Термин «победа в войне» означает достижение именно политических целей войны. Военная стратегия — это лишь часть общей стратегии государства для достижения политических результатов войны.
А это само по себе предполагает политический и экономический трек. На всех этих треках должно быть согласованное движение. Никто не должен вырываться вперед. Любые военные результаты должны быть закреплены политически и подкреплены экономически. Мы этим сейчас и занимаемся, считает полковник Центрального аппарата Минобороны РФ в запасе
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
— Владимир Эдуардович, атаки Украины силами механизированных бригад из состава стратегических резервов на Южноднецком направлении, прощупывание наших позиций под Авдеевкой и Марьинкой, обстрелы и заходы ДРГ в Белгородскую область. Держим ли мы ситуацию под контролем? Или нам придется принимать экстраординарные меры для ее исправления?
— В информационном пространстве нам придется принимать экстраординарные меры, чтобы удалить из него всех паникеров. А обстановка на линии боевого соприкосновения в зоне СВО в целом находится под контролем. Понятно, что противник пытается перехватить хотя бы тактическую инициативу на тех или иных участках, но в настоящий момент у него это пока не получается.
— Почему не получается? Это его слабость? Или это наша сила?
— Это наш грамотный подход к планированию и ведению военных действий. Я понимаю, что генерала Герасимова в очередной раз облили грязью из-за его нахождения на наиболее сложных участках обороны. Но это как раз говорит о том, что действия разведки были грамотными. Замысел противника был частично вскрыт, выдвинулась группа усиления штаба, атаки были отражены. Да, атаки ВСУ продолжаются. Да, боевое напряжение растет. Но это нормальный ход СВО. На войне так всегда бывает.
— Будет ли Герасимов присутствовать на других направлениях в случае необходимости? Или можно обойтись без этого?
— Генерал армии Герасимов, как и другие командующие, будет присутствовать там, где он сочтет нужным. В информационном пространстве это никого не должно волновать. А если это кого-то не устраивает, я предлагаю им заткнуться на этот счет.
— Вы сказали, что нам нужно удалить из информационного пространства паникеров. Как отличить сознательных паникеров от тех, кто поднимает важные проблемы, потому что они его волнуют?
— Человека должны волновать проблемы, связанные с его здоровьем. А если тебя действительно волнует какая-то проблема, то ты должен в этой проблема разбираться.
Не надо разгонять панические настроения и слухи о том, что ВСУ скоро прорвут нашу оборону. Не надо давать советы космического масштаба и космической глупости. Указывать на то, что пограничники якобы внезапно применили минометы, которые у них есть с 2006 года. Сообщать о наличии группировок противника там, где их нет и никогда не было. Я могу перечислить и другие чудеса, которыми занимается эта публика, чтобы поднять себе число подписчиков. Все это называется «разгон паники».
Наши войска профессионально работают. Работают оперативные и оперативно-стратегические штабы. Буквально перед нашей беседой я прочитал, что «вот там была обнаружена колонна противника, разведка не засекла, опять проспали, короткое плечо принятия решений». Мне хочется по-военному ответить всем этим деятелям.
Понятно, что было какое-то выдвижение колонны. Понятно, что куда-нибудь эта колонна придет. Она где-то сосредоточится. И мы дождемся, когда ей создадут условия, при которых она пойдет в бой, и там мы ее спокойно накроем.
Хочу обратить внимание, что сведения, которые выдает Минобороны, являются обработкой боевых и оперативных донесений, каждое из которых имеет соответствующий гриф. Ни одно из лиц, за исключением лиц от Минобороны, выступающее в публичном пространстве, не имеет допуска к военной тайне и не знает содержания боевых и оперативных донесений.
А у нас почему-то «100 заложников в Брянске и два батальона ВСУ под Белгородом». Как это иначе назвать?
— Понятно, что есть телеграм-каналы, которые любят ловить хайп. А как быть с простыми людьми, которых действительно тревожит, что обстрелы Шебекино резко увеличились и что диверсанты туда заходят?
