Как русский.

Недавно общественность опять бурлила — и снова по пустякам. Конкретно - из-за эстрадной поделки Робби Уильямса, который спел: «Party like a Russian! End of discussion», что в переводе означает: «Гуляй, как русский, хватит болтать». При этом, болтает он довольно много, перечисляя все достижения своего лирического героя - даже my own space station. В общем, если ты настоящий русский, то у тебя - своя космическая станция. Горячие интернет-патриоты буквально взорвались — одни возмущением («Это западная русофобия, над нами смеются какие-то сволочи!»), другие восторгом («Да! Мы такие! Да, скифы мы — да, азиаты мы! С лебедями да эполетами!»). На деле же ничего не произошло — стандартный клип на вечно-живую тему: обыгрывается миф об иностранцах, о непонятном народе. Почему-то многие наши люди считают, что у них там на Западе пародируют исключительно Россию. Да. Русофобия, как жанр, безусловно, присутствует, однако, есть и франкофобия, и англофобия (о ней много пишут в самой Англии — изданы целые тома о чёрной зависти континенталов к светлому Альбиону), а уж американцев не выносят во всём мире. Дружно. И в Париже, и в Лондоне. С ними считаются, ибо они привыкли давить силой, но поиздеваться в каком-нибудь развлекательном шоу — святое дело.

Тезис о «тупых американцах» был сформулировал задолго до Михаила Задорнова и авторами его являются англичане - жители Старого Света, бывшей метрополии. Над янки, их примитивным жизнелюбием и дурным вкусом хохотали все кому не лень — особенно эстетные сочинители. Оскар Уайльд формулировал тонко, но хлёстко: «У нас, англичан, с американцами теперь и вправду все общее, кроме, разумеется, языка». Французы презирали (и презирают!) немцев за культурную ущербность и ...второсортность. Вольтер, как бы там ни было, смотрел на тевтона Фридриха свысока, что и послужило причиной разрыва и долголетней взаимной ненависти. Немцы же считали вышеназванных французов — распутниками и легкомысленными прожигателями жизни. В Англии существует целый пласт анекдотов о жадных, приземлённых и нечистоплотных шотландцах, а те в свою очередь не испытывают особо тёплых чувств к англичанам. Все против всех. И да — осмеивают. Такая вот «народная геополитика». Русские — не исключение. Более того — пародируют всегда нечто известное и сверх-популярное. Это касается и людей, и стран.

Соглашусь, что песня и клип Уильямса — это занятный срез, ибо авторы включили почти всю западную палитру представлений о России. Почему — почти? Не раскрыли тему авангардного искусства (считается, что художественный и отчасти архитектурный авангард — исключительно русское явление, что, в принципе, совершенно верно). Что видим? Бешеные деньги и неограниченные возможности. Ещё Екатерина Великая в своих мемуарах писала, что будучи девочкой постоянно слышала от взрослых толки о русском богатстве да русской щедрости.

Уильямс поёт: I’m a modern Rasputin. Этот персонаж столь же знаменит, как Дягилев или Гагарин, правда, в отличие от них — в скандально-эпатажном формате. Синоним витальности, похоти, загула. Великий и ужасный Rasputin возник ещё в европейском кино межвоенного периода «на русскую тему». Однако всем нам памятен хит группы Boney M о Григории Распутине — в СССР эту вещь крутили с не меньшим усердием, чем на буржуйских дискотеках. Из каждого окна неслось разухабистое: «Ra-ra-rasputin - lover of the Russian queen». Распутин для Робби Уильямса — это фигурант неприличной байки и столь же скабрезной песенки. Знает ли певец что-нибудь о романовской трагедии? Сомневаюсь. Потому что важен миф. Робби поёт: «Put a doll inside a doll». И как забыть матрёшку - nesting doll? Распутин, космическая станция и - «кукла внутри куклы». Что далее? О, разумеется, балет. Если Россия — то на пуантах, если конечно, не в кирзовых сапогах. Девочки-балерины в роли горничных потом «переодеваются» в какую-то безумную форму с эполетами. Россия — жандарм Европы, где царь затянут в мундир. Ещё в XIX столетии широко тиражировались карикатуры на Николая I – он выступал то в виде медведя, то в ипостаси бравого солдафона — усы-каска-ботфорты, узкий стан, гигантские эполеты. Пышные экранизации «Анны Карениной», «Доктора Живаго», «Войны и мира» - усатые офицеры являются из снежной, искристой пыли и уходят куда-то в непостижимое русское пространство...

Робби Уильямс кривляется на фоне громадной библиотеки — шкафы с фолиантами высятся до самого потолка, хотя, он изображает не профессора с кафедры филологии, но современного олигарха. Для них там Россия — самая начитанная и книжная. Где-то он прав — россияне всё ещё «...тычут в книжку пальчик», несмотря на четвертьвековые усилия по дебилизации населения. В музыкальный мотив вплетается музыка Сергея Прокофьева — его музыка к «Ромео и Джульетте» хорошо известна в Англии и США, причём на уровне обывателя. Публицист, общественный деятель Егор Холмогоров констатирует: «Прокофьев, сам того не желая, стал композитором мрачной стальной имперской мощи». Интересно, что прокофьевский «Танец рыцарей», по идее символизировавший шекспировско-ренессансные страсти, превращается в русский наступательный гимн.

