КОНЦЕПЦИЯ РЕФОРМЫ СОВРЕМЕННОЙ РУССКОЙ ШКОЛЫ.

Часть 1.

Нужно ли реформировать систему отечественного просвещения?

Как ее реформировать?

Кто ее подлинные реформаторы?

Модернизация системы просвещения на протяжении последних четырех десятков лет происходит у меня на глазах. Процесс движется стихийно, как бы сам собой и точечно, и фронтально. Каждый новый учитель, переступая порог школы, включается в дело, нередко сам того не осознавая. И даже если он субъективно ничего не намерен менять в своей профессии, даже будучи упертым "охранителем" ее традиций, он невольно толкает школу к переменам. Хотя бы своим консерватизмом, благодаря которому копится в обществе энергия протеста. Эта энергия либо сметет до основания старую конструкцию, либо совершит ее актуальный ремонт. В зависимости от того, кто станет ее оператором.

Реформирование процессов обучения и воспитания - их естественное состояние даже в эпоху "мела и доски". А с приходом в школу интернета и цифровых технологий коммуникации новые парадигмы дидактики ломятся в школьные двери "с ноги", интенсифицируя все педагогические процессы и разнообразно моделируя дидактические и воспитательные технологии.

Есть поговорка: «сколько людей – столько и мнений». Она отражает очевидный и безусловный факт: все люди – разные. Они разные по генетике (биологическая конституция), по качеству организации центральной нервной системы и, особенно, головного мозга, по тем традициям, которые, незаметно для себя, они впитали в ходе самого раннего своего воспитания в семье – от родных и близкий. Остальную «разницу» им добавила та информация, которая поступала в их сознание в ходе систематического обучения, в ходе общения с друзьями и товарищами из тех сообществ, в которых они участвовали в своем детстве и юности…

А раз люди столь различны, значит, мыслить и понимать, происходящее с ними и вокруг них они непременно будут по-разному. Вот почему, прежде чем люди захотят сотворить нечто общее совместными усилиями, им нужно познакомиться и договориться о том:

– насколько похожи их цели и как они их понимают? Едиными им не быть, но тождественными – вполне возможно.

– Насколько похожими или близкими, или, как минимум, непротиворечивыми будут те средства и методы, которыми они будут стремиться достичь поставленных целей?

– Готовы ли они в принципе к кооперации в процессе совместного движения к цели, когда одно большое общее дело они, согласно между собой, поделят на фрагменты и каждый займется отработкой своего «пазла», чтобы потом собрать из этого конструктора нечто общее и единое? Или они все сделают сами – каждый сам по себе и лишь потом сопоставят готовые изделия и, либо выберут лучшее, либо сконструируют из нескольких разных, где каждое по-своему в чем-то несовершенно, нечто общее – совершенное?

– И, наконец, самое главное, каким будет тот специальный язык и та терминология, которым они станут описывать, формулировать и выражать новую реальность, которую они намерены сообща сотворить, и которая пока что существует исключительно виртуально – в их воображении? Ведь договориться можно лишь, если одни и те же явления мы называем одними и теми же словами. Которые и понимаем одинаково. Или хотя бы похоже.

Вот почему, прежде чем вести разговор о том: как нужно нам сегодня учить наших детей (?) или, как этого нам сегодня уже не следует делать (?), хотя, возможно, еще вчера или позавчера мы именно так и делали, полезно и даже необходимо вкратце сформулировать наше видение и понимание происходящего в отечественной системе просвещения.

– Что там сегодня не так?

– Давно ли так сталось?

– Почему это все приключилось с нами и с нашими учебными заведениями?

– И насколько все это серьезно и токсично для нас?

– А еще – обладаем ли мы необходимыми ресурсами: теорией и практическим опытом, чтобы исправить то, что нам не нравится?

Начнем с терминологии:

“ШКОЛА”: СУТЬ И ФУНКЦИИ

«Школа» – культурный инструмент связи поколений человекообразных особей. Связи во времени.

