Итак, исходя из содержания предыдущей публикации о Николае I, приходим к выводу, что вступление его на престол, было почти чистой случайностью. Но, не имея серьезных занятий, великий князь каждое утро проводил по нескольку часов в дворцовых передних, теряясь в толпе ждавших аудиенции или доклада.
При нем, как при третьем брате, не стеснялись; великий князь мог наблюдать людей в том виде, как они держались в передней, т. е. в удобнейшем для их наблюдения виде. Он здесь узнал отношения, лица, интриги и порядки, так как в той сфере, где он вращался, интриги были синонимом порядка. Эти мелкие познания очень понадобились ему на престоле; он вступил на престол с очень скромным запасом политических идей, которых так много принес сюда его старший брат.
Вот почему он мог заглянуть на существующий порядок с другой стороны, с какой редко удается взглянуть на него монарху. Если Александр смотрел на Россию сверху, со своей философской политической высоты, а, как мы знаем, на известной высоте реальные очертания или неправильности жизни исчезают, то Николай имел возможность взглянуть на существующее снизу, оттуда, откуда смотрят на сложный механизм рабочие, не руководствуясь идеями, не строя планов.
https://zen.yandex.com/media/i...
Николай Павлович поставил себе ближайшей задачей предварительно войти в положение дел и принялся усердно изучать самые грязные подробности. Он сам лично ревизовал ближайшие столичные учреждения: бывало, налетит в какую-нибудь казенную палату, напугает чиновников и уедет, дав всем почувствовать, что он знает не только их дела, но и их проделки.
Он разослал по губерниям обширной России доверенных сановников для производства строгой ревизии. Вскрывались ужасающие подробности; обнаруживалось, например, что в Петербурге, в центре, ни одна касса никогда не проверялась; все денежные отчеты составлялись заведомо фальшиво; несколько чиновников с сотнями тысяч пропали без вести.
В судебных местах император обнаружил два миллиона дел, по которым в тюрьмах сидело 127 тыс. человек. Сенатские указы оставлялись без последствий подчиненными учреждениями.
Губернаторам назначен был годовой срок для очистки неисполненных дел; император сократил его до трех месяцев, дав неисправным губернаторам положительное и прямое обещание отдать их под суд. Подкрепляя намерения делами, Николай создал для этих целей специальную комиссию под руководством сенатора Энгеля.
Комиссия должна была выработать проект нового судебного устройства. Выработанный проект отличался очень либеральными началами: уничтожалось тайное канцелярское производство, вводилась несменяемость судей и более строгое распределение судебных дел от административных.
Император вполне одобрил эти проекты, но нашел их более рассчитанными на будущее, чем на настоящее, и оставил их без последствий. В этом отношении императора к преобразовательным проектам и выразилось основное начало, которым он руководился. Он одобрял все хорошие предложения, которые могли поправить дело.
Николай Павлович, первый русский царь из клана Романовых понял, что для того чтобы существующий порядок действовал правильно, надо было дать учреждениям строгий кодекс. Над созданием такого кодекса работали с 1700 года, но дело не сдвигалось с места.
Такой кодекс мог быть выработан при указанной программе: если решено поддерживать существующий порядок, то в свод законов должны быть взяты существующие узаконения; новый свод законов должен быть сводом законов действующих, а не кодексом, созданным отвлеченной мыслью.
Эту задачу, прежде всего, и взялся разрешить Николай. Для этого он учредил при себе особое отделение Собственной канцелярии (II отделение) и в руководители дела призвал лицо, давно искусившееся в этой работе, знакомого нам по предыдущим публикациям, М. М. Сперанского.
Из предыдущих материалов об императоре Александре I, мы знаем, что Сперанский, будучи первым другом императора в молодости, являлся как бы центром масонского движения России. Повзрослевший Александр понял, какую угрозу самодержавию несут масоны, сослал Сперанского в Сибирь.
После ссылки, Сперанский, глубоко запрятавший своё масонское нутро, был назначен пензенским губернатором, потом генерал-губернатором Сибири, изучил обширную Сибирь и составил проект нового ее устройства, с которым и приехал в Петербург в 1821 г. Его оставили в Государственном совете, хотя он не пользовался прежним влиянием.
Николай решительно признавал его жертвою политических интриг и при этом ссылался на признание своего старшего брата, будто бы когда-то сказавшего ему, что он в долгу у Сперанского, что он тогда не мог сладить с интригой, хотя знал, что обвинение, взводимое на Сперанского, – клевета.
