий Анисимович Перевалов, ротмистр запорожских казачьих войск, коренным образом изменивший будущность своих потомков. Отличившись во многих сражениях Ливонской войны, но отказавшись от награды, пожалованной ему королем Стефаном Баторием, Корнилий попросил присвоить ему наследуемое польское дворянское звание – шляхетство. В 1581 году просьба героя была удовлетворена, за чем последовала переводческая трансформация его фамилии с русского языка на польский [русск. Перевалов – «перевалить» – польск. «пшевалить» – Przewalski], а в последующем, при подтверждении дворянского звания в Российской империи – транслитерация с польского языка на русский, в результате которых фамилия Перевалов обрела новое звучание – Пржевальский.

Сам по себе переход в привилегированное сословие, открывавшее огромные возможности от имущественной обеспеченности, доступа к образованию до преимущественного права на государственную службу с быстрым продвижением по ее рангам, способствовал соединению в будущих поколениях Пржевальских высшей добродетели смелости – с ученостью. Николай Михайлович, с юности связавший свою жизнь с армией и наукой, – лучший тому пример.

Стоит признать, что будни военной службы – кутежи и попойки, караулы и гауптвахты – и кабинетные занятия ничего, кроме разочарования, в сердце молодого человека не вселяли. Окончив Николаевскую академию Генерального штаба и с легкой руки академика В.П. Безобразова став действительным членом Императорского Русского географического общества, Николай Михайлович, не желая быть «рабом условий общественной жизни», задумал было идти по следам экспедиции Уайта Беккера к истокам Белого Нила, но устремил свои взгляды на охватывавшую Синьцзян, Монголию и Тибет Центральную Азию – terra incognita на географических европейских картах и главную арену геополитического соперничества России и Англии.

Мечта осуществилась не сразу: получить назначение в экспедицию, требующую немалых финансовых затрат, можно было лишь заявив о себе. Находя подобный взгляд вполне оправданным, Пржевальский стал хлопотать о своем переводе на службу в Восточно-Сибирский округ, куда получил назначение 17 ноября 1866 года, и уже спустя четыре месяца прибыл в Иркутск, где была выяснена цель его путешествия в Уссурийский край. В письме своему приятелю Фатееву, переполняемый чувством радости, он писал: «Мне выпала завидная доля и трудная обязанность исследовать местность, в большей части которой еще не ступала нога европейца. Тем более, что это будет первое заявление о себе ученому миру, следовательно, нужно поработать усердно».

Составив тогда полное описание Уссурийского края и нанеся на карту область, размером превышавшую Британию, молодой путешественник вместе с чином штабс-капитана и серебряной медалью получил карт-бланш на осуществление мечты – научную экспедицию в Центральную Азию.

Внешнеполитические зарисовки монгольского путешествия

20 июля 1870 года состоялось Высочайшее повеление о командировании Пржевальского и его бывшего ученика Пыльцова на три года в Северный Тибет и Монголию – западную периферию китайской империи, затронутую соперничеством двух держав – России и Англии. На сей раз и военное ведомство, возглавляемое великим военным реформатором Д. Милютиным, и Императорское географическое общество горячо поддержали стремление путешественника. Россия остро нуждалась в новых разведданных из Центральной Азии. После обретения ею официальной границы с Китаем, в результате восстаний потерявшим к концу 1864 года Синьцзян (Восточный Туркестан) и вынужденным отступать от условного рубежа к востоку и югу, военно-политическая обстановка в регионе отличалась крайней нестабильностью.

К моменту выступления экспедиции Пржевальского некоторые образовавшиеся на этой территории небольшие феодальные государства – Кучарское, Хотанское и Кашгарское ханства, Урумчинский султанат, изнурявшие друг друга кровопролитными междоусобицами, к 1870 году объединились под властью пришельца из Кокандского ханства Мухаммеда Якуб-бека по прозвищу Бадаулет – Счастливчик, уже успевшего повоевать против русских войск при обороне Ташкента. Созданное им государство со столицей в Кашгаре именовалось Йеттишар (в переводе с тюркского – «Семиградье») и объединяло основные города Синьцзяна, в древности являвшиеся оазисами на Великом шелковом пути.

