Похоже, что околобогемные женщины в нашем «богоспасаемом» отечестве, несмотря на всю свою внешнюю прогрессивность, продолжают жить в мире рефлексий и неврозов, имя которым — «женщина должна».
Невзирая на то, что в мире уже давно деактуализирован дискурс, обязывающий женщин к чему бы то ни было, они напоказ смакуют темы отношений и сексуальности — нечто пронафталиненное, безвозвратно утерявшее былой энергетический заряд.
Таким образом, они бессознательно поддерживают авторитарно-репрессивную среду, низводящую женщин к простой репродуктивной функции. Собственно, вся женственность здесь сводится к красно-топорному «Бабы новых нарожают».
Сколько всего было придумано: от устаревшего Фрейда до советских гинекологинь, советовавших «Секс для здоровья»! Распространялся медицинский миф о фригидности. Каждый, кто выпадал из навязанной поведенческой и чувственной нормы, подвергался общественной обструкции, социальной стигматизации.
В очередной раз мы видим как целый участок идеологического фронта поддерживается уже даже не официальным агитпропом, а самими рядовыми адептами вымученной женственности, которые принимают общественные установки за собственные желания.
Так писали пару лет назад о смерти звезды:
«Как сообщили из Парижа, когда она скончалась, рядом никого не было. Утром о смерти Жанны Моро сообщила консьержка. (с)»
Безусловно, одиночество является синонимом и залогом функциональности всякого творческого человека, не говоря о великой исторической личности. Тем не менее, в архаичных социалистических и постсоциалистических (душных и коммунальных, ментально заземленных) сообществах принято выражать лицемерное сочувствие подобным обстоятельствам смерти. «Звезда, а умерла в одиночестве!».
Стоит заметить, что здесь лицемерие граничит с глубинным непониманием не только творческой сущности, но и феномена успешности, который подразумевает в том числе — возможность иметь приходящую обслугу, а не задыхаться в липком бремени удушающей приязни семьи.
Но вот что интересно. Если на Западе есть тысяча возможностей заработать, то в России для женщин (а часто и для мужчин) единственной возможностью «устроиться» в жизни становятся отношения, брак или (как единственный вариант при диктатуре и отсутствии экономики — работа на власть.
Вот, например Александр Гордон в программе у Дудя. Любопытный пример лакея, который несмотря на деньги и «карьеру» (ну какие карьеры в России?!) выглядит полностью раздавленным, распотрошенным. Этаким скомканным человеком. Похожим на несвежий носовой платок, забытый в гостиной в доме с золотыми унитазами.
Игорь Эйдман пишет текст под названием «Гордон и Тиняков»:
«Я до конца презираю
Истину, совесть и честь,
Только всего и желаю,
Бражничать блудно да есть.
Только бы льнули девчонки,
К черту пославшие стыд,
Только б водились деньжонки
Да не слабел аппетит».
«Все на месте, все за делом
И торгует всяк собой:
Проститутка статным телом,
Я – талантом и душой!
И покуда мы здоровы,
Будем бойко торговать!
А коль к нам ханжи суровы,
Нам на это наплевать!».
После того, как вы прочитали эти строки поэта серебряного века Александра Тинякова, интервью Александра Гордона Дудю можно не смотреть. Они практически текстуально воспроизводят откровения современного российского телеведущего, хоть и написаны перед Первой мировой войной.
«Деньги или честь? — Деньги.
Я на телевидении ради денег, меня не волнуют репутационные потери»
Надо сказать, что у Тинякова слова не расходились с делом. Он прославился тем, что писал под псевдонимами противоположные по смыслу статьи в газеты разного политического направления. Например, в кадетской «Речи» защищал Бейлиса, а одновременно в черносотенной «Земщине» поливал его и евреев в целом последними словами, и там, и там исправно получая гонорары за свои писания. После революции, он, конечно, примкнул к большевикам и даже, говорят, служил в Чека. Но закончил человек, всю жизнь воспевавший деньги, нищим. Это не метафора. Тиняков «работал» нищим на Невском проспекте, где ему подавал щедрую милостыню, например, Михаил Зощенко.
Желаю единомышленнику Тинякова Александру Гордону закончить тем же. После люстрации государственных пропагандистов милостыню этот гражданин США будет собирать, наверное, на Бродвее, в России ему никто не подаст.
Гордон не оригинален и не самостоятелен в своем нравственном выборе. Как бы ему не хотелось быть циничным индивидуалистом, он — человек толпы, побежавший под влиянием стадного инстинкта, задрав штаны с комсомольским задором, туда куда в 90-е побежали все — за большой деньгой.»
Но вот мое писательское наблюдение. Доренко ведь тоже работал за деньги и не скрывал этого. Но он никогда не выглядел жалким. А вот Гордон именно жалкий. Скомканный человечек — как я написала выше. Значит прямой корреляции все-таки нет. Как бы не хотелось моралистам. При этом, справедливости для — Доренко — исключение.
Большинство обслуги власти — именно жалкие, ущербные, убогие, девиантные, с обрушенными лицами люди. Но не потому, что они работают за деньги. За деньги можно делать и что-то другое, кроме как работать на режим. Их объединяет с властью единая генетическая аномалия, это онтологическая близость-данность.
Оценили 0 человек
0 кармы