Николай II и «царебожники»

Россия отметила столетие двух революций, столетие начала интервенции и Гражданской войны. Казалось бы: сто лет – приличный срок для того, чтобы осмыслить и переосмыслить, чтобы сделать выводы, а главное – понять наконец самих себя и преодолеть раскол в обществе. Но, увы, ничего этого не произошло.

Осмысление свелось к схемам и мифологии, раскол только усугубляется, а голос разума еле слышен в шуме перебранки и взаимных обвинений. Мифология, заменяющая знание и препятствующая рассуждению, так прочно вошла в сознание многих сограждан, что они «видя не видят, и слыша не слышат и не разумеют» (Мф 13:13), предпочитая веру знанию, а эфемерность реальности.

В сегодняшней России, как в каком-нибудь доисторическом обществе, мифологизировано буквально все, что было в прошлом: персоны и события, нравы и традиции, образ страны до 1917 г. и противостояние после 1917 г. Суть этого конфликта, причины его возникновения и те, кто оказался в нем задействован, – все овеяно выдумкой, все сведено к схеме. И ладно, если бы мифологизация эта была связана с освоением мира, с обобщением в символической форме полезной информации. Но нет! Современные мифы не таят в себе ничего, кроме мечты об утраченном рае, о справедливом царстве и формулы «Там лучше, где нас нет». А используются главным образом в целях манипуляции сознанием.

Нет ничего удивительного, что одной из самых мифологизированных стала личность последнего императора Николая II, человека, оказавшегося на самом острие противостояния и невольно сделавшегося камнем преткновения. В 2018 г. исполняется 150 лет со дня его рождения и 100 лет со дня гибели, вокруг которой сложилась самостоятельная мифология, наводящая зачастую на мысль о том, что гибель императора была нужна не столько большевикам, сколько противной стороне – как мощное оружие и провокация. Более того, поведение людей, заявляющих о почитании царя святым, представляется либо неискренним, либо необъяснимым, поскольку суета и недостойный шум никак не вяжутся с поклонением святости.

На сегодня, благодаря во многом своим неуемным и экзальтированным поклонникам, Н.А. Романов превратился в одну из наиболее одиозных и спорных фигур отечественной истории. В современной России существуют, пожалуй, три основных суждения о последнем императоре. Попытаемся в них разобраться.

***

Начать нужно с мнения о Николае II как о святом Русской православной церкви и Русской православной церкви за рубежом. Причем за рубежом императорскую семью прославили еще в 1981 г., в России после долгих споров – в 2000-м. Разбирая все доводы за канонизацию и против, убеждаешься, что сама идея пришла из эмигрантской среды, там же она возникла как следствие ностальгии, неустроенности и озлобленности на большевиков.

Другими словами, за границей канонизация стала актом скорее политики, нежели благочестия. То же самое случилось и в России: для Церкви эта канонизация означала сближение с РПЦЗ, для новой власти – демонизацию большевиков и попытку внушить народу отвращение к большевистским идеям, то есть в первую очередь к идее социальной справедливости. Причисление царской семьи к лику святых – это широкий шаг в сторону десоветизации, а возможно, и последующего восстановления монархии.

В качестве доводов за канонизацию приводились следующие: прежде всего, обстоятельства смерти царской семьи от рук врагов; почитание царской семьи в народе; исцеления, связанные с молитвами к императору и членам его семьи; прижизненная праведность, активное участие в жизни Церкви и занятия благотворительностью; смирение перед мучениями. Противники канонизации, в том числе и внутри Церкви, вспоминали факты и обстоятельства, связанные с личностью царя, известные как по его дневникам, так и по воспоминаниям людей, близко его знавших. Это, например, его безучастность к страданиям других, начиная от страданий животных, убийством которых он развлекался, и заканчивая подданными, в огромном количестве погибавшими на войнах, при расправах во время беспорядков и бунтов, на Ходынском поле в Москве и пр. Так, известно и никем не опровергнуто, что, узнав о Ходынской трагедии, государь отправился на бал. Это и неумелая политика, связанная с проигранными войнами, постоянными народными возмущениями, голодом, расстрелами и неспособностью преодолеть революционную ситуацию; это и странное общение с Г. Распутиным; это и чисто внешняя религиозность. Кроме того, современная Николаю II Церковь не высказывалась о нем как о страстотерпце, да и смерть он принял, во-первых, не за Христа, а во-вторых, не будучи самодержцем, в отличие, кстати, от убиенных прежде монархов, которых никто и не думал канонизировать. Церковь – еще при жизни, но после отречения – изъяла из богослужебных чинов поминовение царской власти.

