Продолжение части 38 данной темы.
Естественно после такой трактовки событий на Руси того периода, у читателя появляется вопрос: а как же относился к засилью иноземщины русский народ? Лучший ответ на него,- многочисленные крестьянские восстания, которые происходили во время правления первых Романовых. Правда, современные Ысторики считают, что причина всему — тяжёлая жизнь крестьян и простого люда, а также стремление казаков, «сплошь состоящих из беглых воров и разбойников» (по выражению немецких русских историографов), расширить границы своих владений и количество привилегий..
Напомним читателям, что согласно последним историческим изысканиям, в XIV-XVI веках Русь и Турция входили в состав мощной Русско-Ордынской империи, именуемой западным ученым людом ещё и Тартарией. Более подробно можно прочитать в моих публикациях на тему "Империя, которую скрыли".
Становым хребтом государства было профессиональное войско — Орда, состоящее из казачьих подразделений. В XVI веке западным государствам удалось развалить империю, на Руси началась Смута и гражданская война. В результате интриг и заговоров, многочисленных убийств сторонникам западной ориентации удалось свергнуть с престола русско-ордынскую династию, заменив её династией Романовых.
Проигравшая партия бежала на юг, в донские степи, где и была основная база Орды. Естественно, мириться с таким положением дел они не хотели, тем более, что в живых оставался последний отпрыск династии Рюриковичей (по всеобщему народному убеждению) 4-хлетний сын царя Дмитрия (Лжедитрия) и Марины Мнишек.
В этой связи приведу цитату из «Братьях Карамазовых» Достоевского. Иван Карамазов говорит, что не приемлет Бога, который допускает в этом мире страдания невинных детей ради некой «высшей гармонии»: «Понимаешь ли ты это, когда маленькое существо, еще не умеющее даже осмыслить, что с ним делается, бьет себя в подлом месте, в темноте и в холоде, крошечным своим кулачком в надорванную грудку и плачет своими кровавыми, незлобивыми, кроткими слезками к «боженьке», чтобы тот защитил его, – понимаешь ли ты эту ахинею, друг мой и брат мой, послушник ты мой божий и смиренный, понимаешь ли ты, для чего эта ахинея так нужна и создана! Без нее, говорят, и пробыть бы не мог человек на земле, ибо не познал бы добра и зла. Для чего познавать это чертово добро и зло, когда это столько стоит? Да весь мир познания не стоит тогда этих слезок ребеночка к «боженьке»… Пока еще время, спешу оградить себя, а потому от высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка, который бил себя кулачонком в грудь и молился в зловонной конуре неискупленными слезами своими к «боженьке»!».
Боровицкие ворота раскрылись медленно, с трудом преодолевая бешенное сопротивление холодного ветра. Несколько всадников выехали из них и помчались вниз по спуску к Москве-реке. Затем из нутра закопченной пожаром башни показалась процессия, во главе ее шел высокий широкоплечий мужчина в распахнутом овчинном полушубке, из-под которого пламенела кумачевая рубаха. Палач нес на руках маленького ребенка. Снег бил мальчику в лицо, ветер трепал его русые волосы. Те, кто стоял к процессии поближе, слышали, как ребенок несколько раз спросил плачущим голосом: «Куда вы несете меня?» – но шагавшие рядом с ним успокаивали его и уговаривали не плакать.
Процессия и сопровождавшая ее толпа шли по сожженному, засыпанному снегом мертвому городу, через замерзшую Москву-реку, по несуществующему уже три года Замоскворечью, пока не пришли к виселице у полуразрушенных Серпуховских ворот. На ней и повесили несчастного мальчика. Мальчик был в мать – мал и тонок, а сплетенная из мочал веревка толста, и веса ребенка не хватило, чтобы как следует затянуть петлю. Его, полуживого, оставили умирать на виселице. Где он и провисел более трех часов, зовя маму, пока не умер – или замерзнув, или задохнувшись.
Было мальчику четыре года, и звали его Ваней. Для одних он был «воренком Ивашкой», для других – царевичем Иваном Дмитриевичем, последним представителем рода Ивана Калиты, претендентом на русский престол и основным конкурентом Михаила Романова в погоне за короной Московского царства.
