Если отойти к самому главному от мелких придирок и личной неприязни, если подняться над схваткой сиюминутных блоков, то увидишь отчетливую линию: крупнейшая и наиболее прикормленная академическая школа экономики РФ, ВШЭ, собравшая под крыло весь экономический бомонд, не понимает или делает вид, что не понимает азов экономической науки…
http://economicsandwe.com/7871391BC3833EC8/
Дети часто играют во врачей или полицейских. Играя они выдумывают свои детские наивные способы лечения болезней или отлова преступников. Если бы дети играли в экономистов, то это выглядело бы именно как заседание кафедр и круглых столов ВШЭ РФ…
Я не знаю, что тому виной – преступный ли умысел или общее падение умственной культуры, конкурентные преимущества бездарностей перед талантами в борьбе за престижные должности или грубый заказ грантодателя, но итогом мы имеем ИНФАНТИЛЬНОЕ СЛАБОУМИЕ с употреблением некоторых профессиональных терминов, значение которых, к тому же, неизвестно их изрекателям.
ВШЭ играет в экономическое познание…
Когда читаешь фразу в новостях – «Минфин при содействии ученых ВШЭ придумал, как в течение трех лет, с 2014 по 2016 год, сэкономить больше одного триллиона рублей», то, опять же, встаешь и над годами и над цифрами. Путь это будет не 2014 год, и пусть не один, а пять триллионов – мысль то достаточно отчетливо прослеживается с момента основания ВШЭ: экономить деньги – благо для Минфина.
И на чем экономить?
«В частности речь идет о стимулировании более позднего выхода на пенсию, экономии на госзакупках, сфере образования, здравоохранения и на госсекторе. Ученые считают, что существенную экономию даст отказ от программы материнского капитала».
«Другой частью программы повышения эффективности расходования средств являются изменения в пенсионной системе России.
Соавтор доклада, ведущий научный сотрудник Центра анализа доходов и уровня жизни Оксана Синявская поясняет:
«Эксперты разработали меры, которые позволили бы ограничить круг получателей пенсий и повысить пенсионный возраст, но при этом не повышая его официальных границ, поскольку на это существует «политический запрет»…
Это программа чего? Ликвидационной комиссии?
Да и что это за цель такая - источнику денег экономить деньги?
Ребенок, может, конечно, экономить кубики, не доставая их из коробки. Но в итоге он просто меньше построит, а кубики останутся в той же комнате, где и всегда, только исключенные из игры.
То, о чем говорят эксперты ВШЭ – это не просто вредительство, не просто диверсия, враждебный по отношению к нашим людям акт. Это – идиотизм. Это непонимание самих азов экономического познания, которые нужно проходить в ранние школьные годы.
Экономика – это система захвата, распределения и обработки даров природы.
При этом захват и распределение являются в ней главными элементами, а обрабатывающий сегмент – вторичным и второстепенным. Экономики без захвата и распределения быть не может в принципе, а вот экономика без обрабатывающего сектора не только часто встречается, но и нередко бывает процветающей.
Например, в РФ при Путине рост благосостояния населения идет параллельно сокращению обрабатывающего сектора, что и послужило причиной наплыва мигрантов: нищие всего мира мечтают попасть в богатенькую Россию.
Ничего хорошего в росте достатка при снижении производства я не вижу, это болезнь экономической сферы, но это достижимо на практике (что и доказал Путин) путем более рационального захвата и распределения даров природы в чистом, дармовом виде.
В экономике важно, кому принадлежит ресурсная власть, кому эта власть дает попользоваться ресурсами. Глупо думать, что совокупность ресурсов даже у Монако, не говоря уже о Великой России, имеет одну, раз и навсегда установленную стоимость. Большинство необходимых экономике природных даров в принципе не имеет объективной цены – ценность воды, земли, руд и газов вообще колеблется от ноля до бесконечности.
Поэтому глупо (и недопустимо для экономиста) думать, что вся совокупность ресурсов уже измерена, сочтена, и отражена в выпущенных денежных знаках. И что новых добавлять нельзя: хочешь дать Петру - отбери у Ивана... А дать Петру, не отбирая у Ивана - монетаристское табу!
Если мы, как многие либерал-монетаристы станем настаивать на обеспеченности всякого дензнака товаром, то попадем в коллапс мысли.
Допустим, пшеничный рогалик стоит рубль. Пока его не выпекли – и рубля нет. Но вот его выпекли (бесплатно, что-ли?!). Рубль появился. Я купил рогалик и съел его. Рубль опять исчез?
Как денежная масса может быть подогнана под количество рогаликов или пылесосов, количество которых вообще «определенно неопределенно»? Выравнивать денежную массу с товарной – это же абсурд, равного которому поискать ещё…
Устал разъяснять, что деньги – не эквивалент товара.
Если бы они были эквивалентны товару, тогда царские рубли ходили бы и после падения царской власти, а советские – после краха СССР.
