Полилогические истоки плановой системы советского социализма - АлександрТим Харчевников

Полилогические истоки

плановой системы советского социализма

Природа «точного соотношения» величин положения функций

В эскизном анализе линейной формы и мы можем начать дело так:

«Доминирующее … богатство обществ, в которых господствует

линейная (отраслевая, плановая) форма производства, выступает

как огромное скопление выполняемых в производстве функций,

а отдельная функция – как элементарная форма этого богатства.

Наше исследование начинается поэтому с анализа функций».

А. С. Шушарин.

Полилогия современного мира.

(Критика запущенной социологии).

Раздел второй: Экзогенная логика.

– М.: Мысль, 2005.

1. Простая форма ценностного отношения и форма ценности функции

В выше приведённом эпиграфе отмечается, что

доминирующее богатство общества, в котором господствует отраслевая, плановая, форма производства, выступает как огромное скопление выполняемых в производстве взаимосвязанных функций. Поэтому каждая пара «соседствующих» во взаимосвязи функций на протяжении некоторого периода времени их производственного существования имеет «точное» соотношение, соответствие, которое выступает как отношение «некоторых обобщённых численностей коллективов». Эта «обобщённая численность коллективов» по каждой функции характеризует в первом приближении «положение функции» в производстве.

Простая форма ценностного отношения соответствия двух соседствующих, взаимосвязанных функций имеет вид:

(функция А : функция В) = (y : x)

или

(функция А / функция В) = (y / x).

Это ценностное отношение соответствия функции А функции В следует читать следующим образом: - ценность функции А относиться к ценности функции В как y к x.

В то же время на основе этого отношения соответствия можно записать следующее равенство ценностей этих функций:

x × функции А = y × функции В.

То есть x ценности функции А соответствует, равна y ценности функции В.

Как известно, в совокупности разнородных потребительных ценностей и объектов действительной жизни, в том числе и стоимостей и «товарных тел», особенно в совокупности жизнедеятельных функций и «полезных работ», типологически многообразных и бесконечно разделяющихся на различные роды, виды, семейства и конкретные образцы продуктов и производственных процессов, проявляется общественное разделение труда. И проявляется это с самого начала существования действительной жизни, - с начала возникновения общества.

Разделение человеческой жизнедеятельности, и труда, - это одно из условий исторического восходящего развития общества по сложности, а не только, как писал К. Маркс, - «условие существования товарного производства». Он бесспорно и верно подметил, что, например, на каждой фабрике труд систематически разделен, по это разделение осуществляется не таким способом, что рабочие обмениваются продуктами своего индивидуального труда. Только продукты самостоятельных, друг от друга не зависимых частных работ противостоят один другому как товары». Да, на фабрике рабочие не обмениваются продуктами своего труда, - они распределяются в соответствии с внутрифабричной технологией производства и соответствующими производственными функциями.

Да, труд как единый процесс производительного труда, как пишет К. Маркс, - «систематически разделён»! А это означает одно, - единый процесс производительного труда систематически разделен на взаимосвязанные функции и технологии, которые полностью потребляются, можно сказать, фабричным производством. То есть каждая из множества взаимосвязанных функций и технологий представляет для фабричного производства несомненную потребительную ценность. И только лишь в обществе, исследуемым в «Капитале» К. Маркса, «т. е. в обществе товаропроизводителей, это качественное различие видов полезного труда, которые здесь выполняются независимо друг от друга, как частное дело самостоятельных производителей». И всё это последовательно развивается в многочленную систему, в общественное разделение труда. Вначале первой фазы эпохи индустрии это развивается в «общество товаропроизводителей» как капиталистическое общество, наполненное «частными делами самостоятельных производителей», то есть наполненное разрозненными функциями и технологиями независимых друг от друга производителей, вступающих произвольно в кратковременные связи посредством товарно-денежных отношений.

Однако в ходе исторического развития производств и общества, ране упомянутые «качественно различные виды полезного труда» и прочие функции и технологии, становятся «общественным делом взаимосвязанных производителей» действующих, в целом, уже по единому плану уже одного народнохозяйственного комплекса, принадлежащего обществу как единому целому.

Это означает начало второй фазы эпохи индустрии в восходящем историческом развитии общества, - это общество предстаёт как общество плановое, социалистическое. Агенты этого типа общества взаимодействуют согласованно, в соответствие с планом, то есть соисполняют свои функции; а все производственные функции и технологии соответствуют друг другу, сопряжены друг с другом.

Однако простая форма ценностного отношения функций возникла с первым разделением ещё совсем не общественного разделения труда. Так, практически, любой труд, как и любая жизнедеятельность, в отличие от элементарных ходов … состоит из последовательно (или параллельно) выполняемого набора операций как некой последовательности действий (рабочих и вспомогательных ходов), представляющих в целом элементарные функции.

Укрупнение или расчленение операции имеет важное производственное и жизнедеятельное значение. Так, например, расчленение операции на несколько более простых операций позволяет исполнителю лучше приспособиться к их выполнению, повысить производительность. Само же «разделение труда» и всевозможной жизнедеятельности возникло вместе с возникновением самой жизнедеятельности. Поэтому обратимся не к апополитейная первобытности, а к, можно сказать, классическому примеру политической экономии, к «робинзонаде».

Так в анализе товарного фетишизма и его тайн К. Маркс, уделив всего лишь один абзац робинзонаде, вынужден был говорить, прежде всего, о «различных функциях» Робинзона и распределении между ними его «рабочего времени», в котором «заключаются все существенные определения стоимости». С нашей же стороны следует это дополнить и фразой о «все существенные определения ценности функций» как совокупности элементарных процессов жизнедеятельности, обеспечивающих само существование Робинзона, его действительной жизни. Итак, он пишет о Робинзоне:

- «Как ни скромен он в своих привычках, он все же должен удовлетворять разнообразные потребности и потому должен выполнять разнородные полезные работы: делать орудия, изготовлять мебель, приручать ламу, ловить рыбу, охотиться и т. д. О молитве и т. п. мы уже не говорим, так как наш Робинзон находит в ней удовольствие и рассматривает такого рода деятельность как отдохновение. Несмотря на разнообразие его производительных функций, он знает, что все они суть лишь различные формы деятельности одного и того же Робинзона, следовательно, лишь различные виды человеческого труда. В силу необходимости он должен точно распределять свое рабочее время между различными функциями. Больше или меньше места займет в его совокупной деятельности та или другая функция, это зависит от того, больше или меньше трудностей придется ему преодолеть для достижения данного полезного эффекта.