Но всё равно, после смерти невинного ребёнка законных претендентов на Русское царство хватало. Одним из них был и Степан Разин. Недаром в западных странах его считали вельможей очень знатного происхождения и даже называли царём. Скорее всего, он был отпрыском знатного ордынского рода. Именно поэтому, считают учёные, под его власть отдавались целые города, волости.
Восстание Степана Разина — часть незатихающей битвы между Западом и Русской империей. На этот раз победить восставших сумели за счёт превосходства в вооружении. Алексей Михайлович особое внимание уделял закупкам мушкетов за границей и созданию привилегированной части войска — стрельцов. Именно стрельцы, вооружённые огнестрельным оружием, сумели одолеть непобедимых доселе казаков с их пиками и саблями.
Все последующие восстания — Василия Уса,
Кондратия Булавина и другие тоже возникали на Дону, носили схожий характер, но были менее мощными и потому быстро подавлялись.
Однако Романовы прекрасно понимали — их претензии на трон более чем сомнительны. Участие в убийствах нескольких законных царей, организация массового террора, казнь малолетнего наследника, попрание всех традиций, засилье иностранщины — всё это делало правящую династию в глазах русского народа "обманной", или, как теперь сказали бы, нелигитимной.
Такое положение только провоцировало народные бунты, появление законных и незаконных претендентов на престол. Долго так продолжаться не могло. Тогда-то Романовы решили уничтожить все документы, древние свидетельства о событиях прошлых лет. О том, как это происходило, мы уже рассказывали в публикациях «Империя, которую скрыли».
Но этого оказалось мало. Нужно было не просто уничтожить наше прошлое. Требовалось окончательно всё запутать и создать новую версию русской истории. И как только заказ был сформулирован, быстро нашлись исполнители. О том, кто, как, когда создал ту версию нашей древней истории, которую сейчас принято считать единственно "верной и правильной", мы попытаемся донести до читателя…
"О, Русь многострадальная! Много всякого повидала ты на своём долгом веку. Знала великие взлёты и великие падения. Но кто посмел испохабить и опошлить твою историю?! Кто рискнул переврать её, поставить всё с ног на голову?! Кто измывался над древними письменами, выхолащивая из них свободолюбивый дух русский?! Кто посмел замахнуться на святая святых — историческую память великого народа?!"
Это не цитата из произведения. Это те слова, которые сами собой приходят в голову, когда человек вдруг всерьёз займётся изучением истинной истории Руси, покопается в хранилищах библиотек и архивах, попытается разобраться во всех тех несуразностях, неточностях и оговорках, которые предлагает нам официальная историческая наука. Много интересного узнает он. Разве можно будет, к примеру, спокойно отнестись к тому, что вся наша история практически написана... иностранцами? Что те немногие русские, кто брался восстановить историческую правду сразу получали щелчок по носу, мол, не лезьте туда, куда не следует. А те, кого вдруг случайно допустили до этого священного дела, вынуждены были идти путём, указанным в начале 18 века
"великими русскими историографами”... Байером, Миллером, Шлецером...
"Ерунда всё это, — скажут придворные блюстители романовых. — Первым, кто всерьёз взялся за изучение нашей истории был самый что ни на есть русский человек — Василий Никитич Татищев. Уж он-то врать бы не стал".
Полноте, господа! Кому, как не вам знать, что татищевская "История Российская с самых древнейших времён до царя Михаила" так и не была издана при жизни великого исследователя. А после его смерти и вовсе исчезла. Всё, что осталось от Татищева — черновики его книги, изданные Миллером через много лет после смерти историка. Впрочем, до сих пор никто не может с достоверной точностью сказать, что все они от "а" до "я" написаны рукой великого Татищева.
Поговорим о тех, кто закладывал первые камни в фундамент огромного здания, имя которому — История Государства Российского. Кто не щадя живота своего выполнял чей-то негласный социальный заказ: выхолостить из нашей истории всё, что позволило бы будущим поколениям русичей — нам с вами — считать себя потомками великой цивилизации, чья культура, уровень развития намного превосходили всё, созданное до этого.
