Эрхард Людвиг - отец «немецкого экономического чуда» в послевоенной Германии.

4 февраля 1897 года родился Людвиг Эрхард.

Естественно, Германия после Второй Мировой войны представляла собой полную катастрофу, причем тотальную - объем промпроизводства в 1946 г. составлял 33% от довоенного, сельское хозяйство было отброшено на 30 лет назад, производство стали сократилось в 7 раз, добыча угля — в 2 раза. В войне погибло около 7 млн. немцев, потеряно 25% своей территории (в границах 1937 г.), около 12 млн. человек было выселено. Разрушения составили: около 20–25% жилья, (а то и больше в крупных городах - Гамбург, Нюрнберг, Ганновер, Берлин, Кёльн и т.д.), 20% промышленных строений, 40% транспортных сооружений. Германии предстояло выплатить 14 млрд. долл. по репарациям, в том числе за счет вывоза заводского оборудования. Ну так далее. В мае 1945 в "закромах Родины" не было ни зернышка в буквальном смысле, в смысле продуктов. В 1945 году промышленное производство в Германии упало на 70 % по сравнению с 1936 годом. По всей Германии бродили сотни тысяч беженцев – из городов в деревни и обратно. В стране действовала карточная система с тотальным дефицитом всего, разрослась спекуляция. Немецкие деньги ничего не значили, в стране во всех больших городах господствовали «черные рынки», на которых процветал бартер, население рассчитывались валютой, сигаретами или кофе. Для американского солдата 14-летняя полуголодная немецкая девочка - пачка сигарет, плитка шоколада. Для обмена промышленных товаров на продукты питания горожане выезжали в сельскую местность. Оккупационные власти пытались бороться с инфляцией путем запретов на рост цен. В стране росла безработица, а народе — недовольство. , контролируемые криминалом. Заводы и фабрики стояли или демонтировались победителями, везде царили апатия и депрессия, аппарат управления не работал.

Положение населения можно проиллюстрировать следующим примером. Один горняк в Руре получал в неделю 60 рейхсмарок. У него также была курица, которая в среднем давала 5 яиц в неделю. Одно яйцо шахтер съедал сам, а четыре обменивал на 20 сигарет. Каждая сигарета стоила на черном рынке восемь рейхсмарок. Таким образом, курица «зарабатывала» за неделю почти в три раза больше, чем ее хозяин. Согласно статистике британской оккупационной зоны за 1946/47 годы, каждый немец мог рассчитывать на один костюм в 40 лет, на рубашку в 10 лет, на одну тарелку в 7 лет и на одну зубную щетку в 5 лет.15 сентября

1949 года федеральным канцлером Германии был избран К. Аденауэр. Его министр экономики Людвиг Эрхард продолжил создавать «немецкое экономическое чудо», суть которого была в тесной связи развития промышленности с ростом жизненного уровня населения. Валовой национальный продукт ежегодно увеличивался, росла покупательная способность населения, значительно увеличивался экспорт немецких товаров, росли золотовалютные запасы государства. Увеличение производительности товаров вызвало пропорциональное повышение покупательной способности населения. Этот процесс регулировался властями, которые направляли инвестиции в нужные отрасли, обеспечивали и контролировали рост заработной платы и социальных выплат, не допускали эмиссии и резкой инфляции, выходящих за рамки бюджета.Внутренний рынок наполнялся. Власти поощряли конкуренцию, блокировали монополии. Система налоговых льгот позволяла и обязывала использовать большую часть прибылей для использования новых технологий и технического обновления производства.Созданная властями мощная антимонопольная служба жестко карала за ограничение конкуренции, установление завышенных цен, попытки монополизма.Рост заработной платы и пенсии превысил рост цен и налогов, работала стабильная система пенсионного обеспечения. Был создан широкий средний класс. Немцы были не знакомы с коммунальными квартирами, половина которых были социальными. Средний класс селился в коттеджах. Вместе со строительством жилья создавалась и инфраструктура – дороги, магазины, больницы.Прибыль предприятий была связана с заработной платой законом, существовал и мощный контроль властей и профсоюзов. Большое значение имели национальные черты немцев – трудолюбие, организованность, дисциплинированность, умение разумно тратить деньги. Л. Эрхард утверждал, что не существует другого способа экономического успеха, кроме свободной предпринимательской инициативы с развитием конкуренции, отсутствия контроля над ценами (в идеале), хорошего «самочувствия» национальной валюты.В 1950 году ФРГ достигла экономического уровня 1939 года, в 1956 году он удвоился, в 1962 году – утроился. В середине 1950-х годов в Германии исчезла безработица, реальные доходы населения постоянно росли. Бедность в Германии фактически была уничтожена и создано общество всеобщего благополучия, о котором мечтал и которое создавал Людвиг Эрхард.Для Германии одним из творцов возрождения стал Людвиг Эрхард, ученый, министр экономики, автор одной из самых эффективных экономических реформ, известной как «немецкое экономическое чудо».

