Дядя Миша

Меня зовут Иван Петров. А лучшего друга у меня, вы не поверите, зовут Иван Сидоров.

Как - то вечером мы с ним договорились попить пивка. Школа закончилась, выпускные экзамены тоже, последний школьный вечер тоже помню плохо.

Ну, вообще пивка было хорошо.

А жил мой тезка на 8 Советской, недалеко от Суворовского, в одном из серых громоздких шести этажных домов, ну как надо, с несколькими дворами колодцами и с одним двором побольше, напротив общаги СанГика и маленький детский сад с бочка, а еще там были бани. О это что – то. Мытнинские бани, единственные настоящие дровяные во всем Старом Питере.

Вообщем ждал я Ваньку во дворе, курил на лавочке и разглядывал проходящих мимо красоток из СанГика. Да. Девахи просто конфетки, и самое интересное, что парней в общаге было то всего ничего, человек сорок, а девчонок, ну пятьсот-шестьсот не меньше.

И вот только я выбросил бычок, как откуда ни возьмись появился Он. Нет не Ванька, а старичок такой маленький, сгорбленный какой-то. В спецовке замызганной и с метлой больше его раза в два.

Этот мужик подошел к моему окурку вынул откуда-то совок и прям таки с пиететом метлой в совочек и загнал. И пошел к мусорке, которая стояла метрах в пятидесяти от лавочки.

-Да блин – вот это номер.

О привет Вань. - Слушай ты это видел?.

-Чего!? Да вон мужик мой окурок отсюда к мусорке поволок, да так сноровисто, я аж прям растерялся

-Ты чего мудак окурок на землю бросил? – Ванька как-то нехорошо на меня посмотрел. Причем его не очень интеллигентная физиономия, пошла какими-то пятнами. Толи от злости, толи от досады, толи от брезгливости. Потому как все эти эмоции у него промелькнули на морде лица, век воли не видать. И кроме того такую гамму я видел у него впервые, за все три с лишним года нашего знакомства.

-Ну да

-Не делай так больше ладно!

-Немного обалдев от такого поворота, я, открывши рот как голодный галчонок, молча кивнул.

-Ну чего за пивом или в баню и там пиво попьем? – также резко перешел Ванька к нормальному тону. От чего рот у меня открылся вторично.

-Давай наверно пиво, все-таки, без бани. – Я решительно не понимал, что я сделал такого, что мой лучший друг, на меня посмотрел как на говно на Невском в Белые Ночи. Ну не мог же он из-за какого-то «бычка» в штопор завернуться?

А ладно, эко его торкнуло. Может съел чего?

Через пару часов когда мы с ним приканчивали уже вторую трехлитровку «Жигулей», я вдруг почувствовал себя сильно «повзрослевшим»… и конкретно «наехал».

Так для справки, Ванька был школьным драчуном, чему сильно способствовал значок КМС по самбо. Но мне было море по колено, да и доза «взросления» говорила сама за себя.

-И чё, ты меня,  за бычок, мудаком назвал – ну наехал, как танк, даже за шею прихватил.

-Нормального пацана мудаком просто так! Ты чего, баран, совсем охренел!!?.

После чего я также красиво получил в ухо и спокойно, как взрослый, улегся возле лавочки. Ванька же, что удивительно, от наезда не распылился как обычно, а как – то погрустнел и усох что - ли.

- Дурак ты Ваня. – после чего сгреб меня из-под лавки и водрузил на неё в сидячее положение.

Я тебе одну историю расскажу, а ты сам думай.

Жил я до переезда сюда на Шпалерной в комуналке. Четыре семьи в одной квартире. Нас там таких еще три дома было, это потом, когда Васька родился, бате на заводе эту квартиру дали. Ну вот. У нас в парадном один мужик жил – Дядя Миша. Хороший мужик. Не знаю, лет шестьдесят наверное. У него комнатуха была под лестницей, окно почти вровень с мостовой. Где он работал я не знаю. Но каждый день он утром выходил и подметал наш двор.

- Дворник?! – это я решил вставить свои пять копеек

-Нет. Дворник к нам и не заглядывал никогда. За него всю работу дядя Миша делал. И знаешь что; ему за это ничего не платили. Я точно знаю, у меня мама почтальоном тогда работала.

-Чеж он жрал –то?