Другими словами, доводы противников оказались гораздо убедительнее доводов сторонников, полагающихся в основном на эмоции, домыслы, бездоказательные утверждения и какие-то формальные, поистине иезуитские объяснения, вроде того, что 9 января 1905 г. императора в Питере не было, и приказ стрелять отдавал не он лично. Как, впрочем, и на приисках «Ленского золотопромышленного товарищества», и в Златоусте, и т.д. Правда, если так смотреть на историю, то окажется, что многие монархи не имеют никакого отношения к тому, что происходило во времена их правления.

***

Но в современной России существует одно странное явление: то, о чем говорилось в 90-е или начале 2000-х, спустя двадцать лет оказалось доведенным до абсурда. Вот и на сей раз, если сначала по поводу государя императора спорили, пытались опровергнуть доводы друг друга, то сегодня поклонники царя заявляют, что против его власти боролись «дети сатаны», чьи имена вскоре уйдут, а неприятие государя их духовными потомками – не что иное, как «инфернальщина». Особенно внушительно выглядят заслуги царя, к коим сегодняшние его поклонники относят индустриализацию, план электрификации, заложение основ исследования атома, космоса, развитие науки и массового спорта, почти введенное бесплатное начальное образование и почти выигранную войну. Последней сенсацией стало громкое заявление о том, что Крымский мост задумал строить еще «государь наш», но война и революции помешали ему. В интернете гуляет анекдот о том, что идея Великой Октябрьской социалистической революции, которую (идею) украли потом большевики, изначально принадлежала государю нашему Николаю II.

Наиболее же внушительно смотрится вклад императора Николая II в Победу в Великой Отечественной войне. Вклад этот, если кто не в курсе, связан с несколькими обстоятельствами: 1. царские линкоры защитили Ленинград и Севастополь; 2. Мурманская железная дорога, построенная в годы Первой мировой войны, защитила Русский Север; 3. 35-я батарея, построенная в 1911 г., отличилась при героической обороне Севастополя; 4. Транссибирская магистраль, достроенная в царствование Николая II, спасла Москву и обеспечила тыл в Великой Отечественной войне. Об этом вкладе даже сняли сегодня документальный фильм, который и показывают в школах. И пока кто-то смеется над абсурдностью такого подхода, сама идея обретает каждый день все новых сторонников, так что серьезные люди с увлечением рассказывают об этом чудесном и своевременном «открытии».

Кроме того, верующий в Бога, почитающий традиции, милосердный и доброжелательный государь совершил великий подвиг, отрекшись от престола и желая тем самым избежать кровопролития. Граф А.И. Игнатьев написал по поводу этого отречения: «Николай II своим отречением сам освобождает меня от данной ему присяги, и какой скверный пример подает он всем нам, военным! Как бы мы судили солдата, покинувшего строй, да еще в бою? И что же мы можем думать о «первом солдате» Российской империи, главнокомандующем всеми сухопутными и морскими силами, покидающем свой пост, не помышляя даже о том, что станет с его армией?»

Но современным поклонникам царя виднее, они уверяют, что все его поражения на самом деле – это победы, обращенные в будущее. Но, конечно, светскому человеку этого не понять.

