Иван Аксаков. Еврейский вопрос

Все мы знаем волшебную сказку Сергея Аксакова "Аленький цветочек". Но не все знают, что было у Сергея Тимофеевича девять детей, и старшие его сыновья- Кирилл и Иван стали известными, передовыми славянофилами.

Человеком кристально чистой души считали Ивана Сергеевича Аксакова современники. Иван Сергеевич обладал талантом, необычайным трудолюбием, глубокими познаниями, и самое главное, что был настолько честен и смел, что не боялся отстаивать свои убеждения перед общественностью. В 19 веке развелось много низкопоклонствующих демократов и либералов, готовых поддерживать ту точку зрения, которая была модной и современной, и, главное, соответствовала западным веяниям. И которые в своих мнениях всегда ориентировались на то, откуда и куда ветер дует. Как все это напоминает современный мир и современные литературные баталии!

Одним их самых сложных и трудных вопросов, которые не боялся поднять Иван Аксаков, был еврейский вопрос. Начиная с 1862 года, он периодически публиковал обзорные аналитические статьи по этому злободневному вопросу. Именно в этом году был принят закон, согласно которому евреи, имеющие дипломы на ученые степени доктора, магистра или кандидата стали "допускаться на службу по всем ведомствам" и по всей России. Естественно, что эта идея тут же получила название "идеи века", "либеральной идеи", "гуманной мысли", и сделали невозможной любую критику этого нового закона. Однако Иван Аксаков отважился на такую критику и заявил. что этот закон никак нельзя применять в России без ограничений. Как, например, может быть назначен обер-прокурором Святейшего Синода еврей, еврей не по происхождению, а по вере? Ведь вера христианина и вера иудея во многом противоположны друг другу: если первый верит в пришествие божьего сына Иисуса Христа и его идеи, то второй эти идеи ненавидит и отрицает его предназначение.

Далее Иван Аксаков приводит пример, происходящего в России: "Вот земля, именующая себе христианскою. Христианство - такое учение, которое, по мнению христиан, указало особые начала для всего нравственного и духовного мира человека, а следовательно - и общества... Нет возможности, да и надобности производить испытание над совестью каждого и исследовать его личное отношение к христианству, но достаточно видеть знамя, под которым он стоит, чтобы требовать от него общественных действий, согласных с общественным знаменем. Это знамя в России - христианское. В христианскую землю приходит горсть людей, совершенно отрицающих христианское учение, христианский идеал и кодекс нравственности и исповедующих учение враждебное и противоположное. Естественно спросить - зачем они приходят в страну, под христианское знамя которой стать они не могут? Но им некуда деться, они голодны, сиры, везде и всюду гонимы. Христианская земля, руководствуясь духом своего учителя, дает им приют и средства существования, свободу внутренней и гражданской жизни. Больше этого она дать не может... Евреи пришли к христианам - хозяевам земли, в гости. Хозяева могут принять и даже уважить гостей, хотя и непрошеных, но не могут посадить их за свое хозяйское место и дать власть хозяйскую тем, которые проповедуют ниспровержение всякого хозяйского порядка; не могут предоставить им волю распоряжаться и управлять домом... Вопрос не о том, кто прав, кто не прав, а о том, в каком взаимном отношении должны находиться оба учения и исповедники этих учений, если они искренни".

Эта первая статья в журнале "День", как и ожидал Иван Аксаков, вызвала взрыв негодования во многих, преимущественно петербургских журналах, "служащих по прогрессивной и либеральной части". Они кричали "о сочувствии к угнетенным". Но вот, что ответил И. Аксаков в своем комментарии: вы говорите, конечно, "чудесные слова", но почему-то они направлены только по одному адресу. Вы приходите "в рьяный восторг при мысли о новых правах евреев", в то время как русские раскольникии старообрядцы совершенно лишены прав в своей стране. Они "не могли быть избираемы в городские общественные должности, не могли строить молелен, их сожительство с женами не признавалось за брак наравне с еврейским и дети их не считались законными".

Очень важной для понимания роли евреев относительно христианской цивилизации является статья И. Аксакова от 8 августа 1864 года. В ней он справедливо замечает, что христианство- "есть венец иудаизма", "христианство немыслимо без предшествующего ему иудаизма и последний только в христианстве нашел свое объяснение и оправдание". Однако евреи фанатично отказываются от христианства, отвергают его, потому что они дорожат своим законом, тем вероучением, которое проникнуто идеей их исключительности. "Верующий еврей- писал И. Аксаков, - продолжает в своем сознании распинать Христа и бороться в мыслях, отчаянно и яростно, за отжитое право духовного первенства". "Иудей, — писал другой славянофил А. Хомяков в своих "Исторических записках", - после Христа, есть живая бессмыслица, не имеющая разумного существования и потому никакого значения в историческом мире".

