.

В режиме двадцать четыре на семь мы видим на разных носителях в той или иной форме настоящую гибель людей. На экране телевизоров, мониторов, смартфонов мы видим настоящие окровавленные внутренности человеческого тела, размозженные черепа, оторванные руки, ноги и головы. Мы регулярно видим настоящую смерть.

Классическое кино, с драматургией полутонов характеров Аристотеля* и хитросплетениями перепетий Шекспира сходит со своих позиции, теряет аудиторию. Массовый Зритель все меньше идёт смотреть кино без визуальных эффектов. Кино просто снятое на камеру, с применением простого осветительного оборудования, обычных микрофонов и актёров не хочет смотреть Зритель. Обычный, классический сюжет с персонажами, которые движутся к своим целям, преодолевая препятствия на своём пути, всё меньше трогает и волнует Зрителя.

*Ars Poetica, 335 до н. э. — трактат Аристотеля, посвящённый теории драмы.

В кинотеатре в темноте кинозала мы смотрим на актёров снятых в замедленном движении, вымазанных бутафорской кровью изображающих умирание. Мы видим страшные гримасы на актёрском лице - актёр изображает страдания персонажа. И…? Что происходит с нами?

Мы внутренне остаёмся абсолютно спокойными. Сидим с «холодным носом». Нашего подключения к действию на экране не происходит. Мы чётко знаем – перед нами актёр, он изображает смерть. Нам показывают то, какой может быть смерть. Мы наблюдаем версию. Особо внимательные из нас даже могут подметить неточность актёрской игры, при случае мы можем подсказать актёру, где и в каком месте он фальшивит - не точно изображает смерть. Мы эксперты по смерти. Стали экспертами.

Причина отсутствия контакта с художественным фильмом наша насмотренность настоящей, не актёрской смерти. Смерти детей, стариков, женщин, и солдат. Мы ещё не совсем одеревенели, мы ещё не обратились в чурку с глазами. Смерть в прямом телеэфире нас всё ещё потрясает, трогает, волнует, возбуждает, печалит – вызывает эмоцию. Ключевое слово здесь «Всё ещё».

Отмирание рецепторов нашего восприятия, началось с перегрузки восприятия. Восприятие наше избыточно нагружали. Раньше фильм снимали в одном жанре - в одном чистом жанре, например «Комедия». Потом «кино-делатели» начали впихивать в один сюжет сразу несколько жанров. Порой делались жуткие «миксы» из «Ромкома» и «Триллера». В прокат выходил этакий «Франкенштейн». «Фильм монстр» насиловал наше восприятие, крушил, пережигал избыточной нагрузкой нейронные связи в мозгу.

Потом «кино-монстру» ввели инъекцию, сделали ему «присадку» - стали делать сюжеты «перевёртыши». Вначале фильма персонаж это милый, пухлый добрячок. К финалу фильма выясняется, что на протяжении всего сюжета «очаровашка» всего лишь носил маску «Хорошего человека», а на самом деле он ого-го-го какой изощрённый и циничный злодей. Натуральный монстр.

Сегодня «Линейку кино-жанров» естественным эволюционным путём процессы сепарации расслаивают и формируют в два направления, в две могучие волны:

1. Кино как аттракцион – «Кино-аттракцион»

2. Документальное кино, в котором всё настоящее – реальная Жизнь настоящих людей (не актеров) зафиксированная камерой.

Остальное кино (простое кино) всё меньше трогает тонкие струны наших Душ. «Кино-аттракцион» и «документалка» наотмашь лупят по толстым, басовым, струнам нашего Ума. Эти два формата бьют в колокола наших мозгов, заглушая тонкий «голосок» подрагивающих серебряных колокольчиков Души.

Это расслоение происходит уже без участия кинопродюсеров и киномагнатов. Эта Сепарация обеспечивается самим зрителем. Все эти сделанные ранее жанровые фокусы и выверты «киношников» сформировали восприятие современного Зрителя. Теперь уже Зритель формирует запрос, сам формирует повестку, начинает диктовать киноиндустрии формат «вывихнутые мозги». После «передоза», после употребления превышенной дозы лекарства, обычная дозировка не срабатывает – организм игнорирует стандартную дозу. Ласкового солнышка становится мало. Теперь хочется или адовой жары или лютого холода. Нежно, ласково, тихонько – перестаёт волновать и затрагивать. Теперь нужны грубые формы – теперь нужна кувалда по мозгам, только тогда, мы что-то сможем почувствовать.

