Краткое содержание предыдущей части. Кэррол, Петр, Иван и Йохан в аварийном шлюзе. Петр и Йохан св скафандрах выходят в космос, добирабтся до катера Ивана. По дороге Йохан решает сбежать, как только Петр откроет люк катера. Петр чуть не погибает. Но Марина и остальные уверены, что его больше нет в живых. Ночью в кают-компанию стучат, Марина, думая, что вернулся Петр, открывает дверь, и ее утаскивает Тварь. Иван и Кэррол надевают скафандры и идут ее выручать.
Глава 11. Новые безумные планы.
Люк в шлюз оказался открытым. На внешнем борту был небольшой иллюминатор, и Иван увидел Кэррол около него. Он подошел:
- Что выглядываешь?
- Может, после полного оборота станции можно будет увидеть скафандр… - девушка вздохнула. – Хотя полный оборот – около десяти часов… - Она повернулась к Ивану лицом, заглянула в глаза. Увидела грусть.
- Пойдем, посмотрим, что у нас из еды?
Через полчаса они уныло разглядывали разложенный на четыре кучки скудный паек – по полпачки шоколада и по четыре галеты на день каждому.
- Еще есть обшивка от диванов, которую мы на сумки и плащи пустили. Если ее размочить… Кожа натуральная, можно пожевать… - вздохнул Иван.
- Сам и жуй, - Кэр не скрывала своего мрачного настроения. – А я хочу… я хочу на завтрак кофе и яичницу с беконом. Ты помнишь? – она подняла на Ивана глаза, светящиеся нежностью. – Помнишь, как ты бекон с яичницей жарил?
- Ой, помню… ой, молчи… Гусиное яйцо вкрутую… - Иван схватился за живот и согнулся.
- Ага… а как кухня нам выдала сэндвич вместо поджаренного бекона – помнишь? – Кэррол рассмеялась. – Так вот, милый Ванья, я хочу все это и много другое в моей жизни. Давай думать, как нам выбраться.
- Мы можем надеть скафандры и пройти чуть дальше, чем ребята, к твоему кораблю.
- Ой, он одноместный!
- Да ладно, ты маленькая, в тесноте, да не в обиде, - пошутил Иван.
- Одноместный. Один люк. Тот, которым он пристыкован к станции. К тому же я точно вспомнила, что не закрыла люк. Я вытащила оборудование и часть барахла в коридор и собралась вернуться за своими оставшимися вещами, а ты тут как тут. Пришлось все бросить, как было. И я не знаю, может, туда уже какой-нибудь сгусток проник. И притаился.
Кэр даже передернула плечами от отвращения.
- Кэр, люк в шлюз автоматически закрылся за тобой через минуту. Станция проверяет помещение шлюза на движение и наличие живых существ и, если шлюз пуст, закрывает сама люки – и корабельный, и вот такой же, – и он указал на дверь в перегородке, отгораживающей «раздевалку» от шлюза. – Более того, если корабль закрыл свой собственный шлюз стыковки, но при этом пришвартован, станция держит свой люк стыковки с этим кораблем открытым.
- А зачем?
- Для случая экстренной ситуации – если нужно отлетать, а у станции заклинило люк. Мало ли что…
- Ну это не особо радует, потому что мы имеем Патерсона с пальчиками, который может открыть дверь и забраться в катер.
- Зачем ему это?
- Не знаю. Мало ли что взбредет в голову – испортить что-нибудь, например. Или улететь в иные миры… Хотя… - Кэр прищурилась, закусив губу, повернулась к Ивану:
- А как сгустки между собой общаются? Ты обратил внимание, как слаженно они действуют? А сгустки-охранники вокруг Джима? Как пять пальцев руки, и с ним самим в качестве среднего пальца? Как они понимают друг друга? Как получают команды?
- Кэр, - Иван встал, в волнении заходил по маленькому помещению, - они общаются с нами мысленно. Значит, и друг с другом тоже? Кэррол. Эта штука забрала у людей мозг. Нейроны. Она формирует свой разум! Ей нужны клетки, так?
- Так, - Кэррол тоже напряженно думала. Вспоминала мелкие факты. У нее не складывался паззл. Вернее, складывался, но очень уж странный. Нереальный. – А зачем ей я?
- Видимо, Тварь считает, что ты – другая, необычная. Мозгов обычных десантников ей уже мало. Если Тварь передает мысли и команды на расстоянии… то ей интересно – почему все слушаются ее, а ты нет! Она, может, хочет заполучить именно твои клетки! Таких, как твои – у нее еще нет. И именно поэтому ты никогда туда не пойдешь, - добавил непреклонно Иван.
- Я не хочу никуда идти, не волнуйся. Слушай, но стоит закрыться от Твари в помещении, и она не может на нас влиять. Почему?
- Она общается посредством поля – биополя, ноосферы, как угодно назови – мы предполагаем, что оно существует, но… не можем его описать, изучить. Станция строилась на годы. Она подвергалась интенсивному излучению красного карлика…
- Спектр которого, как предполагали ученые, входил в спектр раннего Солнца! И способствовал зарождению жизни на Земле! И у них тут получилось то же самое, Иван, ты чудо! Материалы, из которых сделана станция, изолируют от этого… биополя, от ментального воздействия Твари и от излучения карлика! Ты гений, Ваня! Вот тебе долька шоколада! – сияющая Кэр отломила дольку и поднесла к губам Ивана. – Приз!
Иван взял из ее тонких пальчиков дольку шоколада, разломил маленький кусочек пополам и… положил ей в рот… а второй съел сам.
- Пополам. И никак иначе. Так, ну и что нам это дает? Кэррол?
Кэр сияла. Она уже догадалась, что придумал Иван, но хотела, чтобы он сам это произнес.
- И что это дает?
- Кэррол Райт… А наши скафандры для выхода в космос… они же тоже изолируют от излучения карлика! Значит, чисто теоретически, мы сможем надеть скафандры и пойти внутри станции - туда, куда нам захочется – к твоему катеру, в кают-компанию, к десантному катеру! – глаза Ивана загорелись, он был готов хоть сейчас бежать, но Кэр слегка остудила его.
- Ваня, это крайний выход. Мы же только предполагаем. Может быть, на практике ничего не выйдет! Давай будем ждать ваших или наших… сколько сможем, только в крайнем случае выйдем, как думаешь?
Иван вздохнул. Конечно, она права – надо ждать…
Петр, выбравшись из скафандра, перво-наперво огляделся. Вода в санузле была. Уже плюс. Еды не было. Хуже всего – не было ни одного скафандра. Голые стены. В набор инструмента рабочего скафандра входил ремкомплект для установки временной заплаты – например, заделать пробоину от кусочка метеорита.
- Так… что годится для внешней обшивки, подойдет и мне! – сказал сам себе Петр. Он достал необходимые принадлежности и, усевшись по-турецки, как древний портной, принялся «латать» дару в скафандре.
Кропотливая работа располагала к размышлению, а одиночество – к беседе с самим собой.
- Йохан, партнер, а? Сбежал! Если бы я не держался за консоль катера, он бы улетел себе в одну сторону, а я – в другую, и ему не пришлось бы меня убивать. Вот что он будет делать, дубинушка? До своих не долетит, связь не включит… будет болтаться в пространстве, сигналить SOS, пока его рептилоиды не подберут к обеду, или пока не помрет с голоду… Эх, Йохан, Йохан!
Работа заняла довольно много времени. Несколько раз он вставал, делал гимнастику. Он привык к холодным неуютным рабочим помещениям, дерганному распорядку военного времени. Здесь, на станции, была абсолютная тишина. Он слышал, как стучит его сердце. Мысли унесли его в недалекое прошлое.
Впервые они с Мариной столкнулись несколько месяцев назад на задании. Буквально столкнулись – она пятилась, отстреливаясь от рептилоидов, а его десантная группа подоспела с тыла спасать ее ремонтную бригаду.