<…>

Его инвентарный список содержит перечень предметов потребления, которыми он обладает, различных операций, необходимых для их производства, наконец, там указано рабочее время, которого ему в среднем стоит изготовление определенных количеств этих различных продуктов».

Таким образом, даже само желание жить прямо связано с необходимостью «точно распределять своё рабочее время между различными функциями», в том числе, что очевидно, и время отдыха, сна и «на молитву». Так, например, в дневнике Робинзона, словами автора романа Даниэля Дефо, записано: «Распределил своё время, назначив определённые часы для охоты за дичью, для работы, для сна и для развлечений». Короче, речь идёт о тотальном разделении жизнедеятельности Робинзона, исходя из имеющихся 24 часов в сутки, то есть о, так называемом, «общественном разделении труда» как жизни одного человека. Иными словами, Робинзон, располагая жизнедеятельным потенциалом (трудоёмкость) в 24 человека-часа в сутки (24 часа × 1 человек = 24 чел.-час.) и 8760 человеко-часов в год (24 часа/день × 1 человек × 365 дней/год = 8760 чел.-час.), должен для своего выживания спланировать его расходование (затраты в человеко-часах) по различным функциям потребной жизнедеятельности.

Очевидно, что пока он был один, то его жизненный потенциал измерялся просто временем его жизни, но как только у него появился помощник «Пятница», то их располагаемый жизненный потенциал, как располагаемая трудоёмкость в человеко-часах, увеличилась в два раза до 48 часов в сутки и до 17520 человеко-часов в год.

Наконец, как пишет К. Маркс, - «Для исследования общего, т. е. непосредственно обобществленного, труда нам нет надобности возвращаться к той его первобытной форме, которую мы встречаем па пороге истории всех культурных народов. Более близкий пример дает нам деревенское патриархальное производство крестьянской семьи, которая производит для собственного потребления хлеб, скот, пряжу, холст, предметы одежды и т. д. Эти различные вещи противостоят такой семье как различные продукты ее семейного труда, но не противостоят друг другу как товары. Различные работы, создающие эти продукты: обработка пашни, уход за скотом, прядение, ткачество, портняжество и т. д., являются общественными функциями в своей натуральной форме, потому что это функции семьи, которая обладает, подобно товарному производству, своим собственным, естественно выросшим разделением труда. Различия пола и возраста, а также изменяющиеся со сменой времен года природные условия труда регулируют распределение труда между членами семьи и рабочее время каждого отдельного члена. Но затрата индивидуальных рабочих сил, измеряемая временем, уже с самого начала выступает здесь как общественное определение самих работ, так как индивидуальные рабочие силы с самого начала функционируют здесь лишь как органы совокупной рабочей силы семьи».

И в этом примере «совокупной рабочей силы семьи», измеряемой количеством членов семьи, речь идёт об общественных функциях и разделении жизнедеятельности (труда) по «различным работам». Семья, можно сказать, осуществляет сложную общественную производственную функцию, технологию, оценка положения которой в первом приближении равна численности семьи. Составляющие же эту «технологию» индивидуальные функции измеряются временем «работы» каждого отдельного члена семьи.

Заканчивая исследование «общего, т. е. непосредственно обобществлённого, труда» К. Маркс обращается примеру с «союзом свободных людей»:

- «… представим себе, для разнообразия, союз свободных людей, работающих общими средствами производства и планомерно [selbstbewuβt] расходующих свои индивидуальные рабочие силы как одну общественную рабочую силу. Все определения робинзоновского труда повторяются здесь, по в общественном, а не в индивидуальном масштабе. Все продукты труда Робинзона были исключительно его личным продуктом и, следовательно, непосредственно предметами потребления для него самого. Весь продукт труда союза свободных людей представляет собой общественный продукт. Часть этого продукта служит снова в качестве средств производства. Она остается общественной. Но другая часть потребляется в качестве жизненных средств членами союза. Поэтому она должна быть распределена между ними. Способ этого распределения будет изменяться соответственно характеру самого общественно-производственного организма и ступени исторического развития производителей. Лишь для того, чтобы провести параллель с товарным производством, мы предположим, что доля каждого производителя в жизненных средствах определяется его рабочим временем. При этом условии рабочее время играло бы двоякую роль. Его общественно-планомерное распределение устанавливает надлежащее отношение между различными трудовыми функциями и различными потребностями. С другой стороны, рабочее время служит вместе с тем мерой индивидуального участия производителей в совокупном труде, а следовательно, и в индивидуально потребляемой части всего продукта. Общественные отношения людей к их труду и продуктам их труда остаются здесь прозрачно ясными как в производстве, так и в распределении».

Как видно из приведенных примеров соотношение между продолжительностью выполнения функций прямо вытекает из той более общей и сложной функции (технологии), которая до этого разделения была единой, была единым процессом. Разделение сложной функции (труда и жизнедеятельности) в общем случае, внешне, связано лишь с заменой «одного исполнителя» на несколько исполнителей, каждый из которых выполняет такую функцию, которая является лишь частью этой сложной функции (технологии), то есть в совокупности повторяют всю туже сложную функцию. При этом увеличение мощности этой совокупной функции (технологии) автоматически вызывает пропорциональное увеличение мощности и составляющих её элементарных функций.

Следует при этом заметить, что, в целом, действительная жизнь и есть та единственная функция, воспроизводство которой и есть жизнь общества.

Таким образом ценностное соотношение сопряжённых функций остаётся неизменным при изменении ценности самих функций по какой-либо причине, разумеется если при этом сохраняется, остаётся неизменным, их внутреннее содержание.

Исходя из простой формы ценностного отношения соответствия:

(функция А : функция В) = (y : x),

можно записать относительную форму ценности одной функции через сопряжённую с ней другую функцию:

функция А = (y : x) × функции В.

Эта относительная форма ценности, где ценность функции А выражается через ценность функции В. Здесь функция В выступает как эквивалент. Относительная форма ценности сопрягаемых функций предполагает выражение ценности одной функции через другую, то есть лишь относительно (а не абсолютно в единицах измерения (оценки) ценности.

Данная простая относительная форма ценности лишь на первый взгляд есть формальное преобразование ценностного отношения соответствия, однако, очевидно, что различные функции становиться количественно сравнимыми потому, что они сведены к одному и тому же единству сравниваемых субстанций. Эти субстанции двух сравниваемых функций являются одноименными и соизмеримыми величинами, имеющими одну и ту же природу.

Если как ценности, функции — это некие мощности абстрактного движения человеческой жизнедеятельности, то приведенный анализ сводит функции к некой абстрактной ценности, но не раскрывает форму ценности, отличную от их натуральной формы как функции. В то же время ценностный характер функции проявляется в её собственном отношении к другой функции. Таким образом функция A как ценность приравнивается функции B, то есть свойственная первой функции мощность жизнедеятельности (труда), приравнивается к мощности жизнедеятельности второй функции.

