Дарья Мацкевич (интервью-лонгрид)
Как не постареть? Прожить долго? Умереть от оргазма через 50, а не через 20 – на больничной койке, в дырявой рубахе, вонючей палате, без сил и рассудка?
Михаил Батин за 10 лет потратил на поиск ответов на эти вопросы 10 миллионов долларов. Он разорён, но счастлив. Потому что для него богатство – молодость, всё остальное – тлен. Думаете, просто слова? Тогда попробуйте расстаться с заводами, пароходами, магазинами, землями и прочими активами ради продления жизни. Вам – слабо. А ему – нет.
Почему человек не может просто стареть? Оставьте вы его в покое.
М.Б.: Много что существует и не устраивает нас на протяжении столетий. Например, сила притяжения. Человек не мог летать, потом создал летательные аппараты и отправился в космос. Старение это набор ухудшений: зрения, двигательных функций, слуха, умственных способностей. С какой стати мы должны с этим соглашаться?
Ну правильно, сейчас же культ молодости. Посмотри, что с собой делают женщины. Через 20 лет в Москве уже нормальной бабушки с внуком не встретишь. Быть старым постыдно, старики – люди второго сорта, угнетаемое, беззащитное меньшинство
М.Б.: Сегодняшняя мода на молодость это некоторое проявление здравого смысла.
Но я о моде на настоящую молодость, когда я не только хорошо выгляжу, но и лучше себя чувствую. Сейчас ты не сможешь в 70 выглядеть на 20. А вот, если вмешаться в молекулярные механизмы на клеточном уровне, то ты омолодишься по-настоящему.
Что хорошего – умереть и быть закопанным в земле, чтобы твоё тело съели черви и от тебя ничего не осталось? А это всё старение. Оно ведёт к одиночеству, к боли, к страданию и, в конечном счете, к смерти. Было огромное количество заболеваний – чума, оспа, от которых умирали люди. И знаете, почему сейчас люди не валяются мёртвыми по улицам? Потому, что мы не считали это нормальным. Потому что наука методично пыталась избавиться от этих заболеваний. Сейчас самые смертоносные заболевания – сердечно-сосудистые и рак. Но причина их – старение. Именно оно делает нас недееспособными.
Лирическое отступление : в недрах этого длинного интервью есть название эликсира молодости, о котором вы точно не слышали. И оно продаётся в аптеках. Естественно, не всё так просто. Так что, читайте дальше.
Быть старым это естественно.
М.Б.: Нет. Ничего хорошего. Вот ты навесь на себя килограммов 30, надень на глаза повязку, включи шум в плеере, выгляди, как старуха, ничего не соображай, ощущай постоянное похмелье. И походи так. Что здесь нормального-то? Это на рекламных картинках страховых компаний старики счастливы. 90% процентов стариков находятся в возрастной депрессии. И только 10% – в старческой эйфории. Оправдание старения, чем ты сейчас занимаешься, – основная проблема. Сейчас поведение 40-45 летнего человека это поведение 20 летнего сто лет назад. Мы раскованы, выглядим моложе. Хорошо выглядеть это нормально.
Если старение это болезнь, то каковы симптомы?
М.Б.: Первое: ваши физические, спортивные результаты ухудшились. Второе: упала способность к обучению. Вы не можете выучить иностранный язык. Третье: ваше настроение чаще плохое. Если вы стали хуже видеть – вы уже далеко ушли. Ещё симптом – ваши счета за медицинские услуги растут.
Лирическое отступление: Батин – говорящая фамилия. Он выглядит хозяином жизни: высокий, статный, харизматичный щёголь. Михаил Батин похож на барина, уставшего кутить. Только одна тема зажигает азарт глазах мецената и общественника. Он хочет, чтобы старение признали болезнью. Это позволит запустить сбор средств на самые важные научные исследования. И остановить «главную болезнь человечества» – старость.
Как ты представляешь себе идеальный мир? Ты идешь по улице, а вокруг все молодые?
М.Б.: Да. Почему нет. У старения есть симптомы и его можно лечить. Есть эксперименты, когда жизнь мышей продлили на 10-30 процентов. Мы видим, что можно замедлять старение. Что нам мешает? Только оправдание смерти и старения. Только разговор, что это нормально.
Что заставило тебя так круто поменять жизнь? Какой-то поворотный момент, трагический случай?
М.Б.: Почему ты ищешь подвох? Я тебе предлагаю жить 200 лет. Идея какая: тебе надо всё бросить ради идеи продления жизни. А твой мозг ленится, ему надо оправдать эту леность, он говорит тебе – наверное, этот Батин – *банат.
Мне моя жизнь кажется последовательной, и я иду по ней, согласно открываемым возможностям и получаемым знаниям. Можно сказать, я разорился. Я по образованию соцработник. Мне всегда было интересно, как улучшить жизнь людей. У меня и сейчас есть два детских лагеря для одарённых детей. Это важно и нужно.
Сейчас я меньше Карабас- Барабас. Мне нравятся деньги, роскошь. Но жить мне нравится больше. Жизнь людей я ценю больше, чем бриллианты.
Какие существуют основания думать, что старение можно остановить?