Дело было на планете Эльвиньо – недавно колонизированная русскими планета с богатыми залежами железистых руд подверглась нападению пиратов-рептилоидов. Все знали, что это были приватиры – пираты на службе «ее величества», но официальный мир Демона Бо надувал щеки, щелкал зубами и фыркал – выражал возмущение деятельностью своих же пиратов. На Эльвиньо имперцы раскопали богатейшие залежи серебра и подготовили руду к отправке на предприятия других планет Русской Империи. Про лакомый, просящийся в рот кусочек прознали пираты и напали. Они уничтожили слабое ПВО планеты, смяли небольшой корпус гвардии и уже успели угнать три груженых серебром корабля, когда в одном из подземных коридоров космопорта, ведущего к кораблям, наткнулись на сопротивление. Это была группа техников, проводивших плановый ремонт. Оружие они достали из оружейной комнаты гвардейцев и решили выбираться, справедливо полагая, что пираты могут перед отлетом с Эльвиньо уничтожить космопорт, заметая следы. И столкнулись в коридоре с пиратами! Завязался бой.
Группа Петра высадилась первой – он служил тогда в погранвойсках, и их десантный катер отвечал как раз за этот отдаленный сектор Империи. Техники были в обычных комбинезонах, без защиты, и когда Марина, столкнувшись с Петром, обернулась – он решил, что имеет дело с демократами – он увидел мулатку, с кожей цвета кофе с молоком, кудрявую, с типичными негроидными чертами лица – пухлые губы, широкий нос. А еще она его чуть не пристрелила, от неожиданности.
- Стой, мы свои! – крикнул ей Петр по-русски, и она, услышав русскую речь, отвела ствол и, продолжила отстреливаться.
«Русская мулатка?» - изумился Петр и, обогнав ее, прикрыл собой, махнул рукой – мол, уходи, сами разберемся. Разобрались они с рептилоидами не быстро, те успели угнать еще один транспорт, но недалеко ушли – их нагнал патрульный катер и под прицелом плазменных пушек велел вернуться обратно в порт. Рептилоиды замешкались, попытались уйти в подпространство и были уничтожены вместе с грузом. Живых людей на корабле не было - погранцы успели просканировать корабль. Семь пиратов и драгоценный груз испарились – в назидание оставшимся. Русские устроили показательный международный скандал, а Петр познакомился со спасенной им Мариной Альбертовной Грейс, своей будущей женой. Они выступали свидетелями в межпланетном арбитражном суде, сблизились и месяц назад поженились.
В Империи русских были, конечно, и негры, и мулаты. Но очень мало. Черную расу уничтожали, увозили в рабство, подвергали всевозможным социальным экспериментам, испытывали на них биологическое оружие в течение нескольких столетий. Когда англосакская империя приказала долго жить, уничтожив в ядерном конфликте часть азиатских народов и погубив в итоге саму себя, мир на Земле установили Россия и Китай. Но для африканцев было уже поздно. Их осталось очень мало, а те, кто остался, стремительно вырождались. Часть афроамериканцев – так называли бывших рабов, оставшихся после отмены рабства в Америке, улетели с демократами, так что мулатка Марина была оригинальной личностью в мире Петра Сомова.
- Мда… - наконец произнес Петр, придирчиво проверяя прочность «холодной сварки». Дыра длиной около двадцати сантиметров была заклеена, но выходить с ней в открытый космос не имело смысла. Внутреннее давление сорвет «заплатку». И тут Петра осенила та же идея, что и Ивана – если ментальное воздействие прерывается, стоит только отгородиться от Твари перегородкой на станции – то, может быть, и скафандр послужит такой же защитой? Открылись неплохие перспективы!
Он вскочил, размял застывшие мышцы. Подошел в очередной раз к молчащему пункту связи. Нажал на зеленую кнопку приема:
- Эй, есть кто на другом конце? Поговорите со мной! Прием, прием… Никто не слышит. Ладно, буду принимать решения один!
Иван и Кэррол поужинали остатком дневного рациона.
- Что, ложимся спать… как вы говорите – на пустой живот?
- Угу, на пустой желудок. Кэр, я поставлю таймер на… на через шесть часов, как раз будет полный оборот, мы сможем посмотреть – есть ли… в общем, может, увидим скафандр, или...
- Да, хорошо! Иван, комбез мой еще мокрый. Давай постелим эту питательную обшивку от дивана и укроемся твоим комбинезоном? Да не спорь ты, не до того!
Легли на жесткое ложе и попытались уснуть, старательно не касаясь друг друга. Очень скоро молодой, еще не ослабленный голодом мужской организм Ивана размечтался до неприличия.
«Ну вот, - размышлял Иван, лежа на спине и разглядывая потолок, темно-серый при слабом «аварийном» освещении. – Вот. Рядом со мной – женщина, которая осталась здесь, в опасности ради меня. И мне хочется быть с ней… И она мне не откажет, я уверен…»
Он повернул голову, Кэр, свернувшись калачиком, спала, повернувшись к нему спиной. Завитки рыжих волос лежали на ее шее, доверчивые и беззащитные. Иван уже высвободил руку, хотел коснуться ее, но тут ему вспомнился эпизод двухлетней давности, когда война с Демократией была в полном разгаре, и он попал на передовую. Их бригада штурмовала хорошо укрепленные подземные базы противника на планете Флоре. Десант улетал, возвращался. И ни одного дня не было, чтобы вернулись все.
В тот день ушла группа ребят, с которыми он, Иван, делил один отсек. Это была его первая передовая. Может, от этого так четко запомнились те дни? Командир группы «имел отношения» с некоей Настюхой, рядовым бойцом их отделения. Настя была, в понимании Ивана, обычная ППЖ – походно-полковая жена – без особых требований к будущей, послевоенной жизни. Веселая, крепкая, хороший боевой товарищ.
Она осталась в одном из коридоров подземной базы. Попала под плотный огонь, ее разрезало очередью пополам. Кто-то сказал, что она прикрыла командира. Ребята вернулись, пряча глаза в пол. А командир… их старшина нашел его в предшлюзовом отсеке, пьяного в дребадан, пытавшегося застрелиться. Спьяну забыл снять с предохранителя пистолет. Старшина отнял оружие и отволок его в медчасть. Там командиру вкололи снотворное, поместили в изолятор. Психолог долго работал с ним, но не преуспел, и командира списали по здоровью с тыл.
Иван тогда недоуменно спросил старшину:
- А что он так? Я думал, у них с Настей все просто… Ее жаль, но это же война…
А старшина ответил:
- Эх, Ваня… это никогда не бывает «просто». Никогда. Даже в мирной жизни. Запомни.
«Ну вот, и что делать? А, брат Ваня? Может, у вас сегодня – единственная возможность близости. Ладно. А что потом? Ты сможешь, брат, смотреть, как умирает от голода твоя женщина? Или как Тварь влезет под щиток ее шлема и высосет мозги? Утешает, что тебя усыпят раньше, и ты это не увидишь?»
От таких мыслей Ивану стало совсем тошно, и он аккуратно, стараясь не потревожить Кэр, повернулся на бок и закрыл глаза. Сон не шел. Промаявшись, как ему показалось, несколько часов, Иван встал и на цыпочках пошел в шлюзовой отсек к иллюминатору. Посмотрел на таймер – да, можно уже высматривать скафандр номер четыре… Не отрывая глаз от иллюминатора, делал гимнастику, наверное, от этого и не услышал шаги. Уловил дыхание, когда перестал размахивать руками. Обернулся – это была Кэррол.
- Привет, проснулась? Не хотел тебя будить. Пока ничего не увидел.
Кэррол безучастно перевела взгляд от иллюминатора на Ивана, и он похолодел: глаза Кэр… нет, не может быть! В глазах Кэр светились сине-зеленые искорки!
- Кэр, ты что… Кэр… Кэ-э-э-р! – отчаянно закричал Иван, хватая девушку за ледяные вялые руки. Но она только смотрела ему в глаза – внимательно и отчужденно, и Иван почувствовал, как серая муть обволакивает его мозги и отключает мозг – клетку за клеткой.
- Ванья, Ванья! Очнись! Что ты? – сквозь пелену сознания проник ее голос. Иван открыл глаза. В полумраке увидел испуганное лицо склонившейся над ним Кэр, вгляделся в ее глаза – все в порядке, обычные человеческие глаза, встревоженные, серые.
- Черт, - облегченно выдохнул Иван. – Приснится же такое! Мне приснилось, что ты стала зомби, как Патерсон. Жуть.
Кэр вздохнула, отстранилась. Потом погладила Ивана по голове.