А на экране полчища девиц в старинных платьях — этакие Наташи Ростовы в ожидании первого бала — носятся среди боскетов и кидают друг в друга «самым лучшим на свете мороженым». Зарубежных репортёров и прочих гостей СССР всегда поражала одна деталь — советские граждане и особливо дети - в мороз грызут эскимо, пломбиры, крем-брюле. Уинстону Черчиллю приписывают фразу: «Невозможно победить страну, в которой люди зимой едят мороженое». Иррациональность, граничащая с неистовством. Впрочем, авторы клипа шли по проторенному пути. Вспомним?

Рисуя образ русского человека, западный литератор или, скажем, сценарист, чаще всего опирается на мифотворчество. Англичанка Вирджиния Вульф в романе «Орландо» описывает любовь своего героя к русской боярышне, прибывшей с отцом-дипломатом на коронацию Иакова I. Имя девушки – изумительно, как и сама ситуация: «Маруся Станиловска Дагмар Наташа Лиана из рода Романовых». Для краткости её называют почему-то... Сашей. Итак, перед нами Лондон начала XVII века. Страсть к московитке возможна только на фоне жестокого мороза и лютого холода. Россия и есть Зима. Мы видим высокие шапки, бессчётное, немыслимое богатство, смесь лесной дикости и аристократического изящества в духе героинь Льва Толстого. Беллетристка Вульф, совершенно не зная Россию, привычно смешивала те знаки-символы, которые были ей хорошо известны по книгам или же по слухам. Она с ходу наделяет московскую дворянку чудесными умениями: «Саша не любила говорить о своей прежней жизни, а тут рассказала, как зимой в России слышала дальний волчий вой и продемонстрировала, как это звучит». Россия – страна оживших, точнее, никогда и не умиравших сказок.

Забавна и парадоксальна экранизация «Евгения Онегина» с Рэйфом Файнсом. С виду – обычный костюмный фильм, при этом, как всегда безграмотный. Так, не удовлетворившись надоевшими, примелькавшимися «Калинками-малинками», авторы включают в повествование… советскую песню «Ой, цветёт калина» - Татьяна и Ольга Ларины поют её в качестве салонного романса. Масштабный проект Би-Би-Си «Война и мир» (2016) - гораздо более осмыслен. Англичане любят эту историческую эпоху — начало XIX века, поэтому War and Peace получились чем-то, вроде ...сериала по Джейн Остин, разве что слишком много снега, нарочито больших икон и — просторов.

Россию всегда представляют, как мир необозримых, чаще всего, диких, заброшенных дорог. Тому пример французская компьютерная игра Syberia - коллизия разворачивается на территории странной и волшебной России. Мы сталкиваемся с сохранившейся по сию пору (!) цивилизацией паровых машин, механических кукол, старинных «купеческих» кабаков, кованых виньеток стиля Модерн… Жизнь как бы застыла на рубеже столетий, и мы погружаемся в параллельную явь, однако же, название полузаброшенного шахтёрского города – Комсомольск – намекает нам, что в этом краю была социалистическая индустрия… Восприятие русского мира — это всегда ирреальность.

Россия прочно ассоциируется с роскошью. Джанни Версаче, делавший костюмы для балета Мориса Бежара «Воспоминания о Ленинграде» (1987), создал примечательный и – типичный образ девушки-матрёшки. Высокий кокошник, яркий платок, широченный кринолин середины XIX века. Россия – это сказочность, шик, сочетание западных мод с восточными мотивами и – традиционность, устойчивость, стремление к неизменности.

Это — агрессия. Белокурый бог войны Иван Драго из культовой ленты «Рокки-IV» (1985) - логическое продолжение тех карикатурных, но пугающих «Николаев Палкиных». Даже среди западных зрителей оказалось много поклонников Ивана Драго — плакатного комсомольца с нордической челюстью. Вспоминается и фантастический боевик «Тихоокеанский рубеж» (2013). Сюжет банален и сводится к тому, что сильный, добрый, мускулистый американец опять спасает мир от инопланетных монстров. Но в кинофильме есть милая подробность – парочка русских супергероев – Алексей и Саша Кайдановские. Становится ясно, что автор сценария хорошо знаком со «Сталкером», где одну из ролей играет Александр Кайдановский. Наши соотечественники – блондинистые, молчаливые, пасмурные. Мужчина – с непременной, я б сказала, хрестоматийной бородой. И ещё в одном из диалогов звучит фраза: «Русские могут достать всё». Речь зашла вовсе не о каких-то там тривиальных шмотках и даже не о еде, а, собственно, о ядерной бомбе.

Возвращаясь к пародийному клипу Уильямса, можно ещё долго вспоминать о диско-легенде «Moskau-Moskau» группы «Чингизхан», о рок-балладе «Wind of Change», которую напели «Скорпы» в честь Перестройки, и даже о «Go West» от Pet Shop Boys, где на мотив гимна СССР поётся Go West! this is what we're gonna do! Go West! - то бишь Запад — наш ориентир. Увы и ах - в начале 1990-х это не вызывало гнева и отвращения. Что же до Робби Уильямса, тут важно другое — это не русофобия и вообще не фобия. Всего-навсего развлекаловка и беситься (гордиться) по этому поводу — смешно.

 Галина Иванкина для http://zavtra.ru