«ЧЕЛОВЕКООБРАЗНЫЕ»

Мы намеренно используем термин «человекообразные» вместо термина «люди» или «человеки», поскольку в момент рождения представителя нашего биологического вида «гомо сапиенс» (человек разумный), этому существу еще только предстоит «поумнеть» или «оразуметь» – приобрести в ходе специального воспитания свойства разумности и, тем самым, очеловечиться. Причем этот процесс может «застрять», «забуксовать» и остановиться на одной из переходных фаз, так и не дойдя до своего конечного – высшего состояния той «разумности», которая предполагается самим названием нашего скандально горделивого вида.

«ПЕДАГОГИКА»

Эти специальные усилия, совершаемые человекообразными с целью выработки и усовершенствования атрибута «разумности», которыми наши предки всегда существенно отличались от прочих млекопитающих. Эти усилия, названные позже «педагогика», играют решающую – главную роль в нашей видовой совокупной судьбе.

«РАЗУМНОСТЬ»

«Разумность» — это способность изобретать небывалые в природе – неинстинктивные – средства удовлетворения персональных потребностей особей нашего вида. Взятая сама по себе, она, без специальных культурных ограничителей в виде «традиций», «законов», «морали», способна стать из инструмента межвидовой конкуренции и главного источника выживания нашего вида страшным оружием, способным погубить наш вид целиком. Вместе со всем прочим населением планеты. Известно, что ни один животный вид не убивает себе подобных в ходе внутренних межвидовых конфликтов. И если такое порою случается, то только, как исключение. И лишь человекообразные способны вести осмысленные войны друг с другом с целью поголовного уничтожения некоторой локальной популяции собственного вида (геноцид индейцев, евреев, цыган, армян, славян…). Или даже уничтожения всех прочих популяций, кроме собственной. Вот почему педагогика, занятая не только культивированием разумности, но и ее культурных ограничителей и корректоров является судьбоносной профессией и занятием. За его несовершенство человечество может заплатить самую дорогую цену – собственного существования, как вида.

ФУНКЦИЯ ПЕДАГОГИКИ И ШКОЛЫ

Функция педагогики и школы, как ее социального института – генерирование и передача видового социального опыта предыдущими поколениями популяции человекообразных – последующим. В ее основе – наследственные программы поведения (= «инстинкты»), передающие биологический опыт:

– ЭМПАТИЯ (эмоциональный резонанс, сочувствие),

– ИМПРИНТИНГ (имитация поведения старшего),

– РОДИТЕЛЬСКАЯ ЗАБОТА (вынашивание + выкармливание + передача навыков адаптивного поведения путем демонстрации образцового исполнения его моделей),

облеченные в разумные знаковые формы человеческого языка, представленного в разнообразных символических оболочках: словесной, буквенной, цифровой, нотно-музыкальной, мимико-жестовой, графически образной…

Качество и эффективность работы школы определяет в конечном итоге потенциал выживаемости конкретной локальной популяции человекообразных (в нашем случае – русский субэтнос) в соревновании – конкуренции – драке с другими локальными популяциями за ограниченные ресурсы (за “место под Солнцем”).

– Чем больше разумных и информированных, волевых и умелых особей борются за ресурсы,

– чем крепче между ними социальные связи (кооперация, сотрудничество, солидарность, координация),

– чем выше организованность и дисциплина (способность концентрации коллективных усилий и воль ради достижения коллективно значимого результата)

тем больше шансов, что лучшие ресурсы и, что тем больше ресурсов окажется в распоряжении той популяции, где волевые и организованные умелые умники не только во множестве, но и во власти.

«ПРОСВЕЩЕНИЕ»

С рождения человекообразные обладают потенцией (возможностью) разумности. Ее раскрытие и дальнейшее развитие зависит от специальных усилий:

– конкретной особи,

– ее родных и близких,

– а также от степени зрелости и профессионального совершенства специальных культурных – педагогических – институтов, именуемых «системой просвещения».

Термин «просвещение» используется нами благодаря заложенной в его этимологии символической функции, означающей буквально культивацию разумности, освещающей пониманием тьму наследственных (животных) программ поведения (рефлексов и инстинктов) и обеспечивающей способность управляться с ними, подчиняя собственной воле.

Человеческая разумность – результат и итог специальной работы с информацией, совершаемой центральной нервной системой человекообразного, где главную роль играет головной мозг.

