По многочисленным просьбам трудящихся рассказываю про займы в Советском Союзе. Как и сейчас, в советское время у большей части населения были кредиты. Разница была в том, что сейчас народ берёт деньги у банков, а тогда советская власть брала деньги у народа. Точнее, отбирала, так как государство делало предложения, от которых нельзя было отказаться.
Особенно жёстко выбивал деньги Иосиф Виссарионович. Цитирую, например, из докладной записки прокурора Вышинского от 19 августа 1939 года:
Докладываю о двух случаях применения недопустимых методов распространения займа Третьей пятилетки (выпуск второго года).
1. В с. Екатериновка Гросуловского района Одесской обл. пыталась покончить самоубийством колхозница [колхоза] им. 3-й Сталинской пятилетки Матрос Евдокия Семеновна, 49 лет.
Покушению на самоубийство предшествовало следующее.
Подписка на заем в колхозе началась 2 августа, сейчас же после митинга, посвященного выпуску займа. Часть колхозников в этот момент на заем еще не подписалась. Вследствие этого комиссия по распространению займа в составе зав. отделом пропаганды и агитации РК ВКП(б) Мищенко (уполномоченный РК), председателя колхоза Иванова, завхоза колхоза Сиятковского и уполномоченного по подписке Дубины вызывала колхозников и беседовала с ними. Была также вызвана колхозница Матрос, которой Сиятковский и Дубина предложили подписаться на 100 руб. Матрос, ссылаясь на свое материальное положение, изъявила согласие подписаться на 20 руб. С этим комиссия не согласилась и на следующий день, 3 августа, снова вызвала Матрос в канцелярию колхоза. В грубой форме ей было предложено подписаться на 100 руб., от чего она отказалась со словами: «Если так жить, то лучше повеситься».
После этого Матрос пыталась повеситься. Свой поступок она объяснила тем, что к ней приставали с подпиской на заем и при этом грубо обращались. Заслуживает внимания, что председатель Иванов дал указание о недопущении к полевым работам тех колхозников, которые еще не подписались на заем.
Следует также отметить, что по селу был пущен провокационный слух о том, что у колхозников, не подписавшихся на заем, будут отбирать имущество. По данному делу ведется следствие.
2. Заведующий Батуринским райфинотделом Коротошевич вызвал в сельсовет единоличника Дмитренко Ивана Ивановича и предложил ему подписаться на заем на 100 руб. Дмитренко согласился подписаться только на 50 руб. Тогда Коротошевич, угрожая Дмитренко, стал составлять акт о том, что он срывает реализацию займа по селу. Под влиянием этих угроз Дмитренко пытался покончить самоубийством, но был вовремя вынут из петли.
Таких документов в наших архивах множество. Сталин спускал план: изъять у населения в виде займов такую-то крупную сумму. На местах ответственным приходилось собирать с населения дань, используя шантаж и угрозы, так как в противном случае их сурово наказали бы за срыв плана. Старались, конечно, не перегибать: запугивать без шума, чтобы жалобные крики стригомых не доносились до компетентных органов, у которых тоже был свой план.
Вот, к примеру, ещё из того же августа 1939 года, докладная записка Панкратьева Молотову:
Докладываю о преступной провокации, имевшей место при реализации займа Третьей Сталинской пятилетки (выпуск второго года) в с. Березовка Букского района Киевской обл.
Уполномоченный РК ВКП(б) Будник, по согласованию с председателем сельсовета Дзебой и председателем колхоза Журило, собрал в ночь на 5 августа, под предлогом всеобщей мобилизации, все мужское население села в возрасте от 18 до 60 лет. Военнообязанным было предложено явиться, имея на руках воинские документы. Собравшихся в колхозной избе колхозников Будник и Дзеба поочередно вызывали к столу и предлагали подписаться на заем в установленной ими сумме.
Внезапный ночной вызов мужчин под предлогом мобилизации посеял панику среди населения села.
Будник, Дзеба и Журило преданы суду. Первые двое до суда заключены под стражу.
При помощи займов граждан стригли постоянно, так что в итоге один-два месяца в году они работали на советскую власть бесплатно, получая бумажки вместо зарплаты. Коммунисты полагали, что долги отдают только трусы, поэтому по облигациям платили кое-как, тем более что деньги им были нужны на помощь африканским странам и на прочие важные цели, а своё население, укрощённое посредством ленинской кровавой бани, было готово терпеть.
Цитирую, например, из дневников Любови Шапориной:
Вчера в газетах опубликован новый правительственный сюрприз. С 1958-го года прекратят тиражи по займам на 20–25 лет! Банкроты злополучные! У бедной Ольги Андреевны на 15'000 облигаций. Ей 55 лет. Выброшены в навоз. Она ежегодно получала займов на полторы ставки. Следовательно, полтора месяца в году работала бесплатно.
Этот кидок Никита Сергеевич Хрущёв объяснял населению так:
Возьмем, к примеру, такой факт, как осуществленные по инициативе трудящихся мероприятия в отношении государственных займов. Миллионы советских людей добровольно высказались за отсрочку на 20–25 лет выплат по старым государственным займам. Этот факт раскрывает нам такие новые черты характера, такие моральные качества нашего народа, которые немыслимы в условиях эксплуататорского строя.
