ПОСЛЕ ВОЙНЫ
В развалинах мерцает огонек,
Там кто-то жив, зажав огонь зубами,
И нет войны, и мы идем из бани,
И мир пригож, и путь мой так далек!..
И пахнет от меня за три версты
Живым куском хозяйственного мыла,
И чистая над нами реет сила -
Фланель чиста и волосы чисты!
И я одета в чистый балахон,
И рядом с чистой матерью ступаю,
И на ходу почти что засыпаю,
И звон трамвая серебрит мой сон.
И серебрится банный узелок
С тряпьем. И серебрится мирозданье,
И нет войны, и мы идем из бани,
Мне восемь лет, и путь мой так далек!..
И мы в трамвай не сядем ни за что -
Ведь после бани мы опять не вшивы!
И мир пригож, и все на свете живы,
И проживут теперь уж лет по сто!
И мир пригож, и путь мой так далек,
И бедным быть - для жизни не опасно,
И, Господи, как страшно и прекрасно
В развалинах мерцает огонек.
П Р О Щ А Н И Е
Меня провожают полярные люди.
Дурит на гармошке механик бедовый.
На снежной земле, на серебряном блюде
Стоят самолёты разведки ледовой.
Моторы нагреются, - время за ними,
Мгновеньем мятежным прощанье продлится.
На крыльях неведомых память поднимет
Названья полярные, судьбы и лица.
По тундре летя, олениха трубила, -
Вот так будоражил войска полководец!
И нечто значительно ярче рубина
В меня погружалось, как солнце в колодец.
И пахли оленьими шкурами нарты.
Как нравится мне этих запахов прелость!
О, я понимаю вас, юноши Спарты,
Справлявшие день посвящения в зрелость.
Всё это мне было, как миг озаренья,
Как самый последний, единственный градус,
Который так нужен воде для кипенья,
Чтоб рот обжигать чаепитцам на радость.
Щекой полыхаю, как яблоко спелой,
Глаза от летящего снега сужаю.
Мне двадцать. И с горочки полюса белой
Я знаю, в какую долину съезжаю.
Остров Диксон
1956 год
Оценил 21 человек
45 кармы