Вопрос: Вы написали в одном из своих недавних постов о том, что, цитирую – "Эрих Фромм — это Григорий Климов наоборот. Просто первый легализован политкорректностью, а второй нет. Как сатирик и автор, отражающий самою сущность советских, он идеален. Пелевин даже рядом не стоял".
Поясните, пожалуйста, что Вы имели в виду. Каким образом Григорий Климов – это как известно довольно такой одиозный, скандальный писатель, который вроде как в своё время даже переехал в США.
Скажем так, это довольно странный писатель: умер в Нью-Йорке, родился Новочеркасске, то есть по словам Ярослава Могутина, "...сделали этого мало известного в миграции маргинального автора героем толпы, объектом настоящего культа".
Так в чём же культ Григория Климова и почему так много ажиотажа вокруг этой фигуры? Каким образом он отражает Ваше высказывание, что он вообще делает, что это за явление – Григорий Климов?
А.В.: На самом деле, до последнего момента своей жизни, я воспринимала этого автора скептически, иронически, пренебрежительно.
Первый раз его книга "Князь мира сего" попалась мне в руки лет в 16. Это было в довольно маргинальных, контркультурных кругах, но в принципе тогда мыслящим людям не было другого выхода, кроме как в контркультуру. То есть, этим людям я вполне доверяла, но прочитав книгу, была ошарашена шизоидностью построений. Теперь постфактум мне понятно, почему я была ошарашена – потому что я ментально не жила совсоюзе, я не жила ментально в постсоветском пространстве, но отчасти я не жила и физически. Я часто бывала заграницей.
У меня не было каких-либо радикальных финансовых проблем, а ежели даже они случались, я действительно ментально не жила здесь, то есть, я не видела в упор страну как отдельную структуру, я скорее жила в мире в общем и целом, в экзистенциальном мире, в метафизическом мире и здешние проблемы казались мне абстракцией.
Второй раз с Климовым меня познакомил тоже весьма маргинальный персонаж, не только маргинальный, но и абсолютно сумасшедший – это патентованный шизофреник, эклектичный тип, путающий и жонглирующий высказываниями от Дугина до либертарианцев. Это как-то в нем странным образом совмещалось. Идеологии и позиции он менял как перчатки. Многим казалось, что он ангажирован томатной гебнёй, а на мой взгляд, он был ангажирован ничем иным, как его величеством – безумием, собственным безумием, которое выступает продюсером подобных типов. Именно потому, понимаю постфактум, он так полюбил писателя Климова, поскольку Климов полностью отражал его собственную сущность. Однако в отличии от других девиантов, описанных писателем Климовым, данный персонаж хотел от этой сущности дистанцироваться; именно поэтому он избрал Климова своим кумиром, а себя – неким моральным инквизитором, и, возможно, это спасло его от последнего этапа безумия. Он конечно безумен, но не настолько, чтобы умереть или превратиться вообще полное ничто – он пока функционирует, и, возможно, за счёт подобного трюка.
Сейчас, после стольких лет, забыв совершенно об этом авторе, нашла эту книгу случайно, разбирая книжные полки, открыла и поняла, что эта книга о России, это книга о Советском Союзе и о постсоветском пространстве.
Это не шизофрения, как мне показалось поначалу, хотя... ну есть немного, но очень немного. Это почти профессиональная сатира, это такой почти мейнстрим, то есть в своё время этому мейнстриму просто не хватило каких-то продюсеров. Скорее всего, эти продюсеры не нашлись по той причине, что наше общество слишком политкорректно. Подумав еще немного и проведя некоторые аналогии, я поняла, что Климов в своих построениях, когда он находит различные патологии у революционеров – у Ленина, у Сталина и прочих – он ничем по сути не отличается от кумира интеллигенции Эриха Фромма. Но Эрих Фромм (вспомним его книгу "Гитлер и клинический случай некрофилии") был легализован этим самым политкорректным послевоенным дискурсом. Эрих Фромм был востребован, а Климов не был востребован никем и единственный заказчиком на момент его маргинальной, скажем прямо, популярности (70 – 90-е годы), я полагаю томатную гэбню, которая хотела в сакральной сфере, в метафизической сфере, как ни странно, легализовать свои преступления, поскольку главный герой книги "Князь мира сего" это нквдшник из 13-го отдела НКВД по борьбе с нечистой силой, расчищает поле для власти посредством устранения тех экс-большевиков, которые кажутся нынешней власти ведьмами и ведьмаками, бесами и прочими, то есть теми, с кем раньше боролась инквизиция.
В тот момент, когда Климов становится популярным, здешняя инквизиция в лице ФСК-ФСБ, начинает бороться с либералами. Здесь становится актуальной такая маргинальная тема как "масонский заговор" и всё такое прочее. И на самом деле, все климовские построения в данном контексте, вдруг становятся очень убедительными, особенно для лиц с психическими девиациями, но – одно "но" – Климов действительно совершенно прав, только персонажей во всем этом концепте следует радикально поменять местами.
То есть я предлагаю рассматривать Горбачёва, Ельцина, перестройку, ельцинский период как либеральный реванш сил добра, если говорить на языке святой инквизиции. И не важно, каковы были его исполнители. И, возможно, у них были свои пороки, которые пытался отыскать Климов, но этот либеральный реванш, он был прежде всего цивилизационным. То есть, он нёс добро, независимо от того, кто занимался этим процессом, тогда как позже мы увидели контрреволюционный реванш.
Вспомним книги Дугина «Тамплиеры пролетариата (национал-большевизм и инициация)», «Контринициация», вспомним Лимонова, напоминающего Троцкого, вспомним Южинский переулок, все персонажи которого – от уважаемого мной вне контекста идеологии писателя Мамлеева до уважаемого мной вне контекста идеологии и религии Гейдара Джемаля и не уважаемых мной Дугина и Проханова – все эти люди осуществили контрреволюционный реванш, если мы рассматриваем либеральную революцию как революцию.
Этот реванш происходит сейчас и мы видим, насколько пагубны его последствия. Недавно кто-то верно заметил, что раньше сумасшедшие часто становились так называемой "демшизой", диссидентами и так далее. Я не в коей мере не отрицаю роли статуса реальных диссидентов, которые двигали процесс – это герои, но мы прекрасно знаем, что часто в их ряды могли затесаться сумасшедшие.
С тем же остервенением сейчас в эти сумасшедшие рвутся национал-патриоты, подобные лимоновцам, подобные девушке из НБП, которая недавно порезала себе руку на публичном мероприятии, протестуя против пыток ФСИН и так далее.
То есть, мы действительно видим плоды контрреволюционной деятельности шизофреников. К власти в стране пришла шизофреническая клика. И писатель Климов, которого надо перевернуть ровно наоборот, по его же завещанию, где он говорил, что добро есть зло, а зло есть добро, обыгрывал эту тему до той поры, которая выгодна ему. Вот сейчас я пытаюсь обернуть эту тему в сторону выгоды очевидности, в сторону выгоды здравого смысла, прогресса и цивилизации.
Оценили 0 человек
0 кармы