НАЯН-НАВА: БЕЛОЕ ПЯТНО ИСТОРИИ

   У хори-туматов ныне хори-бурят существует широко известная и уникальная песня «Наян-Нава» или «Най-Нава» и связанная с ней легенда, согласно которой появление этой древней песни связано с фактом их ухода из прекрасного края Наян-Нава, расположенного очень далеко, намного дальше Монголии, с мягким южным климатом, где растут виноградники и фрукты. Но тема Наян-Нава, по неизвестным автору причинам, отсутствует в бурятской историографии. В связи с этим, выдвигая свою версию о Ная(н)-Нава, автор делает попытку объяснить содержание и суть бурятских преданий в контексте и в согласии с логикой хода исторических событий в средние века.

 Итак, что мы можем знать об этом сложном и интересном периоде, который стал «белым пятном» бурятской истории, охватывающим XIII-XVI вв.? Многое из прошлого монголов того времени легче проследить по имеющимся историческим хроникам других стран мира, таких как Иран, Ирак, Турция, Афганистан, Узбекистан, Индия, Китай и т.д. В историографиях этих стран имеется значительная информация о «монгольском периоде» их истории. Однако нужные нам сведения (написанные в основном по-персидски) разбросаны по многочисленным источникам по истории Ирана, Ирака, Афганистана, Северо-Западной Индии и т.д., и к тому же они еще полностью не собраны, не систематизированы и не изучены, часто они очень краткие и отрывочные.

Мы, видимо, недостаточно представляем, что наибольшая монгольская экспансия происходила именно в юго-западном направлении, где были наиболее развитые, богатые и культурные страны того времени, да и природно-кли­ма­тические условия благоприятствовали кругло­го­дич­ному пастбищному жизнеобеспечению как многочисленного конного войска с его скотоводческим тылом, так и для последовавших за ними многочис­ленных монгольских поселенцев. Определенную роль играла и поддержка монголов со стороны местных кочевых тюркских племен. Кочевые монгольские племена того времени, как известно, были орга­низованы как полностью конные, вооруженные и мобильные сообщества, соответствующие понятию народ-воин. Отсутствие же необходимых транспортных коммуникаций в средние века вынуждало правителей огромной империи для закрепления своих завоеваний переселять в далекие страны на поселение и колонизацию значительное количество монгольского населения, представленного теми или иными племенами.

Огромные масштабы переселения монголов на Юго-Запад подтверждает и то, что именно там осели и впоследствии ассимилировались среди новообразовавшихся народов (узбеков, казахов, хазарейцев, таджиков, азербайджанцев), а также туркмен, персов и других такие крупные коренные монгольские племена, как кереиты, барласы, найманы, хонгираты, джалаиры, аргуны, мангиты, хатаганы, бесуты, тайчжиуты, салжиуты и другие, перечисленные и в «Сокровенном сказании монголов», и в «Сборнике летописей» Рашид-ад-дина и сыгравшие важную роль в истории Монгольского государства Чингисхана.

Также одним из ярких свидетельств крупномасштабности монгольской экспансии XIII в. в Юго-Западную Азию является ныне проживающий в центральных районах Афганистана и в Иране 2-миллионный народ хазарейцев, которые считают себя потомками монгольских военных поселенцев и сохранили предания об этом, а соседние народы (пуштуны-гильзан и др.). До сих пор называют их «монголы».

По хроникам персидского ученого Рашид-ад-дина знаем, что коренной юрт или фамильные владения чингисидов по бассейнам рек Онон и Керулен (современное Забайкалье и Северо-Восточная Монголия) - гол ун улус (гол - ось, стержень, основа - авт.) был передан, согласно обычаям, младшему сыну Чингисхана Толую. А сыновья Толуя - Мункэ-хан и Хулагу в середине ХШ в. снарядили крупную военную экспедицию из 30 тыс человек под командованием последнего для закрепления и колонизации завоеванных еще в 20-30-х гг.х Ирана, Багдада и Западной Азии. А войско, согласно «Ясе» Чингисхана, состояло из подразделений, представляющих собой отдельные племена и роды. Поэтому представляется довольно очевидным, что оно должно было включать в себя племена нынешнего Забайкалья - владения Толуя, а затем и Хулагу, где и обитали хоринцы. Вообще, это время в Центральной, Средней и Западной Азии характеризуется как эпоха великого переселения народов, а большинство монгольского населения в этот период передвинулось в южном и юго-западном направлениях, вслед за действующими армиями, по причине необходимости тылового обеспечения во время длительной военной экспансии.