Информация – ресурс одинаково доступный всем человекообразным. Потенциально. В действительности же доступность информации конкретным особям – прямая функция зрелости нервной системы и информационной компетентности. Которая формируется в семье – родителями и в школе – учителями.

Исследование таинств нервной системы – функция Психологии.

Технологии воспитания и эксплуатации нервной системы – функция Педагогики.

Психология и Педагогика – две главные опоры Школы, два «крыла» системы Просвещения.

Учитель – опора третья, соединяющая в себе и воплощающая первую и вторую. Без «крыльев» он - павлин, способный распушить хвост, кричать премерзко, но не летать.

Сегодня в школе остались одни крикливые «петухи». Они не умеют «летать». И потому не «летают» их «цыплята». От того все наши беды.

«РУССКАЯ ШКОЛА»

В моем понимании это устойчивая педагогическая традиция, сложившаяся на основе:

– русского языка и его производных разумных артефактов, а также

– доязыковых, неязыковых и надязыковых образных культурных феноменов (музыка, танец, живопись…).

Это весь спектр феноменов, относящихся к отечественной русскоязычной системе просвещения.

РАЗНЫЕ ВРЕМЕНА РУССКОЙ ШКОЛЫ

Просвещение, как разумная целенаправленная систематическая передача культурного опыта предков впервые возникло за пределами Руси. И пришло сюда из Европы вместе с христианством примерно в Х веке. Когда у некоторой (передовой) части общества тех времен сформировалась и была осмыслена соответствующая умственная и культурная потребность. С тех пор Русская Школа питается из отечественной и из зарубежной педагогической традиции, к которым с самого начала относится критически и избирательно.

Русская Школа в своей истории знала разные времена, разных педагогов и разных администраторов. В лучшие времена ее педагоги и администраторы были в одном лице. Как Малиновский и Энгельгардт. Или, как Ломоносов. Либо, хотя и в разных лицах, но действовавших заодно. Как Малиновский и Кошанский, Энгельгардт и Куницын…

Нынешние репетиторы с тьюторами да Васильева с Кравцовым тоже вроде, как заодно. Но для этих «одно» – деньги и карьеры, но не дети. Разницу улавливаете?

Делянов (автор циркуляра «о кухаркиных детях»), Ливанов, Фурсенко, Васильева, Кравцов – это тоже Русская Школа. Формально. Но, по сути, это ее позор и палачи. И могильщики.

Не зря Кутейкин, Цыфиркин и Вральман – извечные нарицательные, символы, сквозные образы педагогов Русской Школы.

Для меня Русская Школа – это дерево с огромной раскидистой кроной, где множество ветвей переплетаются, поддерживая и усиливая друг друга.

«Ветви» – разные по своей массивности и плодовитости субъекты Русской Школы. Некоторые, как Владимир Мономах с его «Поучением» или, как Сильвестр с «Домостроем» или Епифаний Славинецкий, Матвей Башкин, Иван Пересветов, Нил Сорский, Симеон Полоцкий, Братья Лихуды, Феофан Прокопович, Мелентий Смотрицкий, Леонтий Магницкий, Михайло Ломоносов…, а еще В. Вахтеров, П. Каптерев, А. Макаренко, В. Шаталов, С. Лысенокова, В. Чуйко, В. Шейман, Р. Зубчевская, Ш. Амонашвили … сразу бросаются в глаза своей мощью и выраженностью. Другие же – менее заметные, не такие выпуклые и плодовитые, остающиеся в самой гуще кроны, не менее важны и значимы. И сделали – для детишек, которые наше единственное и подлинное Отечество, не меньше знаменитостей. Но по капризу Судьбы не попали в фокус общественного внимания, немало зависящего от журналистов – нахалов и пустозвонов, редко разбирающихся в том, про что звонят.

Когда убивают дерево, первыми гибнут листья, затем ветви, ствол и, наконец, последними гниют и рассыпаются в труху корни, скрытые глубоко в почве.

В 1917 году полуграмотные агрессивные фанатики коммунальной идеи и поверившие им дремучие сельские дикари, вооруженные и организованные царем для империалистической войны за чуждые интересы зарубежных кредиторов, срубили тысячелетнее древо Русской цивилизации и государственности.

«Крону» – активных противников советской психиатрии – убивали семь лет (с 1917 по 1924 гг) на фронтах гражданской войны.

