Если вы читали новые украинские публикации на исторические темы, в которых чётко прослеживается самостийность и прочие сепаратные позиции, то должны почувствовать легкое недоумение от того, как освещено взятие Киева русским князем Андреем Боголюбским в 1169 году.
В этой публикации на первый план выдвигается мысль, что в то время, когда Киев был населен украинцами, князь Андрей был «великороссом», что и объясняет якобы особые, невиданные зверства его войск в Киеве. Таким образом, княжескую усобицу в единой по языку и культуре стране представляют, как нападение одного народа на другой. Но ведь то время было эпохой непрекращающихся усобиц по всей Руси.
Как с этнических позиций объяснить постоянные войны между суздальцами и новгородцами или между черниговцами и киевлянами? Последнее обстоятельство, по понятным причинам, националистами не упоминается. А ведь древний киевский летописец считал разгром Киева объединенными смоленско-черниговскими войсками под предводительством князя Рюрика Ростиславича, случившийся в ту же эпоху (1203г.) - небывалым бедствием.
Значит, это стало быть худшим, чем более раннее взятие Киева Андреем Боголюбским бедствием. Летописец пишет: «И сотворися великое зло в Русскией земли, якого же зла не было от крещения над Киевом... Подолье взяша, пожгоша ино. Гору взяша и митрополью, святую Софью разграбиша... Десятинную разграбиша имонастыри все ииконы одраша... тоположиша все себе в полон.». (см. «Полное собрание русских летописей». – М., 1961.– Т.I.– стлб.)
Далее летопись сообщает, что союзные с Черниговом половцы убивали монахов, священников и монахинь, забирая молодых монашенок в свои лагеря. Как же с этнических позиций объяснить это событие? Почему «украинский» князь Игорь Святославович, герой «Слова ополку Игореве», ставший из новгород-северского черниговского князя, организовал антикиевскую коалицию в союзе с «великорусским» смоленским князем? Чем же взятие Киева Андреем Боголюбским было хуже взятия Киева черниговцами? Разве тем, что Андрей Боголюбский не прибегал к помощи кочевников и смолян,
а взял Киев с помощью галицкого князя Владимирка.
Не было в то время этнических различий между русскими и украинцами. Одни и те же книги читались и в Киеве, и в Новгороде, одни и те же князья княжили то в «России», то на «Украине». Например, Остромирово Евангелие было написано в Киеве для новгородца, а Владимир и Ярослав Мудрый княжили сначала в Новгороде, а затем только в Киеве. Бессмысленно искать повод для вражды между русскими и украинцами в этой эпохе, как это иногда делает украинская национальная историография. В заключение этой темы остается добавить, что «украинские» левобережные правобережные князья продолжали свои традиционные усобицы и накануне разгрома Киева Батыем.
В 1235 г. черниговские князья Михаил и Изяслав отвоевали владение Киевом Данилы Галицкого, который вновь захватил Киев в 1238 г., когда войска Батыя были уже на Руси, которая разъединенная внутренними усобицами, не могла устоять перед напором дисциплинированных войск увядающей Тартарии, к тому времени уже вновь объединившей силы многих степных племен.
Но основной бедой для Руси была попытка Запада (шведы, немцы и литовцы и т.д.) разодрать её на части. В этих условиях Александр Невский и его потомки в Северо-Восточной Руси включились в политику объединения русских земель в единое государство. Признавая власть «ордынских ханов» и подавляя преждевременные против нее выступления, они постепенно выторговывают себе право самостоятельно решать внутренние вопросы и собирать дань без участия оных. Такова официозная точка зрения русской истории со стороны АН РФ, кроме части, касающейся Тартарии. Сегодня её существование как нашего прагосударства вообще не признается,
На самом же деле в связи с тем, что на древнюю Русь надвинулась чёрно тучей междуусобица, грозившая полным распадом новообразованного государства Киевской Руси, русские князья Северо-восточной Руси, учитывая, что на Руси, как и сегодня существуют различные этносы (в основном тюрков), призвали всех князей объединится, чтобы сохранить государство.
