Эники-беники, ели вареники. Да, ЛГБТ

Так, дорогие друзья, с предыдущей семидневки у нас оставалось две неразмотанные темы: БПЛА и ЛГБТ. БПЛА вчера разобрали, значит, сегодня –

Эники-беники, ели вареники. Да, ЛГБТ.

Как вы, вероятно, слышали, на прошлой неделе тема выстрелила выходом из шкафа российской теннисистки Дарьи Касаткиной, впервые поднятым над Рейхстагом радужным флагом, намерением Кубы легализовать однополые браки и очередным участием хохлов в каком-то европейском прайд-параде.

Информационные поводы не то чтобы какие-то особенно яркие, даже на однополость Касаткиной все в основном плечами пожали, мол, Даша, да пофиг уже, хочешь валить – вали, мы тут карты будущего перекраиваем, у нас СВО, сейчас не до твоей тонкой душевной организации.

Поэтому следующее рассуждение давайте попробуем максимально очистить от конъюнктурных фамилий и локаций. Тема большая, сложная, по такой жалко потрошить отдельные инфоповоды, да и времени на это сейчас нет.

Размотать попробуем по-другому.

В популярном представлении движение ЛГБТ – это такой специальный западный инструмент из широкого арсенала, которым демократический лагерь стремится разрушить нормальные государства вроде нашей с вами Федерации. Это представление верно лишь отчасти: финансируемые западными странами НКО действительно работали и кое-где ещё по-прежнему работают с пластичной на голову молодёжью по теме ЛГБТ. Одновременно с тем, эта же разрушительная работа куда более ударными темпами – и при полной государственной поддержке – ведётся в самих западных странах по их же собственному электорату.

То есть на том конце провода в разрушительную сущность подобной пропаганды местные управленцы не до конца въезжают и не рассматривают её непременно как оружие, иначе – зачем работать оружием по своим? Оружием надо работать по вероятному противнику. Даже если предположить, что тайная (согласно молве, обязательно западная) ложа стремится всеми силами сократить население Земли до условного золотого миллиарда с помощью однополой повестки, то, согласитесь, ей следовало бы начинать не с собственного демократического поголовья, а с государств вроде Китая или Индии. Или даже России.

Но ни в Китае, ни в Индии, ни в России шансов на совершение гей-переворота пока не предвидится, они сегодня в куда меньшей степени страдают от этой напасти, чем инициатор современной ЛГБТ-эпопеи – Запад (алгоритм этого страдания разберём чуть дальше).

Мы полагаем, дорогие друзья, что с их точки зрения, это действительно не оружие, а некий следующий шаг на пути культурной эволюции человечества. Точную цель предполагаемой эволюции назвать сложно, но что она движется в фарватере философии постмодернизма – это прям к гадалке не ходи.

Ой, Орда заколебала, теперь любую дичь объясняет постмодернизмом.

Ничего не поделаешь, дорогие друзья, постмодернизм действительно является зонтичным брендом для огромного вороха социокультурных девиаций, этот обобщённый образ помогает точнее структурировать и систематизировать знание о самом явлении, чтобы в дальнейшем с ним можно было эффективнее бороться. В противном случае нам с вами пришлось бы работать с бессистемным набором каких-нибудь лево-либерализмов, ультралиберализов и ничем не объяснимой гомосятины - которые просто взялись из ниоткуда и просто есть.

Но если накинуть чуть фактуры, то один из родоначальников философии постмодернизма, француз Жан Франсуа Лиотар, например, по молодости состоял в леворадикальной «либертарно-социалистической» организации «Социализм или варварство». А потом ездил преподавать в Калифорнийский университет, в Беркли, в Йель и в Сан-Диего.

Или Жак Деррида, например, работавший над деконструкцией всей европейской философии вместе с её культурными основами – тот во второй половине жизни преподавал в Университете Джонса Хопкинса и в Йеле.

Или другая знаковая фигура французского постмодернизма второй половины ХХ века – Мишель Фуко. Примерно в 20 лет попытался наложить на себя руки, потому что тяжело переживал собственную гомосексуальность. Фуко впоследствии вообще по всему Западу колесил с лекциями, но особенную популярность приобрёл также именно в США.