— Обстрелы Шебекино резко увеличились ровно потому, что это удобно. Это можно расценить как попытку вынудить ВС РФ к действиям именно на этом оперативно-тактическом направлении, чтобы отвлечь свои силы с других участков.
Эти обстрелы неизбирательные. Почему их нельзя прекратить? Их чисто физически нельзя прекратить. Они же стреляют не со стационарных огневых позиций. Подъехала установка «Град», куда угодно отстрелялась и уехала.
Да, это диктует нам определенный образ действий. И в сводках Минобороны четко сказано, что на Купянском направлении мы принимаем все необходимые меры для ликвидации этой угрозы.
Почему я обращаю на это внимание? ВСУ пошли на Белгород. Туда выехал генерал Лапин. Почему? Потому что произошло первое обострение на этом участке. Ему важно было понять, как сработают части и подразделения, прикрывающие границу. Он приехал, посмотрел, устранил недостатки. Второй раз он уже не приезжал, потому что все справились нормально. Вот на это нам надо обращать внимание. На грамотные и мудрые действия военачальников.
Надо рассказывать людям о том, что рубежи войскового прикрытия государственной границы строились в глубине. Никто же не обратил внимание, что ДРГ не смогла пройти даже 10 км. Это нормальное инженерное оборудование. Просто так получилось, что населенные пункты Белгородской области находятся близко к границе. С этим мы ничего не сделаем. Но вместо этого начинается разгон паники. Мол, почему не по линии госграницы и почему еще что-то не так.
С паникой можно справиться. Необходимо отодвинуть порог реагирования на панические слухи. Человек психологически устроен так, что когда у него начинается паника, то у него мозги отключается. Это можно сделать двумя путями. Оба они сложные.
Эмоционально сложный путь — это доверие к своему руководству и профессионалам, которые делают это важное дело. Когнитивно сложный путь — это серьезное изучение того или иного вопроса.
К сожалению, у нас ряд информационщиков делают следующее. Начался бой. До тех пор, пока он не закончится, Минобороны никаких сводок и пресс-релизов не даст, потому что оно не может предугадать его результаты. Как только все закончилось, в 1:41 ночи Минобороны дало сведения о событиях, которые происходили в течение 4 июня. А пока еще шел бой, с криком «подержите мое пиво» влетели все эти информаторы, которые начали что-то сочинять.
Я находился в Калининграде, когда меня разбудили и сказали, что на Москву начался налет беспилотников. Пока я совершал утренние процедуры, я в прямом эфире читал, как количество дронов планомерно увеличивалось. А потом оказалось, что из этих десятков БПЛА было всего восемь штук, пять сбито, а три сбились с курса благодаря РЭБ. И это только потому, что над Москвой ПВО на уничтожение не работает, мы не в Киеве. Это тоже нагнетание паники.
Понимаете, если вы не хотите погибнуть от желудочно-кишечной инфекции, не надо таскать в рот все подряд. То же самое и с информацией. Либо доверяйте, либо изучайте.
— Вы сказали о доверии к нашей армии. Почему же Минобороны не раскручивает ракетные удары по Павлограду и Хмельницкому? Почему Украина раздувает из каждого незначительного события большую победу, а мы в этом плане гораздо слабее?
— Мы слабее, потому что мы комментируем свои иллюзии и хотелки, а не сообщения Минобороны. Лично я получаю достаточно информации от Минобороны. Хорошо работают телеканалы «Звезда» и «Известия». Минобороны сообщает о всех событиях. Вам не нравится читать сводки Конашенкова? Смотрите официальные каналы, где эти события подробно освещаются.
А если вы считаете наших генералов «продажными лампасниками», то я не собираюсь быть вашим психотерапевтом. Взвинчивайте в себе градус истерики и раньше времени помрете. Освободите для когнитивно нормальных людей жизненное пространство.
Вообще у меня вызывает недоумение, когда журналисты на зарплате кричат, что мы проиграли информационную войну. За что вы тогда деньги получаете? Есть универсальные нарративы военной пропаганды, которые продиктованы самой человеческой природой и которые всегда должны истолковываться в свою пользу. Потому что мы люди.