Эквивалентный обмен никак не связан со смертью участника обмена. Если я выменял у Пети колесо на мыльницу, а Петя потом помер – это ведь не значит, что колесо перестало быть круглым. Колесо, как эквивалентный для мыльницы обмен, существует независимо от того, жив или умер Петя. А деньги никогда не могут пережить выпустивших их властей. Они роковым образом связаны со своей эмиссионной властью, и когда она умирает – они тут же становятся пустышкой…
Почему? Разве такое могло бы быть, если бы деньги были эквивалентом товарам?
Деньги – это пользовательское разрешение (на ресурсы), которое, как и любое разрешение, действительно только до тех пор, пока действует выдавшая разрешение власть.
Новая власть может не признать разрешение, выданное предшественницей. Может, впрочем, и признать – но эквивалентностью тут даже не пахнет. Признает новая власть долги старой или не признает – все равно это её решение, а не эквивалентный объективный обмен.
Если деньги – это пользовательское разрешение, то тем, что не разрешают взять, не будут пользоваться. Иначе говоря, ресурсы не будут извлекаться и обрабатываться, возникнет застой в хозяйственной жизни страны.
Например, если книг не покупают, то издательства их перестают издавать, а авторы – писать. Итог такой тупой экономии – простой умственных ресурсов в масштабах целой страны. Пожалели каких-то стандартных резаных бумажек с почти нулевой себестоимостью для государства, получили торможение прогресса…
Зачем это стране? Какую пользу может принести стране экономия денежных бумажек, этой же страной в оборот и запускаемых?
Не шизофрения ли это – наэкономить по совету ВШЭ аж триллион рублей – которые не превратились в труд, не стали пирогами, сапогами, зубчатыми колесами, журналами, газетами, пароходами?
Зачем этот бумажный (или хуже того – электронный) триллион государству? Что с ним делать-то – мышам в подвалах казначейства скармливать? Печку топить?
Триллион сэкономленных государством рублей – это несколько миллионов несостоявшихся полезных, добрых дел. Дел, на которые сперва дали разрешение, а потом отозвали. Мол, не делайте, не надо. У нас мышей кормить нечем…
Часто можно слышать от экспертов ВШЭ о проблемах дефицитных бюджетов, о благе профицитных бюджетов. Это тоже или инфантильность, или патология. Бюджет должен быть только дефицитным – когда я хочу дать людям больше, чем могу, и изыскиваю возможности дать им больше, чем вчера.
А что такое профицитный бюджет? Вот, дали мне вагон колбасы, а я и сам его не съел, ни людям не дал. Вот какой я молодец, выдал благ меньше, чем мог! Избирайте меня и дальше, сограждане, я ещё меньше вам дам, чем смогу!
Ну как можно гордиться тем, что ты недодал людям денег, и они остались невостребованными в бюджете? Чего хорошего от такого поведения случиться?
Скажут – а вот инфляция, а вот дефицит…
Любимая отговорка экономистов-тунеядцев, которые всякое действие останавливают угрозой инфляции. Нужно ничего не производить – тогда и не будет никакой инфляции, как бы говорят они, притормаживая производственный потенциал в стране.
Если считать, что всякий рост денег на руках потребителей ведет к инфляции, то значит, новой продукции в принципе не может появиться! Было у людей сто рублей, они покупали 100 ватников по рублю. Стало двести – покупают 100 ватников по 2 рубля. Дадим триста – будут покупать 100 ватников по 3 рубля. И так – до бесконечности?
Откуда же тогда берутся новые товары? А они ведь берутся, факт! В 1905 году не было в продаже телевизоров, а сегодня они есть в продаже! В 1985 году не было в продаже питьевой воды, а сейчас есть!
Но если бы схема монетаристов работала, новые товары никак не могли бы появиться. Вообще никак:
Вариант I: денег в обороте не добавляют, все деньги уходят на покупку старых товаров.
Вариант II: денег в оборот добавили, но за счет инфляции все деньги все равно уходят на покупку только старых товаров. Новым видам товара неоткуда взять в этой схеме покупательский спрос!
Люди ВШЭ, больше всех болтающие об инфляции, либо не понимают, либо делают вид, что не понимают известную всем ученым природу и происхождение инфляции.
Поэтому они либо профнепригодны, либо преступны.
Инфляция нигде и никогда не возникает от несоответствия денежной и товарной масс. Считать, что если добавить к 100 рублям 200, а ватников шить по-прежнему 100, то цена ватников вырастет в 3 раза – детский лепет.
Потому что, как говориться, не ватником единым…
А кто вам сказал, что все 300 рублей люди понесут именно туда, куда раньше носили 100? Может быть (и скорее всего) продавцу ватников они понесут прежние 100, а для 200 новых найдут более интересное применение?
Да и вообще не может быть несоответствия между денежной и товарной массами, по целому ряду причин.
1.Не все товары произведены трудом. Если за труд стали больше платить, а количество труда не выросло – в оборот могут поступить товары нетрудовые, дары природы, которые раньше просто не использовались. Не ездил я раньше на озеро, потому что денег не было, а теперь поехал и т.п.