Логическим выходом из этого был бы один- отречься от еврейства и принять те начала, которые составляют закон всего европейского мира. Однако прогрессисты-евреи выбрали другой путь, отрицательный, не отрекаться от еврейства, но не становиться и христианином, то есть как они говорят- примкнуть к общечеловеческой цивилизации и стать философами… Однако Аксаков относился к этой вышеприведенной позиции с большим сомнением: "Где же общий кодекс нравственных правил этой цивилизации?", "вот вам учение, .. которое низводит человека до скота, освобождает его от нравственной вменяемости.. и торжественно объявляет, что человек имеет полное право красть, если ему это нравится".

В газете "Москва" от 15 июля 1867 года напечатана статья И. Аксакова под названием "Не об эмансипации евреев следует толковать, а об эмансипации русских от евреев". В ней он пишет: "Одно из самых привилегированных племен в России - это несомненно, евреи в наших западных и южных губерний… Издан целый ряд законодательных мер, пролагающий для евреев путь к совершенной равноправности с полноправнейшими подданными Российской империи. За исключением некоторых еще остающихся ограничений, между прочим ограничения селиться в великорусских губерниях, евреи (не говоря уже о тех, что учились в университетах) почти уже сравнены в правах с коренными русскими. Но, пользуясь такой равноправностью, евреи в то же время образуют из себя особые еврейские общества, имеют свое отдельное, законом огражденное, еврейское самоуправление. Как же иначе как не привилегией назвать этот наддаток к общим правам, в силу которого тесно сплоченные и замкнутые еврейские общины представляются каким-то status in statu, государством в государстве, изъятым из действия общих законов?» Он приводит свидетельства г-жи Кохановской, которая раскрыла факты ”о деспотизме раввинов, о фанатизме цадиков, о торговле людьми, устроенной евреями для поставки рекрутов, о кабале, в которой держит еврей сельский русский люд... Русские в России не безопасны и бессильны против еврейского фанатизма! Его трепещет и христианский пастырь, и полиция, и нужна военная стража, чтоб ограждать в России еврея, посещающего дом православного священника!” Причем, никто из евреев, желающих принять православную веру, не может быть допущен к св. крещению ранее шести недель и без увольнительного свидетельства от еврейского обществ. Но кто же даст ему такое свидетельство? «Ни для католика, ни для протестанта нет тех препятствий к переходу в православие, какие полагает закон евреям".

Император Александр II во многом облегчил жизнь евреям, проживающим на территории России. Послабления коснулись выбора места для проживания, профессии и образования. Благодаря его указам еврейское население Москвы довольно быстро увеличивалось. Более половины жителей Москвы еврейского происхождения занимались торговлей, промышленностью и, разумеется, банковским делом. Около 20% купцов высшей гильдии были евреями. Министр внутренних дел Игнатьев утверждал, что реформы Александра II евреи использовали для того, чтобы начать контролировать экономику и подвергать коренное население эксплуатации. После убийства царя Игнатьев призывал нового императора, Александра III принять самые срочные меры по борьбе с вредоносными действиями со стороны еврейского населения.

В 1881 году, после цареубийства, по стране прокатилась целая волна так называемых еврейских погромов. Еврейские дома и магазины громили и поджигали. Масла в огонь подливало массовое обнищание крестьян в тех районах, где они жили рядом с еврейским населением. Русское племя, населяющее эти районы было преимущественно земледельческим, а не промышленным и торговым. Евреи же заняли там положение среднего- торгового и ростовщического класса. Иван Аксаков пояснял: «Если кто хоть раз в жизни бывал на нашем юге и западной окраине, там, где свободно живут евреи, и видел, стало быть, собственными глазами гнет еврейства над русским местным народом, для того последнее народное движение не представляет в себе ничего не только противоестественного, но даже неожиданного. Тот мог только дивиться народному долготерпению..." Сыграло, несомненно, роль и такое страшное событие, как публичное, среди бела дня, в столице убийство царя, да еще царя-освободителя. Это не могло "пройти для души и мысли народной бесследно... Народ, видя водворившееся, действующее, плодящееся в родной земле зло, - воочию явленное ему в цареубийстве, - конечно, не мог не задать себе вопроса: где причина, где корень зла?