Таким образом выражение эквивалентности разнородных функций обнаруживает специфический характер, особое основное свойство всякой жизнедеятельности, которое образует ценность каждой функции. Это есть сведение разнородных видов жизнедеятельности и труда, образующих суть разнородных функций, к тому, что есть в них общего, - к человеческой жизнедеятельности вообще, к её мощности как свойству.

Человеческая жизнедеятельная сила в действии, или просто жизнедеятельность (и труд), образует (создаёт) ценность, но сама жизнедеятельность не есть ценность. Ценностью жизнедеятельность становиться в конкретном производственном движении как «предметной формы движения». В ценностном отношении одной функции (A) к другой (B) функция B фигурирует как нечто качественно одинаковое с функцией A, как движение, процесс, того же самого рода, так как это одинаковое есть ценность. Понятно, что в своей конкретике функция A – это процесс A, то есть некая потребительная ценность вида A.

Функция — это не накопление человеческой жизнедеятельности (труда), как в случае производства вещей (товара), а постоянные затраты человеческой жизнедеятельной силы, и рабочей силы тоже. Следовательно, всякая функция является «носителем ценности» как уникального свойства функции, а поэтому и неотделимого от самой функции.

Таким образом, в простом ценностном отношении, в котором одна функция (B) образует эквивалент другой функции (A), форма функции A выполняет роль формы ценности. Следовательно, в том ценностном отношении, в котором функция B образует эквивалент функции A, форма функции B играет роль формы ценности. Ценность функции A выражается поэтому в ценностном свойстве функции B, ибо ценность одной функции выражается в потребительной ценности другой. Как потребительская ценность, функция A, в потребительских свойствах процесса чувственно и физически отлична от функции B. Однако, как ценность, функция A подобна функции B, и воспринимается в своих свойствах ценности, «ценителями» ценности, совершенно так же, как и свойства функции B. В результате, функции A получает форму ценности, отличную от её натурально-естественной процессовой формы.

Количественная определённость относительной формы ценности функции

Несколько слов о количественной определённости относительной формы ценности функции.

Всякая функция, ценность которой требуется выразить, представляется в производстве или через время её выполнения в течении суточного (или годового) календарного периода времени и количества исполнителей, одномоментно участвующих в этом процессе, или через время её выполнения в течении этого календарного периода и объём выполненных работ в соответствующих единицах измерения произведённой «продукции». В любом варианте речь идёт о определённых, количественных, затратах человеческой жизнедеятельности (труда).

Часто в этих целях, особенно в прикладных задачах, используется такая единица измерения как, например, человеко-часы.

Поэтому в ценностном отношении функции A к функции B, функция вида (A) не только качественно отождествляется с функцией (B) как ценностной субстанцией вообще, но и с определённым количеством ценности функции В. В частности, например, в последней записи, - функции A приравнивается определённое количество ценностной субстанции, или эквивалента, в количестве, равном: (y : x) × функции В. То есть оба эти объёма функций вида (A) и (В), содержат равные количества мощности жизнедеятельности (труда) или равновеликие трудозатраты, оцениваемые трудоёмкостью исполняемых работ (трудозатраты) в единицу времени.

Функция A обнаруживает свое собственное ценностное бытие тем, что функция В, не принимая никакой формы ценности, отличной от её процессовой формы движения, приравнивается к функции A. Этим демонстрируется ценностный факт относительного равенства бытия функции A и функции В, равенства, устанавливаемого посредством коэффициента (y : x) для функции В. Поэтому эквивалентная форма всякой функции есть форма непосредственного приравнивания к другой функции. Однако, так как функция В занимает место эквивалента в выражении ценности (для функции A), то сама величина ценности функции В не получает никакого выражения, ибо используется исключительно только в данном выражении как ценностном уравнении с определённым количеством данной функции (В). Таким образом эквивалентная форма функции не содержит никакого собственно количественного определения ценности как таковой.

С другой стороны, относительная форма ценности функции, например, функции A, выражает её ценностное бытиё как нечто совершенно отличное от её потребительской субстанции и свойств, в данном случае как нечто подобное функции В, в целом это указывает на то, что за этим подобием скрывается некоторое общественное отношение. В то же время это означает и то, что данная функция В как таковая выражает ценность, а, следовательно, и сама, по своей природе, обладает формой ценности. Отсюда возникает загадочность эквивалентной формы, поражающая современника тогда, когда эта форма предстаёт перед ним в виде «статусов», о которых в сжатой форме скажем ниже.

Сущность функции, служащей эквивалентом, выступает как воплощение мощности абстрактной человеческой жизнедеятельности (труда) и при этом является проявлением определённой полезной, конкретной жизнедеятельности. То есть, эта конкретная жизнедеятельность становится выражением абстрактной человеческой жизнедеятельности, его мощности. И в этом качестве особенность эквивалентной формы состоит в том, что эта конкретная, частная, жизнедеятельность (труд) становится формой своей противоположности, - становится жизнедеятельностью в непосредственно общественной форме.

Итак, качественно ценность функции A выражается в свойстве (способности) функции B непосредственно, напрямую, сравниваться с функцией A. Численно (количественно) ценность выражается в возможности установления (выявления!) определённого количественного соответствия сопряжённых во взаимодействии между собой функций A и B в неком объединяющем их процессе. Иначе, - ценность функции получает «самостоятельное» выражение, когда она предстаёт в сопряжении, в сравнении, с другой функцией, то есть в ходе установления соответствия этих функций. Таким образом функция есть потребительная ценность, или потребляемый (используемый) процесс, и другое, отличительное, - просто «ценность».

Эта двойственная природа функции проявляется тогда, когда её ценность получает собственную, не натурально-естественную, форму, то есть в установлении соответствия, сопряжения, с другой функцией. Если функция рассматривается вне простой формы, изолированно, то это простой формы просто и нет. Форма ценности функции, или выражение ценности, обусловлены природой функциональной ценности.

Через ценностное отношение двух сопряжённых функций, в котором одна функция есть функция A, ценность которой выражается, играет роль потребительной ценности, а другая функция B есть функция, в которой ценность соответствия выражается, и которая играет роль ценности соответствия. Таким образом, простая форма ценности функции есть простая форма проявления заключающейся в ней противоположности потребительной ценности (работы) и, просто, - ценности.

