стырил отседа http://anti-troll.ru/ironiya-g...
У Тараса, Остапа и Мыколы была традиция. Каждый год, 31 декабря, они с друзьями приходили на майдан и ужирались в хлам, вспоминая прошлые перемоги. Так произошло и в этом году. Жинка Тараса, Галя, не хотела его отпускать, так как на каждую такую встречу Тарас брал с собой солидный шмат сала и покупал пару пузырей горилки, серьёзно разоряя семейные продуктовые запасы и семейный бюджет. А пополняла всё это по большей части именно она. Но и в этот раз, полаявшись пару часов, всё-таки отпустила — Тарас свято чтил эту традицию ещё с первого майдана, с 1991 года, и спорить было бесполезно.
На майдане Тарас увидел старых знакомых. По традиции, укоренившейся с 2013 года, запалили пару покрышек, сели вокруг них и начали хлебать горилку, заедая салом. Когда горилка кончилась — в ход традиционно пошёл стекломой. Друзья делились успехами, которых они добились с последнего майдана. Остап вступил в Правый сектор и помогал отжимать фирмы и банки у агентов Путина, в пользу истинных патриотов Украины. Правда, иногда патриоты Украины потом тоже оказывались агентамиПутина, и фирма отнималась снова, в пользу уже других патриотов. Но Остапа это не волновало — платили ему хорошо, и вместо почти никогда не работающего электричества в его квартире исправно горели керосинки. А отопление осуществлялось с помощью установленной среди квартиры буржуйки, дрова для которой Остап заготовлял из ближайших заборов. Если кто-то пытался возмутиться — Остап показывал визитку Правого сектора и прозрачно намекал, что такое недовольство может быть приравнено к работе на Путина. Затыкался любой. В общем, хорошо Остап устроился.
Не сильно хуже устроился и Мыкола, который теперь работал журналистом в патриотической прессе и писал статьи про перемоги в АТО, миллионы армат и миллиарды бурятов. Сам он никогда не то что на Донбассе, а вообще на Восточной Украине не был, да это было и ни к чему. Мыкола накатывал немировки, закусывал салом и садился за печатную машинку шестидесятых годов выпуска, на которой клятая советско-москальская символика была замазана переможным тризубом. Потом его статьи про уничтоженную псковскую дивизию ВДВ перепечатывали на компьютере и размещали в газетах и на переможных новостных сайтах. Мыколе компьютер не доверяли. Во-первых, их всего две штуки на редакцию, причём один у директора, который к нему никого не подпускает. Во-вторых, освоить владение компьютером Мыкола бы вряд ли смог, а вот куда его впарить за ящик стекломоя — знал прекрасно. По тем же причинам все патриотические журналисты писали на печатных машинках, оставшихся от клятых москалей. Талант Мыколы оценивался высоко, и дома у него всегда были сало и горилка.
А вот Тарасу похвалиться было нечем. Его жинка фактически в одиночку обеспечивала семью, работая на трассе, и постоянно грозилась уехать в клятую вражескую Московию. Подруги, которые туда уехали, писали ей, что таджики-гастарбайтеры в Москве платят куда больше, чем свидомые патриоты на родине. А сам Тарас лишь иногда подрабатывал мытьём туалетов и постоянно пытался устроиться мыть туалеты в Европе. Но желающих туда было — десятки человек на одно место, и его никак не брали. Рассказывать об этом было стыдно, и Тарас на расспросы друзей о жизни сначала отмалчивался и отшучивался. Но после очередного стакана стекломоя, устав от навязчивых расспросов, наконец задвинул такую мощную историю, что друзья только рты поразевали. Тарас рассказал, что служит в АТО, причём в суперзасекреченном суперспециальном суперспецназовском спецназе, обучаемом инструкторами самого НАТО — потому, мол, и говорить не хотел. Тарас рассказывал о страшных сепаратистах, которые при попытке с ними договориться сразу начинают обстреливать сами себя, о колоннах Армат и ордах кадыровских бурятов, периодически подкрепляясь стекломоем. По мере рассказа он и сам начинал верить в то, что говорил. Уклонялся лишь от вопроса — сколько спецназовцев ГРУ уничтожил лично. Но в глазах читалась цифра не меньше трёхзначной, и с каждым стаканом стекломоя она увеличивалась.
-Ты! — кричал Тарас, тыкая Мыколе пальцем в грудь — Ты пишешь про наши перемоги, а ты там был!? В тылу отсиживаешься, пока мы кровь проливаем!