Но тщетно. Жадность и мнительная гордость (сегодня бы сказали гонор польский) продолжали раздирать Русь на части. Именно тогда была организована Орда (отголосок её «опричнина» при Иване Грозном), которая фактически была централизованной структурой по объединению и сохранению государства от распада.
То, что это было правильным политическим шагом, говорит тот факт, что Юго-Западную Русь «прихватил» сразу же Запад, объединив их с литовцами и поляками, уже ассимилировавшиеся с ним. Это свершилось сразу же после того, когда Запад (осколок древне-фашисткой Римской Империи) увидел, что может последовать, когда Русь объединится.
Зверское «монголо-татарское иго" – это вымысел западных ревизоров нашей Истории. Этот миф начал создаваться сразу же после прихода к власти прозападной династии бояр Романовых. Именно тогда, пригласив немецких «ученых», стали перекраивать историю Руси, которая распотрошённая и искривленная, свободно дожила до нынешнего времени.
Всякие там набеги, наскоки, кровожадные баскаки – вымысел немцев-историков, искажение деятельности органов центральной власти по взиманию налогов на содержание огромной, объединенной дружины (русского войска), а также по подавлению сепаратистских тенденций отдельных князей, имевших свои личные войска (дружины).
Это хорошо понимал и осознавал Александр Невский. Человек преданный идее объединения Русского государства, угроза которому была со стороны Запада. Мне кажется, что после окончания СВО историческая наука в части отечественной истории примет свой правдивый вид и мы узнаем, что Чингиз-хан и хан Батый были настоящими северо-русскими князьями.
Не надо быть профессором, чтобы понять, что племена кочевников, проживавшие тогда и на территории Киевской Руси, объединившись в «татаро-монгольское» войско при завоевании Руси действовали бы по своему политико-экономическому принципу – для процветания рода должны быть обширные пастбища для скотоводов и поклонение своим богам.
Но мы видим обратное - Северо-Восточная Русь под властью «монголов» сохраняет свою национальную, религиозную и политическую самобытность. Русский извод церковнославянского языка остается в ней не просто господствующим, но фактически единственным литературным языком; центр русского православия из Киева перемещается во Владимир-Суздальский (1299г.), а затем – в Москву (1322г.).
Русские князья, потомки Рюрика, включая перебежавших из «Литвы» Волконских, Оболенских, Пожарских и т.п., составляют русскую аристократию и выдвигают из своей среды (возможно для того и перебежали, чтобы посеять немецкую смуту) самодержавного монарха.
Уже в XIII веке успешно отражаются нападения шведов, немцев и литовцев, а позже объединенная Россия разбивает западно-европейское войско, состоящее также из тюркских племен продавшегося Западу представителя центральной власти Руси – Мамая.
Битва произошла не на Куликовом поле (там археологи не нашли ни оружия, ни останков воинов), а у Москвы, в той части, которая сегодня называется «на Кулишках». Именно в этом месте найдены массовые захоронения и остатки прошумевшей битвы. Официозные историки, конечно, утверждают, что в результате битвы на Куликовом поле Русь самостоятельно освобождается из-под «монгольской» власти.
А теперь посмотрим, что стало с Юго-Западной Русью после «осовобождения от монголо-татарского ига». Там господствующим языком постепенно становится польский, оказавший сильное влияние на развитие украинского и белорусского языков. Церковь подвергается гонениям и насильственной унии. Рюриковичи исчезают и заменяются вначале литовскими князьями, а затем польскими магнатами. Страна (Киевская Русь) до XVII века включительно не может самостоятельно освободиться от иноземного ига и вынуждена просить в этом деле помощи у соседей - Московского государства.
Между тем украинская сепаратистская пропаганда не устает обвинять москалей в поклонении татарским ханам, противопоставляя «татарскому прихвостню» Александру Невскому (или его внуку Иване Калите) его современника и своего героя Данилу Галицкого, получившего от Римского папы королевскую корону. При этом делается вид или прямо утверждается, что Данило не только не кланялся «монголам», но и чуть ли не единственный во всей Руси организовал им сопротивление. Посмотрим же, что говорит об этом отредактированная немцами галицко-волынская летопись 6748 (1240г.).
