7. АПРЕЛЬСКАЯ («САУРСКАЯ»*) РЕВОЛЮЦИЯ 1978 ГОДА.
(«Саур»* - название на языке дари второго месяца Солнечного календаря Хиджры, в течение которого происходили события)
К апрелю 1978 года обстановка в Афганистане обострилась. 17 апреля был убит член фракции «Парчам» Мир Акбар Хайбар. Его похороны вылились в демонстрацию против режима Дауд-хана. В ответ 26 апреля полиция арестовала лидеров НДПА Н. Тараки и Б. Кармаля, а также членов ЦК НДПА. Это спровоцировало военный переворот («Саурская революция») офицеров - сторонников НДПА, которые свергли режим Дауд-хана, освободили из тюрем лидеров НДПА и провозгласили Демократическую Республику Афганистан (ДРА). 29 апреля был образован Революционный совет ДРА – высший орган законодательной власти. Его председателем и одновременно премьер-министром стал Нур Мохаммед Тараки - генеральный секретарь НДПА, его заместителем в правительстве — Бабрак Кармаль, а Хафизулла Амин стал 1-м зам. премьера и министром иностранных дел.
Была проведена массовая чистка госаппарата от сторонников Дауд-хана, сопровождавшаяся, как это водится на востоке, вдохновенной резней политических противников.
Афганистан был мало похож на страну, готовую и ждущую революции. Накануне Апрельской революции почти 86 % населения проживало в деревне. Их жизнь была обременена пережитками феодализма и даже еще более древней первобытности. Натуральное хозяйство в крестьянском укладе их жизни доминировало над товарно-денежными отношениями. Общественная жизнь подчинялась порядкам патриархальной семьи и родовой общины, украшенных антуражем мусульманства и языческих верований. О политических процессах, происходящих в городах, крестьяне не имели никакого понятия, поскольку информация о них просто не доходила в их дремучую глушь. Из общей массы сельских жителей 2,5 млн. человек вели кочевой и полукочевой образ жизни. Около 1/3 крестьянских хозяйств не имело земли, а значительная часть крестьян-собственников была обременена тяжёлой ростовщической задолженностью, выплачивая заимодавцам до 45 % годовых. До 88 % населения страны оставалось неграмотным (при этом только 28,8 % детей школьного возраста обучалось в школе), а на 16 млн. жителей имелось всего 71 больница с 3600 койками, причём в самом Кабуле работало 84 % из 1027 проживающих в стране врачей.
И в такой стране местным революционерам хватило ума начать строить коммунизм, проводить радикальные экономические и социальные реформы, коренным образом противоречащие традициям и обычаям, укоренившимся в афганском обществе и опиравшимся на мусульманскую церковь и традицию. Хотя они были не одиноки в своем безумии. Несколько десятков лет назад в 1917 году точно такой же «подвиг» совершили русские революционеры. И, поскольку, чем такая авантюра закончится, станет ясно лишь в 1991 году, а на дворе был только 1978-й, такое безумие простительно простодушным примитивам, поскользнувшимся на романтике «марксизма».
В январе 1979 года началась земельная реформа: у крупных собственников конфисковывались излишки земли и безвозмездно передавались крестьянам. К июлю 1979 года у 33 тыс. латифундистов было изъято 666 тысяч га земли, которые государство бесплатно передало 297 тыс. крестьянам. В стране создавались снабженческо-сбытовые кооперативы. Земельная реформа обидела 272 тыс. средних и крупных землевладельцев, хотя основными «врагами» апрельской революции были, по идее, только крупные землевладельцы и то не все. Из 22 тыс. латифундистов лишь у 7 тысяч в собственности находилось около 1 млн. га самых хороших земель. С них и следовало бы начинать конфискацию земель с последующим распределением её между безземельными крестьянами и тем пока что ограничиться, параллельно организуя образцовые государственные хозяйства. 250 тыс. землевладельцев, имевших средние размеры участков, следовало привлечь на сторону народного правительства. Им – основным кормильцам страны – следовало всячески помогать, стимулируя производство ими сельскохозяйственной продукции до тех пор, пока не окрепнет государственный сельскохозяйственный сектор. Но не тут-то было. По заветам дедушки Ленина, эталоном крестьянского хозяйства идеологами НДПА была назначена голимая сельская нищета.