- Бедный, - прошептала она. – Бедный…
Иван взял ее руку и поцеловал. Потом аккуратно опустил и тихо сказал:
- Кэррол… Мы выберемся отсюда, и у нас все будет хорошо!
И в этот момент включился коммутатор внутренней связи, и испуганный голос Джона заполнил маленькое помещение:
- Кэррол, Иван! У нас проблема! Марина открывает дверь…
- Что?!!!
На заднем плане они услышали крик Марины:
- Джон! Я что сказала? Молчи! Иди воду пусти скорей!
- Что делать, Иван? – голос Джонни дрожал.
- Иди открой воду, быстро! – кричала Марина.
- Дай ей по голове, оттащи ее от люка! Маринка, не открывай! Не смей! – кричали Кэр и Иван.
Они услышали, как полилась вода. Значит, Джон не помешал ей! Они напряженно прислушивались. Раздался вскрик, и через минуту – дрожащий голос Джонни бормотал:
- Мэм…
- Дверь закрыта? Что у вас там? – Кэр от волнения начало трясти. – Говори же, ну!
- Мэм… я говорил ей… Мэм… Ее утащили!!!
- Джон, дверь закрыта? – сквозь зубы процедил Иван.
- Да, сэр…
- Закрой воду, успокойся и рассказывай, - Иван обнял Кэррол. Она никак не могла унять нервную дрожь, с ужасом представляя, что сейчас может происходить с Мариной.
- Мэм… Сэр… Я спал.
- Ну?
- Проснулся, она уже у двери. Мне показалось, что выстукивали опять азбукой Морзе, я перепугался, вскочил, ору: «Это Патерсон!», а она… - «Нет, это Петья!» И плачет, и говорит – «Воду включи!» И в глазок смотрит, и кричит: «Петья, Петья!» Я побежал вам докладывать. Она велела включить воду для защиты двери, я включил… Вы велели ее оттащить, я побежал к ней, но не успел… Она уже вышла, закричала, а когда я выглянул – только и увидел, как ее тащит облако, а она отбивается…
- Нет! – Кэр застонала и закрыла лицо руками. – Ванья, что делать-то?
- Я надену скафандр и пойду за ней. Куда они ее потащили?
- К центру станции… - Джонни был раздавлен. – Сэр… Я должен был ее ударить по голове? Она же старше по званию, я думал…
- Если бы ты думал, то дал бы по башке, и она была бы жива! - Иван махнул рукой и подошел к стойке со скафандрами. Кэр вскочила:
- Я с тобой!
- Нет! – Иван даже не взглянул на нее, он уже был в скафандре и «будил» экзоскелет. Кэррол начала влезать во второй скафандр.
- С ума сошла! – Иван, как был, в наполовину «зачехленном» скафандре, сделал к ней было шаг, но Кэр начала «закрываться». Скафандры, после активации, закрывали стыковочные швы самостоятельно, и Ивану надо было или прекратить «зачехление», потратить время, или ждать окончания и пытаться увещевать Кэр устно. Что он и делал.
- Никуда не пойдешь! Приказываю!
- Я – лейтенант Демократии, и ты мне не начальник!
Иван потерял дар речи от такого коварства – Кэр запомнила и применила его же собственный аргумент, который он привел Марине – суток не прошло!
- Ты – набитая дура! Ты погибнешь!
- Какая дура? Чем набитая?
- Не заговаривай мне зубы! Останься!
- Иван! Это ты погибнешь без меня. А со мной у тебя есть шанс!
- Я сейчас зачехлюсь и разорву твой скафандр.
- Ты погибнешь сам и не оставишь шанса мне? Я тут умру от голода!
До полной готовности оставалось полминуты. Иван заскрежетал зубами.
- Ванья, - решительно сказала Кэр, - я не чувствую запаха смерти!
- Кассандра нашлась! Ты же ошибаешься, Кэррол Райт! Пожалуйста, останься!
Щелчок, и щиток шлема закрылся. Теперь он видел непослушную девчонку через бронестекло. Мысленно включил связь с ее скафандром.
- Кэр, прием! Как слышишь?
- Ванья… я готова!
- Кэррол. Слушаться меня. Поняла?
- Конечно… Я уверена, мы справимся!
Иван прошел мимо нее, стараясь не смотреть на поглотивший девушку скафандр. Увидел, что она двинулась за ним, спросил:
- Тебе знакома эта система управления? Шлем улавливает твои мыслеобразы. Давай команды короткими фразами и делай между ними паузу хотя бы в пару секунд. Шлем, конечно, сам решит, что делать сначала, но… В общем, с Богом! Активируй максимальную защиту!
- Уже. Готова.
- Минуту, - Иван включил внешний динамик. – Джон!
- Да, сэр! – Джон откликнулся сразу – видно, он не отходил от компьютера Марины.
- Джонни. Никому не открывай. Кроме меня и Кэр.
- А как я узнаю, что это вы?
- Я отстучу Морзе…
- Джокер, - подсказала по внутренней связи Кэр.
- Ок. Джокер. Пароль – джокер. Как понял, Карлович? Повтори пароль!
- Пароль – один раз слово «джокер» морзянкой, сэр! – приободрился Джон. – Позвольте пожелать вам удачи, сэр и.. мэм!
- Бывай, Джонни… Выходим! – и Иван шагнул в слабо освещенный коридор станции.
Глава 12. Липовый эксперимент.
Свет сразу стал ярче, датчики среагировали на движение в коридоре. Шлем имел возможность показывать круговую панораму, и Иван внимательно огляделся. Вроде никого нет – ни искорок, пробегающих по стенам, ни серой хмары, а лужи на полу – это остатки устроенного ими потопа. Было тихо.
- Пошли, Кэр! – и они двинулись по центральному коридору к «морскому побережью», к которому зомби Патерсон так настойчиво звал Кэррол.
Они спешили. Моторы экзоскелетов ритмично повизгивали при каждом шаге.
«Скорей! Лишь бы успели!» - думал Иван.
- Кэррол, у скафандра есть плазменный резак, вели вывести панель инструментов на щиток!
- Готово!
- Видишь? Правый верхний угол, светящийся нож? Если понадобится – смотришь на него или посылаешь этот мыслеобраз. Хватит минут на пятнадцать… поотмахиваться. Он в правой руке.
- Да, Иван. Иван, движение сзади!
Иван вывел задний обзор на щиток. Он увидел, что Кэр, не сбавляя скорость, развернулась к нему спиной и шагала теперь задом наперед.
- Молодец, Кэр! Идем спина к спине. Кэр, движение сверху и спереди по ходу движения! Приготовься!
- Вижу! Приготовила резак!
Хмара на этот раз напала со всех сторон. Она налетела, как волна цунами – и сверху, и снизу, и боков. Даже в скафандре Иван ощутил силу удара.
- Кэр, как ты? Включи сканирование. Ничего не видно, как в плотном облаке!
- Включила, вижу очертания коридора. Вижу тебя.
- Я тоже, подойди поближе.
- Ванья, ты в порядке? Ничего не чувствуешь?
- Злость, только злость. Ха, Твари не по зубам наша защита!
- Я вывела схему станции, через триста пятьдесят метров – лабораторная зона. Там может быть закрыта дверь…
- Я ее вскрою резаком, если будет закрыта!
Хмара облепила их, и они так и двигались в искрящемся облаке. Зловредная Тварь искала малейшую щель, но не смогла ни пробраться внутрь, ни испортить знаменитые на всю Вселенную имперские «Соколы».
- Иван, через пятьдесят метров – дверь, не врежься! – предупредила Кэр.
- Вижу уже… все в порядке, открыто!
Они вошли в лабораторный отсек. Тот же коридор, только нет иллюминаторов, вместо них – двери по обеим сторонам. Станция представляла собой ядро, соединенное с внешним кольцом двенадцатью коридорами. Типовая конструкция, но в ядре – огромном шаре диаметром около ста метров – было настоящее море – соленая вода в прозрачной оболочке, опутанной силовыми конструкциями, как мяч в сетке. Во внешнем кольце располагались корректирующие двигатели, жилые помещения, мастерские, гимнастические залы, кают-компании, конференц-зал. А лаборатории примыкали непосредственно к центральному морю – коридоры ближе к ядру расширялись. Они соединялись внутренним кольцом, «лабораторным коридором». Это было и удобно, и безопасно – в случае экстренной ситуации можно было перекрыть лабораторный отсек и эвакуировать остальной персонал. Но люк в лабораторный отсек был почему-то открыт, хотя эвакуация базы была именно экстренной.