Однако тут поклонники царя, сами того не заметив, подошли вплотную к богохульству. Дело в том, что в христианстве нет ничего такого, что нельзя было бы не понять светскому человеку. Есть вещи, требующие веры и не могущие быть объяснены с точки зрения знания и опыта, то есть чудеса. Есть вещи, неприемлемые для атеиста. Но ничего непонятного нет. Даже земная жизнь Иисуса Христа понятна с точки зрения светского человека. Но жизнь обычного христианина, пусть даже помазанника Божия, никак не может быть мудренее и непонятнее, чем жизнь Основателя христианской Церкви. Если же такое происходит, то впору задуматься: а не слишком ли перемудрили толкователи, поставив раба выше Господина, приписав рабу такие деяния, каких и Господину не доводилось совершать? И если смысл деяний Николая II доступен лишь меньшинству, то получается, воля ваша, какая-то гностическая секта, учение для избранных.

***

Суждения современных «царебожников» восходят к русской эмиграции, в частности, в книге И.П. Якобия «Император Николай II и революция», впервые изданной во Франции на французском языке в 1931 г. В 1938 г. там же появилось издание на русском языке. Самое странное, что почему-то совершенно не смущает современных поклонников императора это почти полное отсутствие информации об авторе книги. Никто и ничего об этом И.П. Якобии толком сказать не может. Во всяком случае, о жизни его в России точных сведений нет. Зато известно, что кроме книги об императоре он был автором и других трудов. Например, в 1932 г. в Париже вышла его книга «Тайна Жанны д?’Арк, Орлеанской девы», в которой автор доказывал, что Жанна д?’Арк была дочерью не обедневших дворян или зажиточных крестьян, а Людовика Орлеанского. А в статье «Возрождение Рима» И.П. Якобий писал: «Какого бы ни быть мнения о фашизме, надо признать за ним большую творческую, поистине мировую силу». Сотрудничая в эмиграции с журналом «Двуглавый орел», он опубликовал немало статей, позволяющих до некоторой степени судить о стиле его мышления. Так, в статье «Сдвиги Азии» И.П. Якобий рассуждает о революционном движении, охватившем в начале XX в. весь мир. И вот к каким выводам он приходит.

После Первой мировой войны на христианскую цивилизацию Европы обрушился штурм «международной армии» со штабом в Москве. Страх «побудил державы пойти с поклоном в Москву». И около 1920 г., когда «Европа билась уже в судорогах отчаяния», в Москве «готовили иллюминации в честь мировой революции». Но вдруг все переменилось. В Германии, Болгарии, Венгрии, Италии, Испании, Англии большевизм самоликвидировался, потому что сработал «мощный инстинкт самосохранения, выдвинувший в Европе людей различных взглядов и происхождений». Вдруг повсюду произошло пробуждение «творческих государственных сил. Именно творческих, а не политических». Европа вдруг решила вернуться «к сильной национальной власти и закона, и порядка». Тогда большевики ринулись в Азию, просачиваясь «через сухопутные границы с чемоданами, набитыми рублями и литературой по «национальному самоопределению»…

Людей, оказавшихся в эмиграции, можно понять. Можно даже посочувствовать им: в одночасье они лишились дома, потеряли близких людей, навсегда утратили привычный жизненный уклад, зачастую оказались без средств к существованию. Говорят, обычный переезд равносилен пожару. А тут не просто переезд, но превращение культурных оседлых людей в племя кочевников. Непреходящая досада, тоска по дому и благоустроенному прошлому, озлобление вплоть до ненависти к тем, кто лишил благ и заставил бежать в чужую страну, возможные нарушения психики – все это вполне могло стать результатом пережитых потрясений. Вчерашние критики российской действительности и ненавистники царизма вдруг бросились проливать слезы об ушедшем, идеализировать все то, что было вчера. Оторванная от жизни на родине, слагающая о ней представления из публикаций в западной прессе, ничтоже сумняшеся обвинявшей большевиков едва ли не в поедании младенцев, русская эмиграция порой сама не замечала, как превращалась в источник диких измышлений, нелепых фантазий, а то и кровожадных призывов. Говорил же в 1941 г. Д.С. Мережковский о «подвиге, взятом на себя Германией в Святом Крестовом походе против большевизма», писал и первоиерарх РПЦЗ Анастасий (Грибановский) в Пасхальном послании 1942 г.: «Настал день, ожидаемый им (русским народом), и он ныне подлинно как бы воскресает из мертвых там, где мужественный германский меч успел рассечь его оковы. И древний Киев, и многострадальный Смоленск, и Псков светло торжествуют свое избавление как бы из самого ада преисподнего». Недалеко ушел и И.П. Якобий, выпустивший в 1941 г. в Париже книгу «Причины и последствия войны. Франция в новой Европе». Можно ли, зная стиль мышления этого человека, вообще всерьез доверять ему и относиться к его сочинениям как к историческому и тем более духоносному источнику?..