Повторюсь, Минобороны сообщает достаточно. Более того, департамент генерала Конашенкова совершенствуется. Стали публиковаться релизы пресс-секретарей оперативных направлений. Стало больше видеозаписей боев. Стало больше мотивационных роликов. Минобороны в особенных случаях дает релизы сразу.
Меня удивляет, когда некоторые личности, которые обвиняют, что на выходных все уехали на шашлыки, по поводу событий 4 июня проснулись с утра, хотя релиз Минобороны был опубликован ночью.
Ведомство работает в своем ключе. Потому что есть скрытое управление войсками. Вы задали вопрос: «Где будет находиться Герасимов?» Даже если бы я это знал, я бы себе язык отрезал, чем сказал бы об этом. Минобороны на информации о ходе боевых действий не зарабатывает, в отличие от других. Поэтому все дается в том объеме и в то время, в котором сочтется нужным. В остальное время у публики есть свои дела. На работу сходить или кота погладить.
— А почему вы выступаете против того, чтобы мы воспринимали этот конфликт не как СВО, а как народную войну? Что плохого в том, чтобы общество мобилизовалось и активнее интересовалось ходом боевых действий?
— Я не люблю эту популистскую трескотню насчет народной войны. Почему вы думаете, что это не народная война? У нас разве мало волонтеров? Причем не тех, кто бегает по соцсетям и сбор объявляет, а живых людей. Я тоже в этом участвую. И я никогда никому не признаюсь, сколько личных денег я туда отдаю и что я конкретно сделал. Уровень народной поддержки действий ВС РФ беспрецедентный. Я с начала года объездил более десятка городов России. Я все это вижу.
Кроме того, формат СВО как раз и заключается в формате специальной военной операции. Если кто-то не в состоянии прочитать на сайте ООН международное законодательство, касающееся объявления войны, то им надо идти в первый класс и сесть за букварь. Вы никогда не задумывались, почему Украина России войну не объявила?
— Потому что есть определенные ограничения, связанные с транзитом и с экономикой.
— Это не «определенные ограничения». Это такие ограничения, что не каждая экономика выдержит. И люди, которые принимают решение о юридическом оформлении боевых действий, об этом думают. В том числе для того, чтобы дать возможность нашим ситуативным союзникам с нами торговать. Нет ничего плохого в том, чтобы в моменте закупить у кого-то необходимые боевые расходники.
Отмечу также, что термин «победа в войне» означает достижение именно политических целей войны. Поэтому военные войны ведут, но не они их выигрывают. Военная стратегия — это лишь часть общей стратегии государства для достижения политических результатов войны. А это само по себе предполагает политический и экономический трек. На всех этих треках должно быть согласованное движение. Никто не должен вырываться вперед. Любые военные результаты должны быть закреплены политически и подкреплены экономически. Мы этим сейчас и занимаемся.
Настоящие военные аналитики еще с прошлого года говорили, что никакого блицкрига быть не могло и что конфликт затянется надолго. Потому что военные могут резко нарастить усилия, но проиграть политически, а экономически надорваться.
Более того, мы сейчас впервые отвинтили от военных календарь. Никто не требовал от них взять Артемовск к 9 Мая. Им дают возможность воевать так, как они могут воевать по классике военной науки. Поэтому мы пошли на оправданное в военном, но политически невыгодное решение об уходе на Левобережье, чтобы сесть там в оборону. И что получилось? Противник за зимнюю кампанию не смог провести ни одного внятного наступления. Уже прошла весна, а он по факту ничего еще не смог. Потому что мы грамотно провели две оборонительные операции.
А если кто-то думает, что, начитавшись учебников по военной истории, он разбирается в военном деле лучше, чем люди, которые провели в армии по три десятка лет, то я тому не доктор.
— Вы сказали, что победа в войне означает достижение ее политических целей. Цели демилитаризации и денацификации Украины вроде бы понятны, но они звучат неконкретно. Вы понимаете ее конкретную цель?
