Украина все еще хочет перемен? К вопросу о половой зрелости нации.

Цой мертв. Но воспоминания, как стадионы и площади скакали под его песню «Мы хотим перемен» – живы. Такое трудно забыть.

Смотрю украинское ТВ, веду долгие ночные беседы по Скайпу с обитателями этой не чужой мне страны. Самая популярная сейчас у них мантра – «реформы-змины-реформы-змины-реформы-змины». Ее твердят все – и упоротые майданщики, и забитые антимайданщики, и даже нейтральные пофигисты. Все хотят змин – перемен!

Спрашиваю: а каких реформ-змин вы хотите?

– Европейских!

– Так они у вас давно идут!

– Где?

– Вам цену на газ-электричество подняли? Вот это и есть европейские реформы. Причем не окончательные. По моим подсчетам, ваши цены еще в два-три раза ниже европейских…

– Но тогда мы хотим европейских зарплат!

– Зарабатывайте.

– Где ж мы их заработаем?

– А европейские реформы зарплат не касаются. Зарплата – дело лично каждого…

– Хотим европейской медицины!

– Нет ничего проще. Платите за визит к врачу 100 евро – получите. Ну, или каждый месяц по 200−300 евро страховки…

– Где ж мы возьмем такие гроши?

– Зарабатывайте…– Мы хотим европейских пенсий!

– Не вопрос! Платите в пенсионный фонд по 300−500 евро в месяц – через 40 лет получите.

– А где ж мы возьмем гроши?..

И так – по кругу. Вам это ничего не напоминает? Подобные «реформы» грезились 25 лет назад советским людям, которые сотнями тысяч скакали на Красной площади, на набережной в Риге, на проспекте Руставели в Тбилиси. Скакали под приставучую барабанную песенку «Перемен требуют наши сердца!»

Причем замечу: веселее и выше всех скакали как раз те, по кому эти «перемены» должны были ударить в самую первую очередь: студенты, младшие научные сотрудники из разных НИИ, молодые специалисты с госпредприятий. Именно их вожделенные реформы начисто лишили средств к существованию уже на второй день после введения. На киевском Евромайдане 2,5 года назад скакали практически те же люди. Правда, следующее поколение.

Хоть я живу в Латвии, то есть – «европеец» со стажем, для моих украинских друзей я – «ватник», российский империалист и продажный путинский журналюга. Не спорю. Я – действительно «ватник», действительно – российский империалист и по многим вопросам – пропутинский. Правда, денег от Путина не получаю. Волонтер так сказать.

Так вот, после нудного и бессмысленного евро-ликбеза (хотите – заработайте), мои украинские друзья пускают в ход последний убойный аргумент: зато мы свободны! Мы в своей стране свергли злочинну владу. Захотим – и эту свергнем! А вы, русские – рабы. Вам – слабо!

Это интересный вопрос. Во-первых, не слабо. Мы, русские, в 20-м веке изрядно посвергали свои «злочинны влады». Отмайданились дай Бог! Но сейчас… Последние три года я провожу в России примерно четверть своего времени. Много езжу, беседую, вынюхиваю по-журналистски настроения своих земляков по СССР.

Моя выборка, конечно, не референтна, но результат ее таков: 90% россиян не шибко довольны своей жизнью, им в последнее время становится все труднее. Но также 90% россиян, с которыми я общался, перемен НЕ ХОТЯТ. Нет, от повышения зарплаты никто не откажется, от заасфальтированной улицы – тоже. Но надевать для этого кастрюлю на голову и поджигать покрышки у Кремля – Боже упаси! Наскакались русские, протрезвели, повзрослели. Глядят на соседей с юга с ужасом: неужели всего 25 лет назад мы были такие же?!

Помните себя в детстве? Как мстительно мы думали: вот вырасту, каждый день буду покупать себе игрушки и есть только мороженое. Долой мамину «владу», которая не дает мне это делать здесь и сейчас! А-а-а-а!.. У большинства детей к моменту наступления половой зрелости это проходит.

Вышел ли русский народ из состояния детского «свободомыслия»? Вот факт: сколько ни пыжатся провокаторы вытащить на площади разных «ущемленных» – дальнобойщиков, валютных заемщиков, хамонно-пармезановых лишенцев – не получается. А реформы в России тем не менее идут. Не так быстро и радикально, как хотели бы те, чьи «сердца требуют», но стиль Путина – мягкая терапия, а вовсе не фронтовая хирургия. Впрочем, мне кажется, что в ближайшие год-два он начнет действовать решительнее.

Потому что только во взрослом состоянии народа возможны реальные изменения. Народ должен сначала осознать, что даром ничего не бывает, что любая реформа – это сначала больно. Хотите повышения пенсий? Принимайте увеличение пенсионного возраста. Хотите, чтобы крыши не падали на головы? Платите больше за ЖКХ… По-моему, русские это поняли.

Теперь про страну, расположенную в часе лёта на юг от Москвы. Там змины идут полным ходом уже третий год. Меняют прокуроров, полицию/милицию, министров, премьеров, губернаторов, законы, правила, памятники. Каждую неделю на каком-нибудь майдане что-нибудь жгут, кого-то свергают-люстрируют. Поменяли – стало хуже, еще поменяли – еще хуже, еще поменяли – совсем плохо… А народ требует: давай еще, еще змин! Радикальнее, полнее! Всё поменять немедленно, здесь и сейчас!

Вы обращали внимание, что слово «перемены» и слово «измена» – однокоренные? Они и ходят, как правило, рядом. «Измена» не в смысле – иудина, а в наркоманском. У наркоманов «изменой» называется, когда привычный наркотик вместо ожидаемого кайфа вдруг приносит ужас и ломку. Так бывает. И чтобы слезть с измены, наркоман обычно колет себе вторую дозу побольше, не помогло – третью…

А дальше… Дальше – передоз и смерть. Если врачи не откачают.

Источник