***

Об Октябрьской революции писалось эмигрантами немало. Есть весьма злые, пропитанные социальным расизмом воспоминания И.А. Бунина, есть воспоминания генералов – участников Гражданской войны, есть глубокие работы П.А. Сорокина или остроумные мемуары великого князя Александра Михайловича. Но современный монархизм основан на выборочных фактах, вольной их трактовке и непроходимом мистицизме, объясняющем любые обстоятельства с нужных позиций. К И.П. Якобию восходит мнение о царе как о добрейшем и тишайшем человеке, праведнике и неустанном радетеле за Россию. «Уметь сдержаться… молча отойти… исполнить свой долг… любить простых людей. В этих чертах мальчика сказывается весь император Николай II», – писал в главах о детстве императора И.П. Якобий. Примерно такой же предстает в его книге императрица – добродетельная, богомольная женщина. Еще при жизни царская чета была оклеветана, как и святой старец Григорий Ефимович Распутин – никаких следов его преступлений или вмешательства в политику никто так и не нашел. Посылаемые якобы им на высочайшие имена телеграммы оказались фальшивками, а из собственноручно написанного – всего лишь маленькие записочки с просьбами помочь несчастным.

Вот и выходит схема: добродетельные царь с царицей, обманутый народ и злодеи-революционеры – от Временного правительства до большевиков по восходящей. Добродетель царя была так высока, что он, не задумываясь, принес себя в жертву. И жертва эта подобна жертве Христа, искупившего своей кровью людские грехи. Так же и царь искупил своей кровью и кровью семьи своей революционный грех народа. Такова точка зрения тех, для кого Николай II стал святым.

Другое воззрение на последнего императора связано с его прижизненным прозвищем – Кровавый. Тут все гораздо проще и прозаичнее. Собственно, об этом было сказано выше: правление Николая II началось кровавой Ходынкой и закончилось участием в кровавой мировой войне. В перерыве были расстрелы рабочих и крестьян, голодные годы, еврейские погромы, восстания на флоте, поражение в войне с Японией, бесчисленные убийства высокопоставленных чиновников или покушения на их жизни, революция 1905 г. и крестьянская война 1906 г. Увенчалось же это правление двумя революциями и войной Гражданской. Нам, конечно же, скажут, что к большинству упомянутых событий и явлений Николай II не имел никакого отношения, и намекнут на особые мистические обстоятельства, понятные только высокодуховным и посвященным людям. И все же каждому знакомому с этим внушительным послужным списком становится очевидным, что правление именно Николая II оказалось ознаменовано полным обесцениванием человеческой крови, отчего и возникло такое несимпатичное прозвище.

***

Впрочем, все это совершенно не означает, что Николай Александрович Романов был человеком кровожадным и жестоким, несмотря даже на всех убитых им кошек и ворон. С чем и связано третье о нем суждение. Это третье суждение высказывал на страницах мемуаров даже близкий родственник царя – дядя и зять великий князь Александр Михайлович: «Николай II представлял собой тип человека, который страдал от своих добродетелей, ибо государь обладал всеми качествами, которые были ценны для простого гражданина, но являлись роковыми для монарха. <…> Не его вина, что рок превращал его хорошие качества в смертоносные орудия разрушения. Он никогда не мог понять, что правитель страны должен подавить в себе чисто человеческие чувства».