— Демилитаризация означает полное исключение военной угрозы для России с территории Украины. Денацификация означает прекращение функционирования на территории Украины идеологии, основанной на национальном превосходстве и пренебрежении к другим народам. О достижении этих целей мы можем судить по итогам СВО, а не в ходе ее. Что тут непонятно?
Бонусом пошло присоединение к РФ новых регионов. По действиям ВСУ и Киева рискну предположить, что это не последнее увеличение. Это стратагема Путина — каждое новое предложение хуже предыдущего.
— Мне, допустим, все понятно. Но я лично разговаривал с военными, которые там сражаются. Они реально не понимают, на каком рубеже им нужно остановиться и сколько сил для этого понадобится.
— Я тоже этого до конца не понимаю. И что теперь? Давайте разберемся с уровнями. Есть люди, которые реализуют эти цели на тактическом уровне. Это сложно и кроваво. Они герои. Но планируют не они. Планируют в штабах, исходя из непрерывно меняющейся обстановки.
У военных нет такого, чтобы они приняли свой оперативный план и только им руководствовались. Идет постоянное уточнение обстановки и задач, в том числе связанное с действиями противника.
Например, губернатор Белгородской области высказался, что нам надо подумать, в чьем составе будет Харьков. Это логично. Изменилась обстановка, изменились задачи. А есть задачи стратегического строительства вооруженных сил, которые решаются планомерно.
В ходе коллегии Минобороны в декабре 2022 года было четко сказано, как мы будем строить армию до 2030 года. Мы вернемся к дивизионной системе, признав неудачным эксперимент с бригадами. Из комы вышло Северо-Западное стратегическое направление и теперь Западный военный округ разделяется на два: на Ленинградский и на Московский.
Начинается формирование общевойсковых воздушных армий и армейского корпуса в Карелии. Почему корпуса? Потому что туда армию не вместить. У военных есть понятие «оперативная емкость территорий», где можно разместить только определенное количество войск просто в силу географии. На войне рулит география.
Сейчас раздаются комментарии: «Ах, из чего вы будете формировать воздушную армию». Они не понимают разницы между соединением, которое содержится на самостоятельных штатах, и объединением, в которое включается путем перераспределения как уже существующие, так и вновь формируемые части.
Значительное количество мобилизованных сейчас находится на формировании полков и дивизий. Потому что сформировать полк — это не нагнать три тысячи человек и послать их в атаку. Полноценное формирование дивизий занимает от восьми месяцев до года. Полноценное формирование воинской части — не менее полугода. Им нужно пройти все элементы боевого слаживания, предусмотренные курсами боевой подготовки и наставлениями. Этим и занимаются ВС РФ, помимо того, что они ведут военные действия на линии соприкосновения.
Территория нашей страны — 17 млн квадратных километров. И граница больше, чем экватор. У нас, помимо СВО, есть много других задач. Лично я считаю, что нам надо заканчивать этот бред с Восточным военным округом. Его надо разделить на два. Потому что не может один округ держать территорию в 5 млн квадратных километров. Это больше, чем Европа, если без нас считать.
Теперь поговорим о других угрозах. Нам надо оборонять Северный морской путь. Возможно нарастание напряженности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Генштаб думает обо всем.
Почему Герасимов выехал на этот участок? Он выехал, потому что бой начался? Или он выехал, потому что предполагал, что именно там будет атака? У нас говорят, мол, разведка проспала. Так кто тут проспал?
Повторюсь, сейчас идет переформирование и перевооружение российской армии. Это обычное дело. Какие-то перспективные образцы вооружений уходят на доработку, а какие-то признаются ненужными. Об этом просто не говорят. К сожалению, сформировалась такая парадигма, что если эти топик-стартеры чего-то не сказали, то этого и нет. А это как суслик. Мы его не видим, а он есть.
Сирийский опыт показал, что необходимо размещать артиллерию на колесной базе. Думаете, мы об этом забыли? Нет. У нас уже пошли опытные образцы. Потому что на колесном шасси больше ресурс, а на гусеничном — проходимость. Где-то надо одно, где-то — другое. И так везде.