В результате, консервативное по складу ума население такую политику оценило, как посягательство властей на частную земельную собственность, освящённую в их сознании религией и вековыми традициями. Позднее в 1986 году руководство Афганистана в лице генерального секретаря ЦК НДПА Наджибуллы признало провал аграрной реформы:
«… животрепещущий вопрос, как земля и вода, мы пытались решить выдачей абстрактных документов, направляя поток бумаг на голову крестьян. Мы начали аграрную реформу не с того конца, разрушая сложившиеся производственные отношения, не считаясь с национальными обычаями, традициями и правами».
В июне 1978 года правительство ликвидировало задолженность крестьян ростовщикам и помещикам: 11 млн. крестьян (75 %) были освобождены от уплаты долгов.
В октябре правительство предоставило женщинам равные права с мужчинами. Был установлен минимальный возраст вступления в брак (18 лет для мужчины и 16 лет для женщины), отменены принудительные браки и запрещён древний обычай выкупа за невесту, имевший в афганском обществе глубокие исторические и религиозные корни. Поэтому этот декрет в консервативных сельских районах встретил сопротивление.
В стране стали издаваться газеты, радиовещание вышло за пределы городов в сельскую местность. Преподавание в школах стало вестись на языках национальных меньшинств. Правительство Тараки поставило перед собой задачу обучить основам грамоты за 5 лет 8 млн. мужчин и женщин в возрасте от 8 до 50 лет. В этих целях в государственных учреждениях, в армии, в деревнях, на предприятиях стали организовываться курсы ликбеза. Однако консервативное сельское население не приняло те методы и формы приобщения к грамоте, когда тысячи добровольцев путём обращений, угроз и при помощи солдат и полицейских требовали от крестьян, дороживших своей самобытностью и семейными обычаями, отправлять женщин на учебу. Именно это стало причиной первых взрывов вооружённого сопротивления реформам и правительству. Все происходило по формуле В. Черномырдина: «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда».
С середины 1978 года по инициативе Амина стал насаждаться культ личности Тараки: были напечатаны денежные купюры с изображениями генсека, на всех собраниях вывешивались портреты вождя (не менее пяти), на газетных фотографиях его печатали крупнее остальных людей, стоявших рядом, а в домах, где Тараки родился и жил, устроили музеи. В партии и на заседаниях правительства Амин называл Тараки «Звездой Востока», «Великим мыслителем», «Великим вождём», «Гением Востока», «Телом и душой партии».
4-7 декабря состоялся официальный дружественный визит Тараки в Советский Союз в ходе которого 5 декабря 1978 года Н.М. Тараки и Л. И. Брежнев подписали советско-афганский договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве сроком на 20 лет.
Начальник Первого главного управления КГБ СССР, а затем председатель КГБ СССР Владимир Крючков, встречавшийся с Тараки в ходе командировки в Афганистан в июле 1978 года, вспоминал:
«Беседа с Тараки состоялась в старинном королевском дворце.… Всё сказанное Тараки произвело на меня тяжёлое впечатление — оно было пронизано революционной романтикой, верой в социалистическое будущее и оптимизмом, за которым скрывалась неопытность политика и, я бы даже сказал, какая-то детская наивность. Я слушал и просто диву давался: прошло всего каких-то 3 месяца после апрельской революции, а афганское руководство, включая президента, уже вознеслось до небес, потеряло всякое чувство реальности. Тараки рассуждал о том, что НДПА, решившись на революцию и добившись победы, была права исторически, а вот Москва со своим скептицизмом — как раз нет. «То, что сделано в Советском Союзе за 60 лет советской власти, в Афганистане будет осуществлено за пять лет», — восклицал президент. На вопрос, какой будет позиция новой власти в отношении ислама, последовал примечательный ответ: «Приезжайте к нам через год — и вы увидите, что наши мечети окажутся пустыми». Пожалуй, одного этого заявления было достаточно для того, чтобы понять: новый режим обречён. Потом я неоднократно вспоминал эти высказывания Тараки и всё отчётливее понимал всю глубину его заблуждений, подоплёку возникших из-за этого проблем. А ведь за ошибки недальновидных лидеров пришлось расплачиваться афганскому народу, ввергнутому в затяжное кровавое противоборство».