Разумеется, в каждой местности останавливались на местных данных. Для жителей наших южных и западных губерний знакомое ему зло олицетворяется в еврействе, - не в нем ли и коренья - "От них всякое зло пошло у нас на Руси", - совершенно искренно, хоть, разумеется, и ошибочно отвечали мужики под Елисаветградом нашему, вполне достоверному, корреспонденту. "Пусть, - говорили они же, с сердечным сокрушением, спустя несколько дней после разгрома согласившись с доводами о беззаконности их расправы, - пусть казна оценит убытки еврейские и заплатит им, пусть обложат нас хоть вечным оброком для уплаты за это казне, мы готовы будем платить, только бы прочь взяли их (евреев) отсюда!.." Причем, по воспоминаниям И. Аксакова, отличительной особенностью этих беспорядков было отсутствие настоящего грабежа- это был не грабеж, а разгром еврейского имущества, разгром дикий, буйный, но бескорыстный. Сами виновники разгрома не только не наживались еврейским добром, а даже в клочья рвали пачки кредитных билетов. При этом крестьяне были уверены в том, что они осуществляют акт правосудия и даже служат службу общегосударственному интересу.

Вслед за еврейскими погромами в начале 80-х годов 19 века Александром III было назначено самое тщательное расследование произошедшего. Были организованы комиссии, которые выехали в районы погромов, чтобы детально разобраться в причинах происшедшего. Эти правительственные комиссии, были отправлены в разных губернии юга, юго-запада и северо-запада России "для изыскания мер к установлению правильных экономических отношений евреев к местному населению". Были установлены неопровержимые факты угнетения местного населения со стороны евреев. Именно евреи, по преимуществу, держали кабаки в деревнях и спаивали местное население, что вызывало у русских поселенцев справедливый протест. Ведь исторически пьянство совсем не было свойственно русскому человеку, само слово «водка» раньше обозначало водную настойку лекарственных трав. На Руси пили только мед и квас- малоалкогольные напитки. Завезли виноградный спирт в Россию в 14-м веке генуэзские купцы, утверждая, что вино - целебно. Начиная с 18-го века количество питейных заведений стало увеличиваться и потребление алкоголя достигло 4 литров на душу населения. Владельцами кабаков были в основном местные евреи, и народ протестовал против спаивания.

Вот что показали достоверные цифры, доложенные комиссиями: отношение евреев-кабатчиков к кабатчикам-неевреям в губернии Витебской составляет 77%; общее же число в ней евреев-кабатчиков 1342; в Черниговской - 78%, общее число - 2368, да сверх того тайных кабаков, исключительно содержимых евреями, - 1389; в Минской- 95%, общее число евреев-кабатчиков - 1639; в Виленской - 98%, общее число - 1468; в Гродненской - 98%, общее число - 2250; стало быть, жиды-шинкари или кабатчики не только в Заднепровье, да и не малочисленны... Шинкарь, корчмарь, арендатор, подрядчик - везде, всюду крестьянин встречает еврея: ни купить, ни продать, ни нанять, ни наняться, ни достать денег, ничего не может он сделать без посредства жидов - жилой, знающих свою власть и силу, поддерживаемых целым кагалом (ибо все евреи тесно стоят друг за друга и подчиняются между со. бой строгой дисциплине), и потому дерзких и нахальных. "Это наша кровью - с горечью восклицали крестьяне, совершая недавно разгром попадавшегося им еврейского имущества (большая, ценная часть которого была евреями припрятана). - "Это кровь наша" - и сколько правды, святой, исторической правды, в этом клике: века мучений слышатся в нем, и надо быть дивно устроенному головой и сердцем, чтобы не содрогнуться душой от этого вопля скорби и боли!.. На основании работы, проведенной комиссиями, Александр III на встрече с представителями еврейского сообщества высказал свою полную уверенность в том, что причиной вражды к евреям является их экономическое господство и эксплуатация коренного населения.

Надо сказать, что в этом смысле положение русского крестьянства осложнилось после отмены крепостного права в 1861 году. Помещик-крепостник не только распоряжался подвластными ему крестьянами, но в то же время ограждал их от разлагающего влияния местечковых евреев. Например, он мог выгнать из своего села кабатчика-еврея, спаивающего его крестьян. А после падения крепостного права крестьяне оказались беззащитными, и попали под еще более жестокую власть пана-еврея.

