В условиях современного плюрализма слово это стало неким подобием мантры, периодически повторяемой медийными и государственными мужами, порой с едва скрываемой иронической интонацией.
Привычная этимология подразумевает “свободу” как неограниченную возможность субъекта совершать деяния, ничем не стесненные и зависящие лишь от его собственной воли.
По Канту свобода – ноумен, коренящийся в небытии, т.е. суть возможное, нечто, желающее воплотиться в настоящем, но как таковое в природе не существующее. Термин “свободный”(libertatis) в Древнем Риме отражал статус граждан, не являющихся рабами(servi). Именно из латинской терминологии растут ноги у английского слова “liberty”, итальянского “liberta”, испанского “libertad” и т.д. Происхождение этого слова в русском языке связывается с именем языческой богини славян Паннонии, Свобы , что, по мнению Г.А. Миловидова, говорит о свободе как о “высшем, мистическом начале, преимущественном праве, свойственном божеству”. Тут же напрашивается лингвистическая параллель с древнеарийским прилагательным “svapati”, т.е. “господствующий над собою”, “сам себе господин”. Аристотель считал свободным всякого, кто не находится во власти насилия и неведения.
Таким образом хорошо знакомое и привычное нам слово обрело свое современное значение благодаря слиянию его юридической и религиозно-философской трактовок, что и обуславливает проблематичную “универсальность”, открывающую возможность для многочисленных спекуляций, чем всячески пользуются лево-декадентские силы на протяжении всей истории.
Начиная с 17-го века, понимание свободы существенно трансформировалось под влиянием политических факторов, таких как принятие в 1689 году Билля о правах, укрепившего парламентаристский курс Англии, а так же концепций “естественного права” и “естественной свободы”, сформулированных философами Просвещения. Джон Локк говорил: "Естественная свобода человека заключается в том, что он свободен от какой бы то ни было стоящей выше его власти на земле и не подчиняется воле или законодательной власти другого человека, но руководствуется только законом природы". Разумеется, подобные изречения поставили с ног на голову привычное понимание роли человека в обществе и истории, породив целую цепочку масштабных кровопролитий, всем известных восстаний и революций. Обыватель, не имеющий внятной общественно-политической позиции, способностей к созданию культурных ценностей, представитель провинциального плебса был объявлен субъектом общественно-политических отношений и господином не только собственной судьбы, но и жизни своих сограждан – членов сообщества, именуемого государством, властителями которого все они со временем были объявлены. Отсюда очевидная деградация политического: из “удела мудрейших”(Платон) и “искусства королей” ремесло государственного управления превратилось во всем знакомую клоунаду, представление из серии “кто кого перекривляет” - столь привычное для нас, но тем не менее довольно печальное зрелище. Согласно Карлу Шмитту, критерий легитимности из соблюдения законов престолонаследия, часто являвшийся причиной таких войн, как, например, война за испанское наследство, плавно мутировал в соблюдение прав и свобод человека . Отныне ценность власти определяется не трансцендентным “правом”, но защитой абстрактной “свободы”. Итак, понятие политической легитимности изменилось, политическая свобода появилась, а вот войны никуда не исчезли, и, по всей видимости, никогда не исчезнут, каким бы иллюзиям не предавались господа пацифисты.
И не смотря на возгласы адекватной части либеральной интеллигенции о том, что свобода – это привилегия, которую нужно заслужить, не смотря на доносящиеся из глубины времен напоминания Томаса Гоббса о том, что государство вынуждено ограничивать гражданскую свободу ради обеспечения безопасности общества, эгалитарно-идеалистические настроения продолжают доминировать в центристских кругах.
Демократия из средства для улучшения жизни граждан, коим она, несомненно, являлась на ранних этапах своего существования, трансформировалась в разновидность политического фетиша, стала неоспоримой самоцелью, аксиомой, догматом либерально-тоталитарного общества. Современный человек, впервые подумавший о свободе, обеспечил себя всевозможными способами ее реализации, такими как просвещенческая философия, парламент, левое направление в политике, революция, демократия, дойдя в своем стремлении “освободить” себя и всех остальных до метафизического отцеубийства, лишения себя неба над головой – неба Вечного, священного и безграничного, и вовсе не обязательно быть христианином для того, чтобы это почувствовать.
Однако то, за что французская беднота проливала кровь в конце 18-го века, ныне стало модным трендом, политическим мейнстримом, игрушкой демагогов и резиновой дубинкой в руках сильных мира сего.
Печальный вердикт: свобода стала пародией на саму себя, лишившись своего изначального значения, полностью перекочевав в сферу современной псевдополитики.
Оценили 0 человек
1 кармы