Очевидно, что простая форма ценности не позволяет непосредственно количественно представить ценность, оценить, как некой формы «положения функции», которая, как уже ранее по тексту и с опережением, связывалась с некоторыми обобщёнными численностями коллективов, осуществляющих эту функцию.

Дальнейшим развитием простой формы ценности функции является полная, развёрнутая, форма ценности.

2. Полная и всеобщая формы ценности функции

Полная форма ценностного отношения соответствия:

(функция A : функция В) = (y : x),

или (функция А : функция C) = (z : u),

или (функция A : функция D) = (r : g) и т. д.

Эти ценностные отношения соответствия функции A функциям B, C и D следует читать следующим образом: - ценность функции A относиться к ценности функции B как y к x; - ценность функции A относиться к ценности функции C как z к u; - ценность функции A относиться к ценности функции D как r к g; и т. д.

Исходя из этой полной формы ценностного отношения соответствия, можно записать полную, развёрнутую относительную форму ценности одной функции через сопряжённые с ней, прямо или опосредовано, другие функции:

функция А = (y : x) × функции В,

функция А = (z : u) × функции C,

функция А = (r : g) × функции D.

Эта относительная форма ценности, где ценность функции А выражается через ценность функций В, C, D. Здесь функции В, C и D выступают как эквиваленты. Относительная форма ценности сопрягаемых функций предполагает выражение ценности одной функции через многие другие, то есть лишь относительно (а не абсолютно в единицах измерения (оценки) ценности.

Из этого вытекает, что не само соответствие регулирует величину ценности функции, а величина ценности функции регулирует его отношения соответствия с другими сопрягаемыми функциями. Количество же сопрягаемых функций множественно и переменчиво, что затрудняет использование этой формы.

В то же время эта запись прямо указывает на возможность использования ценности одной функции для оценки ценности всех прочих. Это обстоятельство приводит нас к некой всеобщей форме ценности, запись которой имеет вид:

(y : x) × функции В =

(z : u) × функции C = функция А.

(r : g) × функции D =

В этой всеобщей форме все функции выражают единообразно свои ценности в одной и единственной функции. Такая форма устанавливает отношение между функциями как ценностями, с одной стороны, а, с другой стороны, - отражает их отношение соответствия друг к другу как сопряжённых функций некого общего процесса, технологии. Здесь всеобщая форма ценности соответствия ценностей возникает как «общее дело» всего производства и воспроизводства действительной жизни общества. Поэтому каждая новая функция выражает свою ценность в одном и том же эквиваленте. Таким образом, данная ценностная форма является общественно значимой формой.

В этой форме равенства функции A все функции оказываются качественно равными, как ценности, а также и количественно сравнимыми величинами ценности. Всеобщая относительная форма ценности всего пространства существования функций придаёт лишь исключительно одной функции-эквиваленту, функции A, характер всеобщего эквивалента. Её собственный естественно-натуральный субстрат становится образом ценности, функция A приобретает способность непосредственно соответствовать (сопрягаться) всем другим функциям целостного воспроизводственного процесса, технологии действительной жизни. Жизнедеятельная форма функции A становиться всеобщей формой проявления вообще человеческой жизнедеятельности, труда вообще. Таким образом все действительные виды жизнедеятельности оказываются сведёнными к общему для их всех характеру человеческой жизнедеятельности, к мощности в расходе человеческой жизнедеятельной силы (рабочей силы).

3. Переход к человеческой жизнедеятельной форме

ценности функций

Всеобщая эквивалентная форма есть форма ценности вообще, а поэтому может принадлежать любой функции. Эта функция, находящаяся во всеобщей эквивалентной форме, находится в ней потому, что среди всех функций оказывается наиболее приемлемой для функциональной среды. С этого момента единая относительная форма ценности мира функций приобретает объективную прочность и общественную значимость. Это своеобразное привилегированное место среди всевозможных функций.

Ранее уже неоднократно указывалось, что всякая функция есть проявление вообще человеческой жизнедеятельности, или, в оборотах К. Маркса, - «человеческого труда вообще». То есть ценность функции вообще есть мощностной расход человеческой силы, а проще мощность коллектива (жизнедеятельного коллектива, трудового коллектива). Поэтому такой функцией оказывается «труд» как проявление «рабочей силы», а в более общей формулировке, - такой особенный вид функции, получившей форму всеобщего эквивалента, является жизнедеятельность человека вообще. Жизнедеятельная сила есть способность человека к жизнедеятельности (к труду), к жизни и существованию вообще. Эта сила используется им постоянно, пока он жив, «она пускается им вход» однажды и на всю его личную жизнь. Жизнедеятельная сила коллектива — это составная часть производства и воспроизводства действительной жизни общества. Только с наличием коллектива и прочих агентов производства связаны функции, и только с их участием возникают и имеют место, так называемые, производственные отношения и отношения собственности, само общество и его действительная жизнь.

Специфический вид функции, с которым, в её натуральной форме, «общественно срастается эквивалентная форма», становится функцией материально-знаковых отношений, то есть с использованием этой функции выстраиваются материально-знаковые отношения. Функции как таковые «неподвижны», например, в сравнении с вещами-товарами и их материально-знаковыми эквивалентами, - деньгами. Поэтому и от материально-знаковых эквивалентов не требуется какая–либо оперативная «подвижность».

Как уже отмечалось, в «Полилогии …», - «В первом приближении соответствие функций оказалось связанным с абстрактным трудом, выраженным в виде некоторых обобщённых численностей коллективов». Каждая, даже самая простая, функция есть совсем не элементарный процесс, полное описание которого весьма объёмно. Это полноразмерное описание находит своё «эквивалентное отображение» в статусах функций и технологий (коллективов и лиц), которые существуют как в явной, таки не явной, знаковой форме.

Автор «Полилогии …» так определяет статусы и их многомерность:

- Наконец, в основе всех этих относительно постоянных инструкций в их многообразиях, самыми инвариантными «документами», обслуживающими функциональное производство, и являются невидимые, но образующие самую глубокую и твердую знаковую (если угодно, образно-смысловую) реальность статусы функций кол¬лективов и лиц, собственно и проявляющиеся (как в «следах») в предъявительских и императивных инструкциях. Статусы присущи всем коллективам (подразделениям, предприятиям, объединениям и т.д.), в том числе органам управления, а как ранги – и всему (в том числе незанятому) населению; но прежде всего занятому в виде простых должностей непосредственных исполнителей, долж-ностей руководителей, представляющих (оформляющих, выра¬жаю-щих) соответствующие коллективы, а в конечном счете соисполняемые технологии. Статусы и есть основная знаковая (смысловая) форма бытия технологий (и функций – ХАТ), и как следствие, коллективов и лиц.

