Эволюция мифов

В свежем номере журнала "В мире науки" опубликован перевод статьи историка Жюльен д’Юи (Julien d’Huy). В сотрудничестве с Институтом африканских миров он проводит междисциплинарное исследование, посвящённое сравнительному анализу и эволюции мифов. По его утверждению "Анализируя изменение мифов и легенд при их устной передаче из поколения в поколение, учёные могут узнать много нового о расселении древних людей по планете"

К сожалению, копипасту вынужден дать с сокращениями, не смог вставить крайне интересные схемы, поясняющие деконструкцию мифов с анализом сказаний разных народов. Однако, думаю, что для общего ознакомления с интересными наработками в антропологии хватит и нижеопубликованного :)

Основные положения:

Учёные давно задаются вопросом, почему мифологические сюжеты, свойственные культурам, сильно разделённым в пространстве и времени, порой обладают поразительным сходством.

Чтобы разобраться в истории мифов, современные учёные используют концептуальные и статистические инструменты, заимствованные из эволюционной биологии.

Как показывают составляемые учёными филогенетические древа, эволюция мифов протекает сравнительно медленно и отражает массовые миграции людей из одних частей света в другие.

Недавние исследования подтверждают доисторическое происхождение некоторых мифов и проливают свет на процессы миграции евразийцев в Северную Америку более 15 тыс. лет назад.

*******************

Древнегреческий вариант известного мифа повествует о том, как Артемида, богиня охоты и ярая защитница невинных девиц, потребовала от прекрасной Каллисто и других своих спутниц, сопровождавших ее на охоте, дать обет целомудрия. Зевс обманом лишает Каллисто девственности, и та рожает сына Аркада. Гера, ревнивая жена Зевса, превращает Каллисто в медведицу и изгоняет ее в горы. Тем временем Аркад подрастает, становится охотником и однажды встречает в лесу медведицу, которая в знак приветствия простирает к сыну свои лапы. Не признав родной матери, Аркад прицеливается в неё копьём, но тут на помощь несчастной приходит Зевс. Он возносит обоих участников сцены на небо и превращает их в созвездия: Каллисто — в Большую Медведицу, а Аркада — в находящуюся рядом Малую Медведицу.

Ирокезы, живущие на северо-востоке США, рассказывают легенду о трёх охотниках, преследовавших медведя; кровь раненого зверя и по сей день окрашивает осеннюю листву деревьев в багряные тона. Спасаясь от охотников, медведь забрался на высокую гору и прыгнул оттуда на небо. Так охотники и их жертвы превратились в созвездие Большая Медведица. У сибирских чукчей созвездие Орион — это охотник, преследующий северного оленя, Кассиопею. У финно-угорских народов Сибири преследуемое охотниками животное — лось, принявший небесное обличье Большой Медведицы.

Хотя животные и созвездия, фигурирующие в этой истории, варьируют, ее базовая структура остаётся неизменной. Все эти сказания относятся к разряду так называемых мифов о космической охоте, широко распространённых среди народов Африки, Европы, Азии и обеих Америк, населявших эти части света более 15 тыс. лет назад. В основе всех вариантов мифов о космической охоте лежит один и тот же сюжет: человек или какое-либо животное преследует или убивает одно, или несколько других животных, а затем участники этого действа превращаются в созвездия.

Фольклористы, антропологи, этнологи и лингвисты долго не могли понять, почему сложные мифологические сюжеты, свойственные культурам, сильно разобщённым в пространстве и времени, обладают таким поразительным сходством.

В последние годы в сравнительной мифологии появился перспективный научный подход, приверженцы которого используют те же концептуальные инструменты, что и биологи, пытающиеся разгадать тайны эволюции живых существ. Цель метода, взятого на вооружение исследователями мифов, так называемого филогенетического анализа, — проследить связь между различными вариантами мифологической истории и построить семейное древо, отражающее эволюцию мифа с течением времени.

Пытаясь выяснить причины и характер эволюции мифов и народных сказаний, я пользовался в своих филогенетических исследованиях методами статистического анализа и компьютерного моделирования, заимствованными из биологии. Помимо мифов о космической охоте я изучил и несколько других крупных семейств мифов, сходных в тематическом плане и включающих сходные сюжетные элементы. Так, истории о Пигмалионе повествуют о скульпторе, создавшем прекрасную статую девушки и влюбившемся в своё творение. Герои мифов о циклопе Полифеме попадают в пещеру чудовищного великана и в конце концов вырываются из своего узилища, спрятавшись в стаде животных.