— Может ли нам в дальнейшем что-то помешать сочетать эти три фактора: военный, политический и экономический?
— Нам активно противодействуют на каждом из этих треков, но Россия справляется с этим весьма успешно.
Кто до последнего момента знал, что на Парад Победы приедут все лидеры стран СНГ в нынешней ситуации? Мы об этом молчим. Это разве не победа российской дипломатии? Для кого-то, может, и нет, потому что он так кизлярские наушники не продаст. Но это объективный факт.
Россия — единственная страна, у которой отрицательная инфляция по продовольствию. Это разве не экономическая устойчивость в условиях беспрецедентного санкционного давления, с которым мы в одиночку справляемся?
А в военном деле? Зачем мы придумываем лихие поражения? Идет нормальная работа. Если ВСУ до конца развернут широкомасштабную наступательную операцию, там все перекрестятся и скажут: «Наконец-то». Естественно, что мы отдадим какие-то рубежи, потому что это мобильная оборона. Естественно, противника будут вынуждать наступать на определенных направлениях, чтобы потом нанести решающий удар.
И естественно, что у нас некоторые будут истерить, что мы оставили две деревни, из которых даже крысы убежали. Никого не будет волновать, что они находятся в серой зоне, а линия боевого соприкосновения в условиях мобильной обороны дышит. Но все до сих пор воспринимают СВО как Первую мировую войну, где были две линии окопов и это на года.
Противник вынуждал нас переходить к активным наступательным действиям. Это его страховало от упреков, почему они не наступают. Напомню, что никто из должностных лиц не говорил, что к маю мы будем в Харькове. У нас даже есть Запорожье Шредингера, которое по российским законам признано нашим, но наших там нет. Про него никто не говорит.
Это Украина говорила, что весной они будут в Крыму. А сейчас я валялся в шоке от смеха от того, что они придумали. Мол, они «психологически» освободили Крым. Это новое слово в военной науке. С этим отказываются работать даже психиатры. Это только к патологоанатому. А если ты живой, то это твои проблемы.
Я не говорю, что все просто. Я не говорю, что в тактических звеньях у нас нет недостатков. Это нормальная военная жизнь. Но я обращаю внимание, что в любом анализе должны учитываться четыре фактора: сильные и слабые стороны своих войск, сильные и слабые стороны противника. А у нас аналитические сообщения сводятся к сильным сторонам противника и к слабым сторонам наших войск. Это создает у публики искаженное представление относительно ВС РФ.
— Каковы же сильные стороны наших войск?
— Самое главное — мы воюем на своих ресурсах. Мы нарастили ВПК. Мы воюем, отвинтив понты. Если надо что-то купить, мы не кричим: «А почему мы сами не можем», а идем и покупаем. Дорабатываем — применяем. Надо задействовать ситуативных союзников — задействуем. Если надо их задействовать за деньги, даем деньги.
Верховный главнокомандующий сказал военным: «У вас есть военная наука и военная логика, вы и воюйте». У него конкретно прозвучало: «Я, конечно, ВГК, но я академии генштаба не заканчивал, поэтому я доверяю военным». Это тоже сильная сторона России — отсутствие политического давление.
Москва проводит СВО формами, не имеющими аналогов в истории. Мы применяем много нового, поэтому инициатива до сих пор принадлежит нам. У нас подготовка войск тоже сильнее. Это Украина бросает мобилизованных, чтобы трупами остановить продвижение наших сил. А это деморализует личный состав.
А если говорить о наших слабостях, то мы в 90е годы упали ниже плинтуса. Не все элементы военной реформы были удачными. Сейчас мы это исправляем. Недостатки ВПК в части организации мы тоже устраняем.
Повторюсь, работа ведется планомерно. Нам будет сложно, потому что Зеленский поедет на саммит НАТО, где ему скажут следующее: «Мы тебе все дали, где результат?» Но эти вопросы зададут не нам.
Оценили 263 человека
339 кармы