Самуил Маршак:"Весь этот мир - как на ладони".

            "Вселенную вы сердцем отразили и в музыку преобразили шум"

    К 135-летию со дня рождения Самуила Яковлевича Маршака.

  Из вереска напиток забыт давным давно... 
  А был он слаще меда, пьянее, чем вино.
  В котлах его варили и пили всей семьёй
  Малютки-медовары в пещерах под землёй...

  Пришел король шотландский, безжалостный к врагам,
  Погнал он бедных пиктов к скалистым берегам.
  На вересковом поле, на поле боевом
  Лежал живой на мёртвом и мёртвый — на живом...

  Мне было 4 с половиной года , когда я объявила : Роберт Стивенсон «Вересковый мёд» , и прочитала это стихотворение на домашнем концерте. Мы летом устраивали такие концерты за домом. Соседи выносили стулья. Мы заранее рисовали билетики и разносили их по квартирам.

  А когда меня спрашивали во втором классе:  «Кто твой любимый поэт?», то я не задумываясь отвечала «Бёрнс» и читала наизусть:

Трёх королей разгневал он, И было решено, 
Что навсегда погибнет Джон Ячменное Зерно...

Недаром был покойный Джон при жизни молодец, -
Отвагу подымает он со дна людских сердец.

Он гонит вон из головы докучный рой забот.
За кружкой сердце у вдовы от радости поёт.

Так пусть же до конца времён не высыхает дно
В бочонке, где клокочет Джон Ячменное Зерно!

  А помните, в «Школьном вальсе» звучит песня «Любовь, как роза красная, цветёт в моем саду.»?

  Как же мне понравился тогда этот фильм! Я была классе в шестом . Как только зазвучала эта песня, я воскликнула «Это ж мой любимый Роберт Бёрнс!» и не сбиваясь подпевала всю песню. Правда , жутко фальшивя.( Поэтому я на домашних концертах только декламировала ! 

  А сонеты Шекспира я полюбила после Сопота-78 , когда Пугачёва спела « Уж если ты разлюбишь , так теперь». Я была в восторге. И после этого зачитывалась сонетами Шекспира, знала их наизусть великое множество.

  Но ещё больше я знала английских и шотландских народных баллад. 

Далеко-далеко,
И доплыть нелегко
До страны, где на горном хребте
Синерукие Джамбли над морем живут,
С головами зелёными Джамбли живут.
И неслись они вдаль в решете...

          *        *        *

Никто, никто, — сказал он
И вылез из кровати.—
Никто, никто, — сказал он,
Спускаясь вниз в халате. —
Никто, никто, — сказал он,
Намылив руки мылом.—
Никто, никто, — сказал он,
Съезжая по перилам.—
Никто не скажет, будто я
Тиран и сумасброд,
За то, что к чаю я люблю
Хороший бутерброд!»

  И только спустя годы, уже в Америке, прочитав баллады, сонеты Шекспира и стихи Бёрнса и Стивенсона на родном языке авторов, я поняла что любила не Шекспира и Бёрнса , а Маршака. Его переводы трудно назвать переводами.

  Вот что писал об этом сам Самуил Яковлевич: ''Перевод стихов — высокое и трудное искусство. Я выдвинул бы два — на вид парадоксальных, но по существу верных — положения.

  Первое. Перевод стихов невозможен.
  Второе. Каждый раз это исключение".

  Самуил Маршак не любил слова «перевод» и «переводчик». Свои работы он часто подписывал в старинной манере — например, «Из Роберта Бёрнса» или «Из Уильяма Блейка».

  Не все читали его «взрослые» стихи . Он был философом . Грустным , очень тонким философом . И в день памяти Самуила Яковлевича Маршака я хочу поделиться именно этими его стихами.

        *********

Всё умирает на земле и в море,
Но человек суровей осужден:
Он должен знать о смертном приговоре,
Подписанном, когда он был рождён.

Но, сознавая жизни быстротечность,
Он так живёт — наперекор всему, —
Как будто жить рассчитывает вечность
И этот мир принадлежит ему.

                *******

Сегодня старый ясень сам не свой, —
Как будто страшный сон его тревожит.
Ветвями машет, шевелит листвой,
А почему, — никто сказать не может.

И листья легкие в раздоре меж собой,
И ветви гнутые скрипят, друг с другом споря.
Шумящий ясень чувствует прибой
Воздушного невидимого моря.

              ******

Цветная осень - вечер года - мне улыбается светло.
Но между мною и природой возникло тонкое стекло.
Весь этот мир - как на ладони, но мне обратно не идти.
Ещё я с вами, но в вагоне, Ещё я дома, но в пути.

        *******

Как призрачно моё существованье!
А дальше что? А дальше — ничего…
Забудет тело имя и прозванье, -
Не существо, а только вещество.

Пусть будет так. Не жаль мне плоти тленной,
Хотя она седьмой десяток лет
Бессменно служит зеркалом вселенной,
Свидетелем, что существует свет.

Мне жаль моей любви, моих любимых.
Ваш краткий век, ушедшие друзья,
Исчезнет без следа в неисчислимых,
Несознанных веках небытия.

Вам всё равно, взойдёт ли вновь светило,
Рождая жизнь бурливую вдали,
Иль наше солнце навсегда остыло,
И жизни нет, и нет самой земли…

Здесь, на земле, вы прожили так мало,
Но в глубине открытых ваших глаз
Цвела земля, и небо расцветало,
И звездный мир сиял в зрачках у вас.

За краткий век страданий и усилий,
Тревог, печалей, радостей и дум
Вселенную вы сердцем отразили
И в музыку преобразили шум.

***

©Victoria Novikov