Сперанский еще в 1811 г. начал каяться в своих широких политических затеях, то бишь, масонстве, сознавая всю их преждевременность и непригодность, а теперь он к тому же прошел отличную административную школу, ибо что можно представить себе лучше для назидания и знакомства с делом, как ссылка и губернаторство. Сперанскому поручено было составление свода законов.
Прежде всего, из разных канцелярий и архивов он стянул к себе все указы, начиная с Уложения 1649 г. и кончая последним указом императора Александра I. Все эти указы, уставы и регламенты он расположил в хронологическом порядке и напечатал их, дав сборнику заглавие «Полное собрание законов Российской империи».
Это сборник 45 громадных томов, каждый из которых не всякий осилит поднять. В этот сборник вошло 30 920 номеров. Сборник, за составление которого Сперанский принялся в 1826 г., издан был в 1830 г. с приложением рисунков, табели и различных указаний.
До сих пор это полное собрание материалов остается основным для истории русского законодательства. Это полное собрание законов он и положил в основание действующих законов. Из различных указаний он брал годные к действию узаконения, облекал их в краткие статьи, применяясь к тексту подлинника, и со ссылками на источник эти статьи расположил в систематическом порядке, сводя их в особые уставы.
Так был создан «Свод законов Российской империи», изданный в 1833 г. в 15 томах. В большей части своего состава этот памятник оставался действующим кодексом до 1917 года.
https://www.prlib.ru/item/4433...
Кроме того, Сперанский приводил в порядок целый ряд специальных и местных законодательств. Так, ему принадлежит Свод военных постановлений в 12 томах; Свод законов остзейских и западных губерний; Свод законов Великого княжества Финляндского. Свод законов и должен был стать руководством для деятельности правительственных учреждений.
Взявшись руководить громадной империей без всякого участия общества, Николай должен был усложнять механизм центрального управления. Вот почему в его царствование создалось громадное количество либо новых департаментов в старых учреждениях, либо новых канцелярий, комиссий и т. д.
Все это время было эпохой необозримого количества комитетов и комиссий, которые создавались для каждого нового государственного вопроса. Всего лучше выразилась мысль этих правительственных перемен в создании целого сложного управления. Сам руководя важнейшими делами, входя в их рассмотрение, император должен был иметь собственную канцелярию; такая канцелярия и создана была четырьмя отделениями под таким названием – Собственная его величества канцелярия.
Первое отделение подготовляло бумаги для доклада императору и следило за исполнением высочайших повелений.
Второе отделение образовалось из бывшей комиссии составления законов, занималось кодификацией законов и состояло под управлением Сперанского до смерти его в 1839 г.
Третьему отделению поручены были дела высшей полиции под управлением начальника, который был вместе и шефом жандармов.
Четвертое отделение управляло благотворительными воспитательными заведениями, начало которым положено было императрицей-вдовой Марией Федоровной; это – ведомство императрицы Марии.
Существовало даже пятое отделение– для подготовки нового порядка управления и государственных имуществ.
А как обстояли дела в краях и губерниях огромной страны? Обратил ли свой взор на места новый император? Как мы знаем, областное управление при Николае I осталось на прежних основаниях, даже в прежнем виде; оно не было усложнено, подобно центральному; подверглось некоторым изменениям только управление сословное, дворянское.
Известно, что дворянству было предоставлен учреждениями 1775 г. приоритет в местном управлении. При Александре было даже несколько расширено участие дворянства в местном управлении - общий суд, несословный, в губернии отдан был в распоряжение дворянства, но зато было ограничено право участия дворянства в губернском управлении установлением ценза. В губернских учреждениях 1775 г. на дворянских съездах право выбора имел каждый потомственный дворянин или высший штаб-офицерский чин.
Николай I Положением 1831 г. точнее определил участие дворян в съездах и выборах: именно, одни дворяне могли участвовать в съездах с голосом, другие – без голоса.
Право участвовать с голосом имел потомственный дворянин, достигший 21 года, имевший недвижимую собственность в губернии, получивший на действительной службе, по крайней мере, чин 14-го класса или служивший три года по дворянским выборам, – вот главные условия.
Не удовлетворявшие им потомственные дворяне участвовали в съездах без голоса. Притом и право голоса было двоякое. Одни дворяне подавали голос во всех делах, обсуждавшихся в собрании; другие – во всех, кроме выборов.