Итак, Людвиг Эрхард. Родившись 4 февраля 1897 года в семье предпринимателя в небольшом баварском городе Фюрсте Людвиг Эрхард закончил там Реальную школу, в Первую мировую войну воевал артиллеристом, был тяжело ранен. В 1925 году получил университетское образование, по специальности «Управление и экономика». С 1928 по 1942 годы Эрхард работал в Институте экономического анализа Нюрнбергского коммерческого института - в свой институт молодого ученого пригласил химический концерн «ИГ Фарбениндустри». Позже Эрхард стал его руководителем. В годы «Великой депрессии» Эрхард выступил с идеями расширения производства товаров широкого потребления, сторонником конкурентно ориентированной экономики со свободным ценообразованием.Работа при концерне не обязывала Эрхарда к политической активности. Он не сотрудничал с партийными нацистскими инстанциями. Тщательно изучал централизованную экономику, сравнивая ее с другими моделями.После крушения национал-социализма Эрхард выступает с лекциями, в которых доказывает преимущества экономических механизмов в экономике. Вскоре он разработал и выступил со стройной теорией социальной рыночной экономики. В ней социальные аспекты, вопросы жизненного уровня населения заняли приоритетное место.

Ученый отталкивался от того, что нацистская военная экономика парализовала предпринимательство, устранила конкуренцию и привела к социальным перекосам, поэтому необходимо восстановить естественные отношения между трудом и его оплатой. Нужно постоянно повышать покупательную способность населения. Производство и жизненный уровень населения стоят в прямой зависимости от следующих факторов: производство не может развиваться, не имея широкой базы для сбыта и увеличение покупательной способности населения в свою очередь постоянно стимулирует производство, повышение производительности труда. Чем выше жизненный уровень населения, — заключал Эрхард, — тем лучше условия для развития экономики. И все это должно регулироваться исключительно рыночными рычагами.

В 1943 году Л. Эрхард создал собственный научно-исследовательский институт по изучению экономики индустриального общества, где изучали экономику ведущих стран мира, уже тогда разрабатывали экономическую модель послевоенной Германии. В 1945 году военная администрация победителей во Второй мировой войне назначила Л. Эрхарда министром экономики Баварии, в марте 1948 года – управляющим хозяйством «Бизонии» – западных оккупированных зон Германии. С 1949 по 1963 год Людвиг Эрхард – министр экономики в правительстве канцлера Конрада Аденауэра, христианский демократ, сменивший К. Аденауэра на посту канцлера Германии. С 1966 году Л. Эрхард – в отставке, скончался 5 мая 1977 года. То есть фактически являлся главой экономической "власти" 17 лет.

Именно Л. Эрхард осуществил с поддержкой К. Аденауэра, экономическую реформу, названную «немецким чудом», позволившую быстро восстановить разрушенное и превратить Германию в чуть ли не самую благополучную европейскую страну – благодаря трудолюбивому и упрямому в достижении цели немецкому народу.Наличие, благодаря деятельности К. Аденауэра, производственных мощностей, ориентированных не на перекачку и продажу энергоресурсов и полезных ископаемых, обширного внутреннего рынка сбыта и дешевой рабочей силы в сочетании с финансовыми потоками по плану Маршалла, восстанавливавшему Европу после 1945 года, создали условия для экономического подъема.

В мае 1945 года Л. Эрхард стал экономическим советником при американской военной администрации Баварии. После написания союзникам большого письма о стратегическом возрождении Германии, в сентябре 1945 года Л. Эрхард был назначен министром экономики в земельном правительстве Баварии. В октябре он приступил к работе. В декабре 1946 года Эрхард был снят с должности министра экономики Баварии. Американцы назначили его начальником Особого отдела по вопросам денег и кредита Экономического совета Баварии. Он должен был подготовить денежную реформу в стране. С 1935 года по 1947 год объем денежной массы в Германии вырос с 6 до 75 миллиардов марок. 300 миллиардов марок не были обеспечены товарной массой. Германию неофициально называли «банкротом». 200 проектов денежной реформы были признаны американцами неудовлетворительными. В таких условиях в Германии заработал план Маршалла. Л. Эрхард писал в статье в газете «Ди Нойе цайтунг», сделавшей его известным в Германии, 23 июля 1947 года:

«Поскольку цель хозяйствования – создание потребительских ценностей, а значит и служение благоденствию народа – неизменна и не зависит от преходящих событий, то и спор должен был идти лишь о целесообразности тех или иных методов, которые следует применять. Фашизм и большевизм, с одной стороны, и капитализм – с другой, следует рассматривать – с экономической точки зрения – всего лишь как ограниченные историческим развитием фазы более высоких и надвременных основных экономических типов планового, или, соответственно, рыночного хозяйства. Следует считать прямо-таки трагическим историческое заблуждение представителей социалистического строя, выступавших против господства конкуренции и ее искусственного обуздания, хотя именно конкуренция более, чем все другие средства, способствовала бы развитию народного хозяйства. И то, что стало правилом бороться против капитализма, настойчиво отвергая принцип рыночной конкуренции, отнюдь не свидетельствует о понимании законов экономики. Как свидетельствует история, опасность произвольного и неправильного властвования государства на всей экономикой в этом случае возрастает неизмеримо. В современной экономике планово-экономические вмешательства всегда приводили к сбоям.Несомненно, что переход от рыночной экономики к плановой не представляет никаких проблем, тогда как, наоборот, замена плановой экономики свободным рыночным хозяйством сопряжена с неимоверными трудностями. Причина заключается в том, что отойти от экономики сбалансированных тенденций легко. Трудно, напротив, при вышедшей из естественного равновесия экономики сразу, без перехода, дать простор свободному рынку. Значительный шанс, который представлялся им в обозримом будущем, с приходом новой валютной системы, заключается в том, что в нашу экономическую жизнь вместе с этим коренным переломом возвращаются возможности принять свободное и сознательное решение относительно будущего пути. Плановое хозяйство возводится некоторыми в догму, причем ему не ставится в вину то противоречие, что оно делает невозможным плодотворное применение свободы деятельности и инициативы человека. Дело не в социализме или капитализме, в немалой степени изменивших свои черты в ходе общественно-экономического развития. И такие понятия, как социализм – капитализм, с одной стороны, и плановая экономика – рыночная экономика, с другой, ни в коей мере не совпадают. Если приверженцы социализма стремятся к справедливому распределению общественного продукта, то и сторонники рыночного хозяйства могут вполне поддержать это требование. Правильно понятый либерализм современной чеканки не стремится к пиратству, однако он сопротивляется нетерпимости и обусловленной этим несвободе человека. Он – враг любой духовной тирании, всегда предвещающей политический террор».

Конкретно о распределении общественного продукта Эрхард писал вот что и считаю это очень и очень важным (в конце концов подтвердила его правоту история):

«Мой скепсис в отношении всех споров о «справедливом» распределении общественного продукта проистекает из убеждения, что обосновываемые подобным образом схватки вокруг заработной платы находятся в тесном духовном соседстве с разнообразными усилиями и других лиц, более того, целых групп народа, желающих завоевать себе преимущества за счет других. При этом легкомысленно игнорируется, что прежде, чем требовать большего, надо больше произвести. Подобное прямо-таки детское поведение в ослеплении иллюзиями создает опасность в конечном счете даже для основ нашего прогресса. И здесь, в первую очередь, утверждение конкуренции способно обуздать эгоизм. В здоровой экономике, построенной на соревновании, индивидууму не позволяется претендовать на особые привилегии, подобный способ обогащения недопустим и для целых групп».

А вот что он писал 1 декабря 1947 года в газете «Нойе цайтунг», где Людвиг Эрхард высказал часть своей трактовки социальной рыночной экономики в статье «Что определяет немецкий уровень жизни»:

«Существует своего рода обратная зависимость, когда сокращению общественного продукта непременно сопутствует разбухание административных звеньев управления экономикой, его бюрократизация и падение эффективности, в то время как оживление экономики, напротив, совершенно автоматически ведет к упрощению и сокращению управления при одновременном усилии действенности административных мер. Надо только открыть немецкому народу дополнительные возможности производительного труда, и можно будет очень скоро увидеть, что наше народное хозяйство способно достигнуть более высокой производительности, большей эффективности. Все другие попытки будут бесполезны, а последующие поиски «козлов отпущения» не смогут оправдать собственной несостоятельности, обусловленной непониманием сути дела.С какой бы стороны ни посмотреть на сегодняшнюю экономику, почти повсюду наталкиваешься на элементы, препятствующие росту производительности. Слабая загруженность производительных мощностей на предприятиях, великое множество которых из социальных соображений приходится пускать в эксплуатацию, высокая степень переработки дефицитного сырья с целью его наиболее выгодного использования и обеспечение права распоряжаться находящимися в процессе производства товарами, неэкономичное использование ценнейшей рабочей силы на непроизводительные цели и полная несоотнесенность народнохозяйственных действий между собой – вот характерные факты и признаки экономики, в которой цены отделились от затрат, а затраты перестали быть показателем производительности. Каждый народ может потреблять лишь то, что предоставляет ему экономика в виде готовых потребительских товаров. Нам надо строить такую экономику, способную в той или иной мере выполнить свою социальную задачу лишь в том случае, когда доведенная до максимума производительность труда создаст противовес тому дополнительному бремени, которое обусловлено сохраняющейся необходимостью улучшения капитала, расходами на восстановление и на необходимые социальные выплаты и услуги.