Хулагу же на Юго-Западе создал «самовольно», в пику джучидам из Золотой Орды, улус ильханов Хулагуидов (1256-1353), признанный Хубилай-ханом только в 1261 г. и охватывающий территории от реки Инд в Индии до Средиземного и Черного морей на Западе, от Индийского океана на юге до Кавказского хребта и Аму-Дарьи на севере.

Покорение монголами Юго-Западной Азии сопровождалось не только неизбежными разрушениями в ходе военных действий, но и нередко носило освободительный характер. Например, если в Багдаде Хулагу-хан учинил всеобщую резню за сопротивление, исключив ущемленных в правах христиан и иудеев как своих потенциальных сторонников, то шиитское население Хиллы, наведя мост через реку Евфрат, вышло навстречу монгольскому войску и радовалось его приходу.

Исторические хроники свидетельствуют также о больших созидательных усилиях монголов по обустройству своего государства. Примечательно, что именно в улусе Хулагуидов созданы величайшие труды по средневековой истории монголов и Монголии.

После гибели в Гургане Туга Тумур-хана в 1353 г. империя Хулагуидов (Хулагидов) распалась на несколько самостоятельных государств во главе с потомками Чингисхана, важнейшим из которых было государство монгольской династии Джелаиридов, просуществовавшее до 1410 г. на западе Ирана и в Ираке, до захвата его Тимуром. Монгольские кочевья на территории улуса Хулагуидов были расположены в разных его частях, но при этом занимали обязательно такое стратегическое положение, чтобы одновременно быть недалеко и от границы страны, и от крупных административных центров. Это вытекало из необходимости контролировать огромную страну с преобладающим инородным населением. Из географических карт видно, что наиболее удобным районом для монгольских кочевий во всех отношениях (и по стратегическому положению, и по природно-климатическим условиям) была верхнемесопотамская провинция Наи-Нава (Наян-Нава) - предгорная возвышенность с хорошими и обширными пастбищами по берегам рек Тигр, Большой Заба и Малый Заба (в хоринских преданиях о Наи-Нава иногда упоминается и Заян-Заба).

Важность стратегического положения географической области Наи-Нава заключалась в том, что она находилась в узловом центре Монгольского государства Хулагуидов, недалеко от всех ее столиц, на стыке между Ираном, Ираком арабским, Сирией, Румом (большая часть нынешней Турции), Арменией и Азербайджаном, т.е. различных регионов единой тогда страны. Также здесь был передовой форпост в экспансионистских устремлениях Хулагуидов против Египетского султаната с Палестиной, заключивших военный союз с Золотой Ордой против улуса хулагуидов и крестоносцев.

Надо также иметь в виду, что основная экономическая, культурная и политическая жизнь улуса хулагуидов была сосредоточена в западной части его территории. После ухода хоринцев из Наи-Нава, вероятно, многие топонимы изменили свои названия, но всегда остаются неизменяющиеся названия, такие как сама географическая область «Наи-Нава». Потому и сейчас в этой провинции обнаруживаются немало топонимов, удивительно совпадающих и перекликающихся с упоминаемыми в бурятских преданиях, а также и другие названия монгольского корня, такие, как Чиган, Мандали, Бово-нур, Кара-булак, Барлут, Карату, Мангайш, Мала-кара, Дорбанд и т.д. У шоссе Мосул - Холмс стоит населенный пункт Аршан, у северных окраин современной провинции Наи-Нава протекает речка Кяхта, на берегу которой есть населенный пункт Кяхта. И все это на небольшой территории области Наи-Нава и в приграничных к ней местностях. Надо иметь в виду, что монголы нередко давали свои, монгольские названия местностям их обитания.