Право участвовать во всех делах и в выборах предоставлено было потомственным дворянам, которые имели в губернии не менее 100 душ крестьян или не менее 3 тыс. десятин удобной, хотя и незаселенной, земли. Голос во всех делах, кроме выбора, принадлежал потомственным дворянам, которые имели в губернии менее 100 душ или 3 тыс. десятин земли.
Один разряд дворян имел непосредственное право голоса, другой – посредственный голос через уполномоченных; именно мелкие участки складывались в одно, так чтобы их совокупность составляла нормальный участок в 100 душ, и выбирали одного уполномоченного на дворянский съезд.
Законом 1837 г. усложнено было устройство земской полиции, как известно, руководимой дворянством. Исправник, начальник уездной полиции, действовал по-прежнему, но каждый уезд разделен на станы, и во главе стана поставлен был становой.
Становой – коронный чиновник, который назначается только по рекомендации Дворянского собрания. https://military.wikireading.r...
Принимая во внимание все перемены, внесенные в губернское управление, следует сказать, что влияние дворянства на местное управление не было усилено; расширено было участие, но вместе и ослаблено введением цензов и сочетанием выборных должностей с коронными.
До сих пор дворянство было руководящим классом в местном управлении; Николай слегка укротил это сословие, указав своими Законами, что дворянство является вспомогательным средством коронной администрации, полицейским орудием правительства.
Однако, несмотря на все старания Николая I обновить законодательство и упростить деятельность администрации в центре и на местах, бюрократия возросла до ужасающих размеров. Достиг ли этот бюрократический механизм государственной цели лучше, чем при Александре I? На этот вопрос даёт простой ответ одна цифра: в начале царствования император пришел в ужас, узнав, что только по ведомству юстиции во всех служебных местах им произведено 2 800 тыс. дел.
Далее, он получил отчет министра юстиции отчет, в котором значилось, что во всех служебных местах империи не очищено еще 33 млн. дел, которые изложены по меньшей мере на 33 млн. писаных листов.
Накопление бумаг, однако, вовсе не улучшило исправности и отчетности учреждений. Под покровом канцелярской тайны совершались дела, которые даже теперь кажутся чистыми сказками.
Так, в конце 20-х годов и в начале 30-х производилось одно громадное
дело о некоем откупщике.
Это дело вели 15 для того назначенных секретарей, не считая писцов; дело разрасталось до ужасающих размеров, нескольких сотен тысяч листов.
Один эпизод дела, приготовленный для доклада, изложен был на 15 тыс. листов. Велено было, наконец, эти бумаги собрать и препроводить из Московского департамента в Петербург.
Наняли несколько десятков подвод и, нагрузив дело, отправили его в Петербург, но оно все, до последнего листа, пропало без вести, так что никакой исправник, никакой становой не могли ничего сделать, несмотря на строжайший приказ Сената; пропали листы, подводы и извозчики. Вот такие были в те времена «откупщики», нашим новым русским 90-х было до них далеко.
Столь развитой правительственный механизм требовал множество рабочих рук. Царствование Николая I было временем развития чиновничества, знати, табели о рангах. К сожалению, нет точных статистических данных, чтобы судить о размножении чиновничества; можно только понять, чего стоило казне содержание этого административного рабочего люда.
Сверх окладов, за особые заслуги, чиновникам раздавали из казенных земель аренды обыкновенно на 12 лет. До 1844 г. аренд выдавалось ежегодно разным чиновникам на 30 тыс. рублей. Определяя поземельный доход по 4 %, мы найдем, что арендная сумма равнялась 750 млн руб. (это только добавочное вознаграждение чиновникам).
Кроме того, чиновникам раздавали за заслуги в собственность незаселенные, но доходные казенные земли и угодья; до 1844 г. таких земель было роздано свыше миллиона десятин. Вот что стоило государству содержание той администрации, которая умела «терять дела, извозчиков, лошадей и подводы», изложенные на нескольких сотнях тысяч листов.
На внешнеполитическую деятельность Николая оказали существенное виляние обстоятельства, возникшие в Европейском Доме из-за неукротимого желания масонских обществ обновить Европу в соответствии со своими требованиями. Прежде чем, построить новый Дом, «каменщики» сочли необходимым и своевременным разрушить фундамент старого строения. Самым сложным и мощным форпостом самодержавия для них оказалась Русь-матушка.
Для России потуги масонских организаций, направленных на свержение европейских империй начались с её окраины – Царства Польского. До этого масонами была испробована система революций во Франции, откуда пошел шествовать по Европе сионизм, подпитанный золотом Тамплиеров.
