Саммит страусов

Завершившийся в Гамбурге саммит двадцати ведущих стран мира продемонстрировал приход на мировую политическую сцену театра абсурда. Так, темой первой сессии была проблема роста мировой экономики. И ее обсуждение выглядело консилиумом, в котором участвовали только больной и его дальние родственники. Дело в том, что в современной экономической системе рост могут организовать только страны Первого мира. Сначала у себя, а затем в виде мультипликативного эффекта и в остальном мире. И как раз у них организовать экономический рост не получается.

Так в самой главной для запуска роста экономике, американской, средние темпы экономического роста после 2008 года соответствуют показателям периода Великой депрессии – 1,3%. Учитывая, что современная статистика в сравнении со статистикой времен Великой депрессии представляет собой уже извращенную форму лжи, вместо роста скорее всего реально имеется спад. А некоторые экономисты уже даже утверждают, что реального роста нет уже полвека.

Иначе как объяснить, почему доходы средних американцев уже больше полувека не растут? Куда в таком случае делся полувековой прирост? Объяснение, что весь прирост присвоили мультимиллиардеры, не проходит, так как уже никто не спорит, что их гигантские состояния, это на самом деле надутые финансовыми манипуляциями гигантские пузыри. А рейганомика была попыткой запустить экономический рост с помощью финансового допинга. Но так как ничего из этого не получилось, власти начали «модернизировать» методики оценки роста. Получается, уже и этот «резерв» уже исчерпан – статистика не способна нарисовать больший даже в сравнении с Великой депрессией рост.

Но разговоры о запуске роста экономики выглядят попыткой отвлечь внимание от критической ситуации в финансовой сфере. Эксперты хором говорят, что коллапс мировой финансовой системы неминуем – в ней сформировались и уже превзошли критические значения все возможные дисбалансы. Эксперты считают, что это будет самый большой финансовый кризис в истории. И обсуждают только через сколько месяцев он произойдет. В такой ситуации тема организации роста глобальной экономики имеет лишь цель уверить мировое сообщество, что лидеры ведущих стран занимаются положенным им делом – инициированием полезных всем общемировых процессов.

После «консилиума» участники перешли к темам из разряда разговоров «о погоде». Возможно именно поэтому темой второй сессии стало обсуждение изменения климата. Метеорологи до сих пор могут достаточно точно предсказывать погоду только на три дня. И уже двадцать лет морочат всем голову своими прогнозами на сто лет вперед. Поэтому Трамп, как бизнесмен, то есть, человек дела, играть в этом театре абсурда отказался – вывел США из парижского соглашения по климату.

Тема третьей сессии – миграционный кризис. А это внутренне дело даже не всей Европы – только Евросоюза. И зачем пятнадцати участникам саммита участвовать в обсуждении проблемы, касающиеся только пяти участников – Германии, Франции, Италии, Англии и Евросоюза. Они что, ждут от первых советов? Или они просто решили провести для остальных глав государств мастер-класс – показать, как нужно обсуждать сложные проблемы?

Тема четвертой сессии – «цифровая экономика». Это самая пикантная тема. Потому что пока толком неизвестно, что это такое. Экономисты просто придумали новый красивый термин, чтобы политики могли использовать его в речах для демонстрации своей экономической компетентности. Предыдущая такого рода история окончилась конфузом. Тогда экономисты придумали термин «экономика знаний». И начали всех уверять, что этот термин объясняет сущность экономики постиндустриального общества. Мол, на смену техническому прогрессу, как двигателю экономического развития, придет научный прогресс. Но дело в том, что вся без исключения человеческая деятельность с первобытных времен основывается на знаниях. Чем она и отличается от деятельности животных. Соответственно, рассуждениями о приходе «экономики знаний» обществоведы демонстрировали лишь свою дремучесть.

Что касается «научного прогресса», то он пришел еще два века назад и все это время двигал технический прогресс, который, в свою очередь двигал развитие производства. А развитие именно экономической деятельности, то это развитие экономического вида общественных отношений. А они уже больше века только деградируют, что наглядно демонстрирует неуклонно растущая разница в доходах.

Как подозреваем, в случае с «цифровой экономикой» имеет место попытка экономистов всучить власти лежалый товар. В последней трети ХХ века экономисты и политики носились с идеей наступления «эры экономики услуг». Хотя экономика услуг существовала во все времена – та же торговля, это услуга по продвижению товара от производителя к потребителю. На самом деле это шоу потребовалось бизнесу для устранения препятствий переносу производств в развивающиеся страны. Ведь на первом этапе перенос производств обеспечивал взлет прибыли до 1000%. К этому времени неолибералы объяснили бизнесу, что классический либерализм ошибался, утверждая, что свобода нужна для развития общества. А правильной является свобода от общества. Поэтому бизнес не захотел платить налоги с сумасшедшей прибыли ни свой власти, ни местной. Это и привело к расцвету офшоров, в которых стала оседать львиная доля сверхприбыли.