Итак, начнём. Первым в списке исторических фальсификаторов стоит старейшина российской историографии "великий русский учёный" Байер.
Попытаемся выяснить, какой же вклад в науку мог внести человек, которого некоторые наши современники считают "выдающимся историком, крупным лингвистом, знатоком древних языков". Человек, даже не знавший языка той страны, историю которой он взялся писать.
Факт этот, конечно, убийственный. Сам собой возникает вопрос, почему же столь выдающийся исследователь и филолог, якобы знавший греческий, латинский, санскритский, китайский и другие языки, чьи вирши легли в основу нашей исторической науки, не удосужился овладеть одним лишь русским?
Ответим: потому что он был бездарным и малоразвитым воинствующим немцем, с отсутствием настоящего интереса к науке и её задачам, вне того узкого смрадного "академического" угла, где наука выступает не гордой богиней, а чёрной кухаркой, а сами «академики» выполняют заказ власть предержащих, состоящих, как правило, из клоачно-одиозных личностей.
"Эка загнули! — возмутится кто-нибудь из Ысториков. — Кто дал вам право поливать грязью великого человека — основоположника русской историографии?!"
Что ж, мы бы, конечно, побоялись давать такие характеристики. Но, слава Богу, это сделали до нас. Притом люди, чей авторитет в научной среде трудно оспорить. Принадлежит эта оценка известному русскому академику М.Тихомирову, в чьей компетенции вряд ли кто усомнится и на труды которого мы будем ссылаться не раз.
Есть у Тихомирова ещё одна характеристика Байера, отличавшегося, по словам его современников, "строгостью научной критики". Чего стоит эта "строгость" "...видно из того объяснения, — пишет Тихомиров, — которое он дал названию "Москва", производя его от названия "мужской" (монастырь). Перед нами так и рисуется тупоумная физиономия "крупного" лингвиста, для которого одинаково звучит и "Moskau" и "Musik” "мужской".
Итак, кто же такой этот Байер? Как он вдруг оказался ни с того ни с сего основоположником российской историографии?
Готлиб-Зигфрид Байер родился в 1694 году в городе Кёнигсберге. Там же в 16 лет поступил в университет. После учёбы отправился путешествовать по Германии и, возвратившись в родной город в 1717 году, начал читать лекции в местном университете по греческой литературе. В 1725 году переселился в Петербург и занял в Академии наук кафедру по восточным древностям и языкам.
Ещё один "русский историк". Вот как о нём пишут в разных официальных «…педиях»: Фёдор Иванович Миллер (1705—1783) знаменитый русский историограф. Действительный член Академии наук и художеств (адъюнкт с 1725, профессор истории с 1730), вице-секретарь Академии наук и художеств (1728—1730), конференц-секретарь Императорской Академии наук и художеств (1754—1765), действительный статский советник. Руководитель «Второй Камчатской экспедиции», организатор Московского главного архива.
Есть один языковой ньюанс. Если мы напишем эту фамилию на немецком Muller, то мы услышим "Мюллер", это будет на немецком (помните папашу Мюллера?), а если мы эту же фамилию напишем на идише - Muller, то услышим "Миллер", и фокус тут в том, что если немец куда-нибудь уезжает из своей страны, то он так и остается в другой стране мЮллером, а вот если «богоизбранный» уезжает из Германии в другую страну, то он становится мИллером, ведь местные аборигены не разбираются в языковых тонкостях «фени-идиша», а свои сразу же понимают кто есть кто. "Мюллер" с идиша никак не переводится, а вот "миллер" сразу и без проблем.
Миллер – третья по популярности фамилия богоизбранных В США (после Коэн и Леви). http://www.jewfaq.org/jnames.htm
Очень полно разработана генеалогия по линии матери Герарда Миллера - Анне Марии фон Боде (1666 - 1719). Анна Мария была дочерью Герарда Бодинуса – известного теолога, примариуса лютеранской церкви и ректора университета в городе Ринтельн – прямого потомка знаменитого французского ученого и юриста Жана Бодина, автора «Шести книг о Республике».
Жан Боден (Jean Bodin) (1529 или 1530 — 1596) — французский политик и ученый, его матерью была сефардская богоизбранная. То есть он такой же "французский" ученый как и его потомок Миллер "русский" ученый.