С первых дней существования правительства в нем началась свирепая фракционная борьба: Тараки и зам. премьер-министра Хафизулла Амин (фракция "Хальк") выступили против лидеров "Парчама", таких как Бабрак Кармаль. Новый режим попытался втянуть советское руководство в междоусобные разборки. Он заявил о дружбе и верности Советскому Союзу, всячески восхваляя его руководство, которое, однако, считало реформы Тараки авантюрными и предупредило Афганского вождя о возможности спровоцировать реформами недовольство широких масс социально и религиозно консервативного населения.
Руководство Советского Союза предпочитало политическую позицию фракции «Парчам»: "действовать медленно", что лучше подходила для Афганистана. Это спровоцировало «Хальк» устранять соперников террористическими методами, чтобы у СССР не было иного выбора, кроме как поддержать "Хальк". Конфликты внутри НДПА привели к изгнаниям, чисткам и казням политических конкурентов. Накануне советского вмешательства было казнено около 27 000 человек внутрипартийной оппозиции Тараки. Всего в период правления Тараки–Амина пропало около 100 000 человек.
Правительство Тараки-Амина развернуло террор не только против внутрипартийной оппозиции, но и против любого противодействия реформам со стороны самых широких масс общественности. Это вызвало массовые беспорядки. В ответ жестокие публичные казни обрушились на уважаемых в народе деревенских мулл и старост. Представители дореволюционной политической элиты, религиозного истеблишмента и интеллигенции бежали из страны.
Режим Тараки - Амина действовал строго «по конспектам» программ советских университетов марксизма-ленинизма, стремясь ускорить исторический процесс созревания общества к жизни при коммунизме. Однако такие реформы лишь спровоцировали массовую ненависть населения, воспитанного в традициях ислама, озлобили могущественных землевладельцев, превратили авторитетное мусульманское духовенство в непримиримых врагов. Это расшатало внутреннюю стабильность, вызверило население против руководства страны и создало идеальные условия для вмешательства извне.
В мае 1978 года в Афганистан были заброшены вооружённые отряды «Исламской партии Афганистана» (лидер Г. Хекматияр) и под флагом «защиты ислама от еретиков» развернули вооружённую борьбу с новым режимом. В июне произошли первые вооружённые выступления против «демократических и антифеодальных мероприятий» центральных властей в провинциях Бадахшан, Бамиан, Кунар, Пактия и Нангархар.
В июле Тараки попробовал «включить заднюю»: в обращениях к народу в СМИ он объявил, что правительство указало всем главам провинций и уездов «обратить пристальное внимание на святые религиозные ценности, обычаи и традиции народа и оказывать им всестороннюю защиту и покровительство». Но было поздно. Тогда в августе и сентябре 1978 года он объявил джихад, что было исключительной прерогативой религиозных авторитетов (!) против экстремистов из «Братьев-мусульман», назвав их «врагами номер один». Не проведя необходимой разъяснительной работы, светская организация – НДПА (!) объявила «священную» (!) войну всем исламским экстремистам. Без разоблачения антиправительственной и антинародной деятельности мулл, режим стал жёстко репрессировать непререкаемых религиозных авторитетов, расстреливая их на глазах верующих, превращая тем самым их в «шахидов» (мучеников). Трудно было больше навредить авторитету государственной власти. Такая политика оттолкнула от участия в реформах огромную часть народа и преумножила число противников режима. Руководство Афганистана своими руками рыло себе могилу.