Из исторических хроник известно, что в XVI в. Верхняя Месопотамия (Наи-Нава) снова характеризуется как опустевшая, малолюдная область, какой оставалась и в первой половине XVII в. Даже расположенный значительно южнее город Багдад насчитывал в 1650 г. всего 15 тыс. жителей против 90 тыс. в 1401 г. и 250 тыс. перед взятием его монголами в феврале 1258 г. В связи с этим интересно отметить, что в хоринских преданиях говорится о том, как после их ухода из Наи-Нава край этот очень долго оставался незаселенным. Вероятно, информацию об этом хоринцы, находясь в Южной Монголии, могли получать через своих мусульманских соседей - уйгуров, дунган, монголоязычных дунсян (ширинголов), которые постоянно поддерживали религиозные связи (в т. ч. и паломнические) с Юго-Западной Азией.

Кочевые монгольские и тюркские феодалы обычно отличались своевольностью и часто были мятежными. Нередко организаторами мятежей являлись отдельные царевичи из правящих династий, не согласные с той или иной политикой. Но помимо всех тяжелых смут одно только неприятие угрозы ассимиляции, уже охватившей самые верхние слои монгольского общества этого региона, могло быть вполне достаточной причиной для ухода части их племен на историческую родину. Учитывая реальности и традиции того времени, а также нравы правителей монгольских династий, зачастую военным путем наводивших нужный им порядок и утверждавших свою власть, можно полагать, что хоринцы не могли, если бы и захотели, свободно сняться с насиженных мест и двинуться постепенно в Монголию.

Предположительно, это могло стать возможным: а) сразу после крушения улуса хулагуидов (во второй половине XIV вв. - после 1353 г.); б) в период, последовавший после разгрома династии Джелаиридов (на западе Ирана и в Месопотамии) Тимуром и тимуридами и смерти самого Тимура в 1405 г. в возрасте 69 лет, в самом начале его грандиозного похода на Китай (как известно, после его смерти начались феодальные смуты и кровавые междоусобицы среди потомков завоевателя, длившиеся 5 лет); в) в самом начале XVI в., в связи с окончательным крахом монгольских династий на территории бывшего улуса хулагуидов, с их исчезновением.

На взгляд автора, первый вариант представляется все же маловероятным, ибо после распада империи Хулагуидов на её месте сразу же образовались новые государства, во главе которых стояли чингисиды. Поэтому нам более вероятно, что уход предков хори-бурят из Наи-Нава мог произойти в начале XV в., или даже в самом начале XVI в. Если это, так, то, возможно, сначала они передвинулись или были переселены из Месопотамии на восток, в сторону Хоросана, откуда и ушли в Южную Монголию или Кукунор. Например, Д.Г. Дамдинов в своей книге «К истории изучения языка хори-бурят», пишет: «Буряты каким-то образом были связаны не только с киргизами, но и с другими среднеазиатскими народами. Как сообщает Т.И. Султанов, среди узбекских кочевых племен было племя «бурат», о чем упоминается в традиционных списках XVI в. По предположению Г.Д.Санжеева, эти буряты вместе с другими монгольскими группами оказались в Средней Азии еще в XIII-XIV вв. Возможно, то были хори-буряты, которые оттуда направились на восток до Внутренней Монголии».

Все вышеизложенное, а также фактологические данные, сохранив­шиеся в народной памяти в форме преданий и исторической песни «Наян-Нава», дают очень веское основание для рассмотрения версии о местонахождении «загадочной» родины многих (7-9) поколений бурят XIII-XV вв., в пределах территории улуса хулагуидов. Несомненно, пространственно-временные факторы должны были как-то сказаться на качестве сохранившейся в народной памяти информации. Дошедшие до нас сведения в силу большой давности, изменения идеологии и интересов новых поколений людей сглажены, скупы и носят обобщенный характер. Но несмотря на некоторые издержки, эти сохранившиеся в преданиях данные все же проясняют суть рассматриваемого нами вопроса.

Итак, во-первых, в преданиях сохранились названия края, где жили хоринцы в XIII-XV вв., - Наян-Нава (Наи-Нава), и местностей (топонимов) Бада Его, Заян-Заба, Аян Заяла. Из вышеизложенного видно, что совпадение названия географической области Наи-Нава с его топонимами, с названиями из преданий и песни не случайно. Именно здесь располагались кочевья монголов, в том числе хори, во времена улуса Хулагуидов (1256-1353), государства Джелаиридов (1340-1410) и даже Ак-Коюнлу (1468-1508). Далее, хори-буряты ставили семейную коновязь обязательно на юго-западной стороне от своего дома и этим указывали, согласно преданиям, юго-западное направление местоположения Наи-Нава. В преданиях обязательно подчеркивается очень большая отдаленность края Наи-Нава, указывается, что она расположена намного дальше Монголии.