Даже здоровенный правосек Остап, ошеломлённый вдруг открывшейся крутизной друга, не решался утихомирить разбуянившегося хэроя АТО. В конце концов его утихомирил стекломой — Тарас, в отличие от друзей пребывающий всё время в полуголодном состоянии, вырубился первым.
-Хэрой, устал в боях — уважительно кивнул на него Остап — Слухай, Мыкола, а куда ему ехать-то? Не бросим же мы его здесь. Эй, тебе куда надо? Мы тебя в автобус или в поезд закинем, тебя ж, как ветерана АТО, бесплатно довезут.
Но Тарас храпел и не реагировал на вопросы. Пришлось долго макать его мордой в лужу, хлестать по щекам и повторять вопрос — куда его отправить, чтобы он наконец-то пробубнил: «Улица Бандеры, дом…» и снова впал в забытье.
Улицы Бандеры после победы майдана были в каждом городе и их число продолжало увеличиваться. А город они так и не узнали — Тарас больше не просыпался, что с ним не делай
-Слухай, Остап! — осенила идея более умного Мыколу — он же говорил, что приехал из АТО только на выходные! Значит, ему туда и надо! Я знаю, откуда уходит поезд с новой волной мобилизации, давай его туда и закинем, а в АТО его каждый узнает и доставят в его часть! Он же там вон в каком авторитете, сам рассказывал!
Сказано — сделано. Здоровенный Остап закинул тщедушного Тараса на плечо и они, пошатываясь, отправились на вокзал. Нужный поезд нашли быстро — по запаху стекломоя и заблёванности снега в радиусе нескольких метров вокруг поезда. Поезд был набит такими же бесчувственными телами, как Тарас.
-Хэрои — уважительно кивнул на штабель тел Остап и закинул Тараса в общую кучу.
В поезде Тарас пришёл было в себя, не понял где он находится, но обнаружил рядом с собой такое же бесчувственное тело, у которого из кармана торчала ополовиненная бутылка стекломоя. Тарас вытащил её и тут же опустошил, после чего снова отключился.
На Донбассе хэроев выгрузили из поезда и начали поднимать пинками и окатыванием холодной водой. Кое-как их построили в неровную шеренгу и начали перекличку. Тарас не соображал, где он и что тут вообще происходит. Он помнил, что засыпал на майдане, а сейчас вокруг какие-то люди в форме, строй, крики… В конце концов он решил, что это обычный пьяный сон и он всё ещё спит на покрышке, а рядом бухают Остап и Мыкола.
Обнаружив одного лишнего, не присутствующего в списках, офицеры ненадолго задумались — что делать? Потом решили бросить его в грузовик и отправить в одну из частей поближе к передовой — нехай там сами разбираются. Так и сделали. В грузовике оказавшиеся с Тарасом хлопцы накатили ещё стекломоя. Тарас, услышав звон разливаемой жидкости, приоткрыл глаза и протянул руку. Кто-то вложил в неё стакан, Тарас выпил залпом и снова отрубился. Он был уверен, что продолжает бухать на майдане с друзьями.
Вдруг рядом с машиной раздался взрыв. Машина наклонилась, хлопцы посыпались из кузова, а на дорогу с двух сторон выбежали какие-то люди в камуфляже и начали отбирать у хлопцев оружие и заламывать им руки. Откуда-то подкатил другой грузовик, с георгиевской ленточкой, и всех хлопцев погрузили в него. В том числе и бесчувственного Тараса, решив, что он контуженный.
Тарас пришёл в себя в какой-то квартире. Рядом кучей лежали тела, от которых разило стекломоем, кто-то возился, стонал, кто-то просто храпел.
-Галя! Галя! — заорал Тарас, решив, что он дома — Ну я тебе сколько раз говорил не водить клиентов домой! Тем более в таком количестве!
Никто не отвечал, только лежащее рядом тело пробормотало «Зрада» и перевернулось на другой бок.
-Галя! Ты где? — Продолжал надрываться Тарса.
Дверь открылась, и в комнату зашёл человек в камуфляже и с георгиевской ленточкой.
-Чего орёшь, придурок? — грозно спросил он.
Это было неслыханно. Галя уже начала обслуживать сепаратистов! Надо будет сказать Остапу, пусть пошерстит их район, а то эти наглецы уже совсем не скрываются.
-Где Галя? — спросил Тарас.
-Не знаю, где твоя Галя. Наверно, осталась там, откуда ты приехал.
-Куда приехал? — захлопал глазами Тарас.