В нашем народном хозяйстве необходимо осуществить разделение труда, которое ограничит на переходный период необходимые еще капиталовложения или распределит их на более длительный отрезок времени, чтобы можно было в большой мере сосредоточить наличные силы на производстве потребительских товаров.Сохранение социального спокойствия будет, особенно в связи с валютным урегулированием, в существенной степени зависеть от того, сможет ли товарное производство быстро обеспечить покрытие свободных доходов.

Даже при благоприятном развитии Германия только ценой величайших усилий сможет обеспечить всему своему народу жизненный уровень, соответствующий его трудолюбию. Только путем самого рационального сочетания производственных факторов, в условиях жесткой конкуренции немецкий народ может выжить и получить реальный шанс постепенного экономического и общественного выздоровления».

В марте 1948 года Эрхард стал директором Управления экономики «Бизонии». В апреле был готов и «Проект закона по реорганизации денежной системы». Чуть позже был подготовлен «Проект закона о принципах хозяйственной структуры и политике цен после денежной реформы». Эти законы были приняты в первой половине июня – американцы не говорили, когда они проведут денежную реформу и Л. Эрхард спешил. Он успел. Подготовку реформ осуществляла рабочая группа в рамках американской администрации. Военным губернатором оккупационной зоны США был американский генерал Люциус Клей. Следует учесть, что американский план делал акцент на монетарном факторе — вводе твердой валюты.

В первые два послевоенных года Западная Германия получила по плану Маршалла 1,4 млрд. долл., из четырех млрд., ассигнованных всем 16 участникам. В последующие годы приоритетное финансирование Западного сектора Германии продолжалось. Заслуга Эрхарда заключалась в том, что он, сильно рискуя, перехватил инициативу и пошел намного дальше. В воскресенье — 20 июня 1948 г. он выступил по радио и отменил с 21 июня контроль за ценами на большинство товаров, снял большинство административных предписаний — дав экономике необходимый глоток свободы. Во время «разборок» с Клеем на вопрос, почему были изменены предписания Эрхард сказал, «что он ничего не изменял, а просто отменил». Клей сказал: «мои советники считают, что это ошибочное решение». Но Эрхард ответил: «они не одиноки, мои советники сказали мне то же самое». При определенных условиях служба министра могла бы на этом закончится, но Клей поддержал инициативу Эрхарда.

Гвидо Кнопп писал:

«За несколько часов до официального объявления о начале денежной реформы Эрхарду удалось склонить экономический совет принять соответствующий закон - Закон об отмене контроля за ценами. Он предоставлял возможность в будущем постепенно ослаблять контроль за ценами, но нужно было ещё добиться согласия стран Альянса, без которого закон не мог вступить в силу. Это и стало историческим деянием Эрхарда. В радиообращении вечером в день денежной реформы профессор на свой страх и риск объявил, что в скором времени будет отменена большая часть мер по государственному регулированию экономики и замораживанию цен. Двусмысленная формулировка была допущена специально. Слушатели исходили из того, что все упомянутые меры на данном этапе уже действуют. Эффект, который запланировал Эрхард, не заставил себя долго ждать. На следующее же утро полки магазинов буквально ломились под тяжестью товаров, прежде припрятанных и копящихся на складах. Это был незабываемый для всех современников «эффект витрин».

Безусловно, Эрхард знал, что:

«Убедить немцев в том, что единственное спасение от голода, нищеты и засилья спекулянтов состоит в том, чтобы освободить цены, отказаться от карточек, демонтировать командно-распределительную систему и как можно скорее включить рыночные механизмы, оказалось непросто. За 12 лет господства нацистской разновидности «социализма» и три года послевоенной разрухи люди отвыкли работать без кнута, отвыкли от мысли, что за свой труд можно получать полновесными деньгами, отвыкли от инициативы, отвыкли от свободы и неразрывно связанной с ней ответственности за самих себя. Все боялись, как бы не стало ещё хуже. В условиях нехватки самого элементарного распределительная система под контролем оккупационных властей многим представлялась наименьшим злом».

Для сравнения - в ГДР последние талоны были отменены лишь 1958 году 29 мая.

