Republic - Двойная игра на нескольких досках. Как Москва заканчивает войну в Сирии

Переговорный процесс обещает быть изматывающим.

Прошедший в Сочи саммит России, Ирана и Турции по сирийскому урегулированию и встреча Владимира Путина с президентом Сирии Башаром Асадом (секретно доставленным российскими ВКС из Дамаска) накануне стали кульминацией ноябрьского дипломатического марафона Путина, посвященного политическому завершению российского военного вмешательства в Сирии. В ноябре Путин уже дважды встречался с президентом Ирана, трижды с президентом Турции, дважды обсуждал сирийское урегулирование с президентом США Дональдом Трампом (более часа длился их телефонный разговор в понедельник) и лично проинформировал о результатах переговоров с Асадом лидеров Израиля, Саудовской Аравии, Катара, Египта (правда, проигнорировал руководство ЕС). Это невероятный темп, отражающий большие личные ставки и вовлеченность Путина.

С учетом ⁠достигнутых военных результатов (частичная деэскалация ⁠боевых действий между правительственными силами и умеренной оппозицией, приближающийся в партнерстве с США ⁠разгром ИГИЛ) Москва стремится сформировать выгодные ей контуры и форматы ⁠политического урегулирования, ⁠которые ⁠бы консолидировали ее геополитические приобретения в Сирии и роль ⁠великой державы на Ближнем Востоке. Выиграв в целом войну, важно «не проиграть мир», обеспечить устойчивое урегулирование, которое будет поддержано международным сообществом, в том числе финансово, и не оставит Кремль один на один с проблемами послевоенного восстановления Сирии.

С точки зрения режиссуры и сценарных задумок «сирийский блиц» Путина заслуживает высоких оценок – президент выступает в роли главного миротворца, чуть ли не вручную приносящего мир многострадальным народам Сирии на фоне стратегической невнятности и некомпетентности «наших американских партнеров». Для внутренней аудитории Кремль спешит продемонстрировать победное завершение сирийской кампании до начала активной фазы президентских выборов, оставить Сирию в уходящем сроке Путина и сконцентрироваться на задачах будущего.

Однако практические итоги всей этой активности и прежде всего трехстороннего саммита в Сочи пока скромные, до полного урегулирования далеко, интересы партнеров по-прежнему сильно расходятся, Башар Асад продолжает играть свою игру, администрация Трампа никак не решит, что США будут делать в Сирии дальше, а переговорный процесс обещает быть изматывающим.

Астана против Аммана

Саммит «тройки» потребовался в немалой степени для того, чтобы придать какой-то новый импульс астанинскому процессу. Последние два раунда переговоров в астанинском формате (Россия, Турция, Иран) были фактически безрезультатными, а достигнутые в мае этого года договоренности о создании зон деэскалации работают плохо. Из четырех зон реально работает лишь одна, на юге Сирии, но она имеет отношение не к астанинскому, а к амманскому формату (Россия, Иордания и США). Зона деэскалации в Идлибе, где ключевую роль играет военное присутствие Турции, и зона в районе Хомса работают с периодическими перерывами на бомбардировки и контрнаступления, а в зоне пригорода Дамаска Восточной Гуте (создана не в Астане, а в Каире на прямых переговорах РФ с оппозицией) ведутся кровопролитные интенсивные бои с применением авиации и артиллерии, при полной блокаде сирийским правительством поставок ООН гуманитарной помощи трехсоттысячному населению осажденного анклава.

Саммит с Ираном и Турцией и встреча с Асадом потребовались Москве также для того, чтобы успокоить «союзников», нервно прореагировавших на новые договоренности по Сирии между Россией и США, достигнутые 8 ноября в Аммане (с участием Иордании; текст Амманского меморандума до сих пор не опубликован) и в совместном заявлении президентов России и США по итогам их контактов на полях саммита АТЭС в Дананге. И там есть от чего испытывать волнение Дамаску, Анкаре и Тегерану.

