Сначала предыстория возникновения «метода».
Из книги Р. Враги «О советских маршалах, арктическом методе и второстепенных деталях» (Возрождение (La Renaissance). 1950, №10, с. 189-193)
1.«— Да, не скрываю. Теперь мне везет. Тач вуд! (Иван Петрович любил, чтобы его считали лингвистом, и порой откалывал такие фразы, что право все были озадачены: на каком это таком языке. Но "Тач вуд" — я понял). Во время войны и первое время после войны — разное было. Но теперь жить можно. Вам я скажу: Арктика меня вывезла!
— Какая Арктика?
— Ну что вы! Арктики не знаете? Папанов, Водопьянов и все такое прочее. Советская Арктика! Разумеется! Доходнейшая страна, доложу я вам! Колорадо, Клондайк... или как там его. Прямо золотая утка. Теперь уже могу вам разсказать. Теперь я уже такой спец, что самому Шмидту за мной не угнаться.
{с. 190}
— Ну, разсказывайте!
— Дело, понимаете ли было такое. Голодал я в сорок шестом ужасно. И тут понаехало в Париж масса всяких этаких интелидженсов всевозможных стран. Париж в этом отношении всегда пользовался хорошей репутацией: хоть какую информацию здесь найдешь. Я — как вы знаете — липой никогда не занимался. А информации у меня кое-какие — сами знаете — всегда были. Вот хотя бы об этих самых фабрикантах всяких там мобилизационных планов, военных штатов или протоколов "последнего заседания Политбюро". Вещь стоющая, и настоящий "сервис" любые деньги за такую информацию должен дать.
Вот начал я присматриваться и в конце концов облюбовал себе одного парня, представителя одной крупной державы с твердой валютой. Номина, — как говорится, — сунт одиоза. Джентельмен не называет гостиниц, да впрочем вы и сами догадываетесь. Вижу парень не плохой. Целый день, как сумасшедший, бегает по всем кафе, где обыкновенно собираются "информаторы" и "источники". Видно "центр" снабдил его аршинным списком. Суетится, курит трубку, читает "Правду", "Советского Патриота" и "Социалистический Вестник". Одно слово: сразу видно, что "спец"! Познакомился, разговорился. На третьем свиданье перешел к делу: так мол, и так... Не поинтересуетесь ли? А у самого, понимаете, последние десять франков в кармане и перспективы самые отчаянные. Но парень оказался на редкость твердый. "Нет, — говорит, — это все чепуха. Теперь, — говорит, — оставьте все эти ваши синтезы и опинии (так и говорит: опинии!). Теперь нужны элементы для точного анализа. Факты необходимы! Факт-с, факт-с, факт-с... Вот, если бы вы мне — мне что нибудь конкретно о Кузбассе или об Арктике. Цифры, диаграммы там разные, фотокопии приказов, стенограммы заседаний, графики..."
Тут я обалдел совершенно. Да как же так, думаю, из Парижа да и об Арктике. Что за новая школа такая пошла атомная. Куда девался этот принцип, что вы всегда твердили: ки, у, кан э коман. Но сами понимаете: десять франков и никакой надежды на следующие десять. Эх! — думаю — черт с вашей новой школой! Не я ее выдумал, не я буду виноват. Ну, значит, сделал я этакое восторженное лицо и как завоплю: "Да, что ж это, милый вы. мой человек, вы меня сразу об этих арктических фактах не спросили. Факты это самое плевое дело. У меня в этом направлении сохранились самые серьезные линии и конспекты..."
Ну, одним словом, сами понимаете, чего не сможет только наговорить предприимчивый человек, у которого десять франков в кармане. Парень оказался, на радость, толковый и сообразительный. После двух часов разговора я ушел с 200... ну — этих самых, твердой валюты, то есть, в кармане. Побежал я первым делом в мэзон дю ливр этранже. Накупил я массу книг об Арктике. Приобрел замечательную карту. А затем взял в разсрочку громаднейший радиоприемник. Не радио, а прямо двенадцатицилиндровый Линкольн. Забежал в национальную библиотеку. Ну, одним словом, — через две недели являюсь я к моему Лаврансу и представляю мой первый доклад. Схем поначертил всяких, красных точек наставил. Названий и фамилий новых — сколько угодно. Разсчет мой был совершенно безошибочный. Парень, вижу {с. 191} твердолобый. "Фактс, фактс..." то он твердит, а что такое эти самые "фактс", сам не знает. А это уж вы сами лучше меня знаете: чем тверже валюта, тем бюрократия в данной стране более громоздкая. Калькуляция такова: покамест мой доклад дойдет до "центра", покамест им налюбуются, покамест попадет в бюро дезэтюд, помалости его прочитают спецы, да пока составят оценку... ну, сами понимаете, три-четыре месяца, а то и целые полгода обезпечены. А там посмотрим. Да и спецы есть разные. Иного "спеца" легче провести, нежели желторотого воробья. Ну, одним словом, вот уже полтора года, как я состою "сурс бьен сюр" по арктическому делу. Насобачился я в этом вопросе до чрезвычайности. Советское правительство могло бы меня пригласить в советники. Сколько я "построил" за это время портов, верфей, судов. А что в самом деле, ведь делают же они что-нибудь в Арктике, а если делают, то почему непременно должны придумывать другое, нежели могу придумать я. Теория вероятности, сами понимаете. И я рад, и "спецы" рады. Теперь у меня уже большая библиотека и, что самое интересное, читаю я от времени до времени в разных журналах мои же собственные измышления, как научные "факты". Так что я и сам, в конце концов, не знаю, что правда, а что есть сочинение де мон имажинатион.