Хмара отступила, как только они вошли в отсек. Стекла на пол и уползла на стены, двигаясь за Кэр и Иваном на расстоянии. Кэр развернулась.
- Иван, ты в норме?
- Да, а ты?
- Все отлично. Будь осторожен!
- Ты тоже… гляди под ноги! – пошутил Иван. Кэр улыбнулась. Ей было жутко в момент нападения Твари, но когда она поняла, что скафандр не пустит внутрь ни одной искорки, страх отступил. Кэр понимала, что проводить переговоры придется ей и прокручивала в голове варианты общения с этим недобрым разумом.
Вот и «побережье» - коридор расширился, и в конце коридора, в круглом иллюминаторе, Кэр и Иван увидели море. Ближайшая к иллюминатору дверь открылась, из нее вышел зомби Патерсон. Он кивнул головой. Глаза были уже на месте («Его ли эти глаза?» - подумал Иван) – тот же безучастный взгляд, сине-зеленые искорки. Такие же искры беспорядочно передвигались в морской воде. Вода была довольно прозрачной – видно, как лучи красного карлика подкрашивали воду в розовый цвет.
- Патерсон, где Марина? – включив динамик, спросил Иван. Патерсон не отвечал.
- Иван, Иван… посмотри, по-моему, его плоть начала распадаться, - с отвращением и ужасом прошептала Кэр. Да, Джимми загнивал. Кожа стала серой, местами потрескалась и покрылась струпьями. Неожиданно сине-зеленые искорки за иллюминатором замерли, потом сорвались с места и закружились, как снежинки в метель. «Как песчаная буря», - подумала Кэр, выросшая на планете песка, пыли и жары. Мгновение – и перед глазами Кэр и Ивана возникла сложная структура. Она постоянно перестраивалась, но каждый раз, как в калейдоскопе, возникал сложный упорядоченный рисунок.
Патерсон, с трудом шевеля распухшими губами, произнес:
- Хочу говорить. Открой мозг. Не могу по-другому.
- Иван…
- Ни-ни-ни. Не вздумай!
- Помоги-ка мне. Я подниму щиток, и если что не так – будь рядом и опускай. Давай…
- Кэррол!
«Открыть шлем!» - приказала Кэр, и щиток с жужжанием открылся. В нос ударил отвратительный запах разложения.
-Я буду говорить с тобой, – спросила Кэр, глядя на море. Искорки беспорядочно закружились, а когда структура установилась, Кэр услышала внутри себя:
- Хорошо. Ты пришла?
Кэр почувствовала, как окружающая реальность начинает плыть и быстро ответила:
- Я буду говорить с тобой. Но если ты попытаешься проникнуть в мой мозг, я прерву контакт, вот так! – и приказала: - Закрыть щиток.
Стекло опустилось, и помутнение прошло. Искорки заметались. Патерсон снова разлепил губы:
- Согласен.
- Иван, я буду повторять то, что слышу, для тебя. Оно обещает не гипнотизировать меня.
- Хорошо. Только не верь ему!
- Разумеется, - ответила Кэррол и открыла щиток. Тварь пока держала слово – сознание Кэр было ясным.
- Сначала ответь: где Марина? Женщина, которую вы увели сюда? Она жива?
- Марина?
- Да, это ее имя.
- Марина в Марине? Жива. Обе живы.
- Что значит «обе»?
- Марина в Марине. Обе живы. Ответь ты: я звал, ты не приходила. Сейчас пришла. Почему?
- Кэр, скажи ему, чтобы убрал подальше свою свору – они потихоньку подбираются все ближе, - услышала девушка встревоженный голос Ивана.
- Отвечу, зачем пришла, но убери сгустки… части себя подальше. Запрети им приближаться!
- Сгустки?
- Да, облака, лужи… части себя! Убери, или разговор окончен! – и Кэр опустила щиток.
- Ну что? - спросила она Ивана.
- Ага, уползли за дверь, на исходную позицию! Что оно говорит?
- Не пойму… «Марина в Марине»… обе живы… спрашивает, зачем пришла. Странно, что это его интересует, - и Кэр открыла шлем.
- Я пришла по двум причинам. Первая: мне интересно знать, кто ты. Вторая. У меня есть для тебя очень важная информация. И за эту информацию я прошу отдать Марину… обеих Марин.
Кэр подстраивалась на ходу к своему странному собеседнику.
- Кэррол, оно, прежде чем ответить, устраивает метель из искорок, видишь? Это процесс мышления?
- Да, вижу, похоже на создание какой-то структуры…
«Метель» прекратилась, и Кэр услышала ментальный ответ:
- Давай информацию.
- Покажи Марину.
Опять вихрь искр. И Патерсон ушел в лабораторию. Вышел, толкая перед собой каталку, на которой лежала Марина.
- Иван, можешь проверить ее состояние?
Иван подошел к Марине. Она спала. Видно было, как поднимается и опускается грудь – значит, дышит.
- Она жива, но больше ничего не могу сказать. Внешних повреждений нет…
- Все, спасибо, - сказала Кэррол и продолжила разговор с Тварью. Она произносила слова вслух, чтобы и Иван был участником разговора.
- Информация для тебя. Один из нас улетел. Он приведет с собой большой корабль. Там будет много людей. Нас заберут. А тебя начнут жечь лазером. Или взорвут вместе с твоим морем. Ты – угроза. Ты убил людей.
- Не убил.
- Ты убил целый отряд десантников! И даже Джимми.
- Не убил. Препарировал. Забрал донорские клетки. Мне нужны нейроны. Я мыслю. Мне нужно иметь нейроны!
- У Марины ты тоже забрал клетки? – дрогнувшим голосом спросила Кэр.
- Нет. Марина в Марине. Интересно. Чистый эксперимент.
- Наверное, первым оно сожрало горе-ученого, - мрачно предположил Иван.
- Вероятно, - ответила Кэр. «Марина в Марине»… Ванья, все просто, - и Кэр опустила щиток. Море пришло в волнение. – У вас есть такая игрушка, сувенир – матрешка. Кукла в кукле… Марина беременна! И оно это как-то увидело.
Иван застонал.
- Оно ее не тронуло, хочет разобраться, что с ней. Десант не был… беременным, оно забрало их мозги. Как мы и предполагали, Твари нужны клетки мозга. Вероятно, оно выстраивает на их основе свой собственный мозг… Ладно, продолжаем.
- Не устала?
- Нормально! – и щиток открылся. Искорки успокоились и начали ритмично покачиваться из стороны в сторону.
- Ты поешь? – спросила, улыбнувшись, Кэр.
- Танцую. Я танцую.
- Ты как моя младшая сестра!
- Сестра? Кто это? Еще одна ты?
- Не совсем так. Но она мне близка. Новый корабль прилетит сюда очень скоро. Мы можем договориться. Отпусти Марину, дай ей улететь, и она расскажет людям, что ты не опасен. А мы останемся здесь, с нами станцию и тебя не уничтожат!
Некоторое время ответа не было, только искры кружились в странном танце. Наконец движение успокоилось.
- Мой вопрос. Почему ты пришла? За Мариной, сказать мне про опасность – это ясно. А что тебе интересно?
- Что ты? Или кто ты? Скажи мне, чтобы я могла объяснить это людям с корабля!
Опять волнение, опять новый рисунок.
- Я – результат эксперимента, – и снова вальсируют искры – Я – нечистый эксперимент. Я – подделка. Ложь. Я – ложь. Но я живу. Я хочу знать! Хочу все знать!
Кэр быстро пересказала Ивану их разговор и спросила:
- Объясни, почему «ложь»?
И тут странное существо рассмеялось – да, да, рассмеялось в мозгу Кэр, как маленький ребенок, заливисто и звонко!
- Иван, это ребенок! – осенило Кэррол. – Это – ребенок! Это живой разум, но он еще маленький!
- Какой ребенок, Кэр! Сожрал кучу народа!
- Он их разбирал! Скажи, ты разбирал людей на части?