На территории соседнего Пакистана, как грибы после дождя росли оппозиционные военно-политические группировки: «Национальный исламский фронт Афганистана», «Исламская партия Халеса», «Движение исламской революции Афганистана», «Национальный фронт спасения Афганистана». В приграничных с Афганистаном районах возникали новые и новые военные лагеря, перевалочные базы, учебные центры. К концу 1978 года началась массовая засылка в Афганистан подготовленных в Пакистане вооружённых отрядов и диверсионных групп. Масштабы сопротивления правительству Тараки росли в геометрической прогрессии.
Военный террор против сельской оппозиции, применение артиллерии и авиации для подавления крестьянских мятежей повлекли за собой массовые жертвы среди мирного населения, разрушение кишлаков и ирригационных систем, уничтожение урожая на полях. Поэтому протестное движение ширилось. Под влиянием мулл и землевладельцев стихийное сопротивление сельских жителей приобрело организованный характер и приняло исламскую окраску. Но правительство, продолжая уповать только на военную силу, вводило в действие всё новые и новые боевые части, в том числе в районах, где традиционно армия никогда ранее даже не появлялась зона кочевья и расселения вольных пуштунских племён.
Карательные меры против внутренней оппозиции вызвали потоки беженцев из Афганистана. Спасая детей и родственников, люди уходили из страны семьями, а иногда целыми кишлаками. По мере нарастания боевых действий число беженцев увеличивалось: в 1973 г. в Пакистан эмигрировало несколько сот человек, а в 1978 г.— 110 тыс. чел., а в сентябре—декабре 1979 г. их стало уже — 750 тыс. чел.
В октябре 1978 года на северо-востоке страны у границы с Пакистаном восстало пуштунское племя «нуристани». К весне 1979 года восстание охватило 24 из 28 провинций и проникло в города. В марте 1979 года восставшие захватили Герат. В боях за город погибло около 5000 человек. Были вырезаны около 100 мирных советских специалистов, приехавших помогать народу Афганистана строить «светлое будущее», и членов их семей. В августе 1979 года 165 000 афганцев бежали через границу в Пакистан. Начались бунты в афганской армии, пораженной дезертирством. Ее численность сократилась со 110 000 человек в 1978 году до 25 000 к 1980 году.
Правительство Амина-Тараки в ответ на восстание в Кабуле казнило более 11 000 человек, но протесты усиливались. Убедившись, что справиться с восстанием своими силами не удастся, в соответствии с Договором с СССР, правительство Тараки обратилось к правительству СССР за военной поддержкой. Председатель Совета Министров СССР А. Косыгин ответил на это так:
«Мы считаем, что было бы фатальной ошибкой вводить наземные войска. [...] Если бы наши войска вошли, ситуация в вашей стране не улучшилась бы. Наоборот, она стала бы хуже. Нашим войскам пришлось бы бороться не только с внешним агрессором, но и со значительной частью вашего собственного народа. И народ никогда бы не простил таких вещей».
После отказа Косыгина Тараки обратился за помощью к Л. Брежневу, генеральному секретарю КПСС и главе Советского государства. Но и Брежнев считал, что советское полномасштабное вмешательство "только сыграет на руку … врагам – как вашим, так и нашим", а также посоветовал не увлекаться радикальными социальными реформами и на данном этапе революции сосредоточиться на обеспечении более широкой поддержки населением правящего режима.
Начиная с 1979 года, внутриполитическая обстановка в Афганистане резко ухудшилась. Вооружённые антиправительственные формирования уже действовали во многих провинциях страны. 12 марта лидер Национального фронта спасения Афганистана Себгатулла Моджаддеди издал фетву о начале джихада против правительства ДРА. 15 марта взбунтовался Герат. На несколько дней город оказался под контролем мятежников. Многие солдаты и офицеры дислоцированной там 17-й пехотной дивизии перешли на сторону вооружённой оппозиции. Для подавления мятежа власти бросили войска и авиацию. 21 марта был раскрыт заговор в Джелалабадском гарнизоне; аресту подверглись более 230 солдат и офицеров.
В марте 1979 года правительственные войска согнали на площадь в деревне Керала 1700 взрослых и детей … и расстреляли в упор. Мёртвые и раненые бульдозером были погребены вперемешку в трёх общих могилах. До смерти перепуганные женщины ещё долго видели, как колыхалась, вздымаясь холмиками, земля — это погребённые заживо пытались выбраться наружу. Матери и вдовы бежали в Пакистан и там, рыдая, с ужасом рассказывали о том, что им довелось пережить.
