Цикл #11_Антиутопий (читать полностью)
Старый Шпенглер шёл по подземным коридорам, невидимый и неслышный. Он наблюдал одновременно за дорогой и через очки-экран за тем, что показывала птаха, которая сопровождала русского капитана и юного Шваба.
Мирослав и Адольф Шваб невидимками прошли к фюреру в тот момент, когда из его кабинета вышла секретарша.
Старый Шпенглер через глаза птахи видел светло-красные прозрачные ,фигуры капитана и юного охотника.
Подземный фюрер Сашко Рихард Борман Билецкий сидел за своим огромным столом и смотрел в планшет.
Птаха невидимкой подлетела сзади к фюреру, и Шпенглер увидел, что тот смотрит на планшете. Фильм, но какой-то жуткий. Такого старый Шпенглер не видел очень давно.
Мерзость какая. Насилие над женщинами, детьми, убийства, причём в этом принимает участие сам Сашко… Фюреру нравилось всё, он аж слюной брызгался, похрюкивал, постанывал, хватал себя за разные места от извращённого удовольствия…
— Какая же ты гнида! Мерзкая гнида! — проговорил старый Шпенглер.
Мирослав и Адольф невидимками подошли к этому извращенцу и тоже посмотрели, что за мерзость смотрит фюрер на экране.
— Так вот чем занимается лидер нации! — сказал Мирослав и обхватил рукой фашиста за горло. Причём так, чтобы тот не смог вырваться.
Фюрер с испугу задёргался, уронил планшет, стал хватать руками воздух. Но вырваться, конечно, не мог.
У русского капитана была мёртвая хватка.
— Что, тварь, не ждал такого расклада? — сказал Мирослав. — За то, что ты творил хотя бы на этих видео тебя стоит повесить. Причём раз десять! Какая же ты мерзость во плоти!
— По… по… — фюрер пытался что-то сказать, но не мог. То ли из-за страха, то ли из-за того, что Мирослав зажал его в тиски.
Наверняка фашиста пугало ещё и то, что на него напали невидимки.
Раздался громкий гудок. На связь просилась секретарша.
— Се… Сельма! По… Помоги! — прохрипел фюрер. Он потянулся к кнопке, но не дотянулся.
— Ты понял, что я тебе шею сверну, если что-то не то, — сказал русский капитан, в его голосе слышалась улыбка. — Давай, сволочь, отвечай!
Капитан чуть ослабил хватку.
— Да, Сельма! — фюрер дотянулся и нажал кнопку.
— Мой фюрер, — раздался голос секретарши, — к вам на доклад Ляшко Фриланд, старший офицер безопасности. Ему удалось сбежать от русских, он готов к докладу!
— Пусти его, — шепнул Мирослав. — Сядь ровно. Дёрнешься, сдохнешь!
— Я понял, — сказал Борман Билецкий и обратился к секретарше, — Пустите его!
Вошёл тот самый офицер, что пытал Олафа. Вместе с ним вошёл второй офицер безопасности, который приходил чуть ранее — Рильке.
Мирослав приказал Адольфу держать фашиста на мушке, и усыпить того, если что-то пойдёт не так. Звуки их переговоров мурашки скрыли от фашистов.
Рильке и Фриланд ничего не заметили. Фюрер был напряжён, но офицеры не придали этому значения.
— Слава великому рейху! — они вскинули вверх руки в фашистском приветствии, щёлкнули каблуками, словно репетировали синхронное поведение.
— Мой фюрер! — вскрикнул Рильке. — Русские здесь.
— Знаю, — сказал Борман Билецкий. — Какие ещё новости?
— Мой фюрер! — зарычал Ляшко Фриланд. — Дайте мне полк солдат, мы тут всё прочешем, найдём этих русских свиней! Я чувствую, они где-то рядом! Четвёртый дрон не пропал, они его как-то восстановили, и он где-то шпионит здесь!
— Вы уже всё просрали! — сквозь зубы проговорил фюрер.
— Мой фюрер! — испуганно оправдываясь в один голос заскулили офицеры.