<…>

Статус – это знаковое (смысловое) инвариантное явление функциональной симметрии, само по себе столь же невинное и нейтральное, как и деньги в товарной симметрии, «прописки» в территориальной симметрии или дипломы в демографической симметрии.

Статусы не существуют в явно, непосредственно «осязаемом» виде; они проявляются как «следы» в совокупности предъявительских и императивных инструкций в сфере технонимики производства, фиксирующих благосостояние и трудосостояние, организованность бытия («права») и разведение («обязанности») коллективов и лиц, а также в рангах незанятого населения в функциональной форме знакового выражения обеспечения до- и послепроизводственных трудовых ресурсов. Как в абстрактно чистой товарности агент есть то, «сколько он стоит» (число), так и в чистой функциональности агент есть то, каков у него статус, но уже многомерный, к числу несводимый, а потому и всегда в чем-то неявный, но глубоко смысловой.

<…>

«Денежным» проявлением статусов действительно являются тарифные сетки, ставки, должностные оклады, пенсии, пособия и т.д., а для коллективов – выступающие в формах «числовых инструкций» фонды заработной платы, другие выплаты и формы оплаты труда. Но все это знаковые формы не вещественно-продуктовых (не стоимостных, не товарных, «не ценовых»), а потоковых субстанций благосостояния (благополучия), всегда неотделимых и от каких-то неденежных форм или многомерных адресных связей. Так, Н. Гвоздев пишет, что «сумма денег не зависит непосредственно от величины созданного продукта. Ее размер определяется стоимостью рабочей силы». Но, однако, нет здесь вообще никакого «продукта», «стоимости» и даже «рабочей силы», а есть функция, ее объем, неявно означаемый статусом, а проявляемый, лишь в частностях, ставкой исполнителя. Да, ведь, кстати, в силу неотъемлемой функциональности во всегда гетерогенном производстве и при капитализме статусы абсолютно неумолимы, как в виде весьма жестких нестоимостных структур внутри любого предприятия, фирмы, корпорации, лавочки, монополии, холдинга, даже ТНК, «государственных образований», статусов лиц и даже «марки фирмы» и т.д., так и в многообразнейших формах сфер благосостояния социально-дифференцированного адресного типа (скажем, предприятийные блага, клубы, куда только – за любые деньги не попасть – нужны еще кое-какие «документы»). Хотя в основном, конечно, там денежка командует парадом.

Итак, статусы сами по себе и не юридическое, и не имеющее относительно простого, униформного вида материально-знаковое и глубоко смысловое отношение функционального взаимодействия. Эти статусы выступают в качестве незримой, но весьма жесткой формы и средства производственного согласования «экстенсивных» (Богачев), технонимических величин вполне материальных функций (какова работа коллектива, для кого, от кого, с кем, за что и т.д.). Они выступают также и в предъявительском качестве выражения объема функции, т.е. в целом трудо- и благосостояния, соединения коллективов и работников, а также незанятого населения, с другими смежными и с конечными функциями. Статусы, как цены товаров, суть тоже, говоря словами Маркса, ярлыки (только сложные), необходимые для всяких функциональных процессов, но ярлыки незримые, «прикрепленные» к самим коллективам и лицам, лишь проявляющиеся в инструкциях.

Короче говоря, «без бумажки ты букашка, а с бумажкой – человек». Но и рано, однако, возмущаться и злобствовать. Человек и без фамилии «букашка», и без «диплома», и без «прописки», и без денег. Все это совершенно безобидные нормальные ярлыки, или «символические посредники», в смысле Парсонса, разных базовых взаимодействий. Потому вовсе не невинные сами по себе знаки превращаются в ложные смыслы, фетиши, нелепости, самостоятельную силу и пр., а причиной этому являются соответствующие отношения собственности, до которых мы еще не добрались.

Статусы в качестве объективного знакового (смыслового) выражения объема функции являются, образно говоря, невидимыми в текущем (документном) обращении, но лежащими в его основе золотыми «деньгами» функционального производства. Только «деньги» не движущиеся как вещи, а «прикрепленные» к агентам производства как исполнителям технологий сообразно действию закона положения функций. Именно статусы обслуживают соисполнение всех функций посредством управления («производство золота») и замыкают объемы функций между собой в целое и на работу конечных функций. (Золото как материальный знак – лишь просто металл, вещь, за которой, как мерой стоимости, скрыт самый обычный труд золотодобычи.) В функциональном производстве, как процессуальном, «универсалией» выступает тоже процесс (не вещь), тоже некоторая технология как сама материально-знаковая деятельность, т.е. и особый (специальный), но и самый обычный управленческий труд, имеющий дело с документами, в том числе «оформлением» статусов (точнее, инструкций), складывающихся, конечно, независимо от самого управления в материальном соисполнении функций, прежде всего в самой диспозитивной сети».

Таким образом, именно статусы функций несут в себе и «объём функции» и оценку «положения функции». С другой стороны, и с функциями, и со статусами как объектами отношений необходимо работать, то есть устанавливать соответствие, развивать и пр. Все эти процессы требуют существования некой более «высокой» функции управления, - «тоже некоторой технологии как самой материально-знаковой деятельности, т. е. и особый (специальной), но и самый обычный управленческий труд, имеющий дело с документами, в том числе «оформлением» статусов (точнее, инструкций), складывающихся, конечно, независимо от самого управления в материальном соисполнении функций, прежде всего в самой диспозитивной сети». То есть функциональное взаимодействие не ограничивается анализом форм ценности.

Однако после этого, естественного отступления, вновь вернёмся к всеобщей форме ценности функций, учитывая, что основным свойством эквивалентной формы функции как жизнедеятельности вообще является положение функции, то есть «обобщённая численность коллектива» этой функции. Поэтому, развивая всеобщую форму ценности сопряжённых функций, можно записать следующую статусную форму:

(y : x) × функции В =

(z : u) × функции C = «обобщённая численность коллектива» функции А.

(r : g) × функции D =

4. Соответствие функций

как процесс сопряжения деятельности

Функции, сами по себе, не могут устанавливать, как ценностное, так и обычное естественно-техническое соответствие, когда они включены в более общий процесс, в некую целостную технологию жизнедеятельности. Чтобы входящие в некую единую и целостную материально-производственную технологию жизнедеятельности функции соответствовали друг другу по всей технологической цепочке или, как говорят, были сопряжены, некто должны употребить власть и силу. Этими некто являются представители управленческого труда как функции управления. Эта функция также входит в состав некоторой технологии как материально-знаковой деятельности, имеющими, как правило, дело с документами. Сама же система управления и производства как единой и целостной системы жизнедеятельности имеет группоиерархическую структуру. Лица, уполномоченные представлять на уровне управления разнообразные функции и технологии этого целостного процесса, обладают правом менять параметры и содержание частных функций в целях обеспечения их сопряжённости, соответствия. То есть эти лица функционально олицетворяют соответствующие функциональные (технологические) производственные отношения и являются носителями этих отношений.