Проведённое исследование убедительно свидетельствует о том, что мифы и сказания распространялись по земному шару следом за расселением людей. Оно показывает, что некоторые из этих историй, возможно, восходят к эпохе палеолита, когда люди только-только научились изготовлять примитивные каменные инструменты, а затем с их первыми волнами миграции из Африки начали распространяться в другие части света. Кроме того, моё филогенетическое исследование проливает свет на происхождение этих мифов, связывая устные рассказы и легенды, передававшиеся людьми из поколения в поколение, с мотивами палеолитических наскальных рисунков. Я надеюсь также, что в конечном итоге мои не прекращающиеся и по сей день попытки идентифицировать доисторические протомифы позволят лучше понять менталитет и психический склад наших далёких предков, когда Homo sapiens не был единственным видом человека на планете.

По следам космической охоты

Карл Юнг, основоположник аналитической психологии, полагал, что мифы проявляются в различных культурах в одинаковых формах, потому что представляют собой порождение свойственной всем людям структуры психики, называемой коллективным бессознательным. «Мифы — это в первую очередь и по большей части психические феномены, выражающие глубинную суть души», — утверждал учёный. Но характер распространения по миру историй о космической охоте не может быть объяснён существованием некоей универсальной психической структуры. Будь так, мифы о космической охоте встречались бы повсюду. Но в Индонезии и Новой Гвинее их практически нет совсем, а в Австралии они встречаются крайне редко. Зато эти истории очень популярны по обеим сторонам Берингова пролива, который, как свидетельствуют геологические и археологические данные, между 28 и 13 тыс. лет до н.э. был сушей. Наиболее убедительной представляется гипотеза, что евразийские предки первых американцев принесли с собой в Америку и это семейство мифов.

Для проверки данного предположения я создал особую филогенетическую модель. Биологи используют филогенетический анализ для изучения эволюционных связей между видами и составляют ветвящиеся диаграммы («древа»), отражающие родственные отношения и происхождение живых существ на основании их общих признаков. Мифические истории — превосходный объект для такого анализа, ведь мифы, как и биологические виды, тоже постепенно эволюционируют: с течением времени, по мере распространения мифа из одной географической области в другую, его основной сюжет обрастает новыми дополнениями и утрачивает какие-то старые детали.

В 2012 г. я сконструировал модель, основанную на 18 вариантах мифа о космической охоте, собранных и опубликованных ранее фольклористами и антропологами. Каждую из этих версий мифа я преобразовал в совокупность фундаментальных дискретных элементов — мифем (термин, заимствованный из работ основателя структурной антропологии французского учёного Клода Леви- Стросса). Мифемы, подобно генам, — «наследуемые» характеристики мифов, передаваемые людьми из поколения в поколение и претерпевающие медленные изменения. Вот примеры мифем космической охоты: женщина нарушает некое табу; божество останавливает охотника; бог превращает животное в созвездие. В результате первоначального анализа я получил базу из 44 мифем. Затем в каждом из вариантов мифа я обозначил присутствие мифемы единицей, а ее отсутствие — нулем, и использовал последовательную серию статистических алгоритмов, чтобы проследить эволюцию мифов и выстроить их семейные древа. В 2013 г. я расширил модель, включив в неё 47 вариантов истории и 93 мифемы.

Согласно данным одного из новейших филогенетических анализов историй о космической охоте, семейство этих мифов появилось в Америке в нескольких различных точках. Одна ветвь семейного древа связывает греческий и алгонкинский варианты мифа. Другая его ветвь указывает на то, что он проник в Америку через Берингов перешеек, который соединял в то время северо-восточную оконечность Азии с северо-западной частью Америки. Некоторые ветви древа свидетельствуют и о том, что ряд вариантов этого мифа проник из Азии в Африку и Америку позднее, чем другие его версии.

Мифические метаморфозы

Биологи-эволюционисты обнаружили, что большинство видов живых существ на протяжении большей части своего исторического развития изменяются сравнительно мало. Когда происходит значительное эволюционное изменение, оно обычно ограничено быстрыми событиями, связанными с образованием новых видов. Этот эволюционный феномен получил название прерывистого (пунктирного) равновесия. Такая же эволюция, похоже, характерна и для мифов. Когда в результате миграции, изменения внешних условий или под влиянием культуры соперничающих народов происходит быстрая дивергенция сестринских версий мифа, она обычно сменяется продолжительным периодом стабильности.

Вообще говоря, структура мифических историй, которая может оставаться неизменной на протяжении тысячелетий, обычно сильно трансформируется в результате крупномасштабных миграций людей. Но, по иронии судьбы, согласно данным филогенетического анализа, один из самых замечательных мифов о трансформации — сказание о Пигмалионе — служит ярчайшим примером стабильного паттерна эволюции.