Фюрер сквозь зубы начал рассказывать своих подчинённых последними словами.
Шпенглер уже проходил к городу. Уже вдалеке виделись дома. Он шёл быстро, боясь не успеть, боясь, что Мирослав всех перебьёт или усыпит и Шпенглер тогда не сможет допросить фашистов, куда же пропала его внучка. Ведь вся эта история закрутилась именно из-за этого: старик хотел вернуть свою внучку и её друзей.
— Капитан! — старый Шпенглер обратился по закрытому каналу к русскому. — Этот Рильке тебе никого не напоминает?
— Как-будто да, — ответил капитан. Из диалога фашисты не слышали, так как волшебные мурашки глушили все звуки для внешнего мира, если не отключить эту функцию.
— Не знаю, запомнил ли ты баварцев, — сказал Шпенглер, — Но он копия одного из них! И тут два варианта: либо он один из тех баварцев, либо его близнец!
— Оба они уже в ГДР. Наш сотрудник отвёз их. Этот либо клон, либо брат. Спасибо, что подсказал, охотник! Так, Шваб, усыпи-ка этого борова Ляшко, а второго допросим.
Раздался тихий щелчок, и Ляшко повалился на пол, словно каша. В спине у него торчал маленький дротик.
Рильке не сразу понял, что произошло.
Но тут из воздуха материализовался капитан. Он всё также крепко держал одной рукой фюрера за горло. Причём он остался полупрозрачным, словно бесплотный дух. От этого фашист стал мертвенно бледным от страха.
— Заткнись, мразь! — сказал Мирослав фюреру.
Тот сразу прекратил свою ругань.
Мирослав решил пока отпустить фюрера. Он воткнул тому в шею крохотный приборчик, отчего фюрер превратился словно в статую. Единственное, что он мог, это говорить сквозь зубы.
Капитан подошёл ближе к Рильке.
— Ты баварец? — спросил его Мирослав.
— Кто ты? — у фашиста пересохло горло и он едва смог выговорить эти слова.
— Сразу договоримся: хочешь жить, отвечай, лишних слов не говори, лишних движений не делай, иначе птаха тебя ударит током. Сильно ударит. Отвечай!
— Я да, баварец!
— И ты тоже?! — прохрипел фюрер. Он, видимо, не всё знал о своих подчинённых.
— То есть этот урод не знает, что ты работаешь на короля? — сказал Мирослав сильнее сдавливая горло фюрера.
— Нет! Да! Нет! — фашист так трясся от страха и перед русскими, и перед фюрером, и перед королём, что даже не мог сообразить, как ему правильно ответить.
— Наша птаха умеет определять ложь, — терпеливо проговорил Мирослав. — Кстати, я тоже! И любое твоё враньё тоже будет наказываться током. Сейчас ваши подавители сигнала не сработают, моя птаха в скрытом режиме и на прямом контакте со мной. Так что просто отвечай на вопросы. Ты понимаешь меня?
Голос Мирослава звучал через переводчик и потому был будто железным, безэмоциональным. От этого фашисты ещё сильнее боялись капитана.
— Да, мой господин! — дрожа отвечал Рильке. — Да, фюрер не всё знает! Простите, мой фюрер! Это всё во благо великого рейха!
— Хватит сентенций! — сказал Мирослав. — Ты работал с баварскими агентами, которые тут ошивались последние несколько дней?
— Да.
— Они приехали по подземной железной дороге?
— Да.
— Как часто ходят поезда?
— У нас два паровоза, ходят раз в неделю в Баварию. Редко ездит тепловоз из Баварии. Ещё реже приходит состав из Эдема.
— Вот как? С какой периодичностью?
— Баварский раз в три месяца примерно. Эдемский был больше года назад.
— С какой целью?
Рильке вздохнул, втянул шею, словно ожидая удара током и проговорил:
— Они забирают рабов, уголь и руду, сюда приезжают специалисты: инженеры, преподаватели…
— Твоё задание? Сколько уровней секретности?
— Д-два… — прошептал Рильке.
