Отрывки из передачи «Культурный шок» с Павленским

Отрывки из передачи «Культурный шок» с Павленским

NB. На сегодня осталось очень мало хорошего юмора высокого качества, интервью с «художником» Павленским можно брать любому бездарному комику и читать со сцены, успех — гарантирован. Наслаждайтесь.

«― У микрофона Ксения Ларина.

Во-первых, поздравляю Петра с тем, что он на свободе и может продолжить свою художественную и политическую деятельность, что важно. Это для нас важнее.

Хочу вспомнить, что мы с Петром разговаривали первый раз после акции, которая была на Красной площади как раз.

«Фиксация», да.

Я напомню нашим слушателям, что шесть акций уже проведено Петром Павленским.

Просто напомню быстренько, чтобы вы понимали, что всё не просто так. Когда их пишешь вот так вместе, они выстраиваются в некую какую-то драматургию. Это очень важный момент.

Итак, первая акция Петра Павленского – 2012 год, в поддержку Pussy Riot.

Акция называлась «Шов», когда Пётр зашил себе рот суровой ниткой около ворот Казанского собора в Петербурге.

Вторая акция — «Туша», 2013 год: обнажённый художник, обмотанный колючей проволокой около стен Законодательного собрания в Петербурге.

«Фиксация» — это День полиции

обнажённый человек, брусчатка Красной площади, гвоздь и мошонка, прибитая к этой брусчатке.

П. Павленский

― Это вообще работа с цветом была, то есть работа с красным цветом, потому что 10 ноября — это «красный день календаря», самый красный день, и Красная площадь.

К. Ларина

― Всё было очень красиво.

П. Павленский

― То есть непосредственно работа с красным, да.

К. Ларина

― И, кстати, сами именинники тоже там присутствовали в качестве персонажей.

П. Павленский

― Они оцепляли площади, да. Они были в праздничных мундирах, да.

К. Ларина

― Следующая акция — «Свобода». Это реконструкция Майдана киевского, которая прошла… Это такая массовая акция, где Пётр был одним из инициаторов и лидеров этой акции.

П. Павленский

― Я просто бил палкой по железному щиту. То есть я не был там никаким лидером.

К. Ларина

― Это Мало-Конюшенный мост, город Санкт-Петербург, как я понимаю, недалеко от Спаса-на-Крови. Тоже там как-то читалась, рифмовалась истории народовольцев, бомбистов…

П. Павленский

― Ну, это с историческим контекстом, потому что там был казнён Александр II. Вот там как раз Спас-на-Крови, да. Просто много аналогий между политикой Путина, внешней политикой.

К. Ларина

― Следующая акция — «Отделение» — тоже очень важная. Это институт психиатрии имени Сербского, когда Пётр отрезал себе мочку уха. Тоже обнажённый художник на стене. Не на заборе, а на стене всё-таки.

Против карательной психиатрии. Тут тоже понятна цель была.

П. Павленский

― Ну, это был вообще вопрос об объективности психиатрии. Я тогда обратился к наследию истории искусства, к наследию ван Гога. То есть, безусловно, стена — стена, которая разделяет общество разумных от безумных больных. Так же, как эта стена разделяет, режет общество, то есть происходит сегрегация, вот это отделение. Акция «Отделение» называлась. Так же и нож, как и эта стена, отделяет мочку уха.

К. Ларина

― Там ещё, конечно, игра слов: «отделение» — это ещё и отделение больничное, да?

П. Павленский

― Да. Но, в принципе, стена отделяет, да. То есть отделение, безусловно.

К. Ларина

― Норму от безумия, да?

П. Павленский

― Да, общество разумных от безумных больных. Ну, так же, как и эта мочка. В принципе, мочка уха — она же не очень функциональная, не очень нужна телу. Она может быть, может не быть. Так же и от общества часть общества так ампутируют по большому счёту. Ну, зачем она нужна?

Я не знаю, что с этой мочкой дальше было. Там её или врачи на какие-то исследования лабораторные забрали, или птицы съели.