Как повествуют древние греки, на острове Крит жил красивый скульптор Пигмалион, который избегал местных женщин, предававшихся продажной любви и не испытывавших истинного почтения к богине любви и покровительнице острова Афродите. С головой уйдя в работу, Пигмалион однажды вырезал из слоновой кости статую прекрасной девушки, названную им Галатеей. Он одевал ее в роскошные наряды, одаривал драгоценностями и каждый день разговаривал с ней. В праздник в честь Афродиты Пигмалион принёс богине в жертву быка и с молитвой попросил ее дать ему жену, похожую на Галатею. Вернувшись домой и поцеловав статую, изумлённый скульптор почувствовал, что она тёплая. Афродита вдохнула в статую Галатеи жизнь.

Моё исследование указывает на то, что миф о Пигмалионе эволюционировал следом за расселением людей из северо-восточных в южные регионы Африки, которое, по данным проведённого ранее генетического анализа, происходило примерно 2 тыс. лет назад. Сказания различных племён, живущих вдоль этого маршрута миграции, повествуют о человеке, вырезавшем статую женщины и влюбившемся в своё творение; кукла в конце концов оживает и становится женой мастера. Народ венда из Южной Африки рассказывает о мужчине, вырезавшем изображение женщины из дерева. Когда статуя оживает, ее пытается похитить вождь племени. Мастер противится этому и бросает женщину на землю, после чего та вновь превращается в кусок древесины.

Филогенетическое древо, выстроенное мной на основе греческого варианта мифа о Пигмалионе и его версии, существующей у народа бара с Мадагаскара, которые я использовал в качестве отправных точек, дало любопытные результаты. В структурном отношении греческий миф и миф народа бара почти тождественны, хотя географически они разобщены сильнее, чем какие-либо другие истории этого рода, включённые в мою компьютерную модель. Кроме того, народ бара живёт на острове, что исключает далёкие миграции людей и диверсификацию мифов, а греки на протяжении большей части своей истории были изолированы от влияния африканского фольклора. Тем не менее и греческий вариант мифа о Пигмалионе, и его вариант народа бара обнаруживают замечательное сходство с более ранней версией этой истории, существовавшей у берберских племён из Сахары.

Статистический и эмпирический анализ свидетельствуют о том, что греки и народ бара, похоже, сохранили вариант сказания о Пигмалионе, сложившийся у берберов 3-4 тыс. лет назад и, по-видимому, воплощающий собой древнейшую версию этого мифа: чтобы облегчить одиночество, мужчина вырезает из ствола дерева статую; он или какой-либо иной человек облачает ее в одежды; по воле бога статуя оживает и превращается в прекрасную молодую женщину; женщина становится женой своего создателя, хотя взять ее в жены хочет и другой человек. Реальный протомиф, вероятно, отличался такой же сложностью, что и варианты, на которых основана его реконструкция.

Чудовище в пещере

В прошлом учёные, занимавшиеся сравнительной мифологией, полагались главным образом на свою интуицию и «ручную» обработку данных, что сильно ограничивало как объем, так и тщательность их работы. Сегодня с помощью компьютерного филогенетического анализа мы можем более или менее точно оценивать степень взаимных мифологических заимствований между различными культурами. Мы можем создавать большие и гибкие базы данных, включающие в себя все богатство эмпирических наблюдений, сделанных учёными за долгие годы работы. И мы можем расширять эти базы данных, включая в них новые варианты историй, и проверять результаты предшествующих исследований.

В 2012 г. я создал первоначальную модель для филогенетического изучения мифа о Полифеме, основанную на 24 европейских и североамериканских вариантах этой истории и включавшую 79 мифем. Затем я постепенно увеличил объем данных, включив в модель 56 вариантов мифа и 190 мифем, которые я заимствовал из ряда проведённых ранее исследований, опубликованных на английском, французском, немецком и итальянском языках. Кроме того, я создал три отдельные базы данных и с помощью различных эволюционных и статистических алгоритмов провёл оценку и перекрёстную проверку полученных результатов.