Удар током. Фашист пискнул от боли, чуть не упал на пол и тут же исправился:
— Три! Первый — следить! Второй — влиять! Третий — убить при необходимости!
— Сельма — твой агент? — спросил русский.
— К-как вы догадались?!
— А! Ещё и твоя любовница, так?! — Мирослав расхохотался.
— Нет! — вскрикнул Рильке и тут же получил удар током. — Да!
— Что?! — застонал фюрер сквозь зубы.
— Больно, да? — насмешливо проговорил Мирослав, обернувшись к фюреру. — Так хотелось стать в Европе богом, а стал… В итоге лишь разменная фигура, зиц-председатель! Таких штопанных фашистов, как ты, эти аристократы имеют словно презервативы! Ты — одноразовый фюрер! Очередной никчёмный актёришка, которого сожрала его роль! Неужели не догадывался? Ладно! Плевать на ваши склоки! Я не за этим пришёл! Интересует один вопрос: детей как рабов в вашей Баварии используют? Как их эксплуатируют, как долго они могут выжить?
Шпенглер прислушался. Тема для него была больной. Он почувствовал благодарность к Мирославу за то, что тот подумал о старике, о детях деревни охотников.
— Я знаю не так много. Вопросом не интересовался. Иногда они могут жить вполне хорошо. Иногда попадают в лаборатории, и там могут… не выживают. Все по-разному. Кому как повезёт…
— Кто может рассказать подробнее?
— Вот этот! — Рильке кивнул в сторону Ляшко. — Он любит детей в некотором смысле… Я нет! Мне такое противно!
Шпенглер, услышав это, закипел яростью. Он понял, о чём говорил этот фашист. Он даже вдруг осознал, что такое этот вечный фашизм, что-то античеловечное, что-то неестественное…
— Ты ведь его лишь усыпил, Адольф? — спросил он по закрытому каналу.
Юноша ответил утвердительно. Фашист будет без сознания часа два.
Шпенглер прибавил шагу.
Мирослав продолжал тем временем допрос:
— Теперь самое важное. Отвечайте оба! Где бомба с мумериканской базы?
— А! бомба… — радостно скрежетал зубами фюрер. — Вы ведь за ней пришли? Так и знал! Мы уже давно её забрали. Ещё во время войны. И, догадайся, москаль, что с ней будет? Ведь ты не получишь её в целости и сохранности. Зато ты можешь взорваться с ней! Легко! А знаешь, где она сейчас?
— Ну, и где же? — Мирославу, наверное, даже нравилась бравада этого фашиста. Он его решил подзадорить.
— Точно не здесь! Хочешь подсказку?
— Говори уже! Накручиваешь интригу! Вы освоили допотопные подземные тоннели, и перевезли бомбу под Москву!
— Как ты догадался?! — фюрер искренне удивился.
— Что?! Ты шутишь?! Я пошутил, а ты мне мою же мульку за правду продаёшь? Издеваешься? Ну-ка, озвучь так как есть на самом деле!
— Нет! Я не шучу! Тоннели везде, они в хорошем состоянии… Ты просто не представляешь, что мы можем! Швабиане и дракониане многое нам помогли освоить! Ты помнишь, что было на столетие вашей победы?! Помнишь, сколько трупов? Будет в тысячи, в миллионы раз больше, если вы не уберётесь отсюда! Если ариец шантажирует, то это не пустые слова! Ты меня понял, русская свинья? А из вас будем делать биотопливо!..
— Это ты серьёзно? Я слышал, что в Европе из трупов делают нефть, но чтоб из людей!.. Вы совсем уже с ума тут сошли!
— Вы биомусор! Из-за вас столько наших надежд умерло! Вы гной, вы…
— Птаха, разряд! Пусть успокоится немного, — Мирослав был совершенно спокоен, фашист не смог спровоцировать на эмоции.
Фюрер дёрнулся от удара током:
— Сука! Больно же!
— За каждую ругань будешь получать разряд. За каждую следующую сильнее!