В NN 46 и 47 "Руси" были напечатаны статьи, составленные по рукописи покойного Я. Брафмана его сыном, под общим названием "План преобразования быта евреев". В них были раскрыты страшные факты порабощения местного христианского населения евреями: "В самом деле, есть ли основание толковать пространно о взаимных экономических отношениях христиан и евреев, когда оказывается, что каждый христианин-землевладелец продан кагалом кому-либо из евреев? Да, продан как предмет эксплуатации и лично, и имущественно - и это не фигурный оборот речи, а юридический термин, потому что продажа закрепляется актом, особого вида купчей крепостью. Точно так же делаются предметом купли и продажи села, деревни, целые местности со всякой живой в них душой (разумеется, христианской)...

На основании талмудических правил "Хезкать-Ушуб", т.е. о власти кагала в его районе, та территория - поясняет Брафман, - на которой поселились евреи, со всем входящим в нее имуществом и лицами иноверцев становится собственностью евреев. "Имущество иноверца свободно, и кто им раньше завладеет, тому оно и принадлежит" - гласит "слово закона" (Хошек-Гамишпот, ст. 156). На этом основании кагал, т.е. национальное еврейское местное правительство, признавая все находящееся в данном районе своей, так сказать, "казенной собственностью", продает отдельным евреям два права: одно именуется по-еврейски мерония или мааруфия, право на личность, другое - хазака, право на имущество. Купчий акт на то или другое право или на оба вместе называется гахлат. Продажей права меронии, говорит Брафман, личность данного иноверца делается неотъемлемым и притом исключительным достоянием того еврея, который купил меронию, и уже ни один еврей в мире не имеет права ни ссужать этого христианина деньгами, ни исполнять его поручения, ни вообще входить с ним в какие-либо сношения.

Посредством же хазаки все недвижимое имущество такого-то христианина поступает в эксплуатацию купившему это право еврею, и уже ни один еврей в мире не имеет права ни арендовать этого имущества, ни давать под него ссуды, ни заключать относительно его какие-либо сделки с хозяином. Кагал со своей стороны обязуется (и обязательство это прописывается в купчей) доставлять покупщику в случае его "неосторожности" в выборе средств для окончательного завладения проданной личностью или имуществом "иноверца" защиту пред "иноверческой" администрацией или судом, а также защиту против всякого еврея, который бы осмелился вторгнуться в пределы права, предоставленного покупщику, и нанести ему какой-либо ущерб: такого рода самовольникам грозит бет-дин, тайный еврейский суд, постановляющий иногда и смертные, всегда исполняемые приговоры!"

Закон Писаный и Устный евреев составляют следующие обязательные и канонические книги: 1) Библия, т.е. Микра (все Священное Писание) и Тора (собственно закон Моисеев, Пятикнижие); 2) Мишна, т.е. второй закон или сборник преданий, составленный раввином Иудой Святым около 200 лет по Р.Х.; 3) Талмуд Иерусалимский, содержащий Мишну и сверх того Гемару (дополнение) раввина Иоханана, составленный около 230 по Р.Х. и 4) Талмуд Вавилонский, содержащий ту же Мишну и Гемару с новыми дополнениями раввина Аше и других, законченный в V в; по Р.Х.; затем и еще некоторые сборники с дополнительными преданиями и комментариями. Сам Талмуд исполнен свидетельств о своей авторитетности и обязательности для евреев. Известна и такая цитата из Талмуда: "Нет более мира тому, кто от учения Талмуда возвратится к учению Библии" (Chagiha, 10, 1), "Нарушающий слова ученых Израиля повинен смерти, ибо слова их достойнее внимания, чем слова закона Моисеева" (Eruvin. 21, 2) и т.д. Величайший авторитет еврейской учености, Маймопидес (VI века) говорит следующее; "Все, что содержится в Вавилонском Талмуде, обязательно для всех евреев, ибо все учение Талмуда было признано народом израильским и ученые составители его были преемниками предания, которое сохранилось от Моисея и до них" (Yad Chasac предисл.) Причем, в России для евреев были созданы особые казенные уездные училища 2-х разрядов и гимназии, так и в новом Положении 24 марта 1873 г., преобразовавшем эти училища, и Талмуд в них числился обязательным предметом преподавания. По расписанию учебных часов на Талмуд в институтах полагается не менее 10 часов в неделю (Положении 13 ноября 1844 г.)