-Ты что, придурок, не знаешь, где ты сейчас?
-Знаю, я у себя дома! Улица Бандеры, дом…
Сепар обидно расхохотался. И тут до Тараса начало что-то доходить… Он вспомнил свою пьяную похвальбу друзьям… Неужели он на Донбассе?!
-Ты на Донбассе, в плену, тупой алкаш! — сказал наконец, отсмеявшись, сепар.
Худшие подозрения стали реальностью. Значит, Галечка сейчас на улице Бандеры, а он — на полу, на Донбассе…
Через два дня, немного придя в себя, Тарас валялся в ногах сепаров, объясняя, что он вообще не солдат, и в армии не служил по причине энуреза, и вообще не знает как сюда попал, и умолял дать позвонить Гале. Сепары, посмеявшись, разрешили.
-Так значит ты, пьяная свинья, свалил от меня на Донбасс?! — взвилась Галя на том конце провода — Теперь я поняла, почему ты рассказывал мне про свою прошлую невесту на Донбассе! Ну и катись! Меня, между прочим, богатый клиент зовёт к нему, в отапливаемую квартиру! А ключ от твоей квартиры я оставлю на столе!
-Ни, Галю, нэ треба ключ! На столе нэ треба! — хныкал Тарас, но Галя уже бросила трубку. А звонить второй раз сепары не разрешили.
-Что с этим синяком будем делать? — услышал Тарас разговор сепаров и понял, что это про него.
-Да кому это чмо нужно? Его даже не обменяешь ни на кого. Отправим домой, а то у него и правда энурез. Им уже вся комната для пленных провоняла. Завтра из соседнего города уходит автобус на их территорию, вот в него и посадим.
Тарас сидел во дворе покуривая поднятый сепарский бычок и ожидая завтрашнего дня и отправки домой. Сепары кормили его, как и всех пленных, трижды в день, причём так сытно, как дома он уже давно не ел. Очень странно. Не иначе это какой-то хитрый план Путина. Других гоняли на работу, восстанавливать разрушенный город, а Тараса не взяли, признав его тупым и криворуким. Сами себя обстреляли, а патриотов Украины заставляют восстанавливать — вот оно, москальское коварство!
От этих мыслей Тараса отвлекла вошедшая во двор женщина в форме и с автоматом.
-Эй, ты, как тебя, алкаш! — окликнула он его — давай-ка, сделай что-нибудь полезное, зря, что ли, тебя кормят!
-А что сделать-то? — растерялся Тарас.
-Сапоги мне почисти! Устала я сильно, а скоро построение, в грязных сапогах нельзя. Хоть пять минут отдохну. Должна же от тебя быть хоть какая-то польза?
Тарас долго и с наслаждением чистил сапоги сепарки, не понимая, почему испытывает от этого такой кайф.
-А как вас зовут? — наконец решился спросить он.
-Тебе-то что? Ну, Надя.
-Вы бурятка?
-Ты что, идиот? Где ты у меня бурятские черты увидел?
-Я не знаю, как буряты выглядят — смущённо признался Тарас — Просто слышал, что их здесь несколько миллиардов…
-Точно, идиот — фыркнула женщина. Но потом чуть смягчилась: -Полячка я наполовину, если тебе так интересно. Лучше чисти!
Так вон оно что… Древний инстинкт безошибочно подсказал Тарасу то, что не мог знать разум. Вот откуда такое наслаждение от чистки её сапог…
-Вы, наверно, панского роду? — подобострастно улыбаясь, спросил он.
-Много вопросов задаёшь, алкашня! Чисти быстрей, сейчас уже построение!
… Тарас приехал в родной город, на родную улицу Бандеры. Вошёл в холодную хату, зная, что там уже нет Гали. Зато в хате сидела его мама.
-Тарас, сынку, та що ж такое! — запричитала она — мне сказали, что ты на Донбассе!
-Я был на Донбассе, мама — задумчиво ответил Тарас.
-А Галя ушла было к богатому клиенту в отапливаемую квартиру, но он в тот же день нашёл помоложе и выгнал её. Хочешь, я сейчас сбегаю за ней, и попрошу вернуться?
-Нет, мама — так же задумчиво проговорил Тарас — я встретил другую женщину…
-Где?!
-На Донбассе… У неё удивительное имя… Надя… И, знаешь, мама… Может, это не так плохо, если сепары нас завоюют…
я плакалЪ вот она сущность хохла.....
Оценили 3 человека
7 кармы