Журнал «Вокруг света» / Июнь 1962
Необыкновенные приключения происходят не только с людьми. Иной раз они выпадают и на долю... деревьев. Есть такое дерево — цинхона. Сто лет тому назад она переселилась из западного полушария в восточное и обрела новую родину в Индонезии.
Что заставило цинхону совершить столь дальнее путешествие?
Однако расскажем все по порядку. Родина цинхоны — Южная Америка. Это дерево росло в прохладных влажных лесах на склонах Анд. Никто не обращал на него особого внимания до тех пор, пока не выяснилось, что кора цинхоны содержит ценное лекарство — хину. Мы не знаем, кто и при каких обстоятельствах обнаружил целебные свойства этой коры. Известно только, что настой истолченной в порошок коры применяли для лечения малярии еще в первой половине семнадцатого века испанские монахи в Перу.
Хинные деревья в Южной Америке
Долгое время принято было считать, что впервые в Европу целебную кору привезла из Перу испанская графиня Чинчон (отсюда и несколько искаженное название дерева: «цинхона»). По преданию, графиня сама излечилась корой от страшной лихорадки и поила потом этим горьким лекарством всех больных малярией. А вернувшись в Испанию в 1638 году, она привезла с собой драгоценное снадобье.
Но двадцать лет тому назад один английский ученый доказал, что во всей этой истории нет ни слова правды. Графиня Чинчон, оказывается, никогда в жизни не болела малярией. Привезти кору в Европу она тоже не могла, потому что умерла в пути, не добравшись до Испании.
Видимо, мы так и не узнаем, кто первый завез бесценное лекарство на наш континент. Но кто бы ни был этот безымянный человек, он сделал доброе дело. В семнадцатом веке в Испании и Италии свирепствовала малярия. Врачи были беспомощны, они не умели лечить эту таинственную болезнь и даже не знали, что ее разносят комары. Заморское снадобье сулило излечение десяткам тысяч больных. И несмотря на то, что хина стоила очень дорого, спрос на нее возрастал с каждым днем. «Каскарильерос» — сборщики коры цинхоны — хищнически истребляли хинные деревья в Южной Америке.
В 1852 году голландцы решили раздобыть семена цинхоны и выращивать ее на Яве. Но правительство Перу, опасаясь конкуренции, строжайшим образом запрещало вывоз за границу семян и ростков хинных деревьев. Тогда голландцы решили пробраться в малодоступные горные районы Перу, похитить семена и тайком переправить их за границу. Поручить такое сложное и опасное дело можно было только опытному ботанику, который сумел бы отобрать нужные семена и доставить их на Яву в целости и сохранности.
Выбор пал на Карла Юстуса Хасскарла, немецкого ботаника, который уже пятнадцать лет жил на Яве и работал в Богорском ботаническом саду.
...В один прекрасный день никому не известный господин прибыл в Лиму, столицу Перу. Оттуда он отправился по тропам в горные леса, где с опасностью для жизни добыл драгоценные семена и ростки. Ему удалось переправить их в Лиму, где его ждал помощник, который сразу же переслал их в Панаму, чтобы затем доставить на Яву.
Но в Панаме возникло непредвиденное осложнение, которое свело на нет все старания Хасскарла. Из-за нелепого недоразумения семена и ростки пролежали в мешке почти полгода и погибли.
В 1854 году Хасскарл снова отправился в Южную Америку. На этот раз он решил проникнуть через Перу на территорию Боливии. Ему сопутствовала удача, и он собрал очень много ценных ростков. Сгорая от нетерпения, голландцы послали за Хасскарлом военный корабль. Ростки были упакованы в специальные ящики, чтобы они не пострадали при перевозке. Однако за время пути многие ростки увяли из-за жары и начали разлагаться. Из пятисот ростков, собранных в Боливии, уцелело только семьдесят пять. И лишь на шестнадцати из уцелевших сохранились зеленые листья. Эти ростки были посажены на восточном склоне яванской горы Геде.
Но в последующие годы выяснилось, что сорта цинхоны, привезенные Хасскарлом, не оправдали его надежд. Они плохо росли на яванской земле, к тому же их кора содержала мало хины.
Цинхоне суждено было переселиться на Яву другим путем. Помог этому Чарлз Леджер — английский торговец, много лет проживший в Южной Америке. У Леджера был слуга — индеец по имени Мануэль Инкра Мамани. Он показал своему хозяину заросли ценной породы хинных деревьев на берегах реки Маморе в Боливии.
В 1851 году в городе Ла-Пас кусочки коры этих деревьев были подвергнуты химическому анализу. Оказалось, что они содержат большой процент хины.
Некоторое время спустя Чарлз Леджер переехал в Австралию, но мысль о хинных деревьях не давала ему покоя.
Вскоре Мануэль получил большое письмо от своего бывшего хозяина. «Собери немного семян и пришли их мне!» — умолял Леджер. Верный слуга исполнил эту просьбу...
В декабре 1865 года на Яву прибыла небольшая посылка: один фунт семян цинхоны. Огромные деньги получил Леджер от голландского правительства за эти семена. Оно даже выплачивало ему пенсию, когда он состарился.
А Мануэля замучили до смерти за то, что он переправил семена за границу.
Голландская колония на острове Ява, плантация хинного дерева, 1930-е годы. Леджеровскую Cinchona ledgeriana прививают на более выносливое красносоковое хинное дерево Cinchonasuccirubra.
Почти все хинные деревья на Яве — потомки тех немногих семян, которые были присланы Мануэлем около ста лет назад. Один фунт семян сделал Яву мировым центром производства хины.
Британские солдаты в Африке принимают хинин по команде в профилактических целях. Благодаря разведению хинного дерева на яванских плантациях стали доступны по разумным ценам миллионы доз хинина. Они позволили держать военные и трудовые армии в тропических странах.
В Индонезии хинин называют обычно «бандунгской пилюлей». В апреле 1955 года в Бандунге происходила историческая конференция стран Азии и Африки. Отсюда на весь мир прозвучали страстные слова против колониализма. Индонезийские газеты писали в те дни, что «колонизаторам пришлось проглотить горькую «бандунгскую пилюлю»!
В. Островский
Журнал «Вокруг света» / Июнь 1962
Оценили 11 человек
14 кармы