Вот в этом-то обязательном для евреев Талмуде находятся, между прочим, такие места, которые разрешают еврею относительно гоев или акумов (язычников и христиан, вообще неиудеев) всякое зло, запрещаемое законом иудейским против брата, ближнего своего и товарища, ибо гой или акум не есть для евреев ни брат, ни ближний, ни товарищ, не достоин никакого снисхождения и милосердия (Bava Metzia 3. 2 Yevamoth, 23. 1). - Запрещается гою давать что-либо без лихвы (Avoda Zara, Pisl. Thoseph 77. 1 N 1 и пр.).- Разрешается иудею у гоя красть, ибо сказано: не обидишь ближнего и не отымешь, а гой не ближний (Вача Metzia 111, 2). - Свидетельство неиудея да отвергнется без исключения (Schaleh. Агас, Chosham Hammesch. 40. С. 2. N 34, $ 19). - Запрещается спасать от смерти акума или неиудея, ибо спасти его - значит увеличить число их; к тому же сказано, да не помилуешь их (Avoda Zara, 26. 1; 20. 1. in Thoseph). - Дозволяется законом убивать всех акумов или гоев, ибо в Писании сказано: не возстанеши на кровь ближнего твоего, а акум или гой - не ближний, и потому, говорит Маймонидес, всякий иудей не убивающий нарушает отрицательную заповедь (Sepher Mitz. fol. 85. С. 2. 3). - Да убиен будет и праведнейший из язычников или неиудеев: он повинен смерти уже тем одним, что неиудей и потому самому уже не может быть чем-либо годным (Yalcout Reoubeni, 93. 1)...

Так что "не об эмансипации евреев следовало ставить вопрос, - по мнению Аксакова, - а об эмансипации русского населения от еврейского ига; не о равноправности евреев с христианами, а о равноправности христиан с евреями, об устранении бесправности русского населения пред евреями: вот единственно правильная постановка вопроса, без которой и правильное решение невозможно". И вот "либерал" становится в данном случае на сторону угнетателя, т.е. еврея, и начинает проповедовать в газетах необходимость "расселения евреев по всем селам и весям России" (так как им мало двадцати пяти губерний) и "полнейшей равноправности евреев с христианами", - другими словами: проповедовать необходимость разрешения евреям держать кабаки в деревнях, расширения арены и способов эксплуатации русского населения евреями!"

О судьбе этого, поистине самого замечательного в человечестве и самого неудобного для сожития племени, рассказал И. Аксаков в своей следующей статье от 13 июня 1881 года "Иудаизм как всемирное явление":

"Хотя внешние судьбы евреев до события на Голгофе не заключают в себе; по-видимому, ничего замечательного, ничего оправдывающего их будущее значение в человечестве, однако же историк, даже неверующий, должен признать, что существенное содержание истории этого племени дается исключительно верою в высшее невидимое существо, или в Бога, и деятельностью верующего духа, в ее последовательном развитии, - венцом, последним выражением которого явился Христос. Всемирно-историческое, никем, конечно, не оспариваемое значение Христа оправдывает таким образом название "избранного племени", которое так упорно присваивали себе евреи в течение десятков веков от Авраама до Христа, несмотря на внешнее бесславие и ничтожность своего политического бытия. Историк усмотрит, что под оболочкой племенной исключительности, как под скорлупой яйца, слагалась и созревала идея всечеловечества, братства, всеобщего равенства и свободы, которая наконец нашла себе воплощение в Иисусе Христе, иудее по происхождению, - им и его учениками-иудеями внесена была в мир.

Таким образом "призвание "избранного племени" было совершено; деятельность верующего духа, сбросив с себя на Голгофе узы племенной еврейской исключительности, воспарила над миром свободной, вселенской истиной, достоянием и спасением не одного Израиля, но всего человечества. Отныне несть иудей и эллин, но все равны, все братья во Христе. Евреям, как племени, предстояло двинуться тем путем, который указан им евреями же апостолами, из Савлов стать Павлами, т.е. всемирными учителями и гражданами во Христе. Но евреи остались по ту сторону Голгофы и отреклись от Христа, мечтая, в племенной гордости, удержать чаемое ими исполнение обетования Божьего - исключительно за собой, в свою специальную пользу, и в качестве "избранного племени" получить внешнее всемирное владычество.

Таким образом, писал Аксаков, "не познав, что призвание уже совершено, утратив и политическую форму бытия, и родную землю, оно тем не менее и на чужой земле продолжает хранить в себе свою древнюю племенную исключительность, хотя и под клеймом космополитизма. Чем, в самом деле, представляются теперь евреи? Племенем, рассеянным по всему миру, лишенным национальной территории, национального языка, письмен, одежды, и тем не менее племенем, тесно сплоченным не только физиологическим родством, но главное - родством или, вернее, единством духа, единством веры и чаяний".