Под этим годом летопись вначале описывает штурм монголами Киева и разгром Галиции. На самом же деле - операцию Центральной власти России-Тартарии по объединению государства.
Эта летопись описывает второй этап операции (своего рода СВО) по приведению в чувство зарвавшихся фашистов-фюреров
Западной "Священной" Римской Империи,
образовавшейся на руинах Империи Карла Великого.
Читаем сфальсифицированную (нынче в архивах подлинных исторических древних документов не найти. Последние были изъяты во времена перестройки) летопись:
«Прежде того ехал бе Данило князь ко королеви Угры, хотя имети с ним любовь сватьста. И не бе любови межи ними, и воротися от короля. И приеха в Синеволодьско во манасырь святыя Богородицы. Наутрея же, востав, виде множество бежащи от безбожных татар и воротися назад в Угры.. .Иде изо Угор в Ляхы на Бардуев и пиде в Судомир... (где он встретил свою жену, также бежавшую от монгол в Польшу) ... Данилови же рекшу, яко не добро, нам стояти еде близ воюющих нас иноплеменьником, иде вземлю Омазовскую ко Болеславу, Кондратови сынови, и власть ему князь Болеслав град Вышгород [где он иоставался до тех пор, «дондеже не прия весть», что монголы ушли в степи» (см. «Полное собрание русских летописей» – 2-е изд. СПб, 1908). Таким образом, князь Данило не только не организовывал сопротивление монголам, но и при их появлении бежал вначале в Венгрию (Угры), а затем – в Польшу. В Польше же, не чувствуя себя в безопасности близ галицкой границы, он бежал далее в Мазовию к своему союзнику Болеславу.
Но может быть, князь Данило посвятил всю свою жизнь борьбе с центральной властью на Руси? Посмотрим, что говорит об этом та же летопись: 6758 (1250г.) : «Приде к Батыеви на Волгу, хотящуся ему поклонити... И поклонися по обычаю их, и в ниде ввежю его. Рекшу ему: «Данило, чему еси давно не пр шел?.. Пьеши ли черное молоко, наше питье - кобылий кумуз?»… Оному же рекшу: «Доселе есмь не пил. Ныне же, ты велишь,– пью.» Он же рече: «Ты уже наш, тартарин, пий наше питье.» Он же, испив, поклонися по обычаю их.»
Затем Данило посещает Батыеву жену, которая благосклонно угощает его вином, а не кумысом: "...О злее зла, честь тартарская! Данилови Романовичу велику, обладавшу Рускую землею: Кыевом и Володимером [Волынским], и Галичем... ныне седит на колену и холопом называется!".
Затем летопись упоминает Ярослава Суздальского, отца Александра Невского, погибшего в Орде: «...Бывшу же князю у них дний КиЕ [т.е. 25 дней], отпущен бысть ипоручена бысть земля его ему ииже бяху сним.»
Остается недоумевать, чем же Данило Галицкий был лучше Александра Невского? Тем ли, что ища помощи у поляков и римского папы, он способствовал тому, что Галиция прежде всех других русских земель стала польским воеводством (начало XIV века) и более всех утратила свои древнерусские корни? По этому поводу вспоминается бессмертный Тарас Бульба: «Ну что, сынку, помогли тебе твои ляхи?»
У древнерусских людей чувство этнической принадлежности было тесно связано с Православием. По-видимому, одной из главных причин, по которой Александр Невский отказался от королевской короны, предлагавшейся ему Римским папой вместе с обещаниями военной помощи взамен на обращение в католичество, было предчувствие, что с утерей Православия будет утеряна и национальная самобытность Руси.
И Александр не мог не выбрать «куда приткнуться удельному князю Земли Новгородской». Он знал, что в Сарае – резиденции Центральной власти Руси - существует православная епархия. Вероятно, именно это предпочтение Александра Невского ради сохранения православной веры – политической зависимости от воинствующих западных католиков – побудило Русскую Православную Церковь причислить Александра Невского клику святых.