- Да. Эксперимент. Познание. Анализ – что внутри?
- А… он? – и Кэр махнула рукавом скафандра в сторону Патерсона.
- Эксперимент. Синтез! Синтез меня и его! Неудачно… - Кэр показалось, что голос существа внутри нее приобрел интонации, так огорченно это прозвучало.
- Скажи мне…
- Нет, ты скажи! Почему все меня слушаются сразу, а ты – нет? Давай поиграем?
- Нет, нет, нет, я в это играть не буду! Сейчас закроюсь! – предупредила Кэр.
- Мне интересно! – капризно сказал голос.
- А мне нет. Так. Мы забираем Марину и уходим. Мне надо с тобой поговорить. Мы можем забрать Марину? Послушай, она не может все время спать. Ее нужно кормить, она должна двигаться. Иначе она… сломается – и твой эксперимент будет неудачным!
Искорки бешено завертелись. Кэр опустила щиток – ей показалось, что маленький шалун начинает на нее влиять.
- Иван, ты сейчас заберешь Маринку и уйдешь с ней.
- Без тебя?
- Я останусь поговорить с этим чудом. Ты можешь вернуться. Да и мне ничего не грозит! Иван! Надо убрать Марину из… уравнения!
- Я…
- Извини, мне надо ответить.
- Расскажи, почему ты пришла? Не понимаю. Тебе так важна эта Марина?
- Да, мне важен каждый человек.
- Важнее тебя?
- Есть люди, которые важнее меня. Те, кого я люблю.
- «Люблю»? Что это?
- Ты очень многого не знаешь.
- Хочу все знать! Бери Марину в Марине, пусть второй уходит с ней. Ты останься, будем говорить.
- Хорошо, - Кэр опустила щиток и вздохнула. Осталось убедить Ивана.
Иван понимал суть разговора и понимал, что его задача – не допустить нападения сгустков на Кэр или на беззащитную Марину. Он держал наготове плазменный резак, готовый разрезать любую тварь, даже вскрыть этот проклятый аквариум. Пока все было тихо. Но оставить одну Кэррол? А что делать? Если не унести Маринку, ей точно конец!
- Иван, бери Марину и неси ее домой. Это существо… оно не понимает, что делает. У него нет понятия добра и зла. Мне надо еще разобраться, но мне кажется, что оно – как искусственный интеллект, способный к развитию, не более!
- Кэр, я беру Марину и возвращаюсь как можно быстрей к тебе. Люк я заблокирую каталкой, чтобы Патерсон не смог тебя здесь запереть. Тяни время! Сколько у тебя кислорода?
- На девять часов, нормально. Не волнуйся, я в любой момент могу уйти! – попыталась подбодрить и себя, и его Кэр. На самом деле ей было жутко страшно. Но заложницу Марину надо было вывести из игры.
- Я побежал, - Иван дотолкал каталку с Сомовой до люка, вышел первым, потом перенес каталку через порог, оставил ее поперек прохода и с Мариной на руках побежал к внешнему кольцу.
Кэррол повернулась лицом к морю и подняла щиток.
- Скажи, почему ты – «ложь»? И кто ты?
- Я был твердым. И мыслил медленно-медленно. Долго был твердым. Потом пришли такие, как вы. Я попросил взять с собой. Они принесли сюда. Часть меня стала жидкой, и я начал мыслить быстро! Здесь тепло… - и Тварь захихикала. Кэр молчала, боясь спугнуть разговорившийся детский разум. – Хи-хи. Они старались, старались, старались сотворить жизнь, но ничего не получалось! Ничего! И я тогда попросил моего ученого пустить меня в море. Он пустил. Как мне стало хорошо! Тепло! Много воды! Я стал расти. Но воды много, а моих клеток мало – и я попросил ученого поместить в тепло другие части меня. Мой ученый сделал это, и меня стало больше. Оттаявшие части меня принесли мне нейроны моего ученого. И других. А потом все люди ушли. Но с ними полетела часть меня, я попросил. Что с ней – не знаю….
Существо загрустило. Танец искорок стал ритмичным, и Кэр почувствовала, что у нее начинают слипаться глаза. Из последних сил она прошептала: «Закрыть щиток», щиток медленно-медленно, как ей показалось, пополз вниз – или все остальное случилось слишком быстро? Щиток закрылся как раз в тот момент, когда хмара, собравшись в два «кулака», как молотом ударила Кэр в грудь и голову. Удары были такой силы, что экзоскелет не удержал скафандр «на ногах», и Кэррол упала. Хмара окутала ее, закрыв обзор.
- Сканирование! Плазменный резак! – выдавала команды Кэр, высвобождая правую руку. Хмара неожиданно быстро расползлась, но легче от этого не стало: Паркинсон с расстояния двух метров выстрелил в Кэр из лазерной винтовки.
- Вставай же! – приказывала девушка экзоскелету, активно помогая и мышцами рук и ног, и мыслеобразами. Шлем верещал на все лады:
- Угроза расплава внешней оболочки! Угроза…. Расплав внешней оболочки! Три секунды до повреждения! Три, две…
- Получай! – и Кэр, включив резак на полную мощность, полоснула струей плазмы по руке Джимми. Рука с винтовкой упала, и Кэр откинула ее ногой – шустрый зомби уже потянулся за ней целой левой рукой!
Кэр одним ударом разрезала зомби пополам, потом еще и еще – на несколько дымящихся кусков. Огляделась по сторонам – хмары не было видно. Она подняла лазерную винтовку и подошла к аквариуму, откинула щиток:
- Я смотрю, ты много врешь? Еще раз попробуешь на меня воздействовать – я вскрою твое море, и ты вытечешь, и пока будешь вытекать – я вскипячу тебя лазером!
Метание искр вызвало цунами. Море внутри аквариума перебаламутилось, искры проносились мимо Кэр, будто подхваченные сильным подводным течением. «Видно, Джимми был твоим козырем», - ехидно подумала Кэррол Райт. Хмара исчезла из поля зрения, затаилась. Постепенно все успокоилось, и Тварь снова выстроила рисунок, похожий на сложную кристаллическую решетку.
«Когда искры передвигаются, происходит процесс мышления», - поняла Кэр.
- Твоя взяла. Ты – папочка.
- Ого! Ты у нас продвинутый разум! Если я тебе скажу, что думать – не значит быть подобным человеку – ты меня поймешь?
- Я знаю. Я хочу творить. Выдумывать. Изобретать. Хочу другие нейроны. Которые изобретают. Хочу создавать.
- А… что ты хочешь создать?
- Новое. Хочу создать новое. Создал его. Синтез. Вышло плохо.
- Вышло ужасно, - подтвердила Кэррол, поглядев на останки Джимми. - Скажи, как ты управляешь частями тебя на расстоянии?
- Мы говорим. Иногда не слышу. Когда ты закрываешься, не слышу тебя.
- Ты – уникальное существо. Как тебя зовут?
- Зовут?
- Имя, как твое имя? У тебя есть имя? Меня зовут Кэррол.
- Не Марина?
- Кэррол. Того, кто был со мной – Иван. Этого несчастного зовут Джим. А как зовут тебя?
Искорки закружились «в ритме вальса», как говорила бабуля Кэррол. Замерли.
- Тзенннньяннн… - услышала Кэррол ментальный ответ. Как будто зазвенели колокольчики.
- Красивое имя… Тзеньян! Позволь нам улететь. Мы позовем ученых, хороших ученых, которые подружатся с тобой. Я боюсь, что если прилетят военные, тебе будет плохо, – грустно сказала Кэррол.
- Хочу все знать! – капризно произнес голос.
- А я буду приходить к тебе каждый день, хочешь? Ты других отпусти, а я буду приходить. И рассказывать тебе о своем мире, а ты мне о своем!
- Ты врешь? – спросил Тзеньян грустно, – так показалось Кэррол.
- Нет, я вообще стараюсь не врать, - улыбнулась она. – Сложно дружить, когда врешь. Я отдохну?
«Иван, где же ты? Еще одной атаки я могу не выдержать, устала очень», - подумала Кэр, опуская щиток.