Итак, денежная реформа была объявлена в 8 часов утра 20 июня 1948 года в трех Западных оккупационных зонах Германии (что вызовет блокаду Западного Берлина), сопровождавшаяся принятием пакета социальных законов, разработанных департаментом Людвига Эрхарда. Финансы предприятий пересчитывались по курсу 1:10, сотрудники получали первую зарплату и предприятие больше не дотировалось. В ходе реформы каждый гражданин мог обменять 60 марок по курсу 1:1 (сначала 40, через два месяца — 20). Пенсии, заработная плата, квартирная плата пересчитывались по курсу 1:1. Половина наличных денег и сбережений, а также все обязательства предприятий обменивались по курсу 1:10, вторая временно замораживалась с последующим обменом по курсу 1:20. Предприятия получали средства для выплаты первой заработной платы, но в дальнейшем они должны были работать за счет своей выручки. Эти меры позволили вернуть утраченную ценность денег и резко сократить объем денежной массы. Соотношение между маркой и рейхсмаркой установилось на уровне 6.5:100 (дм: рейхсмарок). Был установлен курс марки к доллару — 3.33 дм за доллар. Внешняя торговля была либерализирована. Банковские долги и обязательства аннулировались, новый Банк немецких земель занимался эмиссией и взаимоотношениями с частными банками. 21 июня Л. Эрхард объявил о реформе цен, которые стали свободными. Отменялись почти все старые экономические нормативные документы бывшего Рейха – 90 % инструкций по контролю за ценами. Контроль временно сохранился над ценами на продовольствие, транспорт, почтовые услуги. Правда некоторые «жучки», используя почтовые марки и проездные билеты, нажились на реформе, но это не было определяющим.

В августе 1948 года на форуме ХДС Л. Эрхард выступил с программной речью «Рыночная экономика на перекрестке мнений»:

«Политико-экономический поворот от централизованно управляемой экономики к рыночной означал для нас больше, чем просто углубление экономических связей. Этим мы создали предпосылки, чтобы строить наши экономические и социальные отношения на новой основе. Нам пришлось отказаться от нетерпимости, которая чревата духовным закабалением людей и ведет к тирании и тоталитаризму. Мы обратили свои взоры к порядку, который, открывая простор добровольному переустройству и опираясь на чувство ответственности, позволяет рациональным образом продвигаться к некой целостности. Отвергнув бездушный коллективизм, обрушивший на наш народ бедствия и нищету стадности, мы стали пробивать путь к органичному государственному мышлению в духе ответственности.

Эта свобода не пиратство и не безответственность, она выражает и отражает извечную тягу к завершенности и полноте. Не бессмысленное и бездушное государство муравьев с его обезличиванием человека, а органичное государство, основанное на свободе индивидуума, устремление к более совершенному целому, – такова духовная база, на которой мы намерены строить новую экономику и новый общественный строй.

Плановая экономика неизбежно приводит к тому, что отдельно взятого индивидуума как производителя и как потребителя порабощает государство, а в еще большей степени – бездушная бюрократия. Отдельно взятый гражданин подвергается унижению и оскорблению. Он, словно лошадь, ощущает во рту лишь мундштук, от которого можно избавиться только с помощью рыночной экономики, не имеющей ничего общего с пропахшими нафталином лозунгами либерализма. Социально ориентированная рыночная экономика, которая возрождает значимость отдельно взятого индивидуума и превыше всего ставит ценность личности, венчая прибылью выполненный ею труд, – такова суть рыночной экономики современного образца.

За минувшие после валютной реформы недели преданный забвению рядовой немецкий потребитель получил несравненно больше, чем за все три года централизованно управляемой экономики.Справедливое распределение ограниченного общественного продукта с опорой на централизованно управляемую экономику оказалось не более чем иллюзией. Во все возрастающей степени мы распыляли свои силы. Основная масса народа, т. е. обычный потребитель, фактически полностью оказалась отрезанной от потребления. Любая попытка добиться сдвига в этом направлении не только не имела успеха, но и сопровождалась самыми ужасными унижениями и оскорблениями, которые только могут выпасть на долю человека. Если сегодня выйти на улицу и спросить людей, что они предпочли бы – вернуться к прежнему своему положению с надеждой на весьма сомнительный шанс получить чуть больше потребительских благ или же обрести свободу и достоинство, чтобы не простаивать в очередях под окнами казенных учреждений, доказывая недостойными средствами свою бедность, – то, по моему глубокому убеждению, наш народ ответит однозначно: мы счастливы, что, наконец, снова можем быть людьми, что, наконец, изгнали рабский дух из своих сердец и душ».