В апреле 1979 г. положение правительства Тараки стало критическим. Восставшие контролировали провинции Пактия, Кунар, Герат, Урузган, Мазари-Шариф, Тахар, Бадахшан, Парван и Фарах. В Афганистане разгоралась гражданская война. 15 августа по подозрению в поддержке вооружённой оппозиции были арестованы 300 хазарейцев из которых 150 были погребены заживо с помощью бульдозеров, а остальных облили бензином и заживо сожгли.
Прося о помощи, Тараки, озабоченный не столько перспективами революции, сколько упрочением личной власти, игнорировал рекомендации и пожелания советского руководства. Например, когда посол СССР в Афганистане А. Пузанов лично просил Тараки сохранить жизни двум авторитетным в народе представителям фракции «Парчам», приговоренным к смертной казни, он получил в ответ:
«Ленин учил нас быть беспощадными к врагам революции, и миллионы людей должны были быть уничтожены, чтобы обеспечить победу Октябрьской революции».
Тараки и Амин попытались устранить лидера «Парчам» Бабрака Кармаля, что вынудило последнего после освобождения от обязанностей посла в Чехословакии остаться в изгнании, опасаясь за свою жизнь. Он и его семья находились под защитой чехословацкой службы безопасности, поскольку руководство Афганистана отправило своих палачей, чтобы найти и убить Кармаля.
Пакистанская разведка запросила у США и их союзников материальную помощь исламистским повстанцам. До тех пор отношения Пакистана и США были напряженными. Америка не одобряла стремление Пакистана обзавестись собственным ядерным оружием. Кроме того Президент США Д. Картер был недоволен казнью Зульфикара Али Бхутто – противника лидера Пакистана Зия Уль Хака, сохранить жизнь которому Картер просил лично. Однако Картер понимал, что на фоне беспорядков в Иране, усиления позиций СССР в Афганистане и распространения советской и кубинской агрессии в Африке, жизненно важно иметь добрые отношения с Пакистаном. И руководство США решило «помочь СССР», увязнув в Афганистане, получить там «свой Вьетнам», восстановив против себя общественное мнение мусульманских стран и общин. Для этого через пакистанскую разведку афганским повстанцам США передали средства на покупку медицинского оборудования, радиопередатчиков и на пропагандистскую кампанию по дискредитации руководства ДРА.
20 июля 1979 года вооружённые боевики попытались захватить город Гардез, а 23 июля в Кабуле произошло вооружённое выступление большой группы шиитов. На этом фоне было провозглашено создание «свободного Нуристана», а в августе хазарейцы создали собственную администрацию и провозгласили «независимую исламскую республику Хазараджат» во главе с «Союзом исламских воинов Афганистана», вооружённым отрядам которой удалось захватить ряд крупных населённых пунктов в провинциях Гур, Бамиан, Урузган и Герат.
В июле 1979 года президент США подписал секретный указ, санкционирующий финансирование антиправительственных сил в Афганистане.
Збигнев Бжезинский вспоминал: «Согласно официальной версии …, помощь ЦРУ моджахедам началась в 1980 году… после того, как советская армия вторглась в Афганистан…. Но …на самом деле президент Картер подписал первую директиву о тайной помощи противникам просоветского режима в Кабуле 3 июля 1979 года. И в тот же день я написал докладную записку для президента, в которой … объяснил, что … эта помощь повлечёт за собой советское военное вмешательство».
ЦРУ организовало поставки оружия для антиправительственных вооружённых формирований. На территории Пакистана в лагерях афганских беженцев были развёрнуты центры подготовки вооружённых группировок. Пакистанская разведка использовалась в качестве посредника для распределения финансирования, снабжения оружием и обучения афганских сил сопротивления.
К 23 декабря США заключили соглашение с Китаем по Афганистану, выдвинув к южным границам СССР наблюдательные посты.
(Продолжение следует)
Оценил 1 человек
1 кармы