Иван почти бегом, насколько позволял громоздкий рабочий скафандр, рассчитанный на работу в невесомости, нес Марину по коридору внешнего кольца. Еще немного… скоро он должен увидеть кают-компанию! Там он оставит Маринку на попечение Джону, а сам бегом вернется к Кэррол! Скафандр включил вентиляцию – Иван вспотел. Вот, вот… и Иван обомлел настолько, что даже притормозил: у заветной двери стоял такой же, как и его, скафандр и колотил ногами в дверь кают-компании! Иван включил внутреннюю связь, поймал канал коллеги и продолжил двигаться к двери:
- Прием, прием! Ты кто, эй?
Скафандр прекратил разрушительные действия и огляделся, увидел Иван и Марину у него на руках и, охнув, кинулся к ним.
- Марина? Жива?
- Петр? Ты? Живой?
Две громадины затормозили со свистом перегруженных сервомоторов.
- Что с ней?
- Жива, спит! Возможно, беременна! А ты как?
- Нормально! Капрал сбежал, пытался от меня избавиться, я чудом спасся! Беременна?.. Когда успела?
- Слушай, тебе виднее, когда, и это предположение. Идем скорее к кают-компании!
- Там Джон обезумел и меня не пускает! Выстукивает морзянкой «скажи пароль»!
- Ага, ты бы на себя посмотрел и тоже не пустил бы! И у него приказ – пускать по паролю.
- А… ты его знаешь?
- Да, Кэр придумала…
- А она где?
- Она проводит переговоры с нашим чудо-юдом. Фух. Держи Маринку, я сейчас настучу парню пароль…
Иван сосредоточился, вспомнил, что Джон сказал «один раз слово «джокер» и, понимая, что права на ошибку у него нет, сначала вежливо привлек внимание стуком ногой, погромче, а потом выстучал пальцем перчатки «джокер» английской морзянкой. Подождали. Джон не открывал и не откликался.
- Да что ж такое, а? – чуть не со слезами произнес Петр. – Марина… Марина… - его голос, передаваемый через динамик, мог оглушить любого человека, стоящего рядом, но Марина не слышал. Бледная, без кровинки на лице, даже губы стали серыми…
- Тихо… следи за коридором, - Иван понял щиток, прижался к двери. – Погоди, что-то слышу. Дай-ка я повторю… - и отстучал «джокер» еще раз. На этот раз Джон отозвался – дверь начала открываться. Хлынул поток воды с верхнего косяка – умный рядовой включил воду!
«Предусмотрительный!» - ухмыльнулся Иван.
- Петр давай внутрь, Марину под водой подержи, она в самом логове была, а я – к центральному морю, там Кэррол осталась!
- Может, я с тобой?
- Нет, в этой смеси детсада и лазарета должен быть кто-то здравомыслящий, оставайся! – и Иван припустил обратно.
Петр подержал Марину под водой – и точно, с ее одежды, как блохи, прыснули шипящие искрящиеся капельки, бережно внес внутрь. От бодрящего душа она очнулась. Отрешенно и безразлично смотрела она на человека в скафандре, пока взгляд не упал на цифру 4 на груди. Глаза ее наполнились жизнью:
- Петя?
Петр сообразил, что она не видит его лица и открыл щиток.
- Маринка, да я это, я!
- Петя…
Капрал Йохан Дебакер, тяжело дыша, с ненавистью смотрел на исцарапанное бронестекло оружейного стеллажа. Внутри были две лазерные винтовки. Но добраться до них, как ни старался, он не смог – не поддались взлому ни кодовый замок, ни стекло.
Дебакер хотел застрелиться. Топлива хватило ровно на два прыжка в подпространстве, он завис в удаленном секторе Империи Русских, немного не дотянув до нейтральной зоны. Кода внешней связи он не знал. Еды – на месяц. А что потом? Мрачные мысли и нечистая совесть привели его к оружейному стеллажу. Покончить со всем быстро и почти безболезненно – все лучше, чем смерть от голода. Даже если его подберут русские – его ждал трибунал с известным результатом – пожизненное заключение, каторжные работы. Швырнув в стекло инструмент, Йохан упал в кресло пилота, вынул из кармана комбинезона опустошенный наполовину тюбик с медицинским спиртом (нашел в аптечке космокатера), нажал «тревожную» кнопку. Сигнал SOS полетел во все стороны – может, кто-нибудь случайно его уловит…
Когда через четыре часа его разбудил сержант десанта Имперского флота, Йохан, рыдая, роняя пьяные слезы на его скафандр, кинулся обнимать спасителя. Он называл его по-русски – «брат», пытался облобызать щиток шлема. Карлович рассказал все – совесть замучила его, наступившая так быстро расплата привела к раскаянию, и в конце допроса он просил только об одном: скорее вернуться на «Арию 7» и спасти остальных.
Кэр была почти без сил. Коварный Тзеньян потихоньку воздействовал на ее мозг. Ей было так плохо, как будто она не спала три дня. Скафандр ввел ей стимулирующее, но это помогло минут на десять. Кэррол установила таймер для шлема – три минуты беседы, закрыть, отдых две минуты, открыть… Конечности онемели. Она понимала, что нужно уходить – их разговор с чудо-разумом в таком сонном состоянии был лишен смысла, но она хотела дождаться хотя бы сигнала от Ивана, что Марина в безопасности.
- Скажи, Тзеньян, а таких, как ты – много?
- Много? Я один!
- А вот эти… лужи, облака?
- А это я!
- А как вы общаетесь?
- А ты «общаешься» со своей рукой? – серьезно спросил Тзеньян.
- Нет… - прошептала Кэррол. Она понимала, что Тварь учится, разговаривая с ней, и учится очень быстро. Интонации «голоса» стали глубже. Существо явно читало ее мысли!
- Поговори со мной! – капризно сказал Тзеньян.
- Хочешь, я спою тебе колыбельную песенку? Я пела ее своей сестренке.
- Хочу! Хочу!
Кэррол запела и чуть не уснула сама. Искорки раскачивались в такт мелодии.
Кэр решила размяться, «потанцевать» под свою песенку, развела руки в стороны, и шлем встревожено запищал:
- Повреждение расплавленной зоны! Внимание! Скафандр не герметичен!
«Закрыть щиток!» - мысленно отдала приказ Кэр. Искорки в аквариуме замерли, заметались. «Если он услышал, что скафандр поврежден, мне конец», - устало подумала Кэррол и прошептала:
- Ванья, где ты?
- Кэррол! Кэррол Райт! – ворвался в эфир голос Ивана.
- Ванья?!
- Я бегу, держись! – и Кэр услышала топот в коридоре, повернулась спиной к морю, уловив краем глаза разбушевашиеся «волны» искр, сделала шаг к двери, но не успела выйти – плотный поток искрящейся протоплазмы ударил в каталку, стоявшую в проходе, вышвырнул ее под ноги Ивану, бегущему по коридору, а отдельный ручеек нажал на кнопку блокировки двери. Люк плавно закрылся прямо перед носом у Ивана, и Кэр услышала грохот – он не успел остановиться и врезался в закрытую дверь. Кэр обернулась к «морю». Искры зловеще замерли, приглашая к разговору.
- Ну уж нет! - сказала себе Кэр. Искры пришли в движение, закрутились спиралями, прерывавшимися молниями. Кэр потеряла радиосвязь с Иваном. Она вызвала карту их сектора. Так. Можно уходить в боковые проходы, пока ее не заблокировали! Но Тзеньян решил иначе: четыре сгустка, покачиваясь, обступили ее. Кэр активизировала плазменный резак и рассекла ближайший. Он распался на две части, дымящиеся по месту разреза. Части разлетелись в стороны и устремились друг к другу, слившись необожженными сторонами. Сгустки, покачиваясь, стали приближаться к ней. Кэр взглянула на море – искры сложились в улыбку Чеширского кота!
Кэр шагнула в сторону моря, и в этот момент на нее обрушилась серая хмара, закрыв видимость, ощупывая ее, влезая в трещину скафандра. В нос ударил запах озона.
«Пролезли!» - поняла Кэр, но сдаваться она не собиралась. Включила сканирование, увидела аквариум, подошла к нему с активированным резаком, но хмара отлетела от нее, собралась в кулак, ударила, и Кэррол упала. Запах озона становился все сильнее, в голове помутилось… Но она успела увидеть, как из бокового коридора влетел белый Ангел с огненным мечом и ударил молнией в плотный поток плазмы, приготовившейся добить девушку, и как он ударил пылающим мечом по аквариуму и громовым голосом произнес:
- Отведи их! Или тебе конец, чертово отродье! – и хмара отступила.