Сын бога морей Посейдона, свирепое одноглазое чудовище циклоп Полифем описан Гомером в поэме «Одиссея». Ее главный герой, царь-мореплаватель Одиссей в поисках пищи высаживается со своими 12 спутниками на остров циклопов и попадает в пещеру, служившую Полифему жилищем. Вернувшись домой со своим стадом овец, циклоп заваливает вход пещеру каменной глыбой и пожирает сначала четырёх, а на следующий день еще двух товарищей Одиссея. Вечером, однако, тому удаётся опоить Полифема крепким вином. Циклоп просит щедрого гостя назвать своё имя, на что Одиссей отвечает ему, что его зовут Никто. Когда Полифем засыпает, Одиссей выкалывает ему острым колом единственный глаз. Чудовище воплями взывает о помощи, но когда к пещере прибегают другие циклопы и спрашивают, кто его ослепил, Полифем отвечает им «Никто!» На следующее утро, когда циклоп выпускает овец на пастбище, Одиссей и его уцелевшие спутники выбираются из пещеры, спрятавшись под брюхами животных.

Североамериканские индейцы алгонкины, охотившиеся на бизонов, чьё мясо составляло их основную пищу, передавали похожую историю из поколения в поколение. Полуптица-получеловек, коварный Ворон, прячет стадо бизонов в пещере. Люди ловят Ворона и подвешивают его над дымоходом (с тех пор, согласно преданию, все перья у воронов черные). Ворон обещает освободить стадо, но не выполняет обещания. Один из героев-охотников превращает себя в щенка, а своего товарища — в деревянную палку. Дочь Ворона подбирает щенка и палку и относит их в пещеру. Здесь герои- охотники вновь перевоплощаются: один — в большую собаку, а другой — в человека. Спрятавшись под брюхами бизонов, они на глазах у ничего не подозревающего Ворона выводят стадо из пещеры.

Сложное филогенетическое древо семейства мифов о Полифеме указывает на то, что распространение этих историй шло двумя основными путями: в эпоху палеолита миф проник в Европу и Северную Америку, а в эпоху неолита начал распространяться следом за распространением животноводства.

Один из вариантов мифа о Полифеме, сохранившийся в отрывочной форме в Швейцарии, возможно, близко соответствует первозданной версии истории: охотник встречает в горах чудовищного одноглазого карлика — повелителя диких зверей. Но, похоже, с наступлением ледников в разгар последней ледниковой эпохи (около 20 тыс. лет назад) этот вариант истории мало-помалу исчез. Затем начинает распространяться новая версия мифа, в которой чудовище уже живёт в укрытии. Ее распространение связано с последовательными волнами миграций человека из кавказских и средиземноморских регионов, где люди и животные спасались от суровых климатических изменений в пещерах и других убежищах.

Поиск предковых протомифов

Филогенетическая реконструкция историй о Полифеме и космической охоте зиждется на многолетних изысканиях учёных, использовавших в своей работе главным образом устные и письменные версии сказаний и легенд. Современные модели включают кроме того мифологические мотивы, запечатлённые в доисторической наскальной живописи. Сходство некоторых из этих мотивов и реконструированных историй открывает новые возможности для изучения умственного и психического склада древних людей, которые первыми переселились в Новый Свет 30-15 тыс. лет назад.

Скорее всего, в изначальном варианте мифа о Полифеме рассказывалось о том, как некий охотник сталкивается с одним или несколькими монстрами, владеющими стадами диких животных. Он проникает в убежище, где чудовище держит своё стадо, а затем обнаруживает, что выход из него закрыт непреодолимой преградой. Монстр пытается убить охотника, но герою удаётся выбраться из темницы, уцепившись за брюхо одного из животных.

Этот протомиф, выявленный с помощью анализа трёх отдельных филогенетических баз данных, многочисленных статистических методов и независимых этнологических данных, отражает широко распространённые в древних культурах представления о существовании повелителя диких животных, которых держит их в пещере, и веру в то, что должен найтись герой-посредник, способный выпустить их на свободу. Кроме того, этот миф в какой-то мере отражает и верования палеолитических людей о появлении охотничьих животных из подземного мира. В находящейся во французских Пиренеях пещере Труа-Фрер («Три брата»), часто посещавшийся людьми в верхнем палеолите, на одном из наскальных рисунков изображено маленькое существо с головой зубра и человеческим туловищем, держащее короткий лук. Этот «гибридный» человек обменивается взглядами с одним из зубров стада, повернувшим голову в его сторону. При более пристальном рассмотрении, однако, левое заднее бедро этого «зубра» оказывается совсем не похожим на бедро копытного зверя, а своими размерами и пропорциями скорее напоминает бедро человека. Более того, археолог Андре Леруа-Гуран (Andre Leroi-Gourhan) даже разглядел в изображении этого бедра человеческий силуэт. Вдобавок древний художник педантично снабдил этого зубра анальным и вагинальным отверстиями — элементами, вызывающими ассоциацию с некоторыми индейскими вариантами истории о Полифеме, в которых охотник прячется от чудовища в заднем проходе одного из животных стада.