К. Ларина

― А вы в руках держали её?

П. Павленский

― Сначала в руках, но потом, когда меня уже задерживали, она куда-то потерялась, я не знаю.

К. Ларина

― И, наконец, «Угроза» — это 9 ноября прошлого года, 2015-го, это поджёг той самой двери ценной. Это угроза обществу, как я понимаю, которая идёт от спецслужб. То есть авторы террора — это борцы с террором, по сути, да?

П. Павленский

― Да. То есть те, кто призывают общество быть бдительными и помогать бороться с террором, — на самом деле от них и исходит угроза террористическая.

К. Ларина

― Возник у меня вопрос, когда я всё перечисляла. Про мочку спросила. А вы сохраняете этот «реквизит», который с вами участвует в ваших акциях?

Представьте, какие это деньги. Канистра! А? Одна канистра сколько стоит. Ну? Нож, которым вы перерезали себе ухо. Моток колючей проволоки. Они же вчера ещё — до того момента, когда художник их взял в руки — из себя ничего не представляли, никакой ценности. А сейчас это артобъект. Да?

П. Павленский

― Я вас понимаю. Но смотрите, тут ситуация такая. Прежде всего, деньги не могут участвовать… ну, они не могут быть связаны с акциями. То есть я не могу сделать акцию и что-то потом начать продавать. Акцию я не могу продавать. Я не могу материалы — ни видео, ни фото — продавать.

Я не могу делать просто потому, что высказывание и смысл, который оно несёт, будет купирован. Потому что высказывание и смысл, который оно несёт, то есть всё, что стоит в основании, — оно также является и частью этого смысла.

И если я потом что-то продаю, то это значит, что в основании этого стояло желание заработать. Значит, получается, что это у меня как будто такая работа, и я это делаю… Ну, как бы это моя работа и это моя зарплата. По-моему, это очень плохая работа тогда была бы. Это было бы довольно… я думаю, что это было бы глупо — заниматься такой работой. Это не может быть работой.

К. Ларина

― То есть коммерциализовать невозможно вот этот жанр искусства, да?

П. Павленский

― Вообще в принципе. Я думаю, вообще никаким образом. Просто меняется смысл. Ну как? Тогда этот смысл… Заработок является частью смысла. То есть я, значит, хотел заработать. Ну, это как-то странно. Я говорю, тогда получается очень странный способ заработать.

О. Шалыгина

― Тем более все эти «артефакты», я так понимаю, в полиции остались, да?

К. Ларина

― Всё остаётся там?

П. Павленский

― Это первое и основное.

О. Шалыгина

― Они себе это берут.

П. Павленский

― Да, Оксана, совершенно правильно ты говоришь. Даже не было бы возможности. Ну, может, можно как-то…

Остаются. Они всё равно остаются у представителей власти.

К. Ларина

― Как я понимаю (Оксана, может быть, тоже мне по этому поводу вы скажете), все эти вещи, предметы, которые участвуют в этих акциях — они тоже ведь не случайные. Вы же не просто нож берёте, выдвигаете ящик кухонного стола и берёте нож, да? Вы же тоже выбираете определённый нож?

О. Шалыгина

― В акциях вообще мало элементов случайности, их практически нет, кроме именно самой акции.

К. Ларина

― Как это всё подбирается?

О. Шалыгина

― То есть случайности могут быть после, когда ты уже не можешь продумать. А то, что от тебя зависит — это всё изначально продумано.

П. Павленский

― Безусловно, да, только… Допустим, нож. Но основное — чем я руководствуюсь? Ну, нож должен быть острым, потому что если нож будет тупой, то, скорее всего, я буду мучиться.

О. Шалыгина

― А гвоздь должен быть большим?

П. Павленский

― Ну, гвоздь… Гвоздь, безусловно, тоже должен… ну, он должен быть и острым. И это всё-таки должен быть гвоздь, а не гвоздик, потому что гвоздь и гвоздик — это, наверное, тоже разные вещи. То есть — конечно.

Читать далее http://nooov.ru/intervyu/otryv...