О КАВКАЗЕ (отрывок из книги "Пропасть")

Кавказ во времена СССР был своего рода анклавом либерализма, беззакония и почти капитализма - разумеется, с определёнными оговорками.

Люди, не имевшие документов (или имевшие такие документы, с которыми могли рассчитывать на трудоустройство лишь в сибирской глухомани), находящиеся не в ладах с законом, или просто желающие жить чуть-чуть вольнее, нежели на основной территории страны, ехали на Кавказ - и бывало, не обманывались в своих расчётах, находя там жильё, работу и (относительную конечно) свободу.

Сталин, будучи полугрузином-полуосетином, закрывал глаза на кой-какие кавказские "особенности". В послесталинский период кавказцы тоже не бедствовали.

Любые делегации или комиссии, приезжавшие из Москвы с какими-либо проверками, или с "визитами дружбы", немедленно до бесчувствия упаивались, до икоты закармливались, задаривались самыми немыслимыми подарками, задабривались неимоверно льстивыми речами гостеприимных хозяев (глубоко презиравших своих "дорогих гостей" и нередко тут же материвших их на своём языке) - и отбывали в первопрестольную, "с чувством глубочайшего удовлетворения".

А кавказцы продолжали жить своей, во многом непонятной, да зачастую и неизвестной обитателям других районов СССР, жизнью.

Любой директор какого-либо завода, ощущал себя его хозяином. Он ведь покупал свою должность за наличные. Поэтому на работу принимал кого хотел - порой закрывая глаза на проблемы у работника с документами, или на наличие судимости (но и уволить мог, естественно, кого угодно, в любой момент).

Любой шофер грузовика, был фактически его хозяином - потому что платил за право получить эту машину в свои руки.

Желающий стать шофером рейсового автобуса - должен был платить особенно много. Но плату за проезд он ложил в свой карман - разумеется, делясь "с кем надо".

Как бы само собой выходило так, что колхозов и совхозов в кавказских (и особенно - закавказских) республиках, было довольно мало. Зато личные сады и виноградники, занимали порой до 50 гектаров - площадь немыслимая для жителей Центральной России, или скажем, Украины.

Урожаи с этих виноградников, оптом сдавались на винзаводы и владельцы получали на руки по 20-30 тысяч рублей - сумма почти непредставимая для жителей других частей страны.

Владельцы садов вывозили фрукты вагонами куда-нибудь в Сибирь, тоже неплохо на этом зарабатывая.

Но и лелеяли же они свои сады и виноградники! На частных, хорошо охраняемых виноградниках, виноград созревал на месяц раньше, чем на государственных - неогороженных и плохо охраняемых.

Солидарность кавказцев доходила до того, что в дни церковных праздников люди не работали, а ученики и учителя в школах поздравляли друг друга.

На ученика (какого-нибудь приезжего из России, Украины, или Казахстана) который имел неосторожность заявить, что не верит в Бога - смотрели как на больного. Верность моральным принципам приводила к результатам, почти немыслимым за пределами Кавказа.

Например - девочек в школах никогда не били.

В свою очередь, девочки не отличались наглостью.

Учителя - выпускники местных педагогических вузов - обычно не хамили ученикам, не орали как резаные и не швырялись чем попало. По поведению учителя можно было понять, где он учился - в России, или где-то в этих же краях.

Мальчишки не задирали своих увечных одноклассников, или тех, у кого не было отцов - и не из страха, что "взрослые увидят". Это было нормой жизни.

Отношение местного населения к русским было таково, что нередко, попросившему воды - предлагали вина. Русские твёрдо позиционировались как спасители от турок и как особо одарённая нация. В магазинах продукция российского производства ценилась (автоматически, без всяких проверок) гораздо выше местной. В семьях местной интеллигенции считалось хорошим тоном разговаривать с детьми на русском языке. Не говорящие по-русски люди, самими кавказцами воспринимались как дикари. Даже чеченцы, отличающиеся ярым национализмом и особо негативным отношением к иноплеменникам, подвергшиеся в своё время высылке в Казахстан, называли своих деревенских земляков, не знавших русского языка, "гуронами" (индейское племя из романов Финимора Купера).

Так было - и не слишком давно.

Но - время не стоит на месте.

Постепенно, естественным образом, сократилось число бывших фронтовиков (человек, понятное дело, не вечен), которые в основном и были опорой советской власти и оплотом интернационализма.

Происходила смена поколений. Входили в силу, матерели, люди не знавшие войны - но ещё не испытывавшие враждебности к тому, чем гордились их отцы.

А на горизонте уже нарисовалось поколение молодых лоботрясов, развращённых бездельем и безнаказанностью - которых разбогатевшие (но сами по себе ещё трудолюбивые) родители, откупали от армии и от работы, а также и от милиции, если та задерживала набедокуривших детишек.

20-30-летние трудоспособные мужчины, сытые и малообразованные, числясь номинально где-нибудь в пожарной части, целыми днями слонялись без дела, сбивались в стаи, начинали искать приключения на свою голову и другие части тела.