Если верить американской интерпретации этих договоренностей, то речь шла о признании США лидирующей роли России в процессе политического урегулирования в Сирии в обмен на признание Москвой длительного военного присутствия США в Сирии после совместной победы над ИГИЛ вплоть до завершения процесса политического урегулирования. Об этом публичнозаявил министр обороны США Джеймс Мэттис. Другим важным пунктом договоренностей стали взятые Москвой обязательства не допустить восстановления сирийским режимом контроля над территориями в южной зоне деэскалации и демонтажа созданных там при поддержке США сирийской оппозицией структур местного самоуправления. Фактически Москва согласилась временно вывести из-под контроля Асада часть освобожденной от ИГИЛ сирийской территории, сохранив ее под контролем оппозиции. Очевидно, что следующим шагом «российско-американского взаимодействия» по Сирии может стать распространение такого же режима на районы к северо-востоку от реки Евфрат, включая Ракку и крупнейшие месторождения нефти и газа, находящиеся сегодня под контролем проамериканских Сирийских демократических сил (СДС) и небольшого контингента спецназа США. Американцы намерены использовать свое военное присутствие (включая патрулирование воздушного пространства) на северо-востоке и юге Сирии как для защиты своих союзников по СДС и Южному фронту, так и для того, чтобы оказывать давление на сирийский режим в пользу реального транзита власти в рамках женевского переговорного процесса, возобновляемого 28 ноября.

Очевидно, что такая перспектива не устраивает Дамаск, Тегеран и Анкару, стремящихся не допустить возникновения де-факто курдской автономии на севере Сирии, к чему, вероятно, и приведет реализация американского плана. Тегеран также хорошо понимает, что США таким образом смогут контролировать большую часть сирийско-иракской границы, разрушив тем самым планы Ирана по созданию наземного коридора снабжения ливанской «Хезболлы» и выходу Ирана к Средиземному морю. Дамаску же нужен полный контроль над всеми территориями Сирии, тем более там, где находятся основные источники нефти и газа. Понятно, что Дамаск, Тегеран и Анкара полны решимости не допустить именно такого неудачного для них завершения войны против ИГИЛ, в том числе путем проведения военной операции против СДС. Неслучайно Рухани на пресс-конференции подчеркнул, что о завершении военной операции пока говорить рано. Москва, таким образом, оказывается перед перспективой не завершения конфликта, а новой эскалации в Сирии с вовлечением союзников РФ (которым Москва оказывает авиаподдержку) в прямое военное противостояние с США. Не говоря уже о стремлении Дамаска и Тегерана провести военную операцию в Идлибе, что без российского участия невозможно. Предотвращение такого сценария, видимо, и было одной из важнейших задач Путина в диалоге с Рухани и Эрдоганом.

Важно также отметить еще один пункт российско-американских договоренностей в Аммане и Дананге – обязательство России обеспечить отвод проиранских иностранных формирований от границы с Израилем (в рамках буферной зоны в районе деэскалации) и в дальнейшем содействовать полному выводу «иностранных формирований» из Сирии. В Вашингтоне это трактуется как признак возможного сотрудничества с РФ по сдерживанию иранского влияния в Сирии. И хотя Москва решительно опровергает наличие такой договоренности и всячески подчеркивает, что речь идет только о южной зоне деэскалации и в том числе о войсках США, нелегитимно находящихся на территории Сирии без согласия законного сирийского правительства, тема не может не нервировать Иран, а также Турцию, войска которой находятся на севере Сирии. Кроме того, если при российском непротивлении будет реализован план американского контроля и военного присутствия на северо-востоке Сирии, операция США против ИГИЛ плавно перетекает в долгосрочную операцию по сдерживанию Ирана. Удалось ли Путину как-то успокоить Рухани относительно российской роли в таком сценарии, пока не очень понятно, но ощущение двойной игры Москвы у иранцев должно было остаться. Хотя наблюдатели уже успели сравнить сочинский саммит с Ялтинской конференцией 1945 года; «настоящая Ялта» по Сирии с неформальным разделом сфер влияния между Россией и США, похоже, состоялась несколько ранее в Аммане, и ее точное содержание до сих пор неизвестно.