То есть убедительно доказал, что плановое хозяйство, установление твердых цен ведут к разрушению баланса «предложение — спрос»; производство уходит в теневые структуры, товары — на черный рынок; конкуренция убивается. Успех реформ наиболее живо описали французские экономисты Жак Рюэфф и Андре Пьетр:

«Черный рынок внезапно исчез. Витрины до отказа наполнились товарами, фабричные трубы задымили, а на улицах засновали грузовики. Повсюду мертвая тишина развалин уступила место шуму стройплощадок… Еще за день до этого немцы бесцельно слонялись по городам, чтобы с трудом добыть скудную пищу. На следующий день все думали о том, чтобы производить. Вечером их лица выражали безысходность, а наутро вся нация с надеждой смотрела в будущее».

Жизнь в Германии 1948 года начала довольно быстро изменяться. Появилось много товаров народного потребления, пока еще дорогих. Немцы стали работать сверхурочно – эта работа не облагалась налогами. Современник писал:

«Исчез черный рынок. Витрины были забиты товарами, дымились фабричные трубы, и улицы были заполнены грузовиками. Вместо мертвой тишины развалин повсюду раздавался шум стройки. Еще недавно немцы бесцельно бродили по городу, чтобы разыскать дополнительно какие-нибудь жалкие продукты питания. А на следующий день их мысли уже концентрировались лишь на том, чтобы заняться производством этих продуктов питания. Накануне на лицах немцев была безнадежность, на следующий день целая нация с надеждой смотрела в будущее».

Цены начали расти вверх во второй половине 1948 года. Еще в конце 1948 года были приняты антиинфляционные меры: 70 % средств на вкладах населения было заморожено; стали печататься «каталоги уместных цен»; обеспечен доступ населения к «минимальной продовольственной корзине» по доступным ценам; в банках увеличили процент обязательных резервов, чтобы ограничить кредитование населения; позже на полгода выдача кредитов была заморожена; началась либерализация внешней торговли.

Росли объемы производства, производительность труда; медленно заработал рынок. Л. Эрхард определил ближайшие экономические задачи на 1950 год: создать условия для конвертирования марки, накопить инвестиции для продолжения экономического роста, принятие антимонопольных законов, продолжение либерализации внешней торговли.К началу 1950 года число безработных в Германии превысило два миллиона человек – сотни тысяч немцев перебирались из Восточной Германии в Западную, возвращались беженцы и пленные. На самом деле люди «голосовали ногами за социализм», перебираясь из Восточной германии в Западную. Причем масштабы эмиграции были катастрофичными для 18,2 млн. Восточной Германии. Но об этом моменте как нибудь в другой раз.

Л. Эрхард временно отказался от жесткой кредитной политики. Выделялись дотации на новые рабочие места в строительстве, были снижены налоги, вдвое увеличился экспорт, начался экономический рост. В начале 1952 года был создан «Инвестиционный фонд» для предприятий тяжелой промышленности, в который внесли взносы 100 000 немецких предприятий. За год до этого был принят «Закон об охране хозяйства», по которому власти могли вмешиваться в ход производства и реализацию товаров. Правда, такие случаи были нечасто, несмотря на сотню требований многочисленной оппозиции об отставке Л. Эрхарда, которому постоянно мешали и политики со своей популистской демагогией – «здоровое и естественное развитие экономики нарушалось». Л. Эрхард отвечал:

«Немецкий народ именно министра экономики сделал ответственным за всю экономическую политику в стране, и я поэтому не намерен ни с кем делиться этой ответственностью. Я намерен нести ее и далее».

В конце 1952 года рост промышленного производства приобрел динамику. Ежегодно строилось более полумиллиона квартир. Государственная доля финансирования в строительство составляла 30 %. Рос выпуск товаров народного потребления – это ощущали миллионы немцев. Оппозиция называла Л. Эрхарда «врагом безработных», «защитником спекулянтов», «наемником капитала», «врагом потребителей», «врагом рабочего класса». Л. Эрхард никогда не оставлял без ответа ни одного ложного обвинения:

«Я не ощущаю себя представителем интересов имущих слоев, тем более представителем промышленных или коммерческих кругов. Подобное предположение было бы совершенно ложным. Отвечать за экономическую политику – значит нести ответственность перед всем народом».