Осознав преимущества своего положения на геополитической карте Большой игры, кашгарский Бадаулет, веря в свою счастливую звезду, приведшую его из позорной профессии «бачи» (мальчика-исполнителя эротических танцев для мужчин в Коканде) на должность правителя государства, поспешил использовать противоречия между Россией и Англией, предлагая и той и другой свою службу. Не уступая ему в лицемерии, Британия, поддерживая Семиградье оружием и военными советами, желала найти в Якуб-беке серьезного противника России.

Россия между тем выдерживала паузу – признать в качестве самостоятельного государства территорию, принадлежавшую дружественному ей Китаю и подпавшую под английское влияние, не представлялось возможным. Стараясь преградить путь английской агрессии на Среднем Востоке, она приняла решение временно ввести свои войска в Илийский султанат – еще одно уйгурское государственное образование на территории китайской провинции Синьцзян, расположенное у российских границ, опередив, таким образом, Якуб-бека. Недоставало «фундаментальных сведений» о том, где предстояло бороться и с кем. За ними и отправился Пржевальский.

Н.М. Пржевальский у китайского города Калгана (1-е путешествие) (рисунок В.И. Роборовского)

Выдвинувшись из Пекина к озеру Далай-Нор, исследовав хребты Сума-Ходи и Инь-Шань, а также течение Желтой реки, затем через пустыню Ала-Шань и Алашанские горы вернувшись в Калган (ныне Чжанцзякоу) – главные врата в Китай из Внутренней Монголии, а оттуда в 1872 году направившись к берегам Кукунора и далее – в Тибет, путешественники встретили 1873 год. Оставалось 850 км и месяц пути до Лхасы. Но силы были на исходе, и отряд отправился в далекий обратный путь, пройдя в общей сложности 11832 км. Собрав богатый урожай зоологических, ботанических и этнографических открытий, Пржевальский доставил ценные сведения, касавшиеся военно-политической ситуации в Синьцзяне, географических особенностей районов, оказавшихся объектами английской агрессии, путей сообщения с точки зрения их пригодности для передвижения пеших и конных войск, перемещения воинских грузов и пр. Во многом благодаря своевременно отправляемым им из похода донесениям генерал-губернатору Туркестанского края К.П. фон Кауфману в июне 1871 года Илийский султанат с легкостью был взят войсками генерал-майора Г.А. Колпаковского «с единственной целью оказать содействие китайцам к восстановлению их власти в отторгнутых западных провинциях Империи».

Кашгарское царство меж двух огней

А тем временем готовилась решающая схватка за Синьцзян, прологом к которой стало второе путешествие Пржевальского. Одновременно усиливалась английская экспансия на Ближнем и Среднем Востоке: в 1875 году Лондон «купил» контроль над Суэцким каналом, в 1876 году присоединил Белуджистан и предпринимал вторую попытку завоевать Афганистан.

В 1876 году небольшая экспедиция Пржевальского выступила из Кульджи в сторону Синьцзяна, намереваясь пересечь ее с северо-запада на юго-восток. Маршрут пролегал через бассейн реки Или, Тянь-Шань и реку Тарим к озеру Лобнор. На обратном пути 25 апреля 1877 года исследователи остановились в Йеттишарском городе Курля, где спустя пять дней состоялась их аудиенция у Якуб-бека.

Пржевальский дал невысокую оценку Якуб-беку, назвав его «политическим проходимцем» и «разбойником». А из сделанного им донесения о политическом положении восточного Туркестана следовало: «Царство Якуб‑бека падет в близком будущем. Всего вернее, оно будет покорено китайцами; в случае же каких‑либо мирных комбинаций с этой стороны, что впрочем весьма сомнительно, – внутри самого Джитышара (Йеттишара. – Ред.) неминуемо вспыхнет восстание, для которого имеются, даже через край, все готовые элементы, но которое теперь задерживается военным террором и общностью мусульманского дела». «На всякое наше требование, – писал он 15 мая 1877 года Туркестанскому генерал-губернатору К.П. фон Кауфману, – Якуб-бек неминуемо согласится».