А герметично запертый люк развалился, и вошел другой Ангел. Он поднял Кэррол и понес ее в лабораторию, начал расчехлять скафандр, поливая ее тело обильно водой, избавляя от пробравшейся внутрь «живности». Но это Кэррол Райт уже не видела.
«Ангелов» звали Петр и Иоанн. Петр, увидев, что Марина пришла в себя, оставил ее на попечение Джону и помчался через ближайший центральный коридор на помощь друзьям. А Иван просто вскрыл дверь резаком, как консервную банку. Он вынес Кэр, а Петр держал свой резак у стекла аквариума. Выждав нужное время, он поднял щиток и быстро сказал:
- Больше никаких переговоров, обойдешься, - закрыл шлем и ушел. За ним никто не гнался. Этот раунд остался за людьми.
Послесловие.
Через сутки пришедшие в себя Кэррол и Марина, мирно изучавшие прекрасные виды планеты Рай, увидели медленно плывущий вдоль станции катер имперской службы спасения.
- Ура!!! – закричали они, и все кинулись к иллюминаторам, радостно размахивая руками, салфетками, полотенцем – кто что успел схватить. Примерно через пару часов в их дверь вежливо постучали. Петр заглянул в глазок.
- Иван, вроде наши, будешь смотреть?
- Джон, включая водопад! – распорядился Иван, и через несколько минут через водную завесу к ним ввалился отряд из десяти хорошо вооруженных спасателей в костюмах полной защиты – конечно, не ремонтные скафандры, но зато подвижные, удобные в бою. Один из них замер около двери. Иван запер дверь, Джон выключил воду. Спасатели прежде всего проверили помещение, взяли пробы воздуха. Потом старший открыл щиток.
- Капитан службы спасения Имперского десанта капитан Москалев Денис, - спасатель оказался обладателем густых каштановых усов. Карие глаза внимательно оглядывали разношерстную компанию «пострадавших».
- Иван Ордынцев, старший лейтенант специального подразделения специальных операций Империи! А это, - Иван обернулся, посмотрел на девушек, Петра с Джоном и произнес: - А это – моя команда. Товарищ капитан, среди них – два военнослужащих Демократии. Оба они, жертвуя собой, спасли нас, русских. Прошу вас отнестись к ним, как к нам.
- А этот тоже из вашей команды? – недобро ухмыльнувшись, Москалев указал на оставшегося у двери человека. Тот поднял щиток, и все увидели Йохана Карловича.
- Петр, прости меня! Я убийца… я пытался тебя убить… не знаю, что на меня нашло! Я очень рад, что ты жив! – жалобно сказал он.
Петр промолчал, взглянул на Марину. Она чуть не погибла…
- Да ладно, брат. Раз покаялся – иди к нам! – и обнял за плечи подбежавшего капрала.
- Будем разбираться, - пообещал капитан. – Команда, расчехлиться, отдыхать! – скомандовал он своим.
- Рассказывайте обстановку, товарищи «пострадавшие», - капитан, снял скафандр, подошел к команде Ивана, сидевшей за столиком Марины. Дебакера и Кэр русские посадили в серединку.
- Чайку, товарищ капитан? – спросила Марина.
- А давай, и бойцам моим организуй, красавица! – капитан широко улыбнулся. Кэр порывалась пойти с Мариной, но Иван глазами приказал: «Останься!»
- Разрешите доложить, товарищ капитан? – спросил Иван.
- Да, докладывай, – и Иван рассказал их историю, особенно красочно описывая подвиги собратий по несчастью из Демократии. Москалев все чаще с одобрением погладывал на Кэррол, а та опускала глаза и краснела.
- Я буду ходатайствовать об особом отношении к Карловичу, Райт и… Дебакеру, - закончил Иван.
- Будем разбираться, - повторил капитан, отставляя стакан с чаем. – Ваше мнение, товарищи, с чем мы имеем дело? Момент, нашего социобиолога позову… Федор! Иди сюда, присаживайся!
Федор – светловолосый мужчина небольшого роста, прислушивавшийся к докладу Ивана, подошел к их группе, присел на краешек дивана. Иван после своего «доклада об обстановке» сел на место Марины, рядом с Кэррол и взял ее за руку, под столом, чтобы никто не видел. Кэр сразу стало тепло и надежно.
- Кэррол проводила с ним переговоры, она больше всех о нем знает. Кэр, выскажи свое мнение! – Иван подтолкнул ее.
Кэррол вздохнула, посмотрела ему в глаза, Иван ободряюще улыбнулся.
- Господин капитан… Скажите, атаковал ли вас этот странный разум?
- Да, нечто вроде плотного облака поджидало нас примерно на середине пути. Налетело, накрыло, но не смогло ничего добиться, сползло с наших костюмов и исчезло. Мы принесли с собой для вас пять таких же скафандров.
- Хорошо… Если объединить все наши знания, получается следующее: на станции «Ария 7» проводили различные исследования воды. Самым серьезным экспериментом было (как мы полагаем) облучение воды лучами местного малого светила – красного карлика. Предполагалось повторить зарождение жизни на Земле. Но ничего не получалось. И тогда… Я разговаривала с существом, часть которого на вас напала. Как разговаривала… оно читает и передает мысли, гипнотизирует.
- А вас не смогло загипнотизировать? – спросил Федор.
- Я дольше держусь, всего лишь. Я опускала забрало у своего скафандра, и оно не могло на меня влиять. А на вас?
- Нет, у нас такая же защита, мы ничего не чувствовали, - ответил Федор.
- Так вот… Его зовут Тзеньян. Он сам себя так назвал. Его нашли ученые на какой-то планете, причем там было холодно, и он был «как лед». И «думал медленно», это его слова. И он «велел» нашедшему его человеку забрать себя с собой – видимо, «велел» - это гипнотическое воздействие. Здесь он «оттаял» и «велел» поместить себя в море. И в этом станционном море он процвел. А ученые решили, что они сумели создать протоплазму! А это был он – странное разумное существо, способное только мыслить. С ним интересно общаться, он как дитя. Дитя, желающее изучать все, что вокруг него! Те облака, которые на вас напали – это его же часть, оставшаяся в лаборатории. Он ими… даже не управляет… Это единое целое! Его основная цель – познание мира! Читая мысли ученых, он, видимо, сделал вывод, что нуждается в нейронах – клетках мозга. Ну и первым делом он «попросил» свои внешние «части» принести ему мозг его же исследователя. Сам механизм преобразования клеток он не объяснил, он «говорит», как ребенок. Шаловливый ребенок.
- Ничего себе ребеночек, - пробормотал Джонни, вспомнивший, как лихо расправился Тзеньян с его отрядом.
- Он как ребенок, который ломает игрушки, чтобы посмотреть, что внутри… Господин капитан, не воспринимайте Тзеньяна, как врага человечества! Он… да хотя бы одно изучение поля, в котором он общается – это же колоссальный рывок в науке!
- Не волнуйся, Кэр, - сказал Иван.
- Его нужно учить – как жить в нашем мире!
Йоган кашлянул, привлекая внимание:
- Простите, сэр, но я хотел бы добавить… Когда наше руководство узнало, что вы заинтересовались этой базой, они заволновались, отправили нас сюда разведать, наверное, это для всех важно…
- И еще, товарищ капитан! – спросил Иван. – А куда делись все люди с этой станции? Почему о ней ничего не известно?
- Я вам больше скажу – мы, пролетая над Коллизео, куда по протоколу должны были эвакуировать персонал для помещения в карантин…
- Ого! В карантин!
- Да, это же биологическая лаборатория. Мы не получили ни одного отклика с планеты. Мы отправили зонд разведки, он облетел планету – никаких признаков жизнедеятельности людей. Всех как корова языком слизала! Так что, ребята, мы вас повезем прямиком на Землю… А ваше чудо природы будет изучать специально подготовленная ко всяким неожиданностям команда! Вашего Тзеньяна никто не обидит.