Исполняемая ими функция и сама управляемая производственная функции не имеют для управленцев непосредственной потребительной ценности, равно как не является потребительной ценностью сама производственная функция для коллектива, исполняющего эту производственную функцию. Но эти же управленческие и производственные функции составляют потребительную ценность для других функций, непосредственно с ними сопряжённых, то есть находящихся в состоянии постоянного соответствия. Поэтому уполномоченные распоряжаться этими функциями стремиться привести эти, другие, в соответствие со своими или привести свои в соответствие с другими, в потребительной ценности которых они заинтересованы. Этот процесс называется сопряжением производственных функций.

При сопряжении функции относятся друг к другу как ценности и утверждаются в соответствии как потребительные ценности. Установление соответствия функций является всеобщим общественным процессом.

«Итак, - как пишет автор метатеории «Полилогия …», - если в товарном производстве соисполнение функций (все равно неизбежное) – внутреннее или частное дело товаропроизводителя, то в функциональном производстве соисполнение функций выступает уже в виде общественных форм согласования («плановый торг», по Корнаи и, лишь в частности и по внешней видимости, «административный торг», по Кордонскому) и самогó взаимодействия участников. Кроме того, ячеистому разделению труда (в отличие от товарного, предполагающего необходимость сходных, «конкурирующих» товаропроизводителей) как раз имманентно соисполнение прежде всего специализированных, разных функций (например, проектирование, нулевой цикл, возведение каркаса, монтаж оборудования, отделка и т.д.), т.е. непосредственно не сравнимых между собой связанных работ, когда о товарной связи между ними в ее сколько-нибудь строгом смысле (непосредственной «конкурентности» и даже «субститутности») и речи быть не может».

И далее:

- «Таким образом, в первом рассмотрении диспозитивного среза функционального производства мы видим сеть функций соисполняемых, по образной формуле: они обеспечивают нас, а мы обеспечиваем других агентов, так что все обеспечивают всех.

Кроме конкретной, несопоставимой, стороны работы функция имеет и абстрактную сторону общественной формы своего бытия – положение функции, проявляющееся в относительном единообразии заключенного в ее выполнении уже абстрактного труда исполнителей функции. Положение функции – это ее своего рода общественное, производственное место, одномерный «вес», в соотнесении с другими («меновая стоимость»). В целом пока можно сказать так: вместо обмена, товара, потребительной стоимости и стоимости товара (в товарном производстве) в функциональном производстве соответственно выступают соисполнение, функция, работа и положение функции. Но если обмен товаров осуществляется на основе равенства (величин) их стоимостей, то соисполнение функций осуществляется логически радикально по-другому, на основе соответствия (величин) положения функций. Функциональность здесь и обнаруживает себя именно как связь соответствия (А.М. Магомедов).

Логика этого соответствия (по сравнению с логикой равенства), хоть в силу товарных стереотипов и необычна, но по сути проста. Функции, скажем, десяти проектировщиков завода, соответствует функция ста строителей корпуса этого завода, она соответствует функции двухсот монтажников оборудования, та и другая соответствуют функции пятидесяти транспортников, обеспечивающих стройку и подвоз оборудования. Очевидно, что величины десять, сто, двести, пятьдесят, как характеристики положения функций, никак не равны, но само соответствие положения функций при всякой данной эффективности труда различных работ есть отнюдь не менее точное соотношение, чем равенство. Но, пожалуй, главное, что все глубоко привычные (от «механической» товарности) формализмы в функциональном производстве от оснований самой логики соответствий трещат по швам. Основываясь на не менее жестких соответствиях функций, само функциональное производство в привычных «атомистических» формах не формализуется, начиная с логического «базиса»».

Таким образом, в рассмотренной диспозитивной сети соисполнение функций осуществляется на основе соответствия положения смежных функций, а величина положения, объем функции, определяется общественно необходимым трудом ее выполнения, выражаемым в виде обобщённых численностей коллективов. Это выражение функциональной симметрии в сети есть некая промежуточная форма «закона положения функций».

Ранее, развивая всеобщую форму ценности сопряжённых функций, была представлена следующая статусная форма:

(y : x) × функции В =

(z : u) × функции C = «обобщённая численность коллектива» функции А.

(r : g) × функции D =

Из этой записи следует следующее исходные ценностные отношения соответствия при соисполнении функций некой целостной технологии как процесса:

(функция А : функция В) = (y : x),

(функция А : функция C) = (z : u),

(функция A : функция D) = (r : g).

Обозначим «обобщённую численность коллектива» как переменную для разных функций величину CH, а нижним индексом обозначим соответствующую функцию. Тогда получим:

(CHА : CHВ) = (y : x),

(CHА : CHC) = (z : u),

(CHA : CHD) = (r : g).

Так как все эти четыре функции сопряжены и соответствуют по мощности друг другу, то нетрудно чисто формальными (математическими) преобразованиями получить и следующие, прочие, ценностные отношения соответствия для функций этой целостной технологии как процесса:

(CHB : CHC) = (y : x) : (z : u) = (y × u) : (z × x),

(CHB : CHD) = (y : x) : (r : g) = (y × g) : (x × r),

(CHC : CHD) = (r : g) : (z : u) = (r × u) : (z × g).

Обмен, в товарном производстве, регулируется законом стоимости, который заключается в необходимости обмена товаров в соответствии с их общественной стоимостью. То есть, суммарная ценность (стоимость) товаров одного вида обменивается на товары другого вида при условии равенстве суммарной ценности (стоимости) товаров другого вида.

В случае же установления соответствия функций ситуация сложнее, так как при обмене соотношение ценностей (стоимостей) априори задано на все времена как отношение 1:1 (один к одному). Поэтому и сама величина ценности (стоимости) для обмена, можно сказать, дело второе, второе, - для собственно обмена. Так для обмена известная величина суммарной стоимости одного товара задаёт в обмене величину стоимости другого товара.

Для установления соответствия двух функций необходимо знать не только потребную ценность одной, ведущей, функции, но и само отношение ценностей соответствия, ибо, согласно закону положения функций, ибо «соисполнение функций осуществляется на основе соответствия положения смежных функций», то есть на основе величины ценностей обеих функций, находящихся в строго заданной пропорциональной зависимости. И если истоки собственной ценности каждой функции в отдельности в вышеприведённом материале более и ли менее определены однозначно, то истоки «пропорциональной зависимости», истоки соисполнения как соответствия каждой функции смежной с ней функции, входящих в некую целостную технологию, пока ещё не прояснены.

