Где царь – там и Москва…ч.16

Василий III Иванович вступил на престол в 1505 г. Как и его отец, он в 16 лет у же был «приручен» к правлению государством. И действительно, показал себя неслабым правителем в отсутствие отца, когда тот уезжал на войну. Когда же Иван III умер, Василий  стал истинным наследником отца – таким же, в сущности, властным и волевым правителем. Времена тогда были такие – без подобных качеств государство не расширить и не укрепить.

Василий III на охоте. Рядом с ним казанский царь Шиг-Алей и германский посол Сигизмунд Герберштейн... 

В отличие от отца Василий был живым, подвижным человеком, много путешествовал, очень любил охоту в подмосковных лесах. Он отличался набожностью, поэтому поездки на богомолье по окрестным монастырям составляли важную часть его жизни.

С детства ему внушали, что он наследник великих византийских императоров по матери, поэтому титул Василия звучал пышно: «Великий государь Василий, Божиею милостию государь всея Руси и великий князь Владимирский, Московский, Новгородский, Псковский, Смоленский, Тверской…» и т. д. При нем появляется и соответствующей формы дворцовый этикет, почти как у византийских правителей . Напрмер, форма обращения дворян к государю: звучала так: «Холоп твой, Ивашка, челом бьет…»

Этому дворцовому укладу способствовала православная церковь. Так, старец псковского Елизариева монастыря Филофей выдвинул доктрину, в которой доказывал, что с самого начала центром мира был «Великий (или Старый) Рим», но он утратил святость после победы там католицизма. Ему на смену пришел «Новый Рим» – Константинополь, который, в свою очередь, также пал за грехи под натиском «неверных агарян». Третьим Римом, принявшим всю православную святость, стала Москва. Далее следовал вывод: «Два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не бывать».

Впоследствии идеи, высказанные Филофеем, стали основой идеологической доктрины имперской России. Так русские великие князья и цари оказались вписаны в единый ряд властителей мировых центров. Это отражено на знаменитой иконе середины XVI в. «Церковь воинствующая», где в окружении святого воинства следом за основателем «Нового Рима» Константином Великим едут русские великие князья.

С 1919 года икона «Церковь воинствующая» (16 век) находится в Третьяковской галерее. Сюжет иконы «Церковь воинствующая». Эта сложнейшая многофигурная композиция поражает своим масштабом, и дело не столько в размерах иконы (144 × 396 см), сколько в ее содержании, опирающемся на Откровение Иоанна Богослова и писания апостолов и пророков. В центре иконы – шествие воинов, конных и пеших, под предводительством архистратига Михаила Архангела, восседающего на крылатом коне. Они движутся с правой стороны, где изображен охваченный пламенем город, к левой, где в Небесном Иерусалиме восседает Царица Небесная…

При Василии III территориальный рост России продолжился. Василий довершил дело отца и присоединил Псков. Республиканский строй, все прежние вольности (в том числе и право чеканить свою монету) как и в Новгороде были ликвидированы.

 Имущество Ганзейских купцов и их земли были конфискованы. Сопротивляющиеся были арестованы и выселены в малозаселенные московские княжества. Одним словом, следуя завету отца, Василий начал «перебор людишек» или, как это принято сегодня – «ротацию кадров». Псковичам только и оставалось, что «плакати по своей воли», которая в дествительности же была навязана Пскову, католической  «Ганзеей».

Оставалась ещё одна  «блудная овца» в московском стаде – княжество Рязанское, князья которых по непонятным причинам люто ненавидели Москву – сильней чем западнорусские Литовско-польские князья. Рязань долго оставалась последним удельным княжеством, не вошедшим в состав Московской Руси.

Тон взимоотношений с Москвой задавал знаменитый князь Олег Рязанский. Только после его смерти влияние московского князя на Рязань усилилось. Этому в немалой мере способствовало то, что уже будучи одной ногой на смертном одре, Олег женил своего сына Федора на дочери Дмитрия Донского, Софье.

В дальнейшем их потомки были во всем покорны Москве, пока в 1520 г. князь Иван Рязанский не пожелал жениться на дочери крымского хана. Этот выбор Москва не одобрила. Несостоявшемуся зятю хана пришлось бежать в Литву. Это и стало концом независимости Рязанского княжества. Оно, как удел, вошло в Московское государство.

С начала XVI в. усилившееся Великое Московское княжество стали замечать в Европе. Дважды (в 1517 и 1526 гг.) в Москву приезжало посольство от германского (австрийского) императора Максимилиана I. 

 Его возглавлял барон Сигизмунд Герберштейн. Посол не раз виделся с Василием III, и тот наградил его роскошной парчовой шубой «с царского плеча». Уже в в грамотах государей Западной Европы Василий III назван «цесарем» – царем.