Так что, как сами видите, Арктика вывезла. Благороднейшая страна. Эй, гарсон! Дэ кар бьен фрапэ!»
2. «Так вот, эту встречу с Иваном Петровичем я вспомнил, познакомившись с историей восемнадцати советских маршалов, описанной в любопытном сочинении полковника Калинова. Les marechaux sovietiques vous parlent; Librarie Stock. Прочитав сие сочинение, я чуть не ахнул. Ну, думаю, не мой ли это Иван Петрович стал упражняться. До того похожа предприимчивость и безошибочная "калькуляция". Скажем прямо: никакого полковника Калинова в природе не существует, а, следовательно, и, по всем законам природы, не могли существовать и какие бы то ни были его записки. Но видно и здесь, в области издательской, арктический метод находит свое применение».
3. «Воспоминания "полк. Калинова" это целая энциклопедия "второстепенных деталей правдоподобия"».
Вот признание Григория Беседовского в его письме Рышарду Враге, польскому разведчику, советологу, литератору:
«Я пишу книги для идиотов. Можете ли себе представить, чтобы кто-то на Западе читал то, что вы называете моими сомнительными произведениями, если, цитируя Кагановича, Жукова, Микояна или Булганина, я бы старался быть правдивым в отношении стиля, смысла и формы их выступлений?...
Но когда я изображаю Сталина или Молотова в пижаме, когда я пересказываю самые грязные истории о них – неважно, насколько те правдивы или вымышлены – будьте уверены: читать меня будет не только вся интеллигенция, но и наиболее важные капиталистические государственные деятели, когда по дороге на мирную конференцию они перед сном возьмут мою книгу в пульман... Аллах наделил глупцов деньгами, чтобы умным жилось легко».
Об этом написано здесь и здесь
Надо признать, что « Арктический метод» работает сейчас повсеместно. А аргумент «Всем известно…» вкупе с "второстепенными деталями правдоподобия" стали популярными приемами в исторических дискуссиях.
Это проявилось в ситуации с Петром Войковым, которого обвиняют в убийстве семьи бывшего российского императора Николая II. Отсутствие доказательств его вины значения не имеет. Как не имеет значения и позиция прокурора, занимавшегося делом об убийстве «царской семьи», где имя Петра Войкова ни как организатора, ни как участника убийства не значится. Зато Д. Киселев, руководствуясь вышеупомянутой «методичкой», не скупясь на леденящие душу подробности, описал на федеральном канале то, что является вымыслом нечистоплотного проворовавшегося Г. Беседовского.
Вести недели с Дмитрием Киселевым от 08.11.15
Заметим попутно, что журналист Д.Киселев, комментируя другие сюжеты, в частности о Шарли Эбдо, глумящимися над гибелью российского пассажирского самолета или М. Ганапольского, совершающего в эфире подлог с роликом о Севастополе, искренне негодует.
И его слова абсолютно справедливы: «…есть те, кто считает, что такая свобода слова имеет право на существование. Какая ТАКАЯ? Вообще без ограничений?... Хочется понять принцип избирательности. (Авт. – над какими событиями можно, а над какими нельзя глумиться). Есть ведь и у нас такие журналисты, что смотрят как бы отстраненно, не отвечая ни за что: ни за факты, ни за интонации, ни за последствия. … Такая журналистика сохраняет претензии на яркую форму, едкость иронии и безаппеляционность».
Парадоксально, но буквально несколькими минутами позже журналист Д. Киселев поведет себя точно так же, как только что описывал. Плюс воспользуется «наработками» «Арктического метода» Г. Беседовского. Плюс применит прием «второстепенных деталей правдоподобия». И «не заметит» этого.