По мнению великого князя, последний император не испытывал никакой склонности к занятию государственными делами. Николай Александрович действительно был незлобивым, вежливым, мягким и уступчивым человеком. Но монархом он был никаким. На первом месте для него была семья, а уж потом государство, корона и подданные. Кроме того, Николай II был сыном очень сильного и волевого человека и, постоянно сравнивая себя с отцом, прекрасно сам понимал, что не унаследовал характер и волю отца. Из-за этого молодой царь, говоря современным языком, комплексовал и часто вместо принятия решения, соответствующего сложившимся обстоятельствам, подолгу раздумывал, а как поступил бы в подобной ситуации отец. Но сколько бы ни думал, а поступать так, как отец, он не мог. Что же касается отречения, то здесь современные монархисты не придумали ничего нового: Николай Александрович действительно отрекся, дабы избежать гражданской войны. Об этом он и сам рассказывал своим родственникам, присовокупляя желание удержать армию в стороне от политики, чтобы не были нарушены союзнические обязательства, и веру во Временное правительство, которое будет править страной лучше, чем он. Никакой мистики, никакой жертвы, всего лишь просчет, ошибка и слабость.

Николай II не раз говорил, что дата его рождения – 6 мая, день поминовения многострадального Иова – предопределила его судьбу; что это неспроста, что ему уготована участь страдальца. «Он шел к пропасти, полагая, что такова воля Бога. <…> Он забыл, что он монарх. И вместо того чтобы окончить дни в старости и почете, он встретил свой последний час в темном погребе в Сибири», – считал великий князь Александр Михайлович, уверенный в том, что собственная судьба Николаю II была безразлична, а в отношении домочадцев он надеялся на милосердие.

***

Ни один нормальный человек не станет ликовать по поводу убийства или расстрела ближнего, если, конечно, этот ближний не какой-нибудь исключительный изверг. Поэтому никто и никогда не устраивал праздника по случаю расстрела семьи последнего императора и его приближенных. Но не стоит и забывать, что расстрел произошел в разгар Гражданской войны, что по всей стране в ту пору гибли люди, всего же за время конфликта погибли миллионы людей. Причем гибли от пули, от веревки, от огня в топке, от шомполов, от холода, голода и мучений. Генерал У. Гревс, командующий американскими оккупационными силами на Дальнем Востоке и в Сибири, писал в книге «Американская авантюра в Сибири»: «Я не ошибусь, если скажу, что в Восточной Сибири на каждого человека, убитого большевиками, приходилось сто человек, убитых антибольшевистскими элементами. <…> Жестокости были такого рода, что они, несомненно, будут вспоминаться и пересказываться среди русского народа и через 50 лет после их совершения».

Но, поминая сегодня погибших выборочно, можно лишь подчеркнуть свое полное безразличие к расстрелянным, повешенным и замученным сто лет назад соотечественникам. Избирательная сострадательность всегда наводит на мысль о корысти. Едва ли такая скорбь будет правильной и уместной, особенно на фоне призывов к примирению и преодолению раскола. Запланированные мероприятия по случаю столетия расстрела царской семьи стоило бы посвятить всем жертвам Гражданской войны или хотя бы всем невинноубиенным, не воевавшим с оружием в руках. Невозможно искренне скорбеть из-за нескольких человек, не замечая такой же, а то и горшей гибели миллионов других. Пожалуй, даже кощунственно выглядят памятные мероприятия в отношении одной семьи, тогда как в современном календаре нет дня, посвященного всем погибшим и замученным во время Гражданской войны. А ведь кому, как не монархистам, знать: перед Богом все равны.

Советская Россия