5 . Истоки «точного соотношения» величин положения функций

Представляя в метатеории «Полилогия …» основные понятия процессов соисполнения функций, Шушарин пишет:

- «… если обмен товаров осуществляется на основе равенства (величин) их стоимостей, то соисполнение функций осуществляется логически радикально по-другому, на основе соответствия (величин) положения функций. …

В первом приближении соответствие функций оказалось связанным с абстрактным трудом, выраженным в виде некоторых обобщенных численностей коллективов».

Но … Что же порождает это соответствие, чем, каким параметром процесса по имени «технология» оно регулируется? Или, иначе, - какой параметр производственного процесса как целостной технологии, включающей множество согласованных и сопряжённых функций, является единым, объединяющим для всех соисполняемых функций?

Для поиска этого параметра целостной технологии следует обратиться к теории производственных процессов, поточного производства. Так, например (http://sergeeva-i.narod.ru/opp/page8.htm), «поточным производством называется прогрессивная форма организации производства, основанная на ритмичной повторяемости согласованных во времени основных и вспомогательных операций, выполняемых на специализированных рабочих местах, расположенных в последовательности технологического процесса» (подчёркнуто мною – ХАТ). Из этого определения вытекает, что в производственных процессах ритмичность и согласованность взаимосвязанные явления.

На поточных линиях выпуск (запуск) каждого предмета осуществляется через один и тот же интервал времени, называемый тактом линии или ритмом, R.

Ритм линии R строго согласовывается с производственной программой и может быть рассчитан по формуле:

R = F / N,

где F – действительный фонд времени работы линии в планируемом периоде (год, месяц, сутки, и пр.), час.;

N – производственная программа на тот же период, шт.

Синхронизация выполнения операций поточной линии основана на согласовании длительности операций с ритмом линии. Длительность каждой операции должна быть равна или кратна ритму. Сам процесс согласования длительности операций с ритмом поточной линии называется синхронизацией.

Условие синхронности имеет следующий вид:

T1/C1 = T2/C2 = T3/C3 = … = Tn/Cn = R,

где Tn – трудоёмкость выполнения работ по n – ой операции процесса, чел.-час./шт.;

Сn – число рабочих мест или исполнителей (рабочих) на n – ой операции, чел.

«В соисполнении же элементарные акты осуществляются в уже общественной договорной форме согласований работ сразу некоторого множества смежных агентов в виде уже не сделки, а плана, который никогда не может быть механической суммой независимых парных сделок. Товарная сделка суть соглашение двух агентов, а план суть более сложное соглашение сразу многих агентов …

<…>

Таким образом, в первом рассмотрении диспозитивного среза функционального производства мы видим сеть функций соисполняемых, по образной формуле: они обеспечивают нас, а мы обеспечиваем других агентов, так что все обеспечивают всех.

Наконец, не следует и забывать о том, что пишет автор метатеории «Полилогия …»:

- «…Аристотель писал в «Политике», что далеки от истины те, кто не видит различия «между большой семьей» и небольшим государством. Но до сих пор многие не видят. Короче говоря, даже огромная фирма («фабрика»), будь она хоть трижды транснациональная, сколь угодно «планирующая», есть лишь хозяйственная форма (могущая изменяться, сливаться, распадаться, исчезать и т. д. и «оптимизироваться» в своих пределах), а даже «маленькое» функциональное производство, которое, вовсе не претендуя на изучение будущего, классики лишь исключительно образно и сравнивали с фабрикой, – это не хозяйственная, а общественно-производственная форма. А это противоположность сфер юридического (хозяйственного) «неба» и материальности «земли» производственных отношений. Так что аналогия с фабрикой метафорически правомерна, но только с отсечением малейших хозяйственно-политических, «оптимизационных» и управленческих интенций, т.е. в понимании работы этой «фабрики», включая управление, как независимой от воли и сознания людей или как планомерности (формы соисполнения), т.е. радикально другого (нетоварного) механизма, типа хаоса, «борьбы и согласия», с распределенной обратной связью. «Автоматизм», по А.М. Еремину, но без единой «сознательной» оговорки. Сермяжная правда здесь примерно в том, что в сравнении с капитализмом плановая форма действительно подобна «фабрике» (связи не только внутри предприятий, но и между ними технологизированы), но вот в собственном содержании это радикально не «фабрика», а новый тип производственных отношений. Но это-то и не по зубам экономическому мышлению».

Итак, несомненно, что синхронизация выполнения отдельных функций (как операций) основана на согласовании длительности этих функций с ритмом действительной жизни самого общества. Однако каков ритм жизни общества как воспроизводственного процесса?

Жизненный процесс всякого общества есть непрерывный воспроизводственный процесс, который лишь условно можно разделить на отдельные календарные временные интервалы, последовательно, непрерывно и «бесконечно» следующие друг за другом. Каждому календарному временному интервалу соответствует всё та же действительная жизнь как процесс, рассматриваемый на ограниченном интервале его проявления. И это справедливо вне зависимости от величины интервала календарного времени, при этом результатом этого процесса, ограниченного данным интервалом времени, является проявление (воспроизводство) самой же действительной жизни на этом интервале календарного времени. Поэтому в целом для процесса воспроизводства действительной жизни общества ритм равен единице (R = 1), то есть равен любой единице времени действительной жизни, так «пропадает» размерность самого ритма действительной жизни общества.

В частности, если использовать формулу R = F / N, в которой F есть действительный фонд времени воспроизводства общества, например, есть 1 год действительной жизни [год.], а N есть «производственная программа» как воспроизводство 1-го года действительной жизни общества [год.д.ж.] за тот же период в 1 год (в квадратных скобках […] указана размерность используемых численных величин), то получим:

R = 1 [год.д.ж.] / 1 [год.] = 1 [д.ж.], R = 1[д.ж.].

То есть, это также означает, что все разнообразные составляющие действительную жизнь подпроцессы («технологии»), расположенные последовательные или параллельно, имеют один и тот же производственный ритм, то есть ритмы всех разнообразных «технологий» равны между собой (или кратны ритму) и не зависят от величины воспроизводственного периода, а соответствуют, равны, ритму "действительная жизнь", взятой за период любой продолжительности. Это равенство ритмов различных технологий обуславливает, диктует, необходимость соблюдения соответствия между этими технологиями вне зависимости от продолжительности рассматриваемого периода действительной жизни. Каждый подпроцесс-технология в свою очередь состоит из разнообразных составляющих его элементарных процессов-функций, расположенных последовательно или параллельно, имеют один и тот же производственный ритм, то есть ритмы всех разнообразных функций равны между собой. Это деление более крупных процессов («технологий») на более мелкие («функции») может производиться, практически, как угодно глубоко и вплоть до элементов движения исполнителей (работников). При этом обязательно подразумевается различие всех процессов как уникальных, то есть не повторяющихся и не дублирующих друг друга.