2.Производительность труда (даже в узкой сфере только трудовых товаров) никогда не бывает предельной, труд всегда имеет резервы роста – если поступает больше заявок на покупку его плодов. Почему, взяв наш пример, вы считаете, что обязательно вырастет цена ватника? Может быть, вырастет не цена, а количество производимых ватников? Производитель изыщет резервы производительности при старой цене товара?
3.Человеческие потребности – не догма. Их список увеличивается или сокращается в зависимости от обстоятельств. Стало больше платежных средств – может появиться новый вид товара, новая профессия может возникнуть. Кто в 1905 году слыхал о вейзажистах или ландшафтных дизайнерах? Денег в 1905 году было мало, их тупо привязали к количеству случайного металла (золото). За многое, за что сейчас платят – в 1905 году не платили. Или очень мало платили. Товар не выпускался, потому что не было денег на его покупку, а денег на его покупку не было, потому что он не выпускался…
Человечество может двигаться путем расширения ассортимента товаров и услуг, а может двигаться и путем деградации потребительского спроса, когда недоступное из нужного постепенно превращается в ненужное. Например, люди не ходят в театр, потому что нет свободных денег на руках. И постепенно вообще отвыкают ходить в театр, дичают. Можно ведь и без театра жить. Первобытный человек вообще жил почти без ничего, ни врачам не платил, ни пожарным, а всех нас породил!
Деградация потребительского спроса – это большая и острая проблема.
Это когда люди воруют сами у себя жизнь с её радостями, и когда государство ворует у людей радость. Могло бы дать, но не даёт.
Типа, и так не сдохнут. Ну, допустим, не сдохнут, и что? Это идеал, что-ли?
Инфляция не порождается диспропорциями денежной и товарной масс, которой, как видим, и в природе-то не бывает. Не хватает под деньги товару – не беспокойтесь, рынок довыпустит! На то ему в помощь и охота, что пуще неволи, и научно-технический прогресс. Не хватает под деньги товару – наймет производитель инженеров, придумают они, как увеличить выпуск, а заодно и затраты себестоимости снизить. И все будет у всех хорошо…
Проблема инфляции порождена не товарным рынком и не дефицитами на нем. Дефициты – вообще продукт советской экономики, в рыночной они немыслимы, там частная инициатива быстро найдет, чем удовлетворить спрос. Но не о том речь, что советскому производителю и продавцу не хватало в делах личной заинтересованности.
А о том речь, что инфляция – это индикатор недоверия населения к власти, выпустившей деньги.
Инфляция порождается по формуле нарушения тождества обязательств и исполнения.
Количество денег в обороте тут не важно. От денег лживой власти-обманщицы всё равно все будут стремиться поскорее (а значит – в пол-цены) избавиться, сбросить их с рук. Инфляцию порождает неустойчивость и нечистоплотность власти. А в РФ – неустойчивость и нечистоплотность естественных монополий, но, по сути, это тоже вопрос власти и ответственности.
Если власть делает то, что обещает, если у неё хорошая репутация, то любой денежный навес «пустых» денег не страшен. Нет товаров сегодня, завтра появятся, чего переплачивать?
Другое дело, когда власть вот-вот грохнется, и её обязательства нужно поскорее обменять на что-то более существенное и в быту полезное. Тут и возможен обмен обязательств в половину их цены, лишь бы поскорее избавиться от бумаги, грозящей вскоре вообще стать пустышкой.
Лучше сейчас взять половину обещанного – рассуждает человек, соглашающийся на спекулятивные цены – чем завтра не взять вообще ничего!
Если я отдал арбуз, получил номерок, по которому через год могу получить точно такой же арбуз – номерок не подвержен инфляции. Если я отдал арбуз, получил номерок, а через год мне дают только сливу – то ведь речь идет о мошенничестве. Причем тут несоответствие товарной массы и денежной? Речь ведь не о том, что арбузы исчезли в природе, а о том, что меня «кинули», мне не хотят возвращать долг!
Современные инфлюирующие деньги – доллар США и он же в виде российского рубля – это инструмент брать кредиты с отрицательным процентом. Это обратное ростовщичество, когда процент за определенное время пользования одолженным, платит не должник, а его кредитор!
Вы отдали нефть, взяли доллар. Он упал за год на 10%. Значит, отрицательный процент у этого ростовщика 10% годовых. Чем дольше вы доллар не отовариваете, тем больше процентов он сострижет. То есть вы одолжили, и вы же платите своему должнику проценты, как в банке…
Нельзя бороться с инфляцией сокращением денег в обороте. Смысл борьбы с инфляцией, чтобы люди не получали реальных благ меньше, чем вчера. А когда вы сокращаете количество денег, то люди и так, без всякой инфляции даже, получают меньше, чем вчера. Какой смысл тогда бояться инфляции, если вы делаете то же самое, что и она?
Борьба с инфляцией – это борьба государства за более четкое соблюдение договорных обязательств. Это борьба с кидалами и невозвращением долгов. Только таким путем можно преодолеть инфляцию.
А количество денег в обороте – должно постоянно расти. Иначе мы ничего не получим, кроме застоя и вечного кризиса взаимных неплатежей…
А. Леонидов-Филиппов.; 17 октября 2013
Оценили 30 человек
34 кармы