Советские школы пытались подражать школам дореволюционным, причём не церковно-приходским школам или реальным училищам, а непременно гимназиям, где давали аристократическое образование, сильно оторванное от реальных профессиональных нужд.
В Российской Империи была одна из самых демократических образовательных систем: девочкам не ставили особых препон в учёбе, а низшие сословия могли получить образование за вполне доступные деньги (если речь шла про способных детей, то бесплатно). Гимназии, однако, носили налёт элитарности — предполагалось, что в них учится «чистая публика».
При Александре III вышел циркуляр «О сокращении гимназического образования», согласно которому рекомендовалось мягко сократить количество мест в гимназиях для детей лакеев, кучеров и мелких лавочников. Согласно известному мифу, это был не циркуляр, а закон, который якобы запрещал учиться пролетариям и крестьянству. Но нет: это был всего лишь проходной циркуляр, и нацелен он был в первую очередь на прислугу, а про рабочих и крестьян в нём даже не упоминали.
Дети рабочих получали образование по другой траектории: они учились в городских училищах, потом шли в ремесленные. Гимназии им в общем случае были не нужны.
Причин ограничения доступа в гимназии было две.
Во-первых, в погоне за статусом кухарки с кучерами неверно просчитывали свои финансовые возможности: тратили значительные для себя деньги, чтобы выучить ребёнка бесполезным древним языкам. Им было бы разумнее направить отпрыска, например, в реальное училище, чтобы тот освоил там черчение, математику и механику.
Во-вторых, в России в те годы свирепствовал терроризм, при этом главными рассадниками революционной гнили были университеты. Циркуляр, немедленно прозванный иноагентами «Циркуляром о кухаркиных детях», был подписан в 1887 году, а всего лишь шестью годами ранее социалисты — по большей части участники студенческих движений — убили Александра II, отца Александра III. Так как общество тогда ещё не выработало действенных мер по борьбе с левацкой заразой, правительство действовало на ощупь: в том числе и через попытки сократить прослойку разночинной интеллигенции, служившую вербовочной базой для террористов.
Вскоре стало ясно, что ограничение доступа в гимназии — не решение проблемы. Циркуляр практически не действовал: количество школьников со студентами в России только росло, равно как и доля студентов из низших сословий в университетах. Если бы не революция 1917 года, отбросившая нашу образовательную систему примерно на 12 лет назад, то примерно к 1925 году качественным начальным образованием было бы уже охвачено всё юное население России.
Так вот, после революции большевики решили, что раз «царь» не пускал их в гимназии, то значит именно в гимназии-то им и нужно. Поэтому они попытались сделать советское образование максимально аристократическим, то есть оторванным от реальных задач. Разумеется, конкретных документов, где была бы обозначена именно такая цель, советские иерархи не подписывали — напротив, периодически они требовали укрепить связь школ с жизнью. Однако мы все учились в школах, и видели всё сами (кстати, дух современных школ мало чем отличается от советского).
В школе не учат кататься на велосипеде. В школе учат даты жизни известных велосипедистов, историю изобретения велосипеда и расцветку спортивной формы велосипедных команд. Это называется «базой» и «системной подготовкой», и взрослый, не способный проехать на велосипеде и 10 метров, с презрением смотрит на курьера, который накручивает на велосипеде по 30 километров в день, но при этом даже не слышал фамилий Артамонова и фон Дреза.
Со стороны может показаться, будто школьная схоластика — следствие бюрократического вырождения изначально хороших идей. Но нет, дела обстоят с точностью до наоборот. Оторванность школ от жизни — базовое требование властей и родителей. Школа должна быть как можно более аристократической, а в аристократических школах не учат презренным ремёслам — только всякому бесполезному типа древнегреческого языка, игре в поло и различиям между сортами фуа-гра.
Для аристократов такое образование имело смысл: им было важно распознавать своих и держаться вместе, решая важные государственные дела. Аристократ не должен лично просчитывать прочность моста — ему достаточно просчитать прочность инженера, которым он будет руководить.
К сожалению, для советских и современных школьников вся эта школьная схоластика типа дифракционных решёток или принципиальной схемы паука-крестовика менее полезна. Типичный школьник выпускается в должности рядового исполнителя: ему нужно работать руками, а не командовать. Оторванные от жизни навыки, которые помогли бы молодому графу органично влиться в общество себе подобных, для современного школьника бесполезны.
Самое же смешное, что из нашей образовательной системы, выпускающей каждый год пару миллионов графов без титула, выдернули один из главных стержней аристократической подготовки: хорошие манеры, этикет. Но, впрочем, это уже тема для отдельного поста.
Оценили 29 человек
43 кармы