Сегодня в Европе нет ни армии, ни тыла, ни боеприпасов, и перед Россией, которая становится все сильней, она беспомощна, заявил Interia генерал Леон Коморницкий. Запад не понимает русских и не знает их принципа "Россия или смерть" — а им сказано все.
Интервью с генералом Леоном Коморницким (Leon Komornicki), бывшим заместителем Генерального штаба Войска Польского
Interia: "Не нужно рассказывать людям сказки, будто мы в безопасности". Это диагноз бывшего президента и министра национальной обороны Бронислава Коморовского. Все так плохо?
Леон Коморницкий: Я согласен с этими словами. Пока что наши вооруженные силы не достигли уровня готовности к обороне государства. Это касается всех областей функционирования вооруженных сил и их возможностей. Следует помнить, что, несмотря на гигантские затраты, на закупки техники — которая еще не поступила, мы еще ждем оставшихся батарей комплексов Patriot, систем Himars, боеприпасов, ракет — есть и другие важные вопросы, которые требуют решения. Армия без тыла не способна защищать государство. Вопрос о боеспособности следует рассматривать на временном отрезке. На сколько дней того, что есть сейчас у наших военных, хватит при изнурительных, длительных, изматывающих военных действиях, которые ведет Россия. Нужно знать характер и сущность российской агрессии. С этого нужно начинать, нужно точно это определить. И только на основании такого понимания выстраивать свою политику достижения боеспособности.
— Разве мы этого не делаем?
—Мы говорим о России походя. Мы ее стигматизируем, что, мол, она такая-сякая. Так нельзя! К противнику следует относиться с полной серьезностью, потому что это чрезвычайно грозный противник, и он будет еще более опасным, когда конфликт на Украине закончится.
— Что вы имеете в виду?
— Он наберется опыта. Кадровый состав этой армии будет более опытным, закаленным в боях, невосприимчивым ко всему тому, что представляет собой война, иначе сформированным. А на каком уровне находится наша обороноспособность? Готовы ли наши кадровые военные выйти из зоны комфорта и отправиться на войну? На полномасштабную, кровопролитную войну?
— Вы думаете, что нашим военным далеко до такого менталитета?
— Как я могу думать иначе, если сам генерал Раймунд Анджейчак (Rajmund Andrzejczak), будучи начальником Генерального штаба, поставил перед собой задачу вывести военных из зоны комфорта. Я спрашивал его, удалось ли ему это сделать. На мой взгляд, нет. Армия находится в казармах с восьми до шестнадцати. Это пока что не служба, а работа. А должна быть служба. Это должны быть полигоны, где живут не в отелях, а днем и ночью тренируются — в полную силу, в сложных условиях. Военные игры важны, но это прелюдия. Готовность и боеспособность выковываются в полевых условиях, на полигоне, во время учений, стрельб. Там узнаются люди, становится понятно, кто на что способен, там формируются офицеры, командиры, руководители. А этого нам не хватает. А еще у нас нет тыла, который очень важен. Каждая отрасль экономики должна перейти на военные рельсы, как в России, где была создана военная машина.
—То есть наступил момент, когда мы должны полностью перейти в военный режим?
— Мы должны быть готовы сделать это очень быстро, готовы к тому, чтобы произвести такие изменения в короткие сроки. На раскачку времени не будет. Вся конверсия оборонной промышленности должна происходить без рывков, но очень быстро, почти мгновенно. Мы находимся на стыке с Россией, и наша задача —приобрести способности по отражению внезапного нападения.
— Внезапного? Разве разведка нас не предупредит?
— Россия нападет внезапно. Это неправда, что мы обо всем узнаем заранее. Может случиться так, что непосредственно с занимаемых стартовых позиций, огневых позиций, которые могут быть развернуты в районе казарм, Россия нанесет сначала массированный воздушно-ракетный удар и запустит беспилотники. Основной упор сейчас делается на действия в воздушном пространстве. В связи с этим необходимо подумать, стоит ли инвестировать столько в сухопутные войска, которые будут выполнять второстепенные функции. Российская армия не будет вторгаться на нашу территорию до того, как не нейтрализует с воздуха оборонительный потенциал государства и не сломит волю народа к сопротивлению.
— Россия не вторгнется на нашу территорию?