Государство должно обеспечить защиту населения от монополий, считал Эрхард, от групповых интересов в экономике, обеспечить честную и свободную конкуренцию:«Создание основ экономического строя и экономического порядка, а также поддержание таких основ – это преимущественная прерогатива государства и может быть прерогативой только государства, которое особенно ответственно и за социальные последствия экономической политики». Эрхард боролся со сговорами монополий, разделами рынков, монопольными ценами, с самими монополиями – он не переносил «договорных матчей», которых «проводилось» тысячи и тысячи. Первый жесткий «Закон против ограничения конкуренции» Эрхард подготовил и почти провел в жизнь летом 1949 года – его тут же обвинили в «удушении тяжелой промышленности». Л. Эрхард тут же ответил «представителям «крупной промышленности»:

«Все соглашения об ограничении рынка, особенно в ценовой области, своей целью в итоге ставят ограничение конкуренции. Сама внутренняя логика системы рыночной экономики делает картели в ней чужеродным телом. Попытка при помощи картельных объединений спастись от кризисов непригодна в целом для народного хозяйства, и ни в каком случае к успеху не приведет».

Л. Эрхард выдвинул 25 антимонопольных законов – в июле 1957 года последний из них был, наконец, принят бундестагом – с многочисленными поправками. Реформатор писал:

«Корень зла в том, что учреждение картелей ограничивает или блокирует конкуренцию, что регулирование цен выводит из строя экономическую функцию цены и народное хозяйство лишается незаменимого средства управления».

«Закон против ограничения конкуренции» действует в Германии до сих пор, с поправками 1973 и 1990 годов. Баварский коллега Эрхарда, министр финансов Фриц Шефер проявлял предельную бережливость и скупость. Говорят, что беседу с посетителями в своем кабинете, кто бы ни пришел, он начинал словами: денег нет и не предвидится. Выбить у него лишние ассигнования считалось невозможным. Сам канцлер подчас пасовал перед его решимостью защитить утвержденный бюджет. Ф.Шефер при поддержке Эрхарда не допускал эмиссий, выходящих за рамки бюджета.

Предпосылки для «экономического чуда» были. План Маршалла создал солидную финансовую основу. Разрушенная страна представляла собой огромный рынок сбыта: после нацизма и хаоса послевоенных лет население нуждалось буквально во всем. В стране имелись значительные резервы рабочей силы. Даже в самые тяжелые времена нацисты не призывали в армию квалифицированных рабочих. К ним добавились миллионы переселенцев из восточных областей бывшего германского рейха, которые готовы были работать буквально за бутерброд. Эрхард видел благоприятные факторы. Предстояло наиболее эффективно использовать их.

Министерство экономики, применяя экономические методы, умело направляло инвестиции, развивались основные отрасли промышленности: химические предприятия, металлургические, машиностроительные, электротехнические заводы. На их основе заработали легкая и перерабатывающая промышленность, создавались условия для средних и малых предприятий. Система налоговых привилегий давала возможность значительную часть прибылей использовать для технического обновления, для внедрения в производство новейших научных достижений. Особо поощрялись предприятия, работавшие на экспорт. Министерство Эрхарда приняло и осуществило несколько специальных программ содействия этим производствам. Экспорт стал одним из базисных факторов экономического развития, содействовал росту золотых и валютных запасов страны. Немецкая марка постепенно превратилась в одну из самых крепких мировых валют, на которую стали равняться валюты других стран. Начала складываться эффективная антимонопольная система. Монопольные объединения не запрещались, но они сурово карались за ограничение конкуренции и необоснованное завышение цен. Хорошо продуманная экономическая политика исключила возможность создания криминального капитала и, в целом, ухода капитала в теневые структуры и «бегство» за границу. Умелое маневрирование налогами делало привлекательными инвестиции в производство. Позднее налоги резко возрастут, но ставшие сильными предприятия будут аккуратно выплачивать их без ущерба для дальнейшего развития. В промышленном производстве шло обновление. Отмирали старые отрасли, нарождались новые. Требовалась профессиональная переквалификация. Правительство принимало меры к тому, чтобы процесс проходил без ущерба для людей. Выделялись субсидии на обучение рабочих, на их переселение, если того требовали обстоятельства.Вместе с промышленностью поднималось и сельское хозяйство. Оно быстро достигло довоенного уровня, а к 1953 г. и значительно превзошло его. В мире заговорили о «немецком чуде». Опять же сравнение - примерно в это время известные события в восточном Берлине, 17 июня.

Как уже говорилось: в 1950 г. ФРГ достигла довоенного уровня производства, а к 1956 г. оно удвоилось по сравнению с 1950 г., в 1962 г. — утроилось. Успешно наращивалось жилищное строительство, причем половина новых квартир являлись социальными, то есть предоставлялись населению по пониженным ценам - это что, неужели социализм?!. В обществе складывалось устойчивое положение. Постепенно сошла на нет безработица. Появились иностранные рабочие. Рост заработной платы и пенсий превышал рост цен и налогов.

