Право слабого

  Самая важная для меня книжка Павловского — это, как ни странно, книжка "Слабые". Там разворачивается гефтеровская идея про слабость как основание требовать политических прав, про "право слабого". Пересматривая вчерашнее обращение Макрона, я поймал себя на мысли, что это, в сущности, и есть чуть ли не единственная "ценность", которая лежит в фундаменте защищаемого макронами либерал-глобалистского миропорядка. Не демократия, не свобода слова, и уж точно не частная собственность и частный рынок.

  Право слабого. То, на чём построен и феминизм, и "повесточка", в особенности тема меньшинств, и политика в сфере миграции. Сильный виноват и должен уже только потому, что он сильнее. Изначально идея выглядела даже вроде бы и неплохо, но, будучи доведённой до экстремума, стала отвратительной карикатурой. Платит тот, кто богаче; бьют того, кто сильнее; отменяют тех, кто "токсичен" не потому, что что-то сделал, а потому, что может. И наоборот, соответственно. Весь дискурс проукраинской коалиции — частный случай того же самого: Россия большая и сильная, Украина маленькая и слабая — дальше уже неважно, в чём конфликт, потому что уже ясно, кто прав.

  Проблема в том, что для торжества слабого над сильным всегда нужна сверхсила, которая сильнее любого сильного. Но она, эта сила, должна применяться одним-единственным образом — дискриминировать сильных в пользу слабых. И главная сущностная претензия рептилоидов к Трампу — в том, что он отказывается выполнять эту роль. И уже только поэтому он по определению враг всего хорошего и светлого.

Кстати, у нас в России эта же тема точно так же работает в отношении русских. Русских много и они сильные, поэтому им нельзя (длинный список того, чего именно нельзя), всё это (то, что нельзя) — исключительная привилегия слабых. Я ни разу не фанат этого дискурса, но простая объективность требует признать, что дело у нас обстоит именно так. И из этого, кстати, прямо следует, что линия, отделяющая здоровый подход к вопросу от экстремизма, пролегает именно здесь: никого — в том числе и русских — нельзя дискриминировать по национальному признаку. Вся наша "многонационалия" — это ровно то же самое, что и либерал-глобализм: торжествующее "право слабого".

  Но есть даже ещё более опасная тема: роль отца в семье. Постиндустриальная семья построена ровно на том же принципе — и именно поэтому мужчина гарантированно превращается из "отца семейства" в самый ненадёжный элемент конструкции, так сказать, в "переменную величину" (сегодня есть — завтра нет). Женщина же выходит замуж за государство — и дальше уже оно из позиции сверхсилы следит (ну, как может и как умеет) и за её доходами, и за её детьми, и даже за её "мужьями", которые все, понятное дело, временные. А всё, что так или иначе оспаривает такой миропорядок — токсичная маскулинность.

  Надо ли удивляться, что в таких обществах воевать особо некому? Можно сказать: и хорошо, даёшь мир без войн и без насилия. Вот только... в такой социум рано или поздно всегда приходят молодые народы, у которых всё по-другому, и устанавливают свои архаичные порядки, и сверхсила государства почему-то всегда оказывается бессильна.

     Алексей Чадаев

  Левые всю свою идеологию строят на защите априорных жертв. Женщина - значит жертва, цветной - жертва, представитель сексуальных меньшинств - жертва, наркоман - жертва. Всё это жертвы несправедливого социально-экономического уклада общества, а значит им всем должны. Кто? Белые мужики, они по своей сути насильники и эксплуататоры, которые и сделали жертвами все выше перечисленные категории.

  Откровенно говоря, белых мужиков это всё сильно достало, и даже не белых. Один из близких соратников Трампа, Вивек Рамасвами (индус, на секунду) даже книгу написал "Нация жертв", мол культивирование страданий и статуса жертвы дошли до абсурда, раньше люди гордились достижениями, а теперь тем, кто больше пострадал от какого-нибудь настоящего или выдуманного, реального или гипотетического, исторического или футуристического насилия.

  Апофеозом культа жертвы стала история Джорджа Флойда. Флойда, черного безработного наркомана с криминальным прошлым, поймали при попытке расплатиться фальшивой купюрой, он был под дозой и болен ковидом, поэтому вскоре после задержания помер. Задержавший его полицейский Дерек Шовин по несчастью был белым, а ещё полицейскому не повезло с именем: Дерек - герой Эдварда Нортона в главном фильме про американских скинхедов "Американская история Х", Николя Шовин - мифический французский солдат, известный нетерпимостью к другим странам и народам, от его фамилии произошло понятие "шовинизм." То есть Дерек Шовин - это буквально Нацист Шовинистов, у которого при задержании погибает черный наркоман. Что тут ещё думать? Вина его очевидна!

  Шовина на полный срок, наркомана хоронят в золотом гробу, его чествует вся элиты Демпартии, ставят памятники, его родственники с визгом "мы жертвы белого нацизма!" выманивают из государства миллионы долларов.

  Половина Америки смотрит на это и не понимает, что вообще происходит? Как так можно?

  Да можно, почему нет? Под такой цирк можно и выборы выиграть, и денег попилить на всякие программы борьбы с нацизмом и шовинизмом.

  Другое дело, что в этом цирке долго не посмеешься, очень уж шутки сложные.

  Поэтому к власти возвращаются парни попроще, без симпатий к театральным страданиям жертв, скорее даже наоборот - с острой идиосинкразией к этому затянувшемся спектаклю.

  И кто им первым подворачивается под руку? Владимир Александрович Зеленский, который, давно сделал из Украины жертву планетарного масштаба и гастролирует с этим номером четвёртый год, апеллируя к насилию Путина, который хуже Гитлера, и России, которая ничем не лучше Третьего Рейха, в общем такого Нациста Шовинистова - Дерека Шовина, душащего Джорджа Флойда. Короче, образ Зеленского для всех трампистов срисовывается легко - родственник Джорджа Флойда, наклянчивший денег у Байдена, теперь рассчитывает получить и с Трампа.

  Поэтому и выпроводили пинками из Белого дома, праваки на такое не подают.

https://t.me/istrkalkglk/5907