Словно лесной пожар в сухую пору, расползлись наркомания и азартные игры. Всё чаще и чаще в кинотеатрах стали убивать людей, имевших несчастье сесть на "проигранное место". Дело в том, что некоторые картёжники, проиграв всё что только могли, играли на какое-нибудь (произвольно выбранное) место в кинотеатре. Первый же (случайный, ничего не подозревающий) человек, севший на это место, получал удар ножом в грудь, или в горло. Вот это и называлось - "сесть на проигранное место".

Коррупция стала приобретать совсем уж безобразные формы.

За прописку по месту жительства, требовалось платить большие деньги.

Стало невозможным получить медицинскую помощь в больнице, или поступить учиться в ВУЗ - без солидной взятки. Только за взятку можно было попасть на работу в милицию. Некоторые хитрецы уезжали в Россию, или скажем, в Белоруссию, там устраивались в милицию - потом добивались перевода на родину. Но и им приходилось доплачивать по три тысячи полновесных советских рублей.

Зато, став милиционером, человек фактически получал статус вымогателя в законе. В местной милиции практиковалась так называемая "азербайджанская модель" - это когда каждый рядовой сотрудник обязан собирать для вышестоящего начальства твёрдо фиксированную сумму денег. Естественно, руки у него развязаны - и, вымогая деньги для начальства, он не меньше вымогает для себя. Начальство делится с ещё более крупным начальством, а те, в свою очередь - со своими боссами. От этих "боссов" денежный дождик непрерывно капает на "самый верх". Это и есть "азербайджанская модель". Говорят, что в полную силу такая "система" впервые заработала в Азербайджане.

Конечно, подобное разложение шло не только в милиции. Понятно, что более-менее честные (или недостаточно расторопные) милиционеры и чиновники, немедленно вышибались из рядов своих, насквозь коррумпированных коллег. Постепенно начали торговать и кровью - любой убийца мог уйти от наказания, заплатив 50 тысяч рублей. Когда об этом рассказывалось в тогдашней России (в нынешней-то кого этим удивишь?), многие не верили, обязательно слышались наивные реплики, типа: "Откуда вы знаете? Слухи наверное!.." Авторы подобных комментариев напоминали Шурика, из кинокомедии "Кавказская пленница". В том-то и дело, что на Кавказе никто и не пытался таиться-скрываться. Наоборот - хвастались перед соседями, рассказывали подробности, всем кто желал слушать...

Постепенно расправил плечи, ядовитым грибом распустился, зацвёл, завонял национализм.

В глубинных районах, где не было курортников и были староверы (всегда отличавшиеся достойным поведением), рост национализма ощущался слабее, к русским относились терпимее (хотя и там у русских вошло в привычку ставить на ночь у дверей топор, или заряженное ружьё, и запирать все засовы).

В прибрежных и горнолыжных районах, где было много курортников (и особенно курортниц, ведущих себя обычно разнузданно, позорящих своим поведением всю русскую нацию - а украинскую вдвойне), отношение к русским становилось всё более скверным.

При этом, к русским на Кавказе автоматически причисляют всех людей с европейской внешностью - в том числе украинцев, белорусов, прибалтов, отчасти - молдаван. Впрочем, иной раз, прибалтов кличут немцами, а молдаван - цыганами. Некоторые литовцы, или скажем, украинцы, по наивности обособлявшиеся от русских, ставили тем самым себя в особо тяжёлое положение - ведь на юге, чем меньше у тебя земляков, тем ты беззащитнее. А все различия и обиды между славянскими народами (да и - между славянами и прибалтами) кавказцам кажутся надуманными и смешными. Мы для них все на одно лицо - как и они для нас. И, по большому счёту, они правы. Почему-то те же выходцы из России, Украины и Прибалтики, совершенно спокойно уживаются друг с другом где-нибудь в США, Канаде, или Аргентине.

В Парагвае и Уругвае русские крестьяне-староверы мирно соседствуют с фермерами-немцами. Никогда не слышал о каких-то столкновениях между ними.

Так бывает - если не стравливать народы совершенно искусственно.

Стали учащаться случаи настоящих, а не условных похищений девушек и женщин. При этом особой наглостью отличалась милиция - вплоть до того, что первых попавшихся девчонок хватали на улице и привозили в отделение, где насиловали "всем составом". А в ответ на этот беспредел, начинался беспредел ответный, когда родственники изнасилованных (или принуждённых к сожительству начальником по работе), ловили насильников (или начальников-сластолюбцев) и снимали с них скальпы, сажали на бутылки из-под шампанского (с отбитым предварительно горлышком), или отрезали половые органы (втыкая отрезанные члены в рот)...

Порой заявлялись на Кавказ славянские дурочки - под ручку с кавалерами из местных (подцепившими их где-нибудь в Москве, Минске, или Киеве). Замуж собрались.

Но здесь такие дела решаются только по воле родителей. А родители обычно говорили своему легкомысленному отпрыску: "Девай куда хочешь эту русскую шлюху. Жениться будешь на Манане". И в соседнем лесу находили отрезанную непутёвую голову светловолосой "невесты", в которой когда-то слишком крепко засела глупая мысль, о том, что: "Наши-то все пьют, да грубые - а ихние-то джигиты, в постели горячие, в обращении нежные, все непьющие, да богатые"...

