Умер Юрий Михайлович Лужков.
Человек, который всей своей жизнью показал, как непросто идти против течения, и насколько бесполезно ждать благодарности за свой труд.
Он был первым, который стал поднимать отечественное производство не на словах, а на деле. Размещая городские заказы в городских же предприятиях, большинство из которых поднимал из руин или строил с ноля.
Он добился того, что система приготовления городской воды (именно «приготовления» а не «очистки»!) в Москве была признана лучшей в мире, и московскую технологию «приготовления водопроводной воды» сегодня покупают многие столицы мира.
В 90-е он наладил и разработку, и производство собственных, городских реагентов против обледенения дорог. Не все было гладко, да, не все реагенты сразу получились идеальными, и критика была справедливой, но мы больше не платили за них валюту. А сотни горожан получили работу. И московские ученые получили, наконец, хоть какие-то деньги. И перестали ездить в Турцию за дешевыми шмотками для продажи.
Он умолял продать городу федеральный завод АЗЛК, чтобы возродить «Москвич». Ему пообещал сам Ельцин, и он поверил, и стал вкладывать городские деньги в федеральный завод и выпускать новые модели. Помните «Князь Владимир», «Иван Калита», «Дуэт»? Не помните? А ведь до 2002-го года выпускались… Потом ВАЗ подвел с двигателями, но Лужков не успокоился, заключил сделку с «Рено», и московское автомобилестроение продолжилось… Мечтал еще и ЗиЛ возродить.
Теперь ничего этого не будет. Ельцин обманул. И те, которые пришли после Ельцина — тоже. Заводская земля уже продана под застройку. Возродить автомобиль «Москвич» Лужкову просто не дали. И его, «Москвича», больше никогда не будет.
Он показал, как строить гигантские объекты, не привлекая ни копейки бюджетного, государственного финансирования. Ни Московская кольцевая автодорога, ни Храм Христа Спасителя, ни реконструированный стадион «Лужники» у бюджета страны денег не просили. Питер так не умеет…
Он первым отказался от популярной тогда в Кремле логики «нам не надо отечественного, нам надо лучшее!», и заявил, что Москва будет стремиться кормить себя сама, и стал вкладывать деньги в крестьянские хозяйства Московской и Калужской областей. И в Москве стало меньше импорта, а в глубинке стали появляться хорошие дороги и приличные оклады.
В 90-е годы, когда Россия перебивалась с хлеба на воду, Лужков выкручивался, придумывал, что-то начинал, изобретал, не слушал хулителей, насмерть воевал с Чубайсом и Березовским, и Москва приносила своим производством до трети бюджета всей нищей страны, поддерживала регионы. Правда, москвичей все равно называли «зажравшимися дармоедами». Ну, так нам не привыкать.
Чубайс и Березовский объявили Лужкову «войну на уничтожение» в СМИ, и мы стали ежедневно слышать голос Сергея Доренко о том, что «в Индии произошло землетрясение, много жертв, и казалось бы — при чем здесь Лужков, но не будем торопиться!». Лужков очень сильно это переживал, аж лицом чернел. И работал еще яростнее.
«Москва слезам не верит», и вместе с мэром работал весь город. Заводы, фабрики, транспорт… Лужков просил передать на баланс города метро. Ему отказали. И он стал платить сотрудникам федерального МПС из городского бюджета, лишь бы не было аварий на метрополитене. А их ждали, эти аварии — на каждой «замороженной» станции. Люди и до сих пор не знают, как это опасно — «заморозить» строительство наполовину готовой станции метро. Лужков — знал. И не допустил ни одной. Если бы тогда Лужков не подхватил разваливающееся московское метро, Собянин сегодня не смог бы открывать такое количество новых станций. Ему пришлось бы до сих пор «ликвидировать последствия».
Лужок вкалывал. Как проклятый. Каждый божий день, практически без выходных. Работать в его команде было практически невозможно, это была работа далеко не для всех. Многие уходили просто от усталости, от изношенности. А он — вкалывал. Это он ввел в обиход «субботний объезд строительных объектов». Выезд в 8.00, и ни секундой позже. опоздал на полминуты — уже увидел красные огни уходящей колонны. А почему суббота и 8 утра? Да чтобы людям не мешать — дороги-то в это время свободные…
А еще он поддерживал армию и флот. Брал под крыло целые корабли и подводные лодки. Строил жилье военным за Полярным кругом и в Крыму. Платил артистам за шефские концерты в дальних гарнизонах. Печатал учебники русского языка для Крыма и строил там филиалы МГУ для тех, кто не хотел рвать с «Русским миром».
Он всегда напоминал о том, что «Крым — это Россия!», и что даже после передачи Крыма Украине Севастополь, как отдельная административная единица, никогда ни Украине, ни даже Крымской области не принадлежал, а всегда был российским городом «центрального подчинения», и Украина просто не имеет на него никаких прав. Но Кремль продолжал платить арендную плату Киеву за наш собственный Севастополь, а над Лужковым открыто смеялись, и только поддержка москвичей позволяла ему быть на плаву.
«Убирай мусор, градоначальник, не лезь в политику!» — кричал ему с трибуны Чубайс. Но Лужков всегда отвечал одной фразой: «Сатана всегда мешает праведникам. Так было, есть и будет». И работал.
Он первым начал регулярно общаться с москвичами в программе «Лицом к городу». В еженедельном режиме. Принимая самые разные, далеко не всегда восторженные звонки, и всерьез обсуждая каждую тему с москвичами, показывая удивительное знание темы до дома, до подъезда, до переулка, и моментально принимая решения. Тут же, в студии.
А потом было заявлено, что «при строительстве Московской кольцевой автодороги Лужков сделал трассу на 10 сантиметров уже, чем положено, а сэкономленные деньги украл». И напрасно Юрий Михайлович кричал, что при строительстве таких дорог никто их сантиметром не измеряет, что его обвиняют в том, что невозможно сделать физически, — его не слышали. Все слушали Доренко. А устами Доренко говорил Березовский. И кто-то еще, наверное, кого мы еще не знаем…
Юрия Михалыча сожрали. У нас на глазах, цинично и не особо заботясь даже о внешних приличиях. Я все это говорю не для того, чтобы принизить Собянина. Нет. Собянин здесь вообще ни при чем. Его назначили, он работает. И работает прекрасно, дай бог ему здоровья. Я опять — о нас с вами. Это ведь не про Лужкова история. А про нас. Про то, как легко и радостно мы отдаем тех, кто ради нас себя не жалеет. «У него жена — миллионер!» — кричим мы. Ну да, миллионер. Стала. Была — секретарша, а стала — миллионер. Чистая правда. А что она создала свой завод пластиковой мебели изначально лишь для того, чтобы не покупать дорогущий импорт при реконструкции «Лужников», а оставить деньги городу, да еще в десятки раз сократить расходы, — пластиковые кресла в «Лужниках»-то все наши, городские, — об этом мы не думаем. «Нам не надо, чтобы нам было хорошо, нам надо, чтобы вам было плохо!».
А теперь он умер. И мы не сможем даже попросить прощения за свою неблагодарность. Никогда.
Горько.
Покойся с миром, Великий строитель. И Великий москвич. таких, кто вспоминает тебя с любовью и благодарностью, очень много. Честное слово. Но не так много, как ты заслужил, конечно.
Оценил 1 человек
1 кармы