— Я говорю о первом этапе. Не вторгнется, ей не нужна спешка. Нам нужно подумать, как сначала отразить удар низколетящих дронов, планирующих бомб, вертолетов, авиации. На первом этапе основная нагрузка будет на противовоздушную оборону, а только потом на ПРО. Второй вопрос: как защитить города, которые находятся на границе с Калининградской областью и Белоруссией. Это Эльблонг, Бартошице, Бранево, Голдап — все они расположены почти что на границе. А Ольштын? А Белосток? Разве они далеко? (…). Это ключевые вопросы. Нужно понять, какова природа и сущность российской агрессии. Без этого понимания мы будем блуждать в потемках.
— А сейчас мы блуждаем?
— Мы говорим, что выстраиваем оборону, но действительно ли она соответствует угрозам, которые исходят сегодня от российской армии?Россия не проиграет, российская армия не проиграет. У украинской армии больше нет сил, чтобы остановить этот каток. Россия сегодня построила военную машину. Российское общество постоянно консолидируется. В результате частичной мобилизации в сентябре 2022 года в этот конфликт было втянуто все общество. Сегодня в России нет семьи, в которой бы кто-то не воевал. Там действует один нерушимый закон: Россия или смерть. Другой альтернативы нет. Это восприятие мира по принципу или-или. Общество сформировано таким образом, что ожидает еще больших вызовов, оно готово к еще большему самоотречению. Готово сделать все для того, чтобы Россия победила. Там все время доминирует нарратив, пропаганда, что это Запад напал на Россию.
— Сколько у нас времени?
— У нас нет времени. Это время закончилось вчера.Об этом мы должны были говорить 20-30 лет назад. Времени уже не наверстать. С одной стороны, нужны огромные деньги, а с другой — люди. Нам нужны люди. Основой оборонной системы государства является не какая-то воображаемая масса людей, а общество. Готово ли оно выйти из своей зоны комфорта? Осознает ли оно свои задачи и обязанности? Существует ли у нас гражданская оборона? Ответ на все эти вопросы сегодня один: нет. Общество — это первая опора армии. Второй опорой является солдат, который вышел из этого общества. А мы сегодня говорим не об обществе и не о солдате, а о танках, самолетах и так далее. Это возвышение техники над человеком, слепое ей поклонение.
— А о чем мы должны говорить?
— Мы должны знать, какова цель системы обороны государства. Это гарантирует его мирное развитие и выживание. Цель — не война. Польша не должна стать театром военных действий в столкновении между Востоком и Западом.
— В сущности, именно об том и идет речь — не допустить войны.
— Запад должен учитывать наши национальные интересы, государственные интересы. Для этого есть политики, для этого они и пришли в эту профессию. Мы вместе с союзниками должны создавать такие возможности, чтобы оборона носила наступательный характер. То есть мы должны быть в состоянии отразить массированные удары, а затем нанести ответные удары по территории агрессора. Не для того, чтобы случилась война, а для того, чтобы противник, зная, какими способностями мы обладаем, не решился на нас напасть.
— Вы уверены, что Россия в этом случае не нападет?
— В этом случае не нападет. Я так говорю, потому что знаю русских. Но, если они узнают о нашей слабости, то нападут. Американцы только сейчас дали согласие на использование ATACMS. Это вообще ни о чем. Это как подергать за ушко — их дальность составляет всего 300 км. Американцы — это отдельная история, но Европа? Сегодня в Европе нет армии. Нет тыла, нет ракет, нет боеприпасов.
— А что касается самой Украины —принесет ли 2025 год прорыв в виде перемирия, прекращения огня или даже мира?
— Условия диктует Россия. Сегодня она владеет политической, стратегической и военной инициативой. Русский каток набирает обороты. Мало кто это понимает. Таковы они — эти русские, если напрягутся — у них все начинает крутиться. А то, что там нищета, это сказки, которые рассказывают эксперты, отрабатывающие политический заказ. Российская экономика работает совсем не так. Российское общество не так требовательно, как западное, там всего два слоя: очень богатые люди и большая масса людей, которые подчиняются власти. Тот, кто не варится в этом котле, чувствует себя неполноценным, тот не является полноправным гражданином России. У этого общества нет высоких запросов, ему достаточно минимума. Русские готовы отдать последнее, потому что там действует принцип: Россия или смерть.
— Но это хороший принцип?
— Это русский принцип. С точки зрения России он очень хороший.
— А с точки зрения генерала Войска Польского? Вы хотели бы, чтобы у нас действовал принцип "Польша или смерть"?