Сочи против Женевы

Если отбросить общие красивые слова в совместном заявлении трех президентов в Сочи, то единственной конкретной договоренностью в Сочи стало решение поддержать с оговорками российскую инициативу по созыву конгресса народов Сирии, который должен был состояться на российской авиабазе Хмеймим еще в начале ноября, но неоднократно переносился и теперь назначен на 2 декабря в Сочи. При этом состав участников и реальную повестку конгресса еще предстоит определить министрам иностранных дел и обороны «тройки» (никого, видимо, не смущает некоторый цинизм ситуации, когда страны, осуществляющие военную интервенцию в Сирии, решают, кто из сирийцев будет или не будет допущен к обсуждению будущего устройства своей страны, и даже действующего президента Сирии не пригласили задержаться на один день в Сочи). Эрдоган на пресс-конференции дал понять, что Турция против участия в сочинском конгрессе представителей Демократического союза Курдистана, политического фронта курдских военных формирований, составляющих основу СДС. Без представительства курдов говорить о каком-то «инклюзивном внутрисирийском диалоге» в Сочи не приходится. Будет ли эта проблема как-то решена через представительство на конгрессе других фракций СДС, например ассирийцев, пока нет понимания.

В целом новый сочинский формат урегулирования (в Сочи приглашено 1300 участников из 33 сирийских групп) представляет собой попытку Москвы манипулировать в нужном для РФ и выгодном режиму Асада плане переговорным процессом и составом его участников, но при этом обеспечить необходимую международную легитимность достигнутым в его рамках договоренностям. Это попытка сформировать неравноправное партнерство в мирном процессе и сделать оппозицию более сговорчивой в отношении режима, прежде всего по вопросу о дальнейшей роли Асада в сирийском урегулировании.

Москва заявляет, что сочинский формат не предназначен для того, чтобы подменить собой межсирийские переговоры при посредничестве ООН в Женеве, а, наоборот, является инструментом создания благоприятных условий для быстрого достижения результатов в Женеве. Совместное заявление президентов России и США в Дананге рассматриваетсяамериканцами как «постановка ограждений» для того, чтобы Москва не вышла за рамки женевского процесса и положений Резолюции СБ ООН 2254, которая предусматривает формирование переходного органа власти в Сирии для выработки новой конституции и назначения выборов нового президента и парламента. Сирийская оппозиция всегда настаивала на том, что формирование такого переходного органа власти подразумевает отставку Асада с поста президента.

Но Москва считает совершенно по-другому и, прикрываясь заверениями в приверженности Резолюции 2254 и главной роли женевского формата в политическом урегулировании, на практике стремится заблаговременно решить эти вопросы о конфигурации будущей власти в Сирии и роли в ней основных игроков на форуме в Сочи, где, как говорится в заявлении трех президентов, будет обсуждаться новая конституция Сирии. И уже после достижения в Сочи «внутрисирийского консенсуса» его планируется вынести на формальное утверждение в Женеве. Важнейшие параметры этого решения, которых добиваются Москва и Дамаск, – разработка новой конституции на основе конституции Асада 2012 года, сохранение Асада на посту президента на переходный период (вероятно, до истечения его полномочий в 2021 году) и формальная возможность участия Асада в новых президентских выборах, хотя в реальности Москва, видимо, будет убеждать его отказаться от выдвижения на новый срок. Есть также понимание, что полномочия президента Сирии по новой конституции будут сильно ограничены, а Москва рассматривает в качестве альтернативного консенсусного кандидата бывшего вице-президента и министра иностранных дел Сирии Фарука Шараа.

Примечательно, что у Москвы, похоже, есть понимание в этом вопросе с Саудовской Аравией и Катаром. Вчера в Эр-Рияде начался новый риядский раунд, в рамках которого предполагается сформировать единую делегацию сирийской оппозиции на женевских переговорах с участием каирской и московской группы. Главным условием «единства» выдвинуто признание оппозицией сохранения Асадом поста президента на переходный период и возможность его участия в новых выборах. Несмотря на то что против этого выступило руководство Высокого переговорного комитета, ранее представлявшего сирийскую оппозицию на переговорах в Женеве, вопрос о формировании объединенной делегации, не выдвигающей предварительных условий об отставке Асада, похоже, решен, а за процессом в Рияд отправлен наблюдать спецпредставитель президента РФ по Сирии Александр Лаврентьев с группой экспертов. В сирийском урегулировании Москва одномоментно играет не одну сложную партию на нескольких переговорных досках. Увенчается ли эта невероятная дипломатическая эквилибристика успехом, сказать пока трудно. В целом звезды выстраиваются благоприятно, и недостатка в усилиях не наблюдается, но полного контроля над процессом, в частности над тем же Асадом, у Кремля нет.

Владимир Фролов

Читайте ещё больше платных статей бесплатно: https://vk.com/nopaywall