Конечно, не всех убивали. Могли, например, просто продать чабанам в горы. Чабаны там всё лето без женщин. И поблизости - никаких представителей закона. Такса за такую секс-рабыню составляла от двадцати до сорока баранов (в христианских республиках бараны могли быть заменены свиньями). Некоторым женщинам удавалось оттуда каким-то чудом вырваться - измождённым, истерзанным до крайней степени скотскими забавами, да ещё на восьмом месяце беременности...

Помню как в поезде Киев-Тбилиси, проводница-киевлянка рассказывала о дочери, которая ещё будучи студенткой, сошлась с однокурсником-армянином. Сокрушённо вздыхая, сетовала на то, что родители армянина были страшно недовольны его женитьбой на славянке и, соглашаясь принять у себя на лето двух их детей (чтобы хоть как-то уберечь от радиации и укрепить иммунитет), категорически отказывались видеть у себя невестку.

Я слушал молча, не считая нужным пояснять проводнице, что её дочь - относительно везучая дура. Армянин попался какой-то на редкость упёртый, посмел пойти против воли родителей (это большая редкость). А сама проводница - плохая мать, если не сумела, или не захотела предостеречь родную дочь, от её странного (мягко говоря) увлечения.

Только не надо, дорогой читатель, возмущённо супить брови и куксить губки. Пусть меня осудит тот, кто не понаслышке знает что такое Кавказ и межнациональная вражда. А то много у нас в России комнатных философов, любящих с апломбом рассуждать о том, в чём они ни хрена не смыслят...

И наконец, как апофеоз всего этого бардака и гниения, зародилось (поначалу - в самых захолустных уголках горных районов) и начало входить в моду, самое настоящее, средневековое рабовладение. Социалистические республики стремительно превращались в чисто азиатские ханства. Всё шло прямо по библейской формуле: "пёс возвращается на свою блевотину".

Внешне- и внутриполитическая обстановка, способствовала происходящему.

В результате падения цен на нефть, в СССР началось нечто вроде кризиса. Появились талоны на продукты питания - вещь неслыханная для закормленного Кавказа, который не голодал даже в годы Гражданской и Отечественной войн.

Пришедший к власти на исходе своей жизни, тяжелобольной Андропов, видимо улавливал, что происходит что-то не то и надо срочно что-то делать. Но вряд ли он сам видел какой-то реальный выход из тупика. Спецслужбист - он и есть спецслужбист. Кроме "держать и не пущать", в его голове ничего не умещается. Все действия Андропова по "наведению порядка", были довольно хаотичны и бестолковы. Похоже, он пытался подражать Сталину, но подражательство это выглядело - не столько грозным, сколько глупым. Недаром говорят, что: "история обычно повторяется - в первый раз в виде трагедии, а во второй раз в виде фарса".

Например, к людям стоящим на улице, подходили "сотрудники в штатском", с идиотским вопросом: "Почему вы не на работе, товарищи?"

В школу вызывали родителей, из-за пятиминутного опоздания ребёнка на урок. Рассчитаться с производства стало трудно - "только по решению коллектива".

Это вызывало уже откровенное возмущение всех мало-мальски здравых людей.

Если на причуды Брежнева реагировали со снисходительной улыбкой (ну обвешался медалями - и ладно, чем бы дитя не тешилось...), то в адрес Андропова сыпались злые реплики, типа: "Они что там - совсем нахуй в маразм впали?!.."

В общем - Андропов пытался вилами размешать болото.

Размешал. Напугал. Кого-то и ужаснул. Кого-то восхитил. Но болото осталось болотом. Например, если в тюрьму сажали какого-нибудь директора-взяточника, то это означало лишь то, что освободилось место для другого взяточника.

А потом, дорвавшийся до власти Горбачёв, устроил "антиалкогольную компанию". Началась широкомасштабная вырубка виноградников. То есть - уничтожалась основа благосостояния многих кавказцев.

Тут уже ворчание на власть, превратилось в рычание - особенно когда подмечено было слабоволие Горбачёва.

Дав волю словоблудию, он не дал больше народу ничего.

А от слов, рано или поздно, начинают переходить к делам.

Если этого не делает власть - значит за это берётся кто-то иной.

Вчерашние воры и шулера, стали переходить к новой забаве - политике.

Не привыкшая трудиться и оказавшаяся вдруг на мели, кавказская молодёжь занялась грабежами.

Но грабить своих там не принято, поэтому взялись за иноплеменников.

Для самооправдания, в таких случаях всегда можно привести кучу "исторических свидетельств" того, что чужаки - настоящие исчадия ада, съевшие весь хлеб и выпившие всю воду из крана.

А чтобы Москва не докучала своим вмешательством в местные разборки, нужно от неё отделиться, хапнуть побольше суверенитета - да погромче жаловаться "международной общественности", на угнетение со стороны подлых русских оккупантов...