-Ему мы еду приносили, кто что мог, то и давал. Ну вот. Он подметал двор каждый день, листья собирал. И в дождь тоже. Входные двери красил, окна заклеивал, ямы после зимы битым кирпичом заделывал, мусор к мусоровозу выносил. Когда мы мячом кому-нибудь стекло высаживали, он шел туда и все делал. Сам. Нас даже не ругал. И знаешь, я от него ни разу ни одного мата не слышал. Он нам чего только не мастерил. Рогатки, санки из трубок гнул. Представляешь Вовке-соседу велик починил и ни рубля с его мамки не взял. Только сказал, что нужно втулку заднюю купить, потому как у него нету и всё. Замки врезал, унитазы с раковинами чинил.

Тут Ванька задумался

- Ну и чего в этом такого?

- А то, что он это делал Всегда. Я его помню лет восемь, а отец говорил, что он там и раньше жил. Ты просто не представляешь себе, что такое коммуналка, а тем более три дома сразу. В нашем дворе триста человек жило, у нас в квартире только шестнадцать душ, а на этаже три таких квартиры было. Чего там только я не видел. И как Андрей Саблин по пьяни свою беременную жену из окна выбросил, слава Богу, она в сугроб упала, так что все обошлось, а его потом в Хабаровск лес валить отправили. Помню, Серега из девятнадцатого на крышу залез, орал «Я-Карлосон», а потом бегал по крыше от мужиков, боялся слезать.

- Так я не понял, а причем тут этот дядя Миша.

- Да там каждый день грязи было столько, что с ума сойти можно. Жили то работяги, со всего света сосланные, даже киргизы с таджиками. А один кореец решил во дворе собаку съесть, поймал какую-то жучку, приготовил всякие кастрюльки, костер разжег, мы сначала думали, он ее кормить будет, а он взял дрын и давай им собаку херачить. Дядя Миша ему обе ноги сломал этим же дрыном, потом, правда по ментам ходил полгода, но ничего, мы Василичу, участковому нашему, сразу все объяснили, но «порядок быть должон» и все… тля.

- Так вот все и было. Как что, так дядя Миша. И ни разу его не видал никто в хлам, он как заводной автомат был. Выйдет и давай метлой махать, лед долбить или снег грести. Липу вырастил во дворе, представляешь, в Питере – Липа. До сих пор стоит. Блин, а как зацветет, весь двор окна открывал, чтобы в доме дух липовый был.

Ванька снова задумался

- Ну и чего?

- А потом он умер. Как то утром не вышел во двор и всё. Отец на работу пошел, а потом вернулся и говорит: - Катя представляешь, у нас во дворе мусор лежит. Мать аж побледнела сразу. Батя тогда мужиков собрал и пошли к нему в каморку. Дверь закрыта и ни кто не отзывается. Потом выломали дверь, а он на топчане своем как будто спит. Никто на работу в тот день не пошел.

- У него родных не было, наши бабы все делали, а когда открыли шкаф... Вообщем столько слез я ни разу не видел. Даже мой батя и тот плакал. Я это первый и последний раз видел.

- У дяди Миши гимнастерка  висела, а на ней три ордена Славы и Звезда Героя.

- Хоронили его всем двором, и на кладбище все поехали, даже бабка Зоя, ей тогда уже под сотню лет было, она с длинной такой табуреткой только ходила, которую ей дядя Миша сколотил. Мы когда все триста на погост приехали, эти, которые на кладбище, пускать не хотели, говорили что «не положено», даже милицию вызвали. Мужики тогда чуть ворота с петель не сорвали. Менты когда приехали, поорали, потом выяснили в чем дело и этих кладбищенских уродов загнали в обезьянник, а дядю Мишу мы потом спокойно похоронили. Менты из своих пистолетов даже салют отстреляли.

- А потом когда поминать начали, оказалось, что дядя Миша за все эти годы во всех квартирах побывал и всем во всем помогал. Как ангел-хранитель. И двор без него, как и не двор стал совсем, все какое-то серое и блеклое стало, и стекла в окнах и лампочки в подъездах сами разбиваться стали, двери, так вообще как будто в труху сразу превратились, вообщем всем плохо стало. Очень.

- Мы потом его родных долго искали, а потом по орденам выяснили, что он, оказывается, в Морской пехоте служил на Черном море. На Малой Земле воевал, да и потом, на Дальнем Востоке войну только закончил. А родные его, жена и три дочки, на Пискаревском кладбище лежат, в блокаду погибли.

- А потом что.

- А что, всех потихоньку расселили, кого – куда. Нам вот повезло, мы - то рядом. Даже сейчас еще на поминки по дяде Мише человек двести собирается, мы там же во дворе под липой стол накрываем, а потом на кладбище едем. Всем двором. Мы теперь его семья.

А дядю Мишу Мы потом к родным перевезли на Пискаревское.

PS Виктор Николаев. 2011 год. Нижневартовск