Умер актер плохого советского кино. Успевший высказаться в поддержку власти по поводу аннексии Крыма. Простачок, игравший простачков. Интересно, с какой целью вообще русский народ постоянно выставляют дебиловатым, полупьяненьким и недальновидным? Не хочется вдаваться в конспирологию, но есть в этом какая-то загадка.
Из советского человека вывели постсоветского — почти мамлеевского куротрупа, обоими крыльями голосующего за Крым. Тело у него куриное, а голова — имперского двуглавого орла. Мозга у него нет, а вместо души — пенсия.
Очень жаль, что молодые вполне люди стали заложниками этих пронафталиненных мосфильмовских декораций, свалившихся нам всем на головы. Правду говорить легко и приятно. И о жизни, и о кино.
Мне тут пеняют про то, что нельзя высказываться в день смерти. А украсть наши жизни, подыгрывая милитаристской власти можно? У вас отняли время жизни (годы!), свободу слова, экономические и политические свободы, установили в стране диктатуру, а вы продолжаете защищать тех, кто помогал (в том числе) все это организовывать. Что это, если не стокгольмский синдром?
Истерика, возникшая у меня в комментариях по поводу моих предыдущих постов о смерти советского актера, служившего диктатуре, навевает нехорошие мысли. Она показывает не только сущность самой советской «культуры», но и сущность ее цепных псов. В данном случае — одного достаточно известного журналиста, номинально либеральных взглядов.
Риторика журналиста развязно-девиантная в стиле надписей на заборе. Агрессивная подача говорит о том, что человек сам не верит в ценность того, что защищает. Такие псевдолиберальные охранители с искаженной культурной оптикой и вернули нас в Совок 2.0.
И о том, будут ли помнить советских культурных деятелей. За исключением редких полугениальных одиночек, конечно, нет. Советской культуры в глобальном мире не существует. Не потому, что глобальный мир плох. А потому, что советская культура плоха. Неинтересна. Неконкурентна. Поэтому бездари заинтересованы в восстановлении красного проекта и даже диктатуры. Хотя, конечно, никогда не скажут об этом напрямую. Но только внутри нее они могут еще для кого-то «существовать». Просто же!
Вы хотите вернуться в Советский Союз. Но вернуться в него можно только номинально. Технически. Бюрократически. Можно даже возродить ГУЛАГ и пломбир за 18 копеек. Но все это будет в некотором роде подделкой. Некачественной имитацией. Только страдание будет настоящим. Но так здесь всегда. Вернуться в прошлое невозможно.
Так, например, ничто и никогда не вернет мир в эпоху модерна. Модерн с его «великими» идеями — лишь гипертрофированное и также пропагандистское искажение реальности. Проект с неверно настроенной оптикой. Модернистский мир не разрешал проблемы несправедливости бытия. Он просто акцентировался на идеях (идеологии) как формах и способах управления массовым бессознательным. Если бы у нынешней власти была бы настоящая модернистская, а не фейковая (постмодернистская) идеология, вот тогда бы все взвыли. Постмодерн лишь сделал оптику более честной.
Национал-социализм тоже был модернистской идеологией. Когда людей интересует только власть и ресурс, это куда безопасней для остальных. Чем когда интересует идея, ради которой все приносится в жертву под «сакральное» обоснование. Недаром многие трактуют и итальянский фашизм и немецкий национал-социализм даже не как модерн, а как сверхмодерн. Удивительно, но романтическое большинство полагает модерн неким идеалом, противостоящим и архаике, и постмодерну. Это наивное и опасное упрощение.
Интересен тот факт, что на постсоветском пространстве сформировался удивительный и устойчивый тип некоего «идеалистического» книжного человека, в котором чем больше идеализма, тем более пренебрежения к жизни. Как к своей, так и к чужой. И особенно к ее качеству. Но это тайное, завуалированное пренебрежение. Он никогда не скажет прямо, что ему плевать на здоровье и жизнь. Но в той ситуации, когда нормальный человек будет заботиться о самосохранении и комфорте, этот, ведомый «возвышенными порывами», усугубит и проигнорирует риски. Все мы помним печальную историю о встрече двух поэтов в разгар первых волн КОВИДа, увенчавшуюся смертью одного из них.
В случае болезни, люди до сих пор поминают добрым словом «бога». В политической агонии уповают на «мудрость природы», автоматически, по их мнению, переходящей на общество. Веруют в безупречность «божественного» замысла, некий «хитрый план» «бога», в котором они непременно найдут спасение, а как только дело запахнет жареным, тут же кричат «Не смотрите наверх!». Ну вы поняли.
Тем временем, страдание как универсальная валюта постсоветского безвременья вырастает в цене. Поняла, наконец, чем мне не нравятся вполне качественные по форматным меркам стихи Веры Полозковой. Упоением надрывом. Восхищением страданием. Псевдоэкзистенциальным садомазо. На самом деле такого рода перверсия сугубо физиологична, она лишь приправлена образованием и рифмой, что дает ей статус несуществующей духовности. Иными словами, человеку просто нравится страдать. Культура страдания всегда рядится в одежды гуманизма. Но никогда не является гуманной. Наоборот. Страдание лишь плодит страдание. Это одна из причин того, почему Россия вновь пробуксовывает в историческом сансарном колесе.
Но есть отдельные величины, которых страдание лишь эстетизирует, делает более монументальными. Например, Иосиф Бродский. Завистливый и истеричный Лимонов называл Бродского «поэтом-бухгалтером», что удивительно прижилось среди литературных и иных троллей. Однако сам Лимонов — фигура комическая, полусистемный трикстер на истерике. В Лимонове было много по-плохому женского. Стремление выглядеть мужественным, воином, героем при полном несовпадении с данными категориями, конечно. И ничего монументального, в отличии от Бродского.
Я еще в 20 лет сформулировала, что писательство это в первую очередь расчет. Поэт и есть бухгалтер смысла и языка. Высчитать все так, чтоб сработало — это и есть гениальность. То, что профаны постфактум полагают написанным «от души». «От души» же, как правило, пишут графоманы.
Графоманы и скучающая публика опять пытаются сбросить гениев с корабля современности. Вот интересная реакция, по которой можно наблюдать о шизоидности постсоветского сознания. Здесь вижу, там не вижу. Бродскому «На независимость Украины» простить вы не можете. А Лимонова с его офисом НБП по соседству с отделением милиции, готовыми бесплатными методичками для ныне действующей власти и прочим «Сталин-Берия-Гулаг» надо было включать в различные политические коалиции и продолжать ценить как чуть ли не великого русского писателя. Ну какие писатели, такая теперь и Россия. Скрюченная, тщедушная, истеричная, на дешевых милитаристских понтах. Про Бродского и Лимонова тут все логично. Величию не прощают ничего. Ничтожеству — все дозволено. Здесь же все ницшеанцы на минималках, а я и забыла.
Оценили 0 человек
0 кармы