Казалось бы, да? Три ключевых апологета постмодерна, которые прижились в западных академических кругах, деконструировав европейские философские традиции, продвинув левое либертарианство и гомосексуализм – что могло пойти не так, и что нам это сегодня напоминает?

Философия – очень прикладная наука, дорогие друзья. Спайка философии и академических кругов – это всегда готовый рецепт для формирования воспитательной доктрины, которая затем (при инертности госструктур) может быть спущена в образовательные учреждения. Именно по такой схеме в американских и европейских вузах и школах появились курсы по гендерным исследованиям и мрачному колониальному прошлому западных держав, из-под которого академические круги однажды просто выбили культурный фундамент (каким бы уродливым он ни был, отстроенные на нём западные цивилизации всё же цвели и пахли, а без него теперь – просто пахнут).

Именно академические круги, занятые воспитанием молодёжи. Ни религиозные институты, ни госмахины, будучи сущностями довольно неповоротливыми и консервативными, не обладают такой упоротой склонностью к нововведениям.

Возвращаясь к теме ЛГБТ.

С постмодернизмом ЛГБТ отлично женится, потому что постмодернизм даёт свободу самоидентификации: не важно, биологический ты мужик или биологическая женщина, главное – это то, кем ты себя ощущаешь. Хоть полиамором, хоть гендерквиром, хоть сам себе придумай любую индивидуальную шизу – правил больше нет.

И именно в таком виде оно доехало до наших дней. Нам со стороны это кажется идеологическим оружием, но по факту никакого специально разработанного и направленного конкретно на нас оружия там нет. Сама по себе философия постмодернизма изначально была чем-то вроде выпуска интеллектуального пара, когда мир, пережив две мировые войны, решил, что так, хватит, это слишком тяжело, лучше закинуться разноцветными таблетками и триповать в бесконечность, наплевав на грубую реальность. В той парадигме бытие не определяет сознание, а определяется сознанием.

Поэтому наиболее часто она и собирает урожаем молодых или не добившихся: без семьи, без карьеры, без желания стачивать клыки и когти об ступени устоявшейся социальной иерархии, чтобы забраться в ней повыше.

В чём проблема и разрушительность алгоритма.

Главная проблема (тут только на наш взгляд и просим учесть, что мы не врачи) случилась тогда, когда западные научные круги, достаточно откушавшие постмодерна, решили выключить гомосексуальность из списка психосексуальных расстройств в предыдущей редакции Международной классификации болезней. Случилось это где-то в начале 90-х и, кстати, официальная причина там выглядела вроде бы стройно: болезнью было решено признать не саму гомосексуальность, а вызываемый ею в некоторых случаях психический дискомфорт, при котором человек стремится сменить ориентацию.

Но логика там только на первый взгляд стройная.

Если вам, не дай Бог, доводилось тесно взаимодействовать с людьми, страдающими психическими расстройствами, то вы, конечно же, знаете, что эти заболевания не всегда видны на глаз. К примеру, продромальная стадия шизофрении обычно протекает вполне себе незаметно: ну, да, ребёнок чуть погружён во внутренний мир – может, просто интроверт. Ну, замкнут бывает – может, просто стесняется. Ну, начались перепады настроения – это просто немного подустал от учёбы и секций, наверное.

Короче, куда более заметной болезнь становится, когда приходят мании величия, преследования или самообвинения, сопровождающиеся бредом. Причём, с такими дебютами критика к собственному состоянию у больного тоже нередко отсутствует. То есть он (или она) не обозначит вам, что испытывает какой-то специальный дискомфорт от своего состояния, с его точки зрения больным будете скорее вы.

Или хроническая депрессия – тоже ведь не в один день начинается и на начальных стадиях её сложно отследить, больной далеко не всегда побежит жаловаться близким или профильному специалисту на собственное состояние.

Но вне зависимости от тяжести стадий в обоих случаях шизофреник и человек в депрессии должны и будут рассматриваться именно как больные – вопрос там чисто в форме лечения: корректировка быта или медикаментоз.