«Кино-аттракцион», как любой жанр, имеет свои законы. Здесь торжествует центральный закон – «Вау-эффект». Всё и вся подчиненно этому «Королю эмоций». «Король «Вау» диктует отсутствие полутонов, объёма, глубины и высоты помыслов персонажей. В таких фильмах умышленно сталкивают «Полюсы силы». Всегда борется чёткое и ясное зло и такое же дистиллированное добро. Свет и Тень. Такая борьба высекает сноп искр, яркие вспышки, однозначные реакции у зрителя – разночтений быть не должно.

Персонажи «Вау-фильма» плоские, двумерные. Этот персонаж злодей, потому, что он злой. Второй персонаж добрый, потому, что он добрый. Всё. Точка. Две скалы, две глыбы идут друг на друга. Цель их противостояния не победа. Цель – битва. Борьба должна вызвать больше шума, больше яркого света.

Оглушить, ослепить Зрителя в кинозале, вот цель «Кино-аттракциона». Вызвать эмоции такие же, как во время катания человека на «Русских горках» («Американских горках») в парке. Эмоция должна быть мощной судорогой, конвульсией, как оргазм. Бойко продаётся коротая «эмоция-вспышка», по доступной цене.

Вся эта «пиротехника» приводится в движение технологиями. «Кино-аттракцион» почивает на лаврах современных технологий. Новаторство в кино всегда применялось как средство максимального выражения мысли Художника. Кино-художник стремился быть пОнятым. Не понятНым, а именно понятым Зрителям. Была забота о Зрителе. Художник для Зрителя прокладывал тропки, наводил мостики к своему Мироощущению при помощи технологий.

Художник старался рассказать Человеку о нём самом, о том, как устроен Человек, в какое пространство Человек вписан, как и по каким принципам, это пространство работает. Через свой фильм, Художник сам рос, развивался, формировался. Совместная сложнейшая, кропотливая, тонкая работа велась и Зрителем и Художником.

Сегодня, увы, новаторство, ради новаторства. Зрителя стараются удивить, ошеломить, потрясти, сбить с ног. То есть читай Оглушить, Ослепить, Обдурить. Пока одуревший от грохота и света зритель поднимается на ноги, резво вырывают из его зажатого кулачка денежные купюры - расходы на создание Аттракциона непременно нужно возместить. Перестали разговаривать с Человеком при помощи «Кино-языка». Вместо этого бьют в Тамтамы и кастрюли.

А вот «Кинодокументалиста» как раз применяет «Кино-язык». Увы, к сожалению цели, у «документалки» такие же как и у «Вау-кинА». Документальное кино стареется хорошенько шарахнуть реально существующим фактом по мозгам человека. И, с надменным видом с чувством собственного превосходства над Зрителем уйти в темноту с деньгами зрителя.

Резюме.

Мировой кинематограф перестаёт таковым быть. Величественное слово «Кинематограф» уже не соответствует тому, что сегодня из себя представляет «кино-делание». Выпорхнула Душа из киноискусства. Осталось одно ремесло. Технология. У киноиндустрии накачали одну «мышцу», развили одну утилитарную функцию: Донесение нужной информации. При помощи технологии «Мотограф», волшебные движущиеся картинки, «Сканимация», «Синематографика» сегодня информируют человека о том, что Русалочка была чёрной, что королева в Англии тоже не была рыжей. Ещё человека информируют, что СССР это была «оказывается» гнусная и подлая страна, которая якобы устроила кровавую мировую бойню в Европе. Информируют, сообщают, доносят… Форматируют.

Кино как способ, как инструмент познания человеком самого себя испаряется. Дистиллят – продукт перегонки. У нас есть брага, мы нагрели ее, она испарилась, сконденсировалась и мы получили дистиллят. То есть то, что осталось на стенках стеклянной бутыли после процесса «Выпаривание» сегодня концентрируется в двух видах:

1. «Кино-аттракцион»,

2. «Документальное кино».

Эти два направления в кинематографе ближайшие лет десять будут только набирать своих почитателей, шириться и разбухать.

Увы.

- Орлов С. –

#кино #кинематограф #документальноеКино #киноискусство