Первый вариант мифа о космической охоте, прародитель всех других историй о Каллисто, реконструированный мной по трём различным базам данных, должен был иметь следующий вид: некий мужчина охотится на копытного зверя; эта охота либо происходит на небе, либо завершается там; когда животное превращается в созвездие, оно еще живо; это созвездие — хорошо знакомая всем Большая Медведица.

Эта реконструкция истории о космической охоте даёт объяснение знаменитой сцене, изображённой на одном из наскальных рисунков в шахте пещеры Ласко во Франции. Загадочное чёрное пятно у холки зубра, вероятно, изображает звезду. Статичность изображения животного, которое совсем не производит впечатления атакующего существа, объяснима только в том случае, если оно символизирует неподвижное созвездие, а не динамичное действие. Кроме того, по мнению некоторых специалистов, изображённый на рисунке человек может находиться в вертикальном положении, а зубр — подниматься вверх, что ассоциируется с вознесением на небо протомифического животного. И, наконец, черные пятна на земле под зубром могут представлять собой осенние листья, залитые кровью преследуемого зверя.

Увязывание мифических историй с палеолитическими изображениями — дело нелёгкое. Приведённые выше примеры всего-навсего иллюстрируют интерпретативную действенность филогенетического метода, позволяющего выдвигать вполне правдоподобные гипотезы и восстанавливать давно канувшие в Лету истории.

Первобытные драконы и змеи

Моё исследование подтверждает теорию африканского происхождения людей и их последующего исхода из Африки и расселения по остальному миру. Оно дополняет филогенетические исследования биологов, указывающие на то, что первая большая волна миграции людей из Африки привела к заселению южного побережья Азии, примерно 50 тыс. лет назад — к колонизации Австралии и, наконец, к проникновению людей из Восточной Азии в Америку. Но биологические и мифологические исследования свидетельствуют и о второй волне миграции людей в Северную Америку, происходившей примерно в то же самое время с севера Евразии.

Недавно я построил филогенетическое супердрево, позволяющее проследить эволюцию мифов о змеях и драконах, возникших во время этих ранних волн миграции. Один из протомифов, появление которого, вероятно, предшествовало исходу людей и Африки, включает следующие фундаментальные элементы. Мифологические змеи охраняют источники воды, которые изливают воду лишь при определённых условиях. Змеи могут летать и создавать радугу. Змеи — гигантские существа с рогами на голове, способные вызывать дожди и грозы. Эти бессмертные рептилии, регулярно обновляющие кожу и тем самым омолаживающие своё тело, противопоставлены смертным людям и считаются ответственными за их смерть. Зная об этом, некий человек, попавший в безвыходную ситуацию, подсматривает, как змей (змея) или какое-нибудь другое бессмертное существо лечит и возрождает к жизни себя либо других животных. Затем человек использует то же самое средство и добивается успеха. Я построил этот протомиф на основании пяти различных баз данных, варьируя как дефиниции змей и драконов, так и элементы анализа, включая в него различные версии одного и того же мифа, различные типы змей и драконов и различные культурные и географические области.

В дальнейшем я надеюсь погрузиться в еще более древние времена и идентифицировать мифические истории, могущие пролить свет на взаимодействия между ранним H. sapiens и вымершими видами человека в эпоху палеолита. Эволюционные биологи не исключают возможность его скрещивания с неандертальцами, денисовскими людьми и другими архаичными представителями человеческого рода. Возможно, между ними имели место обмен материальными ресурсами, а также языковые и мифологические заимствования. Но моя ближайшая цель — расширить и усовершенствовать созданное филогенетическое супердрево, в которое уже включены истории о животворящем солнце и женщинах как исконных хранительницах сакральных знаний.

Перевод: В.В. Свечников

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ИСТОЧНИКИ

■ Cosmic Hunt in the Berber Sky: A Phylogenetic Reconstruction of Palaeolithic Mythology. Julien d’Huy in Les Cahiers de l’AARS,

No. 16, pages 16, 93-106; 2013.

■ A Phylogenetic Approach of Mythology and Its Archaeological Consequences. Julien d’Huy in Rock Art Research, Vol. 30, No. 1, pages 115-118; May 2013.

■ Polyphemus, a Paleolithic Tale? Julien d’Huy in The Retrospective Methods Network Newsletter, No. 9, pages 43-64; Winter 2014-2015.

■ Premiere Reconstruction Statistique d un Rituel Paleolithique: Autour du Motif du Dragon. Julien d’Huy in Nouvelle Mythologie Comparee / New Comparative Mythology, No. 3. Опубликовано онлайн 18.03.2015.

Источник https://sciam.ru/catalog/detai...