А вот с гомосексуальностью с 1990-го года официально не так. Само состояние больше не является психосексуальным расстройством, проблемой считается исключительно иногда осознанный дискомфорт от состояния. Что странно, конечно, потому что, согласно многочисленным исследованиям, процент ЛГБТ-людей (причём, чаще всего молодых), страдающих от депрессии и склонных к самоубийству, значительно выше, чем аналогичный показатель у людей гетеросексуальной ориентации.

К примеру, недавнее (майское) исследование среди ЛГБТ-подростков в США (13-17 лет) показало, что примерно половина из них в течение последнего года подумывала наложить на себя руки. И почти 20% попытались это сделать – и это при небывалом разгуле инклюзивности и возможности приписать себе в твитторе любое понравившееся местоимение.

Американская пресса год за годом таким результатам ужасается, но ничего удивительного в них нет: подавление инстинкта самосохранения при разболтавшейся кукухе вполне естественно, оно аналогичным образом происходит и при других психических расстройствах.

В пропаганду ЛГБТ по умолчанию зашит разрушительный алгоритм, она не является продвижением какой-то классной социокультурной конструкции.

Её суть - вознесение на пьедестал отдельного психического отклонения. С таким же успехом можно было создать Депрессия-коммьюнити или Шизофрения-коммьюнити, подобрать им цветастые флаги, записать пару-тройку гимнов и начать устраивать парады. То есть вместо аккуратного лечения болезни, которая в перспективе может привести человека к самоубийству (Мишель Фуко тоже пытался, помните?), создать больному искусственную атмосферу вечного праздника под соусом «болезнь – это не болезнь, а твоя классная особенность, вставь себе перья в пятую точку и тряси половыми признаками перед детьми».

Оно именно поэтому так странно всегда выглядит, именно поэтому принимает такие уродливые и гротескные формы на уличных парадах в западных городах: мы смотрим на праздник психически нездоровых людей, которым было официально разрешено прилюдно отъезжать кукухой в параллельный мир.

От этого, кстати, страдают далеко не только гетеросексуальные консерваторы. Во многих случаях такая популяризация психического расстройства бьёт по тем представителям сексуальных меньшинств, которые всячески стараются интегрироваться в общество, в нашем случае – российское. Которые понимают, что их состояние является отклонением от биологической нормы (это чисто статистически), но само по себе, умеренно выраженное, остаётся социально допустимым её вариантом. Жить с такой установкой, подозреваем, и так непросто. А когда ушибленный на голову ЛГБТ-движ идёт в атаку на социокультурные нормы в традициионном обществе – и тебя к нему заочно приобщают чисто в силу характерного биологического отклонения от нормы - оно, должно быть, вообще адок.

После таких текстов нам обычно прилетает с обоих флангов, потому что мы не призываем четвертовать геев – а значит, мы гей-лобио. Но и не считаем гомосексуальность биологической нормой – а значит, гомофобы.

Всё так, всё так, гомофобное гей-лобио, да.

Вы спросите: и что дальше со всем этим делать?

Вообще, чтобы контролировать распространение, первоочередное и самое действенное средство – это взять под колпак отечественные академические круги, особенно в части гуманитарных наук. Особенно философские факультеты и факультеты журналистики – там на иных кафедрах преподавателей через одного снимать можно.

По части законодательства отдельные запреты на ЛГБТ-пропаганду вне зависимости от возраста целевой аудитории – нормальная тема. Мы бы расширили её до запрета на пропаганду психических расстройств в принципе. Хоть с точки зрения законотворчества это и сложная задумка, но чисто рамочный запрет, позволяющий прижимать к ногтю любую слишком дерзкую девиацию извне, нам кажется, был бы полезен.

Последнее – нам интересно было бы знать, как в отечественных медицинских вузах подаётся тема психосексуальных расстройств и входит ли в тот перечень гомосексуальность. В прошлом году очень понравился пример из китайского Гонконга, где местный суд отклонил жалобу ЛГБТ-активистов на учебник по психическому здоровью, в котором гомосексуализм проходил по разряду психосексуальных расстройств. Тамошний судья подтвердил, что классификация является не фактической ошибкой, а принятой академической трактовкой.

И по боку им было, что в том МКБ-10 написано, и что считал Мишель Фуко.

Потому что в здоровом обществе болезнь не может стать культом.

[Орда] – родная, злобная, твоя