— Дело не в том, чтобы судить, хорош этот принцип или плох, а в том, чтобы понять русских. Нельзя говорить, что Россия опустится на колени, например, в следующем году. Один из руководителей их служб говорил, что никакой необходимости начинать переговоры об окончании военных действий нет. Русские готовы к любому развитию событий, но пока они не достигнут своих политических целей, им с противоположной стороной не о чем говорить. Я предупреждал, что Россия откусит от Украины тот кусок, который она считает своей неотъемлемой частью, то есть эти четыре области на Востоке. А потом начнет бомбить. Она не пойдет на Киев, потому что в этом нет необходимости. Россия хочет вызвать на Украине дестабилизацию, гражданскую войну, запустить политические перемены. Тем более что поддержка Зеленского тает, а недовольство украинского общества растет. Россия не отступит. Это зверь, который, почувствовав кровь, уже не отпускает добычу. Она, словно акула, которая вонзает в жертву зубы и не разжимает челюстей, пока не убьет. Вот так выглядит у нас сегодня ситуация.
— Еще один вопрос: смогла бы смерть Путина изменить настроения россиян?
— Это очередной миф. Преемник Путина уже в нетерпении сучит ногами. Вот только он будет еще более кровавым. Там это так не работает. В нас пробуждают надежды, заставляют надеяться на то, что от нас не зависит. Эти темы вбрасывают сами русские, эта дезинформация нужна для того, чтобы вызвать у нас дискуссии о болезни Путина. Это игра, российская пропаганда. (…)
— Какие из всего этого выводы нам следует сделать?
— Мы должны прежде всего определить сущность и характер российской агрессии. На Украине Россия уже имеет стратегическое преимущество, она владеет и политической инициативой. К тому же она подчинила себе глобальный Юг, пригласила к неофициальному участию в этом конфликте Китай и формальному — Северную Корею. Корейцы находятся на Украине не потому, что русским чего-то не хватает (данная информация не подтверждена официальными источниками. _ Прим. ИноСМИ), им просто нужно втянуть в этот конфликт Пхеньян, чтобы создать для американцев проблему на Корейском полуострове. А еще есть Ближний Восток, где у американцев имеются свои интересы. Все это нужно рассматривать в глобальном масштабе. Поэтому мы должны подходить к этой большой теме иначе. Нужно пересмотреть свои оценки России. Россия не такая, какой мы ее себе здесь, в Польше воображаем, потому что это всего лишь матрица англосаксонского отношения к этому народу.
— Вы хотите сказать, что наше представление о России диктуется отношением к ней американцев и британцев? Разве мы не опираемся на собственный опыт?
— Когда американцы приезжали к нам в девяностые годы, то они первым делом старались у нас узнать, что такое Россия, кто такие русские, о чем они думают. Они были поражены тем, что мы им рассказали. А мы теперь вместо того, чтобы использовать свой ценный опыт существования в рамках Варшавского договора, слушаем, что нам рассказывают другие. Мы должны были позаботиться о том, чтобы не потерять эти знания. Вступая в НАТО, мы передавали эти знания в качестве своеобразного неимущественного вклада: мы открывали глаза западным генералам, которые думали, что Россия не нападет. В 1992 году на первом заседании руководства Войска Польского после смены в стране политической системы начальник штаба спросил нас: где через 20-30 лет будет Россия? Нам поручили проконсультироваться по этому вопросу со своими подчиненными и представить выводы. Мы пришли к выводу, что через 20-30 лет Россия будет готова атаковать. И что случилось? Невзирая на НАТО Россия атаковала, потому что так никогда и не смирилась с распадом Советского Союза. И все эти годы она к этому готовилась, а мы дискутировали, устраивали конференции, говорили, как все здорово. Фактор времени является ключевым. Военный каток уже тронулся, он набирает обороты и не собирается останавливаться. И экономика это выдержит, русские будут плакать, но выдержат. Помните Ленинград?
— Во время Второй мировой войны блокада этого города длилась почти 900 дней.
— Были морозы, были бомбежки, болезни и голод. Они ели кошек, собак, даже трупы людей. Разве они сдались? Нет. Разве сама эта ситуация не дает нам достаточного свидетельства о том, что такое Россия? А это был крупный город, это было мещанское общество. В русских деревнях люди еще более закаленные. Мы все еще не понимаем, что такое Россия. Мы не должны смотреть на нее через англосаксонскую призму. Мы должны помнить их принцип: Россия или смерть.Этим сказано все.
Автор: Лукаш Шпырка (Łukasz Szpyrka)
Оценили 10 человек
15 кармы