М.Б.: Во-первых, наличие животных, которые не стареют. Как птицы когда-то вдохновили нас на полёт, а теперь животные – голый землекоп (прим.: грызуны, живущие до 30 лет), Ночница Брандта (прим.: летучие мыши, которые живут до 40 лет) подсказывают, что есть какие-то механизмы, которые помогают предотвратить износ. Второе – успех учёных. Они продлевают жизнь лабораторных животных и надо как можно быстрее перевести эти знания на человека, проведя соответствующие клинические испытания. И третье основание – продолжительность жизни и так растёт. Значит это процесс, в который можно вмешаться и его ускорить. Общество должно всё это понять и ратовать за радикальное продление жизни. Но большинству удобно запихать мой разговор в бред и сказать: «Он сошел с ума!» Потому что человеку не хочется напрягаться и задумываться о важном.
Лирическое отступление: Некогда крупный бизнесмен сутками напролёт тусуется с ботанами и профессорами. Мотается по миру, организует всё – от продажи футболок с надписью «старение это болезнь» до крупных международных научных конференций. Теперь он свой среди микробиологов и генетиков, которые уже близки к тому, чтобы отключить механизм старения.
Как ты вышел именно на тех людей, правильных ученых, а не мракобесов?
М.Б.: Долгое время я финансировал ерунду какую-то. Мне говорили, что это хороший эксперимент, я давал деньги, а это оказывалась профанация. Я думал, что за два года я поверну ситуацию, в корне изменю её. И мне было странно, почему окружающие не видят очевидного. Вообще, эта работа не отличается от грузоперевозок или создания медиа. То же планирование, анализ и прочее. Но именно в этой деятельности произойдёт самый большой выигрыш. Выигрыш это наша жизнь.
Мы можем повлиять на то, как работает геном в пользу долголетия и усилить это. Нужно включить механизм ремонта.
И что ты собираешься делать?
М.Б.: Первое – лоббировать признание старения заболеванием. Потом, есть принципы, на которых базируется будущая борьба со старением. Это генная терапия долголетия. Клинические испытания лекарств, которые продлевают жизнь животным. Активация ремонтных систем организма. Удаление стареющих клеток и омоложение клеточной ниши. Воздействие на эндокринную регуляцию и на сокращение теломер. Всё это существенно продлит нашу жизнь.
Кто будет заниматься исследованиями?
М.Б.: Тут дело не в конкретном учёном. Есть десятки институтов по всему миру. И ученым понятно, что делать. Непонятно обществу. Есть два острова. На одном ученые, будущее технологии продления жизни, а второй остров – олигархи, журналисты, чиновники – те, кто может повлиять. Нет моста между ними. Я занимаюсь строительством моста. Ещё Ницше говорил, что человек – канат, который натянут между животным и сверхчеловеком. И мы пройдём по этой дороге, если поймём, как это сделать. Мешают три вещи: религия, мошенники, чиновники. В целом – консерватизм. Это преграды для радикального продления жизни.
Какого исследования ты сам лично очень ждёшь?
М.Б.: Удаление дряхлых клеток или удержание их в молодом состоянии и воздействие на низшие стволовые клетки. Одновременное воздействие на омоложение и то, что ведёт к воспалительным процессам.
Ты часто бываешь в Америке. А в США с этим что?
М.Б.: Исследования идут, но масштаб мал.
То есть, по-твоему, во всём мире люди не понимают очевидных вещей?
М.Б.: Этих людей недостаточно, чтобы увеличить масштаб отрасли. Вот ты же пришла и не веришь. В Америке точно так же люди рассуждают. Скажи, кто сейчас знает про молекулярную биологию? Тем более молекулярную биологию старения? Это просто где-то в другой вселенной находится. Человек заинтересуется этим в лучшем случае, когда у него кто-то заболеет раком, и он захочет помочь. Но будет уже поздно.
Это поразительно, как люди не видят очевидного. Я хочу привести пример. Был такой Австрийский врач – Игнац Филипп Земмельвейс. В 40-е годы 19 века он заметил такую вещь: роженицы в родильных домах часто умирают от родильной горячки. Так же он заметил, что, если врач моет руки перед принятием родов, особенно, когда он пришел из анатомического отделения, где он препарировал труп, то у женщин не случается горячка. И он своим коллегам говорит: давайте мыть руки. Он не то, что был осмеян и освистан, он был лишен медицинской лицензии и умер в сумасшедшем доме. 40 лет ещё потребовалось, чтобы заставить врачей мыть руки перед принятием родов. Очень много умных людей не хотели мыть руки и продолжали убивать женщин. И в Европе, и в Америке.
Если медленно человечество до всего доходит, то на нашем веку мы точно омолаживаться не научимся.
М.Б.: Нет. У меня есть интернет, общество уже готово. Я хочу успеть.
Для тебя важно, чтобы фамилия Батин вошла в историю?
М.Б.: Нет. Для меня важно остаться в живых.
Лирическое отступление: Теперь то, ради чего вам точно стоило прочитать это интервью. Таблетки от старости уже существуют. Вот только официальных клинических испытаний на человеке нет. Поэтому пока их пьют учёные. Так, закидываются для себя. И не стареют.
Что лично ты делаешь, чтобы остаться в живых?
М.Б.: Ничего я не делаю, сапожник без сапог.
Неправда.
М.Б.: У людей ограниченный запас воли (смеётся), я всю свою волю трачу на общественные преобразования.
А что за таблетки там у вас?
М.Б.: Есть препарат – ...
Окончание интервью можно прочитать здесь
Оценили 0 человек
0 кармы