В правление Василия III союз государства с церковью стал особенно крепок. Поскольку Византии уже не существоало, то все высшие назначения церковных иэрархов стали согласовываться с Московским князем. Так был назначен в 1511 году, в результате избрания собором епископов и по согласованию с Василием, митрополит Варлаам.

В 1518 г. по приглашению Василия III и митрополита Даниила для исправления старых, много раз переписанных ранее церковных книг, а также для новых переводов священных книг с Афона (Греции) приехал монах Максим, вошедший в историю под прозвищем Грек.

Митрополит московский Даниил...

Вот тогда-то и зародился вирус московской религиозной ереси «жидовствующих». Вокруг Максима Грека сложился круг единомышленников, критиковавших порядки, установившиеся в Русской Православной церкви. 

Преподобный Максим Грек появился на свет в 1475 году, через два с лишком десятилетия после падения Константинополя. По происхождению он был грек. Родители Максима, Мануил и Ирина, исповедовали христианство

В кружок Грека входил и глава нестяжателей Вассиан Патрикеев, требовавший раздачи накопленных церковью богатств. Поначалу членам кружка покровительствовал сам Василий III, но потом праведный пыл Максима и его друзей стал вызывать раздражение государя, особенно когда стало ясно, что Грек требовал переписи и изменения всех церковных книг в соответствии с Ветхим Заветом, что означало возвращение Москвы в лоно Римской католической церкви и, соответственно, конец православной веры. Тогда Василий «положил опалу» на Максима Грека и его сторонников.

Великий князь помнил наставление своего отца Ивана III, о том, что западными русскими землями владела Литва и Польша. Именно оттуда всегда можно ожидать угрозы православной вере и целостности Московского государства. Угроза возрастала, когда Литва и Польша могли объединиться.

Попытки объединения Польши и Литвы с разным успехом предпринимались с XIV века. Великий князь литовский Ягайло в Польше искал опоры против Ливонского ордена; Польша с своей стороны также нуждалась в поддержке Литвы против того же ордена.

Переход Ягайла из православия в католичество под именем Владислава, брак его с Ядвигой и коронование королем польскими осуществили личную унию Польши и Литвы в 1385 году в Креве. 

Сначала Ягайло и Ядвига действовали в согласии с Витовтом, благодаря чему отнята была у Венгрии Червонная Русь, но затем Витовт заключил союз с орденом, сделался пожизненным, союзным Польше великим князем литовским (Островская уния) и основал громадное польско-литовское государство.

Отношения Руси с Польшей и Литвой при Василии III оставались такими же напряженными, как и при его отце. Когда в августе 1506 г. король Александр умер, Василий III потребовал, чтобы литовцы выбрали его своим государем. Но королем стал брат покойного, Сигизмунд I, который вскоре начал войну с Москвой. Война эта закончилась «вечным миром», который, правда, продолжался всего 4 года.

Новая война, точнее трехкратная осада Смоленска, принесла Василию III успех: летом 1514 г. город пал. Под Смоленском отличились русские пушкари артиллериста Стефана, причем в осаду 1514 г. у стен города установили 2 тыс. московских пушек и пищалей (малых пушек).

В итоге смоленский гарнизон сдался, и 1 августа 1514 г. Василий III торжественно въехал в город. С населением поступили милостиво. Все служилые люди короля могли свободно выехать в Польшу или остаться в новой «отчине» великого московского князя. Те из знати, кто остался в Смоленске, получили награды и почетную одежду с царского плеча.

Однако вскоре русские войска потерпели страшное поражение от поляков под Оршей, и теперь сами оказались осажденными в Смоленске. После снятия осады по мирному договору 1522 г. Смоленск отошел к Руси.

Поляки и литовцы очень любят вспоминать, как разгромили русских при Орше

Памятником присоединения Смоленска к России стал Богородице‑Смоленский Новодевичий монастырь, который основали в Лужниках в 1525 г. по воле великого князя Василия III. Монастырь посвящался иконе Смоленской Божией Матери. Монастырь принимал на воспитание подкидышей – незаконнорожденных детей.

Знаменито также и кладбище Новодевичьего монастыря – последний приют многих великих людей России. После революции 1917 г. это кладбище за высокой стеной стало вторым (после кладбища у Кремлевской стены) по значению пантеоном СССР, лежать на котором после смерти было сокровенной мечтой многих партийных функционеров, чиновников, генералов и их родственников.

В 1514 году после войны с Литвой к Москве отошли ряд удельных княжеств, входивших в состав Российского государства: Новгород-Северское, Стародубское, Калужское, Волоколамское, Угличское. Василий III закончил объединение земель в границах единого Российского государства. 