Власти развитых стран тогда сделали вид, что поверили в наступление «эры экономики услуг» и не чинили бизнесу препятствий в деле реализации им на практике «ценности» свободы от общества. В результате сегодня развитые страны имеют деиндустриализацию экономики, оффшоризацию элиты, деградацию производительных сил. И в качестве производной целый букет социальных болезней. Но если «экономика услуг» была эпохальной аферой, то за нынешней «цифровой экономикой» ничего кроме пиар-интересов не просматривается. Что касается начавшихся разговоров о необходимости реиндустриализации и борьбы с оффшоризацией, то они никак к «цифровой экономике» не относятся.

Так что современные экономисты явно измельчали. А потому не смогли придумать ничего нового на тему светлого экономического будущего, чтобы власть могла делать вид, что она ведет в него общество. Соответственно, это в чистом виде профанация. В СССР это называлось «стучать по рельсам». То есть, имитировать движение. Поэтому с «цифровой экономикой» все будет по комедии Шекспира «Много шума из ничего». Хотя сами экономисты на этой шумихе прилично заработают – будут раскрашивать горизонты в розовые тона, писать программы и создавать проекты. А это значит, обсуждение лидерами ведущих стран «цифровой экономики» выглядит финальным актом абсурдистского спектакля.

В итоге главным результатом саммита стал разговор Д.Трампа с В.Путиным. В изложении политологов этот результат выглядит феноменальным. Но только потому, что вместо запланированного изначально получаса разговор продолжался два часа с четвертью. Ведь неизвестно, о чем именно они говорили и до чего конкретно договорились. Получается, грандиозность результата заключается в поломке регламента саммита – президенты начихали на него и говорили столько, сколько посчитали нужным. Прессе, конечно, бросили пару «костей» – договоренность организовать переговоры специальных представителей по Украине и согласование одной зоны деэскалации в Сирии.

Получилось, что саммит был созван только для того, чтобы Трамп и Путин смогли встретиться и пару часов поговорить о чем-то для них, безусловно, важном. А все четыре темы официальной повестки саммита служили только для политического антуража. Учитывая, во что обошелся саммит, можно сделать вывод, что нынешние президенты стали обходиться обществам уже гораздо дороже императоров.

На самом деле реальная тема для обсуждения была. Не только в экономической сфере пиковая ситуация. В политической сфере ситуация не лучше. Так уже полтора десятилетия терпят провал все без исключения внешнеполитические проекты Америки. Судя по всему, власти США понимают, что у них нет интеллектуального обеспечения, способного разрабатывать качественные политические проекты. И нет политиков, способных такие проекты успешно реализовывать.

Поэтому американские власти благоразумно не разрабатывают внутриполитические проекты – понимают, что их провалы приведут к таким же результатам, к каким привела горбачевская «перестройка». Медицинская реформа Обамы является единственным исключением, которое своим провальным результатом подтверждает неспособность лидера мира хоть что-то успешно реформировать. При этом предстоящее банкротство пятого по численности населения и объему ВВП штата Иллинойс свидетельствует, что ситуация в самих США достигла критического состояния.

Обществоведы уже согласились, что на планете стремительно развивается глобальный по масштабу кризис. Его суть уже тоже понятна – это кризис индустриальной модели общества. Она исчерпала свой потенциал двигателя общественного развития. Именно поэтому глобальный кризис развивается в первую очередь в странах Первого мира – на их уровне развития индустриальная модель за три века как раз и выдохлась. И потому требует замены на новую модель – адекватную современному уровню общественного развития.

Тогда как развивающиеся мировые политический, экономический и социальный кризисы являются лишь производными – метастазами глобального кризиса. Причем в латентном виде кризис развивался с 70-х годов. СССР первым достиг его открытой стадии и стал первой его жертвой. А в 2008 году открытой стадии кризиса достиг Запад.

Так что для обсуждения на саммите имеется сверхважная проблема. Причем для всех стран. Ведь если участь СССР постигнет весь Первый мир, ударные волны катастрофы потрясут весь мир. Причем политологи и политики (З. Бжезинский, В. Шойбле) уже открыто говорили, что Запад идет по пути СССР. Но обсуждать реальные проблемы, похоже, получилось только у Трампа и Путина. В итоге саммит стал шоу спрятавших головы в общую кучу песка страусов.