Дорогие друзья, в подвале методистской церкви на Спрингфилд-роуд горел неяркий приятный свет. На складных стульях, расставленных кругом, сидели мужчины и женщины - разных возрастов, в основном нестарые, но с печатью опустошённости и разочарования на лицах.
Свой рассказ заканчивал Хуан - нервно подёргивающийся смуглый мужчина с прекрасным гарвардским выговором, чем-то похожий на вымытого Обаму.
- ...И когда я уже думал, что мой народ готов принять меня, вдруг что-то пошло не так. - говорил он. - Оказалось, что этот сраный водила сумел сплотить вокруг себя военных и полицию, которые отказались даже от хороших денег. Демократия проиграла, потому что демократия не может выиграть, если военные и полиция не переходят на сторону народа и не предъявляют ультиматум диктатору. Я оказался в идиотском положении - меня признала президентом лучшая часть мира, американцы и британцы конфисковали у диктатора всё золото и всю нефть, которую страна держала в их юрисдикции, а мне было не во что обуться. Тогда я попросил британцев, чтобы они отдали мне хотя бы золотой запас, но они ответили «фак ю». Тогда я попросил о помощи американцев, и вот они выдали мне гринкарту и присылают ежемесячный чек, который позволяет как-то сводить концы с концами. Но мне пришлось уволить своего фитнес-тренера, а телохранитель работает на меня только потому, что я назначил его теневым министром обороны. Я не очень понимаю, как жить.
Наступила тишина.
- Спасибо, Хуан, - сказал густым басом ведущий собрания, - наши мысли, наши молитвы и лучшие пожелания с тобой.
- Спасибо, Хуан. - хором отозвались собравшиеся.
- Сейчас дадим слово нашей недавней, но уже полюбившейся нам очаровательной участнице, - продолжил ведущий, - Светлана, как вы продвинулись за прошедшую неделю?
Женщина лет сорока, несколько напряжённо улыбаясь, ответила:
- О, у меня происходит столько всего. Я по-прежнему встречаюсь с мировыми лидерами... ну, на этой неделе в основном с их замминистрами и помощниками разного уровня. Я получаю от них лучи моральной поддержки. Вы знаете, что в моей стране продолжаются и даже нарастают народные протесты...
Собравшиеся начали пожимать плечами и украдкой переглядываться. Они не знали.
- За три месяца революции арестованы более шести тысяч человек, - говорила Светлана, - гестапо диктатора убило целых двоих человек, представьте.
Пожилой мужчина ближневосточного вида громко заржал было, но на него посмотрели с осуждением, и он решил сделать вид, что просто закашлялся.
- Но денег мне никто не даёт. - грустно констатировала Светлана. - Я одному такому говорю, что режим на грани краха. А он на меня так грустно смотрит и говорит, потирая лысину: «ну да, ну да, 25 лет назад, когда я только поступил на госслужбу, он уже был на грани краха, мы все жили ожиданием скорого освобождения вашего народа. Сейчас режим, конечно, ещё награннее и крахее». И смеётся надо мной. Но я не теряю оптимизма, ведь правда на нашей стороне. Я, правда, начинаю думать, что Запад уже не тот. Почему он раньше давал, а теперь не даёт? У него что, деньги кончились? Тогда зачем было нас подставлять?..
- Спасибо, Светлана, - торопливо оборвал ведущий, - наши молитвы и наши мысли с вами и вашим народом. Кто ещё хочет поделиться с нами?
Худой паренёк в офисной рубашке и галстучке с заживающим синяком, сидевший в углу (никто не знал, как его зовут: хотя он ходил на собрания давно, но не выступал, а только слушал) с интересом приподнял бровь.
Со своего складного стула тем временем поднялся высокий мужчина лет сорока пяти. У него был такой вид, как будто недавно он резко похудел, но снова быстро набирает вес.
Он кашлянул.
- Я тут новенький, - сказал он, - меня зовут Алексей, можно Алекс.
- Привет, Алекс, - сочувственно сказали собравшиеся.
«У Алекса сиськи», - отметил про себя худой паренёк, - «Я слышал, пару месяцев назад ему отравили трусы. Слишком много эстрогена - и у тебя вырастает вымя. Надо будет рассказать ему про Бойцовский клуб».
[Орда] - родная, злобная, твоя
Оценили 44 человека
59 кармы