"Он встал, закрыл рояль, ушёл. А я остался"

    Для начала прочитайте/послушайте два стихотворения известных современных авторов:

  Я помню вечер в октябре, в особнячке старинном,
  Там некий странный музыкант сидел за пианино,
  Бородка дерзкая тряслась, глаза, слезясь, смеялись,
  Как день и ночь, как жизнь и смерть, все клавиши сменялись.

  Сперва на чётных он играл, а после на нечётных,
  И если с белых начинал, заканчивал на чёрных.
  То радостные выбирал, то горестные ноты...
  Рождались дети на заре, и погибали роты.

От шумных улиц городских до позабытых кладбищ
Он вел, и был великий смысл в перебираньи клавиш,
И нам казалось, всё он мог, он наши души правил.
Сперва казалось, что он бог, потом казалось – дьявол.

Сперва на чётных он играл, а после на нечётных,
И если с белых начинал, заканчивал на чёрных.

        Владимир Костров

Вы действительно слушаете? И действительно слышите?
Сумрак трогает клавиши – разноцветные окна.
Белый клавиш – надежда. Где ещё вы такую же сыщете?
Чёрный клавиш – крушение. Чёрных клавишей много.

Серебристую радость слишком быстро сменяет отчаяние –
Не всегда успевают откликнуться чуткие стены.
И всё длится и длится чёрно-белое чередование.
Точно волны накатывают – с пеною и без пены.

А порою враждебные звуки являются парами.
Хуже этого нет. Можно вовсе без слуха остаться.
Ходит всё ходуном. Грохот, гром. Скачет дом под ударами.
А такое случается – слышите? слышите? – часто.

Но у нынешней ночи настроение в целом отличное.
Надушилась фиалкой, размокшей в сапфировом спирте.
Вы действительно слушаете? И действительно слышите?
Вы же всё это любите... Так что, прошу вас, не спите.

    Эдуардас Межелайтис

  Вторичная музыка, извлечённая из мелодии стиха и зрительного восприятия его образов. У Межелайтиса звучание кажется более громким.

  Пожалуй, одним из самых тонкий ценителей сочетания слов и звуков был(и остаётся, дай Бог ему здоровья) Александр Дольский - у него немало песен на эту тему. Вот одна из них.

Вошёл он в комнату ко мне и сел к роялю.
И с гор потоками камней прелюд роняет.

Вот на басах зелёный тон проснулся в роще,
И стал пейзаж со всех сторон ясней и проще.

Кузнечиками быстрых нот под солнцем скачет,
В речной волне водоворот звенит и плачет.

И вот на княжеских балах летит под крышу,
И в золотых колоколах я песню слышу.

Её, как яблоню, трясут с весёлым свистом.
Осенний сад шумит, как суд над пианистом.

Но поздно, поздно, белый зал былой столицы,
Аккорды, словно красный залп по белым лицам.

И снова полуденный лес, ромашки, маки.
И звон косы, и синь небес, и лай собаки,

И темнота. И в темноте - огонь от спички.
В далекой черной тишине - шум электрички.

От ветра занавески шёлк заколыхался,
Он встал, закрыл рояль, ушёл. А я остался.

   На днях исполнилось 150 лет со дня рождения и 80 лет со дня смерти  Сергея Рахманинова - вспомним его. Сергей Васильевич Рахманинов, потомственный русский дворянин, гениальный пианист и композитор, стал символом русской музыки во всём мире.

  И никакие попытки западных культурологов отменить его величие и память о нём, этого факта изменить не могут.