Если от этого общего воззрения на иудаизм, как на мировое явление, перейти, в частности, к положению еврейского вопроса в России, то необходимо признать, что он самой историей поставлен пока у нас гораздо грубее и проще, чем в остальной Европе. Поэтому и не усматривается никакого основания ни усложнять его, ни облегчать и ускорять развитие в России иудаизма до степени той опасности, которая уже грозит Германии. Разумеется, евреи, обитающие в России, должны пользоваться покровительством русских законов, ограждающих права личности и имущества, наравне со всеми подданными : русской империи; это вне всякого сомнения..."

Что же происходило во второй половине 19-го века в Германии и в Европе?

Евреи, признавая себя как издревле "родом избранным", сохраняли и развивали внутренний запрос на миродержавство. В этом содержание "национальной" особенности евреев, где бы они ни обитали! Так как семитическая идея заквашена отныне на начале отрицания, то вселенское миродержавство евреев выражается в постепенном духовном подтачивании основ существующего христианского мира и во внешнем, материальном над ним преобладании посредством самой греховной, самой безнравственной из сил - силы денег, иначе в эксплуатации. Ассимилируя себе евреев без искреннего отречения последних от их религиозного отличия, христианское человечество только вгоняет в себя внутрь яд отрицания... Еврейство вообще уподобляется фамилии Ротшильдов, из коих один брат взял да пошел в английские патриоты, другой брат - во французские, третий - в австрийские и т.д. Одним словом, распределили каждый себе, по местному патриотизму. Нельзя же в самом деле ожидать, чтобы русские евреи в качестве "русских патриотов" в случае столкновения нашего, напр., с Австрией, стали врагами евреев - "патриотов австрийских!".

"Но в том-то и дело, что они, отказываясь от всех своих внешних племенных отличий в пользу тех национальностей, среди которых живут, ради удобной с ними ассимиляции, сохраняют притом самое существенное племенное свое основание, и зиждут на нем свою всеобщую солидарность, как сетью оплетая собой весь мир. Иудаизм в наши дни является не только материальным могуществом, но и духовным, входя постепенно во все духовные и нравственные изгибы христианского бытия. Он господствует не только на бирже, но и в журналистике, как, напр. в Австрии, он проникает, особенно в Германии, и в сферу искусства, и в сферу литературы, и в сферу науки, и в область социального внутреннего процесса европейских обществ, везде и всюду внося свой дух отрицания.

В эти годы в Германии возникло «Антисемитическое движение», это было совсем не «исчадие религиозной нетерпимости, продукт грубого невежества, ретроградства и т.д., как думают наши наивные "либералы". Это есть признак времени, свидетельствующий о пробуждении общественного сознания, - пробуждении, может быть, слишком позднем. Во всяком случае западноевропейскому христианскому миру предстоит в будущем, в той или другой форме, борьба за жизнь и смерть с иудаизмом, стремящимся заменить миродержавную христианскую идею той же семитической же идеей, также миро, Державной, но отрицательной, но антихристианской».

Как иллюстрацию к сказанному важно привести строки из письма славянофила Юрия Федоровича Самарина, посланного им незадолго до смерти из Берлина (21 февраля 1876 г.) о сложившихся к этому времени двух ведущих партиях:

"..Ничто так не доказывает оскудения нравственной жизни и сужения умственных интересов, как эти две сложившиеся партии, вне которых и нет ничего. На них наталкиваешься всюду; в парламентских речах, в проповедях, в новых комментариях на Библию, в медицинских журналах и в курсах астрономии...". Одна из этих партий называет себя консервативной, "что касается партии противоположной, партии воинствующей культуры, то она еврейская - этим все сказано, Вы, конечно, знаете, что в наше время уже почти нет Берлина, а есть новый Иерусалим, говорящий по-немецки. Когда речь идет об иудаизме, который владычествует в обеих камерах, который Бисмарку приходится терпеть, хотя с виду он как будто и пользуется им, который направляет преподавание в университетах и гимназиях, заменяет у женщин руководителей совести XVII и XVIII веков, царствует на бирже, подкупает и вдохновляет большую часть журналов - само собой разумеется, дело здесь не в Ветхом завете и не в национальности, возведенной на степень избранного племени. Это нечто неосязаемое и неуловимое в целом, это экстракт из всех элементов, в основе своей враждебных нравственному и социальному порядку, сложившемуся на христианских началах.