«Есть в столице станция метро «Войковская». Имя свое дал ей Петр Лазаревич Войков. Тот самый Войков , что в Екатеринбурге вместе с Юровским убил государя-императора Николая II и его семью, включая малых детей. (в этот момент демонстрируются кадры худ. фильма «Искупительная жертва» Реж. А. Иванов 1992 г.). Для верности потом они невинных жертв прокалывали штыками. Пол при этом в Ипатьевском доме стал скользким как на бойне.
Наутро Петр Войков снял с убиенных украшения, раздел тела и стал резать императора на куски. Потом и остальных. Еще человеческие обрубки — части рук, ног, туловищ и головы Войков поливал концентрированной серной кислотой, растворял в ней царскую плоть, дабы обезобразить до неузнаваемости. Серную кислоту Войков запас в екатеринбуржской аптеке «Русское общество», взял там под 100 литров, использовал — всё. Поверху же лил на полусожженное кислотой человеческое мясо керосин и с шипом(?) палил, помешивая.
На это ушло двое суток подряд. Помогали Юровский, Голощекин, Белобородов. Войков сам и работал и командовал. Что не разложилось и не догорело закопали прямо посреди проселка. А сверху развели костер. Вся картина восстановлена в подробностях по многим источникам, в том числе следствием администрации Колчака, расследованием в позднесоветские годы и дополнительным уже в наше время.
Важнейший источник — советский дипломат, невозвращенец, Беседовский. В 20е годы он под началом Войкова работал в советском постпредстве в варшаве. Как то под Новый год, Войков , подвыпив на «корпоративе2 для сотрудников, всю историю убийства царской семьи Беседовскому и выложил.
«Мы все, участники сжигания трупов, были прямо-таки подавлены этим кошмаром. Даже Юровский, и тот под конец не вытерпел и сказал, что еще несколько таких дней — и он бы сошел с ума....» (цитата из кн. Беседовского Г. З. «На путях к термидору» М., 1997 с.116)
Пассажирам метро, спускающимся на станцию «Войковская» наверное будет интересно знать, как Войков пришел к столь ужасному цареубийству и как сложилась его жизнь после.
Так вот, Петр Лазаревич Войков 1888 года рождения, из учительской семьи. В 18 лет от роду стал террористом — в Крыму перевозил бомбы и участвовал в покушении на градоначальника Ялты. В 19, опасаясь преследования, бежал в Швейцарию, изучал химию в университете Женевы и Парижа. Спустя 10 лет, одновременно с Лениным в апреле 1917 вернулся через Германию в Россию и вступил в партию большевиков.
Не прошло и года как Войков уже комиссар снабжения Уральского облсовета. Активно изымал у крестьян продовольствие. Когда же в Екатеринбург доставили под арестом царскую семью — настаивал на расстреле Николая II, его жены, сына, дочерей и их спутников.
«Вопрос о расстреле Романовых был поставлен по настойчивому требованию Уральского облсовета, в котором я работал в качестве областного комиссара по продовольствию. Центральные московские власти не хотели сначала расстреливать царя, имея ввиду использовать его семью для торга с Германией... Я был одним из самых ярых сторонников этой меры. Революция должна быть жестокой к низверженным монархам... Ни один из членов областного комитета партии не голосовал против.» (Беседовский там же.)»
Вспомнить этот сюжет пришлось потому, что голосование по переименованию станции «Войковская» проходит теперь на канале RT.
А Дмитрий Киселев по свидетельству википедии – российский журналист, телеведущий, генеральный директор российского международного информационного агентства «Россия сегодня», заместитель генерального директора ВГТРК.
Заметим, насколько некорректно составлены вопросы для голосования на RT:
Не надо ворошить историю, пусть останется как есть (то есть будто бы понятно, что П. Войков – преступник, ну да уж ладно…)
Надо переименовать, ведь Войков причастен к убийству царской семьи (то есть опять-таки понятно, что Войков – преступник, и потому…)
Я не из Москвы, мне всё равно. (А почему, журналисты из RT, гражданам России должно быть «Все равно», когда речь идет о столице нашей Родины?)
Вот так история Петра Войкова не дает кому-то покоя. Эксперты утверждают, что его имя поднято на знамя десоветизаторов не случайно. Начав с переименования станции, неизбежно доберутся до могилы П. Войкова у Кремлевской стены. А это уже пролог к уничтожению всего пантеона героев на Красной площади. И кульминацией станет вынос Ленина из Мавзолея.
Дать по рукам таким историкам и журналистам – дело необходимое. Время настало, уж больно они засуетились.
О Войкове и следователе Соловьеве
Оценили 26 человек
74 кармы