Фюрер выругался, получил разряд, ругнулся ещё, получил снова…
Наконец, даже такой идиот догадался, что надо говорить дипломатично, особенно если сила не на твоей стороне.
— Теперь, фашист, отвечай, где бомба?
— Да под Москвой она! Слушай отсчёт! Часики тикают!
Птаха снова стукнула фюрера током.
— Ай! Больно!
— Говори правду! Птаха, сними его голосовой прибор.
— Ладно-ладно! Я не знаю, где она! — заголосил фюрер.
— Так и подумал! — сказал Мирослав. — Птаха, разряд на прибор, хватит ему притворяться.
Борман Билецкий стал умолять, но после очередного разряда от птахи, голос главного фашиста резко изменился, из грубого брутального стал писклявым, словно у кастрата.
— За что?! — пищал Борман. Весь его пафос, наглость, самоуверенность исчезли как дым, остался жалкий урод.
Мирослав повернулся ко второму фашисту:
— Как вы с таким балаболом живёте, Рильке? Говори! Где поезд?
— Бомба на пути в Москву, — сразу сказал фашист, опасаясь удара током. — Прямой путь закрыт вашими, так что спецпоезд едет кружным путём. По планам, двадцать второе июня — день возмездия. Это не моя идея! — торопливо стал оправдываться Рильке, заметив как нахмурился русский. — Я вообще не фашист!
— Я ничего не решаю! Всё они! — Борман Билецкий, если бы смог, бросился в ноги капитану, но был парализован. Горе-фюрер брызгал слюнями, соплями и слезами, демонстративно громко рыдал. Без его голосового прибора голос его был писклявым и жалким.
«И этот мерзкий урод правил городом, воровал детей, насиловал…» — старый Шпенглер чувствовал такое отвращение и презрение, он даже не понимал, как вообще Всевышний может допустить существование подобных мразей.
— Кто они? — брезгливо отозвался Мирослав.
— Я не знаю! Они живут в Эдеме! Их эмиссары связывались со мной через Интертелеком. Это они мне дали прибор. Этот город нужен им как промышленный центр. Это они дали задание найти бомбу. Мы её уже лет пять ищем.
— Да, это правда, — подтвердил Рильке. — Я пять лет назад внедрился и одно из параллельных заданий было курировать поиски бомбы и артефактов на базе.
— Что вы с нами сделаете? — пропищал фюрер.
— Судить. Международный трибунал ждёт всех фашистов и их пособников. И ты, Борман Билецкий, и ты, Рильке, и ваш король, и ван де Бош, и бритые, и вся ваша шайка фашистов-сатанистов. Вплоть до всех деятелей из Эдема, из этой цитадели лжи.
— Это не поможет! — сказал фюрер, стараясь говорить низким голосом, что у него очень плохо получалось. — Моё место сразу займут. Тут такие интриги!..
— Подтверждаю! — поддержал его Рильке. — Здесь есть минимум три группировки, кто порасторопнее, тот сразу возьмёт власть. Думаю, они уже в курсе, что здесь происходит. Я регулярно нахожу тут жучки, не удивляюсь, если не все они обезврежены, и уже Копрофильд или Глюк уже начали захват власти.
— Что ж вы за люди такие! — вздохнул Мирослав. — Курятник или свинарник, ей-богу! Лишь бы подгадить другому! Интриги, подставы, подковёрные игры… Полагаешь, под дверью нас уже ждут?
Рильке помялся, он уже жалел, что начал говорить. Он неопределённо пожал плечами.
Старый Шпенглер уже подходил к дворцу фюрера. Вокруг здания действительно началась какая-то возня. У входа в здание столпились около сотни солдат, несколько небольших броневиков.
Шпенглер сразу сообщил об этом Мирославу.
Старый охотник понимал, что капитан и Адольф попали в ловушку. Если учесть, что своего фюрера подземные фашисты спасать не собираются, то они могут просто убить и диверсантов и фюрера. А тот, кто пошустрее, захватит власть.
Осталось полагаться лишь на свою невидимость.
У Шпенглера возник совершенно дикий план…
Оценили 3 человека
7 кармы