В народных сказаниях фактически дана характеристика природно-климатическим условиям того региона, когда утверждается «отсутствие холодных снежных зим в том прекрасном крае с мягким климатом и вечнозеленой растительностью». А это важный ориентир для установления географического положения местности. География же нам удостоверяет, что в верхнемесопотамской провинции Наи-Нава средиземноморский климат континентального типа со средней температурой самого холодного месяца января +7 С° (г. Мосул).

В преданиях говорится о том, что в тех краях «бывало кони топтали своими копытами изюм», т.е. виноград; что днище конских копыт, бывало забито этим «узумом». Об этом же, например, пишет известный монгольский писатель, лауреат Государственной премии Монголии С.Эрдэнэ в своей книге «Встретимся в той жизни». Из географической науки известно, что традиционными районами виноградарства являются именно регионы Юго-Западной Азии, но никак не Восточной или Южной Азии. В народной памяти сохранились еще сведения о том, как двигавшиеся из далекого западного края Наи-Нава (по некоторым данным, под предводительством известного своим крутым нравом Лобо-нойона) хоринцы встретились на Юго-Западе Монголии - в стороне Алтайских гор - со своими сородичами.

Как видно, все вышеперечисленное указывает на территорию улуса хулагуидов - Монгольского государства XIII-XIV вв. в Юго-Западной Азии. Потому неудивительно, что до настоящего времени у бурят ещё сохранились отдельные слова в языке, элементы быта и культуры, родственные с некоторыми средневековыми традициями народов Среднего Востока, в первую очередь тюркоязычных и ираноязычных. Это является очевидным результатом длительных и близких контактов и взаимовлияния в историческом прошлом.

И, наконец, в преданиях в краткой форме описывается маршрут передвижения кочевников из Наи-Нава, где подчеркивается очень большая дальность и сложность пути, на котором им пришлось переправляться через большое количество крупных рек, преодолевать бесчисленное множество очень высоких горных хребтов, пройти огромную песчаную пустыню.

Люди, не изучавшие географию в школах, все же передали своим потомкам информацию, позволяющую определить маршрут их передвижения из Наи-Нава. Объективный анализ физико-географической карты убеждает в том, что вышеописанный маршрут мог быть только из Юго-Западной Азии, а все другие возможные варианты сразу отпадают, хотя бы потому, что при других допустимых маршрутах кочевникам никак не пришлось бы преодолевать вышеперечисленные трудности маршрута.

Таким образом, не вдаваясь во многие подробности, можно достаточно смело констатировать, что на пути из Наи-Нава хоринцам пришлось преодолеть Памиро-Тяньшаньское нагорье и выйти к великой песчаной пустыне Такла-Макан.

Во второй половине XVI в., ко времени выдачи замуж княжны Бальжин-хатун (примерно в 1580 г.) за Дай-хун-тайжи, сына солонгутского Бубэй-Бэйлэ-батора, хоринцы кочевали на землях Тумэта и Ордоса, по берегам северной излучины Желтой реки (Хуанхэ), чуть западнее столицы тогдашней Монголии города Xyx-Xoто.

Сохранение в самых широких слоях народных масс разных подробностей, касающихся Наи-Нава и ухода оттуда предков хори-бурят, а также более-менее относительная свежесть их, в т.ч. песни, показывает, что событие это не могло быть очень сильно отдаленным по времени. Сравнение степени сохранности устной народной информации о Наи-Нава и такой же устной народной информации о событиях 300-400-летней давности позволяет предполагать, что прибытие хоринцев в Южную Монголию или Куконор из Наи-Haва могло быть приблизительно 500-600 лет назад, не далее. Более отдаленные события в народной памяти (тем более с подробностями), как известно, в устной форме не сохраняются.

Э.Д. Чагдурова, А.Д. Очиров

(Россия, БГУ, г. Улан-Удэ)