«Ствол» – трудолюбивое инициативное крестьянство, добросовестных ремесленников и просвещенных носителей альтернативного идеологии коммунизма мышления («интеллигенция») – порубили в щепы за тридцать пыточных лет (30-е – 50-е годы): разогнали по заграницам и за 101-е километры, расстреляли в подвалах советского гестапо, задушили в тюрьмах и в лагерях, выправляя «кривое» мировоззрение.

В результате через 74 года тотального террора, избавившись от любых проявлений внутренней оппозиции (даже умственной), власть кремлевских упырей рухнула под гнетом собственного ничтожества. Сама собой. В 1991 году. Увы, рухнула не окончательно.

Семья и Школа – фундамент, корневая система любой цивилизации и государственности. Расположенные в недрах социального организма, они не участвовали непосредственно в политических побоищах – как самостоятельные субъекты. И постепенно перегнивали в труху по мере отмирания кроны и ствола, дольше всех сохраняя признаки жизни, чтобы окончательно сгинуть заодно с самоубийством Советской власти в 1991 году.

КАК БОЛЬШЕВИКИ ПРЕВРАТИЛИ РУССКУЮ ШКОЛУ ИЗ ИНСТРУМЕНТА ПРОСВЕЩЕНИЯ В ОРУДИЕ ПРОПАГАНДЫ

К концу 20-х, отмывшись от крови классовых врагов, воцарившиеся социопаты решили покончить с инакомыслием, устранив его коренные причины. Для этого декапитацию (усекновение) мозгов заменили их промыванием и стерилизацией от идей неправильных и фаршированием идеями правильными. Так на смену перманентной гражданской войне со взрослыми пришло воспитание детей в атмосфере тотальной идейной монополии (единомыслие). Имперскую систему просвещения переделали в систему пропаганды коммунизма. Так «педагогика» победила «инквизицию». И русская школа из инструмента просвещения стала орудием пропаганды.

Иезуитская трансформация просвещения продолжалась все годы советской власти.

В 20-30-е годы старорежимную академическую профессуру с ее надклассовой объективной наукой заместила «красная профессура» с науками «классовыми». Особенно интенсивно это происходило у гуманитариев. Ненадежных «буржуазных спецов» кышнули из академиков и университетов – на перевоспитание – в лагеря и в среднюю школу, где вечно не хватало учителей. И где старая профессура растворились в психиатрии пропаганды коммунизма. Уйдя во внутреннюю эмиграцию, она формально капитулировала перед бесами коммунизма. Но, наедине с собой и с учениками, «бывшие» сотворили уникальную атмосферу детской очарованности – блестящими образцами культуры рационального мышления и искренним желанием бескорыстно передать Знание (из воспоминаний о своем детстве моего отца). Так между старшими и младшими установилось доверие, усиленное эмпатией и импринтингом, порождавшими бессознательное желание младших подражать неподражаемым старшим. Становящиеся детские души в тайне от начальства испытывали волшебное очарование рафинированного академического скепсиса, приобретали опыт сокрушительного для любой догмы позитивного критического мышления, основанного на законах внеклассовой логики и пропитанного рационализмом точных и естественных наук, где 2 х 2 всегда = 4, независимо от классовой принадлежности и идейной ориентированности счетоводов. В битвах за умы и за доверие юности, совершавшихся в герметической автономии аудиторий и учебных классов, недосягаемых для начальства, старые кадры «бывших» – «буржуазных специалистов» и «попутчиков Советской власти» – исподволь размывали – до молекул – идеологию комиссаров, наполняя ее критическим рационализмом и надклассовой любовью к Отечеству.

В Великой Отечественной войне просвещенный «русский дух» победил и арийское, и коммунистическое сверхчеловеческое безумие. Выпускники советской школы шли в бой «за Родину», а не за «мировую революцию». И этим главным оружием Победы мы обязаны выпускникам дореволюционных университетов, чудом уцелевшим в советских концлагерях. Так победили! И так возродили страну из пепла, путая веру в скорую победу коммунизма с верой в себя и с надеждой – в торжество здравого смысла и честного труда на благо Родины. Как бы она ни называлась – Советский Союз, Россия или Великая Русь.