Но продолжалась борьба с осколкам Большой Орды, принявшими ислам. Велась тяжелая борьба с Крымским ханством. Неспокойно было и в Казанской орде, где назначались ханами ставленники Василия.

Велась беспощадная борьба с внутренней оппозицией — князьями и боярами, выступавшими против его власти. В его правление был создан новый Судебник (не сохранившийся до наших дней).

 Посол германского императора Максимилиана Сигизмунд Герберштейн писал, что Василий властью превосходил всех монархов мира. 

На лицевой стороне его печати имелась надпись: «Великий Государь Василий Божьей милостью царь и господин всея Руси». На оборотной стороне значилось: «Владимирской, Московской, Новгородской, Псковской и Тверской, и Югорьской, и Пермской, и многих земель Государь».

Для ведения постоянных войн нужна была постоянная и большая армия, содержание которой обходилось весьма недорого. Бедным платили мизерную плату, а тем, кто побогаче, не платили вовсе.

Вот что пишет об армии Василия III посол германского императора Максимиллиана I на Руси, Герберштейн: «Пожалуй, кому-нибудь могло бы показаться удивительным, что они содержат себя и своих на столь скудное жалованье и притом, как я сказал, столь долгое время; поэтому я разъясню в кратких словах их бережливость и воздержанность. Так, у кого есть шесть лошадей, а иногда и больше, пользуется только одной из них в качестве подъемной или вьючной, на которой везет необходимое для жизни. Прежде всего, такой человек имеет в мешке длиной две или три пяди толченое просо, потом восемь или десять фунтов соленой свинины; есть у него в мешке и соль, и притом, если он богат, смешанная с перцем.

 Кроме того, каждый носит с собой топор, огниво, котел или медный горшок, чтобы, если он случайно попадет туда, где не найдет ни плодов, ни чесноку, ни луку или дичи, иметь возможность развести там огонь, наполнить горшок водой, бросить в него полную ложку проса, прибавить соли и варить; довольствуясь такой пищей, живут и господин и слуги… Если же господин хочет пиршествовать роскошно, то он прибавляет маленькую частицу свиного мяса. Я говорю это не о более знатных, а о людях среднего достатка. Вожди войска и другие военные начальники время от времени приглашают к себе других победнее, и, получив хороший обед, эти последние воздерживаются иногда потом от пищи два или три дня. Точно так же, если у московита есть плоды, чеснок или лук, то он легко может обойтись без всего другого».

Главной наградой служилому люду при Василии была, так же как и при его предках, раздача поместий, переходивших после смерти владельца, если у него не было сыновей на службе, в другие руки. Семьям же умершего выдавались из этого поместья известные доли на прожиток.

Даже придворные чины при первом же сборе в поход тотчас садились на коней и отправлялись на войну, так как все высшее сословие, какие бы оно должности ни занимало, было прежде всего военным и службу эту несло от молодых лет до смерти.

О привилегиях служилому воинскому люду писал итальянский историк Павел Иовий: «…несущие воинскую службу пользуются свободой от податей, имеют преимущество над поселянином и во всех делах сильны царским покровительством. Во время войны открывается благородное поприще для истинной доблести, и вообще во всякой области управления имеются превосходные и полезные учреждения, так что каждый за совершенный им поступок получает в удел или вечную награду, или вечный стыд».

Описав подробно порядки в русском войске при Василии Ивановиче, Герберштейн рассказывает про обычаи, царившие среди подростков и детей; познакомившись с этими обычаями, делается совершенно понятной та беззаветная удаль, мужество и выносливость русских людей в бою и при суровых невзгодах походного времени.

«Юноши, — писал Герберштейн, — наравне с подростками сходятся обычно по праздничным дням в город на обширном и известном всем месте, так что большинство может их там видеть и слышать; они созываются вместе неким свистом, который является как бы условным знаком; созванные, они тотчас сбегаются вместе и вступают в рукопашный бой; начинают они борьбу кулаками и вскоре без разбору и с великой яростью бьют друг друга ногами по лицу, шее, груди, животу, и вообще, каким только можно способом одни поражают других, состязаясь взаимно о победе, так что часто их уносят оттуда бездыханными.

 Всякий, кто победит больше народу, дольше других останется на месте сражения и весьма храбро выносит удары, получает особую похвалу в сравнении с прочими и считается славным победителем. Этот род состязания установлен для того, чтобы юноши привыкали сносить побои и терпеть какие угодно удары»…

Немало внимания обращали иноземцы, бывшие при дворе Ивана III, на необычное для них в Московском государстве запрещение простолюдинам употреблять крепкие напитки.

Но об этом в следующей публикации…