В итоге с задержкой на пару десятилетий небольшую часть денег всё же вернули — тем, кто дожил. Цитирую из воспоминаний Владимира Шварца:
И ещё: каждый год в мае выпускали облигации, и всех подписывали на облигации. Подписываться нужно было как минимум на оклад месячный — и вычитали его десять месяцев потом из зарплаты, а тебе давали облигацию, по которой можно было выиграть что-то, а можно было и не выиграть. Ну, в основном не выиграть. И только в 1956 или 1955 году, начались какие-то подвижки, отменили вот эти вот займы, заморозили на двадцать лет отдавание этого долга государством, и через двадцать лет, где-то в 1970-е — 1980-е годы эти деньги отдали. Отдали один к одному, с учётом всяких там… 1961 года этой самой реформы денежной. Отдали один к одному, а деньги к тому времени обесценились, покупательная способность рубля упала по сравнению с пятьдесят шестым годом. Ну, короче говоря, был обман.
Уклониться от взятия займов было не легче, чем в лихие девяностые отказать бандитам, пришедшим за данью к твоему ларьку. Цитирую из статьи историка Елены Твердюковой на сайте Российского исторического общества (ссылка):
С начала 1930-х гг. принудительное распространение облигаций стало всеобщей практикой. Несмотря на пропагандируемую добровольность, уклониться от подписки на заем стало фактически невозможно. В некоторых сельсоветах составлялись подворные планы взыскания денежных сумм. На домах неисправных плательщиков расклеивали плакаты с надписями: «Здесь заражено!», «Опасно!» На собраниях таких граждан рассаживали на черные скамьи, к которым подставляли гробы. Лозунг «Ни одного трудящегося без займа!» почти полностью был проведен в жизнь. Трудящиеся отдавали государству в долг деньги в сумме месячного оклада, а члены ВКП(б) – двухмесячного. Жительница Ленинграда С. Коган вспоминала, что их с мужем семейный бюджет недосчитывал четырех месячных зарплат в год: «До самой войны… заем так и продолжали подписывать два месяца каждый год… Появились новые заботы, и мы все буквально тратили, чтобы обставить комнату, и сами жили – не знаю вообще, как мы выжили».
Народ был открытым грабежом недоволен, но возражения против займов называли антисоветскими, а получать клеймо антисоветчика было страшно. Цитирую из той же статьи:
В то же время в сводки органов госбезопасности все чаще попадала информация об отказе трудящихся поддерживать подписные кампании. Так, 22 апреля 1947 г. в цехе Оптико-механического завода им. ОГПУ в Ленинграде (ныне ОАО «ЛОМО») проводилась беседа на тему: «Куда идут наши займы». В конце ее докладчику был задан ряд вопросов «антисоветского характера». Рабочий Быков, в частности, спросил: «Кто дал право правительству проводить конверсию старых займов, которым подошел срок погашения? И кто гарантирует нам, что это же не повторится через 20 лет, когда истекут сроки новых займов?» В мае 1948 г. слесарь Особого конструкторского бюро № 16 в Москве Иванов при заработке 1900 руб. согласился дать государству взаймы лишь 500 руб., объяснив: «На месячный заработок по призыву партийного собрания не подпишусь в связи с тем, что не вижу улучшения материального положения рабочих, о котором так много говорят».
Советских граждан обманывали с самого начала, вот прямо с лозунга «Землю — крестьянам, фабрики — рабочим, власть — народу!». После 1917 года у крестьян отобрали землю, постепенно загнав несчастных в коммуны и колхозы, а рабочим Ленин особо пояснил, что когда фабрикой владеют рабочие — это тот же капитализм, только сбоку, поэтому пролетарии будут владеть ничем, а все фабрики заберёт себе в собственность государство. С народной властью тоже не очень получилось, так как одним из первых решений большевиков стал разгон Советов. Некоторые народные восстания во время Гражданской войны шли под лозунгом «За Советы без коммунистов».
Сталин тоже не стеснялся разочаровывать народные массы. К примеру, он обманывал граждан не только с обычными облигациями, но и с автомобильными. Покупатели так называемых «автообязательств» 1930 года, за которые им обещали автомобили, получили в итоге вместо автомобилей обесценившиеся советские рубли.
После длинной череды обманов со стороны властей народ окончательно потерял веру в облигации, начал обклеивать ими стены или выкидывать на помойку. В те годы ходил такой, например, анекдот (ссылка):
Дама, обратив внимание на огромную очередь в зоопарке, спросила: "Что там дают?" Ей ответили: "Это очередь к слону. Он скупает облигации госзаймов". — "Но зачем?" — "А слоны по триста лет живут!"».
Этим безверием пользовались предприимчивые граждане: они скупали облигации за копейки, а потом выигрывали на них призы, так как какие-то символические суммы на лотерейные выигрыши по облигациям государство всё же иногда выделяло. Понятно, что арбитражников ловили и сажали, но нам тут важно другое. Обычный советский гражданин, которому угрозами насовали полные карманы облигаций вместо зарплаты, охотно соглашался продать их за 3% от номинальной стоимости, например.
В общем, всё по-социалистически: если у тебя есть лишние деньги, то ты должен отдать их коммунисту, он найдёт твоим деньгам лучшее применение. Но, справедливости ради, следует указать, что постепенно коммунисты становились всё более и более цивилизованными. При Хрущёве, допустим, народ надули с займами, то есть фактически не выплатили зарплату за пару лет. Однако если сравнить кидок Хрущёва с действиями ленинских упырей, то Хрущёв будет выглядеть даже по-вегетариански. Цитирую, например (ссылка):
В Нижегородской губернии в 1918 году владелец небольшого завода не дал революционерам ввести рабочий контроль. Был арестован. Строптивца обещали выпустить, если выплатит чрезвычайный революционный налог. Выплатил. Отпустили. Осенью опять арестовали. Потребовали еще раз заплатить, но уже неподъемные деньги: 200'000 рублей.
Из тюрьмы писал письма своим рабочим, умолял сжалиться — пять малолетних детей, саботажем не занимался, да и сам из рабочих, предприятие создавал с нуля. Не сжалились. Расстреляли…
Оценили 24 человека
36 кармы