Элементы эти встречаются всюду, но для того чтобы отгадать их присутствие, извлечь их из грязи и выучить их не краснеть от стыда, чтобы сгруппировать их в доктрину и сложить в политическую партию, необходимо было чутье, безошибочность инстинкта и абсолютная безоглядность в логике отрицания, которыми обладали только евреи. Для этого требовалось весьма древнее (uralte) предание, просвещение вполне внехристианское и внехристианская же история целого племени. В политике это - обожание успеха и поклонение золотому тельцу; в философии - материя, развивающаяся до полного самосознания по законам физической, механической, химической и физиологической необходимости; в области социальной - переделка всех исторически сложившихся учреждений с признанием только одного регулятора - манчестерства, т.е. увеличения производительности, как высшей цели самой по себе; в области семейной - личное хотение, как единственная основа всех отношений; наконец, в деле воспитания - развитие и направление инстинктов... Вот до чего здесь дошло, разве я уже совершенно ошибаюсь. В Германии я вижу самую большую опасность, угрожающую будущности моего отечества, тем не менее я не могу без глубокой скорби смотреть, на это органическое разложение, совершающееся под внешним видом политического могущества, достигшего своего апогея".

В середине 19-го века в Париже был основан "Всемирноый Израильскоий Союз" (Alliance Israelite Universelle), президентом которого стал бывший министр юстиции Франции Кремьё. При основании Союза был издан манифест, обращенный к Израилю, с объяснением его сущности и значения. Там, в кратком сжатом объеме, определены как внутреннее содержание еврейской народности и отношения ее к другим национальностям, так и религиозно-политические мировые идеалы и заветы евреев. "Мы не имеем сограждан, а лишь религиозных последователей, - возглашает президент Союза, - наша национальность - религия отцов наших, другой национальности мы не признаем никакой"... "Вера предков - наш единственный патриотизм". "Мы обитаем в чуждых землях, но, невзирая на эти наши внешние национальности, остаемся и останемся евреями, одним и единым народом"... "Израильтяне, - взывает манифест, - хотя и рассеянные по всем краям земного шара, пребывайте всегда как члены избранного народа!"... "Только еврейство представляет собой религиозную и политическую истину!"...

"Мы не можем, - говорится далее, - интересоваться переменчивыми интересами чуждых стран, в которых обитаем, пока наши собственные нравственные и материальные интересы будут в опасности"... Можно было ожидать, что с устранением опасности для нравственных и материальных интересов евреев, например с введением полной равноправности их с христианами, показали они полную солидарность с интересами жителей тех христианских земель, где они обитают? Однако президент "Всемирного Израильского Союза", бывший французский министр юстиции Кремьё, не медлит вывести нас из такого логического заблуждения: "Не раньше, - поясняет он, - станет еврей другом христианина и мусульманина, как в то лишь время, когда свет израильской веры будет светиться повсюду... В наступивший к тому день еврейское учение должно наполнить весь мир!"...

«Значит, заключает И. Аксаков,- что бы мы ни делали, какие бы самые дерзновенные проекты в пользу еврейских прав и привилегий ни приводили в исполнение, хотя бы посадили евреев судьями над всем христианским русским населением, наделили их министерскими портфелями, одним словом, предали бы им беспрекословно в работу весь русский народ, - мы все-таки не добьемся от них даже и такой малой милости: "принимать к сердцу наши переменчивые интересы" и хоть немножко дружить с нами теперь же, ранее наступления той благодатной поры, когда мы все поголовно уверуем именно так, как евреи. Остается только нашим иудофилам и либералам, ради снискания благосклонности еврейской, всеми силами способствовать ускорению этого вожделенного момента, т.е. обращению всех нас в еврейскую веру... Они и способствуют, конечно, пассивно и большею частью сами того не сознавая, способствуют если не обращению христиан в еврейскую религию, то усилению на счет христиан еврейского могущества. Но ошибутся народы, если, польстясь на вышеприведенные еврейские обещания, возмечтают, будто и по принятии ими еврейского исповедания евреи удостоят их равноправностью с собой... Нет! Даже среди всех народов мира, объединившихся в исповедании "еврейского единобожия", Израиль все-таки останется "народом избранным": ему власть, ему господство, ему одному богатства вселенной... Послушайте конец этого торжественного послания от имени "Всемирного Израильского Союза" к евреям: он таков, что даже ирония, которая невольно напрашивалась под перо в начале наших выписок, невольно стихает и заменяется серьезным раздумьем. Вот он:

"Евреи всего мира, придите и внемлите этот призыв наш, окажите нам ваше содействие, ибо дело велико и свято, а успех обеспечен. Христианская церковь - наш вековой враг - лежит уже, пораженная в голову. Каждый день будет расширяться сеть, распростертая по земному шару Израилем, и священные пророчества наших книг исполнятся: настанет пора, когда Иерусалим сделается домом молитвы для всех народов, когда знамя еврейского единобожия будет развеваться в отдаленнейших концах земли... Пользуйтесь же всеми обстоятельствами! Наше могущество велико, учитесь же употреблять его в дело! Чего нам страшиться7 Недалек день, когда все богатства земли будут исключительно принадлежать евреям!"...