Как видим, противоположное решение Данилы способствовало скорой утрате политической (и тем более духовной) независимости в Галиции. Получается, как говорил Христос: «старающийся спасти жизнь – ее потеряет, а не боящийся умереть– спасет».
Большая часть Юго-Западной Руси (за исключением Галиции, отошедшей к Польше) вскоре оказалась под владычеством языческих литовских князей, где до брака литовского князя Ягайло с польской королевой Ядвигой и последующей католизацией сохранялась культурная автономия для русских православных.
Но уже тогда, в относительно благоприятную для православных эпоху в литовском государстве, киевский митрополит предпочел перебраться из владений литовского князя во Владимир-Суздальский (1299г.), тогдашнюю столицу Северо-Восточной Руси. Несколько позже митрополит Киевский и Владимирский Петр из теряющего свое значение Владимира хотел было перебраться в более богатую и сильную Тверь, но недальновидный князь тверской оттолкнул его своей грубостью и высокомерием, и митрополит переехал в Москву, благо тамошний местный князь Иван Калита, был с ним в дружеских отношениях (1322г.).
Но когда Москва стала столицей Русской Православной Церкви, она стала притягательным центром для всех русских земель и вскоре настолько усилилась, что затмила Тверь, и стала самым важным городом Северо- Восточной Руси. Значение Православной Церкви в жизни древне-русских людей понимали и литовские князья. Поэтому их очень беспокоил тот факт, что православное духовенство и миряне подчиняются московскому митрополиту.
Много раз литовские князья пытались установить собственную митрополию, независимую от Москвы, чтобы лишить Москву преимущества церковной столицы. Но константинопольские патриархи, под чьей юрисдикцией находилась тогда Русская Православная Церковь, предпочитали православных русских князей, а не литовских язычников (а позже– католиков), отвергая в течение долгих лет их домогательства.
На протяжении полутора веков (1299–1458) - единая Русская Православная Церковь управлялась из Северо-Восточной Руси, о чем сепаратистские пропагандисты предпочитают не вспоминать.
Однако в середине XV века в Русской Церкви произошел раскол по политическим границам между Литвой и остальными русскими землями. Причиной этому была флорентийская уния Православной и Римо-Католической Церквей (1440г.), которую Русская Церковь отказалась признавать.
В те годы османские турки уже захватили большую часть Византийской империи и осаждали Константинополь. Римский папа предложил византийцам унию церквей взамен на западную военную помощь. Император и Патриарх согласились, хотя, как показали последующие события, общественное мнение среди православных было против унии.
Митрополитом Московским и Киевским в то время был грек Исидор, сторонник унии. По его настоянию на соборе во Флоренции, а затем в Фераре уния была принята. Следующим шагом политически бдительного Исидора было путешествие по Восточной Европе. В то же время русские делегаты Собора поспешили домой с тем, чтобы осудить принятую унию.
Когда Исидор вернулся в Москву (1441г.), он теперь стал Кардиналом Московским и Всея Руси. На патриаршьем облачении висел латинский крест и, проводя очередную литургию, он помянул Папу Римского, вместо православных патриархов
Это была последняя литургия Исидора в России. Его немедленно арестовали, и собор русских епископов объявил его еретиком. Из Москвы Исидор бежал в Тверь, находившуюся в плохих отношениях с Москвой. Но и там он был арестован местными властями. В конце концов, расстрига совсем уехал из России.
С этого момента Русская Церковь стала фактически независимой от Константинополя. Вскоре после принятия унии турки захватили Константинополь (1453г.), вследствие чего уния очень быстро потеряла всякую привлекательность для греков, которые от нее сами вскоре отказались. Однако моментом разногласия между Москвой и Константинополем поспешили воспользоваться литовские власти, в чьих владениях находилось много православных…
Про дальнейшую жизнь русских под владычеством Запада, читайте в следующей публикации…
Оценили 5 человек
11 кармы