Понадобилось еще совсем немного времени, чтобы мыслящие поняли несовместимость коммунизма и здравого смысла. Тогда-то социализм и закончился. Сперва в умах. Где победила культура рационального мышления и внеклассовой человечности – глухое эхо дореволюционной педагогики, источившее дремучие мозги строителей коммунизма «червем сомнения».

ДИАЛЕКТИКА СОВЕТСКОЙ ШКОЛЫ

Советская школа на протяжении всей своей недолгой и противоречивой истории несла в себе две традиции, два начала, олицетворенных педагогами несовместимых типов: «просветители» и «просвещенцы». Первые работали и жили для детей, осмысливая свою профессию, как миссию и призвание. Вторые – служили начальству и своему карману: делали карьеры, трепетно угадывали зыбкую верховную волю, с энтузиазмом транслировали и воплощали любой бред, спускаемый начальством, заботясь исключительно о зарплатах, доплатах, выслуге лет и разнообразных начислениях. Их пропорция в кадрах советских педагогов неуклонно менялась по ходу истории в пользу «просвещенцев».

В 70-е – 80-е годы «просветители» в лице педагогов-новаторов в союзе с неравнодушными родителями начали реформу школы, развернувшую ее в усохшее русло прежнего просвещения. Но недолгим был триумф.

Буржуазные реформы 90-х отдали школу «на поток и разграбление» «просвещенцам», которые, в духе времени, принялись «косить бабло» любой ценой. Служение детям было признано нерентабельным. Ему на смену пришли услуги – образовательные и воспитательные – с репетиторами, коучерами, тьюторами и прочим мародерами, заместившими учителей.

Так угасла история самобытной Русской школы, начатая во 2-й половине XVII века синтезом отечественной педагогической традиции с европейским ренессансом, творчески адаптированным к особенностям русского общественного уклада. Отныне с творчеством и гуманизмом, а, значит, и с просвещением у нас покончено. Сегодня казенная школа Российской Федерации превратилась в кривое зеркало импортных педагогических гримас – в слугу начальства и оператора = холопа рынка образовательных услуг.

Так школа Российской Федерации – в ее полной системной комплектации: начальная-средняя-высшая + система академических и административных институтов, обеспечивающих ее функционирование – утратила признаки принадлежности к феномену «просвещение». Не просвещает она уже больше – никого. Позволяет сделать карьеры – да. А еще – заработать денег на торговле учебниками, канцелярией, семинарами, учеными степенями, на тендерах по поставкам питания, мебели, на ремонтах… Но к просвещению, к умственному и психическому развитию наших детишек все это не относится ни коим образом. Скорее наоборот. Нынче казенная школа стала мощным фактором торможения духовного развития молодежи. И источником разнообразных психических травм. Она скандально не способна удовлетворить потребности общества в новом содержании образования. Там, похоже, вообще не задумываются о том: чему сегодня нужно учить наших детей? Почему они не хотят учиться и ходят на занятия, как на каторгу? Проблема дидактических технологий – развивающих и интенсивных – в школе чужая. Вопрос: как нужно сегодня учить детей так, чтобы они хотели учиться и, чтобы учебный процесс развивал, а не тормозил умственное развитие (?) – никого не волнует. Не случайно в школьной риторике термин «образование» напрочь вытеснил термин «просвещение». Лукавство словесной акробатики невольно отражает сущностные перемены в системе трансляции культурного опыта поколений русской цивилизации. Которая все более теряет самобытные «русские признаки» вместе с драгоценным опытом своеобычного решения исторических проблем, без которого нам негде и не у кого учиться решению проблем нынешних.

Система национального просвещения – стратегический фактор, обеспечивающий качество гражданина. Которое, в конечном итоге, есть главное условие решения всех прочих проблем: политических, экономических, военных… Вот почему спасение и возрождение Русской Школы в парадигме просвещения, а не в парадигме рыночного источника образовательных услуг – главная задача всех, кто считает себя гражданами России и русскими по духу. Кто ощущает телесную и духовную связь с предками, оставившими нам эту землю и свой опыт, который нам предстоит обогатить и передать дальше – во времени – тем, кому теперь приходится ходить в школу из-под палки и через не хочу.

(Продолжение следует)