В мае 1830 года Николай прибыл в Польшу на открытие первого в его царствование сейма — польского парламента. Цесаревич Константин называл это конституционное учреждение «нелепой шуткой», да и сам император в частной беседе признался, что, хотя и понимает, что такое монархическое и что такое республиканское правление, однако «не может взять в толк, что такое конституционное правление». Он видел в нём «непрерывное жонглирование, для осуществления которого нужен фокусник».
Особенно поразила Николая просьба одного из польских министров о деньгах для покупки парламентских голосов: тот считал вполне нормальным сулить и давать деньги, должности, награды и обещания ради привлечения на свою сторону большинства (см. сборник документов " Николай I. Муж. Отец. Император". М., 2000. С. 529)
Однако внешне все приличия соблюдались, и в своей речи 16 мая Николай объявил, что «с неподдельным удовольствием видит себя окружённым представителями народа» и что «поправки, которые они найдут нужным сделать к проектам законов, будут встречены благоприятно» (см. Шильдер Н.К. "Император Николай Первый, его жизнь и царствование". Кн. 2. М., 1996. С. 262-263).
Присутствие Николая I на заседании Польского Сейма
Одновременно за фасадом торжества конституционализма уже звучали ясные голоса оппозиции. Сопровождавший Николая Бенкендорф отмечал, что в Царстве Польском становятся всё недовольнее самовластием Константина, что надежды поляков на перемены к лучшему исчезли, что даже многие русские из окружения цесаревича приходили доверять главе Третьего отделения «свои жалобы и общий ропот».
Да и сама палата депутатов не проявляла особенного желания к «конструктивному сотрудничеству». Николай чувствовал себя в Польше вдвойне неловко — и за себя, и за своего неуживчивого старшего брата. Константин управлял Польшей как хотел — то есть никак.
В итоге встреча конституционного монарха с народными избранниками закончилась, как замечает Бенкендорф, «миролюбиво, но довольно холодно». Холодность была обоюдной — поляки разуверились в том, что Николай обуздает Константина. Неудивительно, что надежды их всё больше обращались к собственному
Тайному военному обществу (см. https://w.histrf.ru/articles/a... )
С Царством Польским не все так было для России однозначным. Начнем с того, что на Венском конгрессе Россию в польском вопросе поддерживала Пруссия. Но это поверхностный взгляд. На самом деле Пруссия преследовала сугубо свои антироссийские интересы и в создании Царства Польского в составе России видела мину замедленного действия под нашу государственность.
Известны слова канцлера Пруссии Гарденберга: «Сила России скорее ослабеет, чем увеличится от этого нового Польского королевства… Поляки будут пользоваться привилегиями, каких нет у русских… И скоро дух двух наций станет в совершенной оппозиции».
Англия и Австрия, соглашаясь на создание автономного Царства Польского в составе Российской империи, тоже рассчитывали, и не без успеха, использовать этого польского «троянского коня» для ее внутреннего ослабления.
Многие умные люди в России предупреждали Александра I об опасности включения Польши в состав Российской империи. Однако император, продолжая играть роль якобы вершителя судеб народов Европы и самого великодушного правителя, выступил с идеей образования Царства Польского в составе России с широкими правами автономии.
Щедрость Александра I была поистине «царской». Благодаря России на карте сохранилось само название «Польша». Более того, Александр I даровал Царству Польскому конституцию, в которой он отказывал своему народу. Причем с невиданными привилегиями: выборный Сейм, неприкосновенность личности, свобода прессы и вероисповедания, армия (да-да, собственная польская армия) и, наконец, использование польского языка во всех официальных документах.
Забегая вперёд, зададимся вопросом: чем же отплатила нам Польша? Двумя кровопролитными восстаниями 1830−1831 и 1863−1864 годов, которые сопровождались невероятной жестокостью по отношению к русским солдатам и мирному белорусскому и украинскому населению.
Территория Польши на многие годы стала рассадником преступности в России. На польских землях, пользовавшихся автономией, находили прибежище многие криминальные авторитеты, которых не могли там достать российские правоохранительные органы.
Европейское масоно-сионистское движение фактически создало в Царстве Польском плацдарм для подрывной и террористической деятельности против России и внутри России. Пользуясь западной помощью, поляки вели по всей стране террористическую деятельность, финансировали боевиков партии эсеров, делали все возможное для подрыва стабильности государства Российского. Такова была цена за желание немца Александра I «очаровать» поляков и всю Европу.