Аксаков указывает на этот «исполинский еврейский заговор», на то что, «еврейская сеть раскинута по всему миру и опутывает мало-помалу все народы. Все средства евреям разрешены: всеми обстоятельствами должны они пользоваться - везде, всюду, где только можно, призываются они употреблять в дело свое великое могущество!.. Таково свидетельство евреев о самих себе, данное не в какие-либо Средние века, а во второй половине XIX века, изложенное и формулированное не каким-либо еврейским изувером, религиозным фанатиком или грубым невеждой, а одним из светил французской магистратуры, знаменитым, авторитетным юристом, "передовым человеком" своей эпохи, творцом и борцом революции, одним из правителей республиканской Франции, заведовавшим, вместе с другими "передовыми" французскими вольномыслителями, судьбою французского народа, словом, г-м Кремьё». А ведь это призывы и идеалы «не только самого Кремьё: ему принадлежит лишь одно изложение - самое же воззвание идет от лица общества, считающего слишком 28 тысяч действительных членов...»

«Но всего важнее в настоящем случае - пишет Аксаков, - это раскрытие самой сущности еврейского религиозного идеала и различия между еврейским и христианским единобожием… Торжество религиозной истины венчается для евреев не водворением царства духа и правды, не высшим внутренним просветлением нравственного человеческого естества, а созданием могущественного земного царства еврейского, превознесенного над всеми народами, и накоплением всех богатств земли в руках одного привилегированного у Господа племени, "избранного народа Божия"... Вот в какой идеал уперлось еврейское единобожие, поклонившись мертвящей букве "закона" и отрекшись его духа - тоже животворящего духа, которого полным историческим и превечным выражением явилось потом воплощенное Слово - Христос, упразднившее и самый закон полнотой и свободой истины… По еврейским понятиям, возглашаемым в упомянутом манифесте, Бог за верность Себе и своему имени имеет со временем расплатиться с еврейским народом не чем иным, как земными благами, серебром и золотом всего мира: "Израильский Всемирный Союз" именно в перспективе такой денежной или вещественной награды усматривает главное побуждение для евреев - соблюдать верность Богу и работать на пользу представляемой еврейством "религиозной и политической истины!... Если между просвещенными евреями есть люди вполне беспристрастные (а таковых не может не быть), то пусть они по крайней мере открыто признают хоть то различие между еврейским и христианским идеалом, что последний совершенно чужд практического утилитаризма и не дает никакого религиозного освящения инстинктам грубой корысти; что христианство в основу своего учения и своей проповеди полагает, наоборот, совершенное отречение от всяких мирских наград и никаких вещественных богатств не сулит за служение истине. Напротив, оно учит собирать себе сокровища не на земле, а на небесах; не полагать в земных благах своего сердца, а искать прежде всего Царствия Божия и правды его».

Не ясно ли теперь, что стремление к наживе стоит у евреев на степени религиозной и политической истины"? Не выступают ли воочию, до полной несомненности и, так сказать, обязательности, те нравственные начала, которые "еврейское могущество" имеет внести в европейскую цивилизацию при содействии всех новейших прогрессивных учений, отрицающих Христа-Бога? Весь атеизм и бунт культурного человечества против христианской веры и даже против Бога, против учения о бессмертии, о душе, против всякого "мистицизма" - на руку и по вкусу евреям, несмотря на исповедуемое ими единобожие. Он расчищает им почву: "распростирать сеть Израиля" становится при таких условиях день ото дня удобнее.

Во всяком случае, - заключал И.Аксаков,- несомненно, что еврейское могущество в Европе с каждым днем возрастает, что евреи сознают свою власть и уже начинают, можно сказать, являться воинствующим, агрессивным элементом в обществах христианских. В Западной Европе в их руках две державные силы - биржа и пресса. Это такие силы, перед которыми уже почти немощно всякое нееврейское слово, всякое наше обличение или предостережение.