Французский словарь не знает такого слова как "Bodin" или даже "Bod", зато иврит нам легко дает перевод: "Bod" - "Совет директоров". Будем правильно применять терминологию Бодин (он же Бодинус), он же Боде посвященный высокородный богоизбранный сефардической общины, так называемый "просвещенный" и профессионально по линии своего родовой линии занимающийся выпасом человеческого стада, а это и есть нива философии и историографии.
Вот тебе и Иван Федорович, знаменитый "русский" историограф, оказавшийся полным высокородным богоизбранным по обеим линиям и по отцу и по матери. Недаром основное что его занимало в российских архивах это сбор сведений по линиям крови и только.
1725 год. Надо запомнить эту дату. Именно начало XVIII века стало своего рода переломным в научном мире России. В этот период в Россию хлынул нескончаемый поток иностранцев, обнаруживших прекрасную кормушку у российского престола,
на котором восседала сумасбродная Анна Иоанновна. Её царствование стало эпохой господства немцев при дворе и в русской политике. Политике, больше известной у нас как "бироновщина".
Убийственную характеристику порядкам, установленным царицей, дал в своё время В.Ключевский: "Бирон с креатурами своими не принимал прямого, точнее, открытого участия в управлении: он ходил крадучись, как тать позади престола. Над кучей бироновских ничтожеств высились настоящие заправилы государства, вице-канцлер Остерман и фельдмаршал Миних". Им были чужды не только интересы населения страны, но и интересы государства Российского.
Эрнст Иоганн Бирон. Фаворит русской императрицы Анны Иоанновны, регент Российской империи в октябре - ноябре 1740 года, граф Священной Римской империи, герцог Курляндии и Семигалии с 1737. В 1740-1761 годах находился в ссылке
Бирон со товарищи мечтали только об одном: как потуже набить свои бездонные кошельки русским золотом, да максимально долго продержаться у трона. Притом, они не сидели сложа руки. Их политика была воинствующей, направленной на утверждение немецкого засилья в России.
Характерный случай произошёл в 1735 году, когда Татищев высказал мнение о необходимости перевода немецких названий горных чинов на русский язык. По словам Татищева, Бирон "так сие за зло принял, что не однажды говаривал, якобы Татищев — главный злодей немцев".
Чтобы сделать засилье немцев в России исторически оправданным, лизоблюды престола поставили перед слетевшейся на бесплатный русский каравай "учёной" немчурой конкретную задачу: доказать, что восточные славяне в IX-X веках были сущими дикарями, спасёнными из тьмы невежества варяжскими князьями.
Лучше всех "зарекомендовал" себя на этом ответственном поприще Готлиб-Зигфрид Байер, выдвинувший сумасбродную норманнскую теорию становления Российского государства. Ничтоже сумняшеся, Байер заявил, что под словом "варяги" древние русские летописцы подразумевали скандинавов. Из его теории выходило, что прибывшая на Русь кучка норманнов в считанные годы превратила дикую, тёмную страну в могучее государство.
13 лет прожил Байер в России. И какой же вклад внёс он в изучение её истории? Даже беглого знакомства с куцым списком его "трудов" достаточно, чтобы понять главное: Байер, в сущности, ничего, кроме небольших экскурсов по истории скифов, поверхностного и весьма тенденциозного анализа скандинавских саг, не написал. Главная идея всех этих "произведений" сводится к одному — если бы не пришельцы-варяги, прозябать бы русским в темноте да невежестве. За подобные "откровения" русский престол щедро одаривал "великого историка" и иже с ним.
Хорошо высказался о "трудах" залётного немца великий Ломоносов. "Старается Байер, — писал он, — не столько о исследовании правды, сколько о том, дабы показать, что он знает много языков и читал много книг. Мне кажется, что он немало походит на некоторого идольского жреца, который, окурив себя беленою и дурманом и скорым на одной ноге вертением закрутив свою голову, даёт сумнительные, тёмные, непонятные и совсем дикие ответы. И потому недивно, что он нередко сам с собою несогласен"…
Продолжение следует…
Оценил 1 человек
1 кармы