Каждая функция равновесного единого воспроизводственного процесса всей действительной жизни воспроизводит действительную жизнь именно этой функции, можно сказать, воспроизводит её в своём чисто функциональном понимании как преобразовании конкретного в общее (элемент жизни). Поэтому для каждой функции этого единого процесса ритм R равен единице, R=1. Однако, если перейти от этого абстрактного единого понимания каждой функции как функции воспроизводства действительной жизни в её внутреннем, конкретном, преобразованном понимании (к абстрактному элементу жизни), приводящим все функции единого процесса воспроизводства этой действительной жизни как функции воспроизводства жизни без раскрытия их внутреннего различного содержания, то получим конкретные функции воспроизводства разнообразных в своей конкретности элементов действительной жизни общества.

Однако, разделение действительной жизни на крупные и более мелкие целостные процессы-технологии, или процессы-функции, и их последующее изучение сужает и конкретизирует область исследований, в которой объектом исследования становиться не сама целостность действительной жизни, а именно конкретный процесс производства какого-либо конкретного вида предметов или объектов. Соответственно изменяются и размерность параметров «поточного производства», и сама конкретная запись формул, описывающих тот или иной конкретный процесс. Однако, образно говоря, заданная программа воспроизводства действительной жизни общества не изменяется, имеет место лишь её конкретизация в некой локальной сфере воспроизводства действительной жизни. Эта локализация-конкретизация выражается, например, уже в конкретном названии процесса, продукта производства и его количества, то есть локального воспроизводства некоторой конкретизированной части целостного процесса «действительная жизнь общества».

И ещё важный момент. Ранее нами неоднократно использовалось понятие «величина положения функции» или «величина положения технологии», которые в первом приближении характеризовали ценностное отношение соответствия функций и в своём выражении связаны с абстрактным трудом и оценивались (выражались) в виде некоторых обобщённых численностей коллективов. Так вот в целом для действительной жизни общества как процесса такой численной оценкой является численность членов общества, народонаселение.

Из изложенного следует, что, если в рамках существующей системы разделения жизнедеятельности (разделения труда) расчленить на конечное число видов процессов производства и воспроизводства объектов, представляющих действительную жизнь общества градации «абсолютного социализма» (линейная ЧЭФ «плановая») в статике, то мощность (величина положения) каждой функции в форме количества исполнителей будут служить оценкой ценностного отношения соответствия для взаимосвязанных функций. Очевидно, что при данном уровне развития производства величина положения функции, в конечном итоге, определяет и соответствующее количество конкретных продуктов, производимых при исполнении этих функций, а так и такой параметр процесса-функции как располагаемый фонд рабочего времени соответствующих исполнителей, разумеется, - при заданном расчётном календарном периоде времени.

В соответствии с законами организации поточного производства и производства вообще количество исполнителей (рабочих мест) по каждой конкретной n-ой функции-процессу определяется по выражению:

Cn = Tn / Rn = Tn / Rn,

Rn = Rn,

где Tn – трудоёмкость выполнения работ по n – ой функции производственного процесса, чел.-час./шт.;

Сn – число рабочих мест или исполнителей (рабочих) на n – ой функции, чел.

Rn – ритм выполнения n – ой функции, час./шт.;

Rn – общий производственный ритм некой целостной «технологии», состоящей из выполнения n последовательных функций, час./шт..

Если исполнение функций синхронизировано, а оно в рассматриваемом неком целостном процессе-технологии, состоящим из n последовательных функций, синхронизировано, а, следовательно, их длительность согласована с ритмом, то ритмы всех этих функций будут равны друг другу:

R1 = R2 = R3 = … = Rn = Rn.

Тогда ценностное отношение соответствия функций, величина положения которых выражается, в первом приближении, в виде некоторых обобщённых численностей коллективов, может быть записана следующим образом:

(CH1 : CH2 : CH3 : … : CHn) = (C1 : C2 : C3 : … : Cn),

где CH1, CH2, CH3, … CHn – величины «обобщённых численностей коллективов» разных функций (нижний индекс обозначает соответствующую функцию);

C1, C2, C3, … Cn – численности исполнителей (рабочих) по каждой n – ой функции, [чел.].

«Традиционно» это ценностное отношение соответствия функций может быть записано так:

(функция 1 : функция 2 : функция 3 : … : функция n) = (CH1 : CH2 : CH3 : … : CHn).

Александр Тимофеевич

ХАРЧЕВНИКОВ,

кандидат технических наук

Вспомогательная литература

1. Шушарин А. С. Полилогия современного мира. (Критика запущенной социологии). В 5-ти томах. М. Мысль,, 2005 – 2006.

2. Маркс К. Капитал. Тт. 1,2 // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Тт. 23,24.

3. Харчевников А. Т. Критическая теория социализма. (Политическая технология). М.: Авторская книга, 2011.

4. Харчевников А. Т. Теория Информационного общества: О революционном переходе от капитализма и социализма к новой формации. – М.: Ленанд/URSS, 2014.

5. Харчевников А. Т. Теория Общества знания: Переход от Информационного общества к Обществу знания – обществу будущего. – М.: Ленанд/URSS, 2015.

6. Харчевников А. Т. От разрозненных обществ к единому человечеству. Теория глобализации социума: экзогенная логика. – М.: Ленанд/URSS, 2016.

7. Харчевников А. Т. Краткий курс полилогии современного мира. Путь в будущее: в схемах, рисунках и таблицах. – М.: Ленанд/URSS, 2016.

8. Харчевников А. Т. …От «Капитала» к «Полилогии современного мира …». Генерализация «Капитала». Die Generalisierung Des «Kapitals». LAP LAMBERT Academic Publisching, 2017.

9. Харчевников А. Т. Полилогия исторического развития общества. Полилектика развития социума по сложности. ИИС «Ridero», 2017.

10. Харчевников А. Т. Презентация полилогии: Дайджест метатеории развития общества в рисунках. – М.: Ленанд/URSS, 2017.

11. Харчевников А. Т. Политическая индустрия: Основы теории развития общества на этапе эпохи индустрии. – М.: Ленанд/URSS, 2018.

ТОП ЗА 3 ДНЯ