Незадолго до встречи Пржевальского с Якуб-беком по другую сторону фронта другой русский полковник Юлиан Сосновский нанес визит в ставку «императорского комиссара» Цзо Цзунтана, договорившись о поставках российского продовольствия китайским войскам, намеревавшимся войти в Синьцзян. К декабрю 1877 года совместными усилиями Китайской и Российской империй власть династии Цин была восстановлена над всем Синьцзяном, кроме русского Илийского края.

Заветная Лхаса

Спустя полтора года уставший от светских обязанностей Пржевальский инициирует поход на недоступный для европейцев Тибет, в Лхасу. В докладной записке Генштабу докладывалось о намерении путешественника помимо научных изысканий, которые «отклонят всякие подозрения недругов», провести разведку политического строя Тибета, его отношений к соседям. К тому времени Россию будоражили слухи о готовящемся вторжении в пределы Тибета британцев со стороны северной индийской границы, поэтому установить контакт с Далай-ламою представлялось тогда Пржевальскому вопросом жизни и смерти. Глава Азиатского отдела Главного штаба А.Н. Куропаткин в докладе императору подтверждал целесообразность экспедиции: «Политика в этом направлении, даже при малой удаче, может открыть путь нашему влиянию через всю Внутреннюю Азию, вплоть до Гималая».

Четвертое путешествие Н.М. Пржевальского (рисунок В.И. Роборовского)

Из-за враждебности местного населения и тибетского правительства достичь обители Далай-ламы – Лхасы Пржевальскому не удалось. Свое нежелание видеть в священном городе чужеземцев далайламские посланники, встретившие экспедицию за перевалом Тан-ла в количестве тысячи солдат, объясняли как «решение князей, вельмож и народа». Пржевальский между тем имел четкие представления об истинной причине запрета. «Именно китайцы‑то и загородили нам дорогу в Тибет, – писал он, – хитро распустив слух о том, что тайная цель нашего путешествия есть похищение Далай‑ламы. Невежественная, фанатичная масса, конечно, охотно поверила такому слуху».

Основаниями для таких выводов стала собранная путешественниками информация о том, что китайцы планируют нападение на область Или, временно находившуюся под властью России. Благодаря своевременным сведениям Илийский кризис в 1881 году удалось разрешить мирным путем.

Экспедиционная группа Н.М. Пржевальского. Снимок сделан в 1888 г. в г. Самарканде за месяц до смерти путешественника

Мечта Прежвальского войти в Лхасу так и не сбылась: по дороге к ней в четвертом путешествии в 1888 году он встретил свою смерть, воспринятую лондонским истеблишментом как промежуточную победу Британии в борьбе за регион. Ушел из жизни не только один из идеологов восточной политики Российской империи, гениальный разведчик, подчинивший науку военному искусству, но и серьезнейший «геополитический фактор» Большой игры. Вероятно, не знали англичане, что, продвигая интересы России вглубь Азии, вплетая каждую свою экспедицию в «канву» политической, дипломатической и разведывательной деятельности Генерального штаба, Николай Михайлович привозил из путешествий багаж знаний, равный сегодня, по словам А.П. Чехова, «двум десяткам учебных заведений и сотне хороших книг». Собранные им данные оказались столь основательными и профессиональными, что, к примеру, картами, разработанными на их основе, пользовались вплоть до середины XX века, а выработанные им нормы и правила проведения рейда-разведвыхода сохранили свою актуальность до наших дней. Что уж говорить о «геополитическом наследии» Пржевальского, – полагаем, внушительном преимуществе России в новой Большой игре.

Сегодня Россия нуждается в людях, способных соединить ее по примеру Пржевальского с сердцем Азии.

Источник