«Властитель слабый и лукавый», — сказал о нем А. С. Пушкин. Отсутствие геополитического мышления, заискивание перед Западом, желание в своем либерализме быть «святее папы Римского» всегда дорого обходились нашей стране. В конце XX века Михаил Горбачев также стремился «очаровать» западных лидеров, которые в 1991 году с улыбками на лицах похоронили Советский Союз. И Польша здесь опять была в первых рядах.
Однако вернёмся к «самому русскому царю» Николаю I.
В июле, по окончании манёвров под Красным Селом, Николай повелел устроить особенно роскошные балы с приглашением дипломатического корпуса. «Никогда ещё императорские празднества не были так великолепны и оживлённы, — писал французский посол Бургоэн.
А в это время 800 милях от центра торжества и пира "происходили кровавые июльские дни в Париже» (см. журнал "Отечественные записки" 1864. Т. 157. С. 22).
В те дни Париж был покрыт баррикадами и над ними развевались трёхцветные знамёна, напоминавшие о временах Робеспьера и Дантона. Восставшие штурмовали Лувр, и командующий королевскими войсками маршал Мармон писал королю Карлу X: «Это уже не волнения. Это революция!»
Революция пробушевала «три славных дня», и в итоге Карл X отрёкся от престола. 28 июля (9 августа по европейскому календарю) 57-летний Филипп Орлеанский присягнул на верность конституционной хартии.
Он стал королём Луи Филиппом — королём, выбранным и провозглашённым парламентом. То есть, с точки зрения Николая, «ненастоящим».
Проблему, вставшую перед европейскими правителями, объяснил в своём дневнике историк Погодин: «Что сделают дворы? Вот узел. Признать Орлеанского значит признать власть народа. Не признавать — так война, и кто ручается за успех?»[242]
Николаю поначалу показалось, что «Франция намеревается снова броситься в революционные случайности», а значит, возвращается эпоха больших европейских потрясений, эпоха опустошительных, сродни Наполеоновским, войн.
Его брат Константин писал из Варшавы: «Мои мрачные предвидения оправдались, начинается новая эра, и мы отброшены на 41 год назад. Сколько трудов, сколько крови, сколько сил потрачено только для того, чтобы привести к торжеству принципы, которые составляют основу принципов наших врагов» (см. Сборник ИРИО.Т. 132. СПб., 1911. С. 34).
Вдобавок вскоре Бельгия, воспользовавшись ситуацией во Франции, провозгласила свою независимость от Нидерландов.
Николаю пришлось определяться с тем, какова должна быть его политика в Европе. Чтобы разобраться с собственными мыслями, он написал — исключительно для себя — записку-исповедь («Ma confession»), в которой приводил в порядок представления о внешнеполитической ситуации. http://monarchs19.narod.ru/ist...
«Географическое положение России, — начинал «Исповедь» император, — до такой степени благоприятно, что в области её собственных интересов ставит её в почти независимое положение от происходящего в Европе; ей нечего опасаться; её границы удовлетворяют её; в этом отношении она может ничего не желать, и, следовательно, она ни в ком не должна возбудить опасений…» .
Политику Австрии и Пруссии Николай считал не соответствующей духу Священного союза 1815 года, призванного гарантировать мир в посленаполеоновской Европе. Эти страны слишком многое делали ради своей выгоды против общей (как её понимал Николай). Они, например, не договариваясь с Россией, признали нового французского короля, возведённого на трон революцией; признали независимость Бельгии от Нидерландов. «Господи Боже, неужели это союз, созданный нашим бессмертным монархом?!» — восклицал Николай.
Российский правитель сделал печальный для себя вывод: после революций 1830 года Россия занимает в Европе «положение новое, одинокое», «но почётное и достойное».
Император решил так: «В минуту опасности нас всегда увидят готовыми лететь на помощь союзникам, которые снова вернулись бы к прежним воззрениям, но в противном случае Россия никогда не принесёт в жертву ни своих денег, ни драгоценной крови своих солдат».
Священный союз, по мнению Николая, должен сохраняться не ради частных политических споров, а «для торжественного мгновения, которого никакая человеческая сила не может ни избежать, ни отдалить — мгновения, когда должна разразиться борьба между справедливостью и силами ада. Это мгновение близко, приготовимся к нему, мы — знамя, вокруг которого в силу необходимости и для собственного спасения вторично сплотятся те, которые трепещут в настоящем времени» (см. Шильдер Н.К. "Император Николай Первый, его жизнь и царствование". Кн. 2. М., 1996. С. 291—294)...
Продолжение следует...
Оценили 5 человек
8 кармы