- Простите, товарищ капитан, а почему нас с Иваном отправили на «Арию 7», не предупредив об опасности, втроем, без необходимого снаряжения? Как вообще такое могло произойти, что на Коллизео никого нет, станция законсервирована больше года, и никто ни сном, ни духом? – возмущенно спросила Марина.
- Что я могу сказать? То, что это не в моей компетенции? – усмехнулся Москалев. – Многие наши планы, ребята, нарушились из-за возобновления конфликта с Демократией. Будем разбираться, как такое могло произойти!
- Кэр, Кэррол! Держи коктейль!
- Спасибо, Ванья! Какой прекрасный закат… Закаты всегда разные, да?
- Кэррол, а вон видишь – птица? На чайку похожа… На Земле такие чайки летают над морем!
- Удивительно… Поцелуй меня?
- И еще! И еще!
Планета Рай щедро дарила лучи своего солнца, чудесные виды, тепло своего моря и счастье Кэррол Райт и Ивану Ордынцеву, беспечно лежащим в шезлонгах на верхней палубе круизного лайнера. Впереди их ждали целый месяц отдыха и предложение принять участие в общегалактической научной экспедиции на Коллизео – им обоим!
Конец.
Большое спасибо за прочтение рассказа!
Огромная благодарность за помощь и поддержку Косте Ра, Стилиану, Алексею Н и Валере Кобзарю! Она была неоценимой.
Предыдущие части:
Часть 1 - https://cont.ws/@proctotanya/677742ве,
Часть 2 - https://cont.ws/@rodriges/679458
Часть 3 - https://cont.ws/@proctotanya/680469
Часть 4 - https://cont.ws/@rodriges/681466
Часть 5 - https://cont.ws/@proctotanya/689888
Часть 6 - https://cont.ws/@rodriges/694369
Часть 7 - https://cont.ws/@proctotanya/700047
Часть 8 - https://cont.ws/@proctotanya/709820
Часть 9 - https://cont.ws/@proctotanya/712028
Часть 10 - https://cont.ws/@proctotanya/720976
Часть 11 - https://cont.ws/@proctotanya/727362
Уважаемые читатели! Как обещала, несколько слов о драме, приключившейся с нашей орбитальной станцией «Салют-7». Вот что пишет сам участник экспедиции В. Савиных в своей книге «Записки с мертвой станции».
«Шли плановые тренировки в Центре подготовки космонавтов. Но 12 февраля 1985 года на орбитальном комплексе «Салют-7» что-то произошло. В очередном сеансе связи обнаружилась неисправность в одном из блоков командной радиолинии станции, через который проходили радиокоманды из ЦУПа и информация со станции на Землю. Анализ состояния бортовых систем показал, что произошло автоматическое переключение на второй передатчик. С Земли выдали команду о возобновлении действия первого передатчика. Команда была принята, и станция ушла на очередной виток. Но на следующем сеансе связи информации со станции уже не было вовсе. Таким образом, мы оказались в полном неведении что же происходит на борту «Салюта», невозможно было получать телеметрические данные о состоянии бортовых систем комплекса.
Все это означало, что теперь нельзя было по сигналам станционных радиосредств контролировать состояние станции на орбите, анализировать характер ее движения вокруг центра масс, исключалась возможность использования аппаратуры и двигателей ориентации для обеспечения сближения и стыковки с транспортными кораблями, исчезла способность следить за работой и состоянием бортовых систем станции (терморегулирования, энергоснабжения, обеспечения газового состава атмосферы, запаса горючего в двигательной установке).
Что произошло? В каком состоянии станция? Оставалось только гадать: взрыв, разгерметизация из-за попадания метеорита или, может быть, пожар...
С помощью оптических средств системы противоракетной обороны станция воспринималась как цельный объект. Велись только визуальные наблюдения, когда она появлялась над территорией нашей страны.
Стало ясно, что для прояснения ситуации и восстановления работы станции, нужно иметь на борту экипаж. Были и другие мнения - высказывались, в частности, предположения о невозможности восстановления «Салюта». Однако рассудить могли только полет и работа экипажа в космосе.
Для этого необходимо было разработать схему выведения транспортного корабля к молчащей станции, не ориентированной в пространстве, подготовить корабль и экипаж к выполнению необычной задачи, позаботиться об оснащении оборудованием, разработать новую баллистическую схему сближения, не говоря уже о проведении дополнительных тренировок. Словом, предстояла огромнейшая работа, а срок был очень коротким: «Салют» постепенно терял высоту.»
Международная обстановка. Риски.
Законсервированная и не подающая признаков жизни станция медленно, но неуклонно меняла орбиту и в любой момент могла «спикировать» на Землю – местом такой неплановой, аварийной посадки могла стать как территория Западной Европы, так и США или даже Японии. И если в Советском Союзе о ситуации со станцией «Салют-7» знал только узкий круг специалистов, то мировые СМИ уже в феврале того года сообщили, что огромная неуправляемая советская станция может в любой момент упасть где угодно, нагоняя ужас на обывателей стран, оказавшихся в «черном списке» аварийного «Салюта». Тем более, что прецедент уже случился в 1979 году, когда из-за ошибок в управлении на Землю упала американская орбитальная станция «Скайлэб». По счастью большая часть ее обломков рухнула в безлюдных районах Западной Австралии.
Американцы всерьез озадачились идеей… забрать нашу станцию. «Катастрофическое положение советского «Салюта» американцам было очень на руку, – рассказывает журналист и сценарист Алексей Самолетов. – США уже объявили на весь мир о запуске программы СОИ – стратегической оборонной инициативы, однако орбитальной платформы, на которой могли быть размещены системы, сбивающие баллистические ракеты, у них так и не появилось. Американцы, потеряв при похожих обстоятельствах свою станцию «Скайлэб» шестью годами раньше, новую сделать так и не смогли.
Зато у Америки был «Шаттл» и уже не один, который мог снять с Орбиты любой находящийся там объект. Причем ближайший полет одного из них – «Челленджера», должен состояться буквально через месяц, в конце февраля 85. К тому же, в составе и основного экипажа, и дублирующего, были люди, досконально знавшие русскую станцию».
Именно французские летчики Патрик Бодри и Жан–Лу Кретьен, прошедшие советскую космическую подготовку, были определены в состав американского «Челленджера», который предполагалось отправить на перехват «Салюта». Жан–Лу Кретьен уже был на борту этой космической станции в советско-французском экипаже с Владимиром Джанибековым (Патрик Бодри тогда выступал в роли космонавта-дублера). В 1985-м в погоне за «Салютом» их роли поменялись. Оба хорошо знали эту станцию и были способны с ней состыковаться и взять управление на себя. Лучшего «трофея» американцы не могли себе и представить.
«Для американцев, в случае удачи, выигрыш оправдывал все, – рассказывает Алексей Самолетов. – О русском космосе можно было бы просто забыть, плюс технологии, которых у Америки пока так и появилось. К тому же, космическое пиратство в данном конкретном случае, можно было оправдать высокой идеей спасения человечества от советской угрозы. Начался второй виток истерии по поводу русского монстра летящего на головы жителям Земли. Вслед за американскими газетами и телевидением о падающей русской космической станции начинают кричать европейские газеты. А потом и японские… Ситуация была непредсказуемой и фактически выходила из-под контроля. И тогда, на очередном заседании руководителей полета, было принято решение – срочно формировать самый опытный экипаж, станцию срочно спасать. А заодно и спасать престиж страны».
Как закончилась спасательная экспедиция – подробно описано в статьях Ходанова https://cont.ws/@hodanov/729325 и https://cont.ws/@hodanov/729303. Вышли документальный и художественный фильмы. К моему ребенку в школу приезжали космонавты, рассказывали, рекомендовали посмотреть.
«Расследование инцидента тогда установило, что связь с «Салютом-7» была потеряна из-за несовершенства системы энергообеспечения станции. Одни люди совершили просчет на земле. Вторые люди его устранили в Космосе. Полёт нормальный!»
Мы поднимаем голову? Это уже хорошо.
Очередной выпуск «космических новостей» с продолжением рассказа о наших орбитальных станциях я размещу в отдельном посте.
В статье использованы материалы следующих сайтов:
https://tvzvezda.ru/news/qhistory/content/201704160822-v3pa.htm
http://www.rulit.me/books/zapiski-s-mertvoj-stancii-read-90036-1.html
Оценили 32 человека
66 кармы