Министерство экономики всячески способствовало накоплению собственности у людей труда, обеспечивало необходимые законодательные акты. Эрхард не раз подчеркивал, что население только тогда почувствует уверенность в жизни, когда заимеет собственность. Только так и можно создать широкий средний класс в стране. Вместе с продуманной пенсионной системой это будет основой стабильности благосостояния для всех. В разоренной Германии наметилась было «утечка мозгов». Правительство приняло меры к тому, чтобы доходы ученых, заработная плата людей интеллектуального труда соответствовали их вкладу в развитие страны. Эмиграция интеллигенции быстро прекратилась. Начали укореняться новые отношения между предпринимателями и лицами наемного труда. Законодательным путем обеспечивалось увеличение фонда заработной платы и взносов в пенсионные фонды по мере увеличения производства. Выработалась система поощрений рабочих и служащих за счет прибылей. Предприятия выпускали народные акции, которые охотно покупались рабочими и служащими - что, опять социализм - заводы и фабрики рабочим?!. Объединение Немецких Профсоюзов разработало проекты закона, предусматривающего участие рабочих в управлении предприятиями. Имелось в виду создание наблюдательных советов из пяти представителей акционеров и пяти рабочих. Одиннадцатый член избирается этими десятью. Совет призван был контролировать общее развитие производства и финансовую отчетность. В правлении предприятия теперь был включен представитель от трудящихся. Его назвали рабочим директором. Эрхард и правительство поддержали инициативу профсоюзов. В апреле 1951 г. бундестаг принял закон об участии рабочих в управлении производством. Возникла структура, отвечающая новым условиям экономического и общественного развития.

В одном из публичных выступлений Эрхард заявил, что современные капиталистические отношения начинают наглядно демонстрировать прогрессивные черты, движение к обществу всеобщего благополучия. Это что, не к к социализму ли?! Не раз Эрхард указывал, что:

«немецкое чудо» — результат... усилий всех немцев, их трудолюбия, деловитости и организованности. Немцы умеют считать деньги и не пускать их на ветер. Правительство со своей стороны всячески поощряет накопление собственности, создавая для этого необходимые условия».

Государство приняло специальные программы по поддержке производства дешевых товаров. Предприятия получили налоговые льготы и ускоренную модель амортизации. В 1952 году были приняты специальные государственные меры по поддержке инвестиций. Был в ФРГ и свой «госплан» — Союз германской экономики (объединение предпринимателей), который в тесном сотрудничестве с правительством определял «правила игры» на рынке. В 1950 году был принят закон о помощи жертвам войны, согласно которому миллионы людей (в том числе лишившиеся крова, вдовы, инвалиды) получили пенсии и бесплатное медицинское обслуживание. В 1952 году в бундестаге прошел практически «социалистический закон» о распределении тягот войны, по которому был введен особый налог на имущество богатых лиц, и вырученные от него средства шли на помощь беженцам из Восточной Европы и советской оккупационной зоны. До 1964 года в западногерманское общество были интегрированы 12 млн. человек, на что ушло 55 млрд. марок. Без упомянутых выше социальных законов рыночная экономика рухнула бы под тяжестью столь серьезных задач. Опять намеки на социализм?

В одной из газетных статей промелькнуло утверждение — «немец любит потеть». Это верно только в том смысле, что немецким рабочим присуще честное и уважительное отношение к труду. Среди них крайне редко встречаются те, кто предпочитает трудиться спустя рукава и довольствоваться малым заработком. Рабочие изначально настроены на хороший труд и солидный заработок. Наполнение рынка товарами давало возможность разумно истратить заработанное и прилично обустроить жизнь. Предприниматели и рабочие отвергали потогонную систему. Трудовой процесс тщательно продумывался и рассчитывался. Его ритм приводил к оптимальным результатам, сводил до минимума брак и потери. Немецкие рабочие не понимали, почему нужно перевыполнять установленную норму. Да и предприниматели того не требовали. Если для заданной на сегодня сборки необходимо выточить десять деталей, то зачем их делать двенадцать или пятнадцать. Завтра будет снова изготовлено столько, сколько нужно.

В стране появилась сеть дешевых кемпингов.Транспортные фирмы обзавелись комфортабельными автобусами для групповых поездок по стране.В 50-е годы уже миллионы немцев на своих машинах или иным способом выезжали в туристские поездки за границу, особенно в близлежащие европейские страны.Эрхарда однажды спросили, как бы он сформулировал основные факторы успешного развития экономики. Он ответил кратко: находчивость предпринимателей, дисциплинированность и трудолюбие рабочих, умелая политика правительства.О дин пример. В свое время завод в Вольфсбурге, выпускавший знаменитые автомобили «фольксваген», предназначался к передаче англичанам в счет репараций. С британских островов прибыла профессиональная экспертная комиссия. Она пришла к выводу: предприятие разрушено на 2/3, машины, производившиеся на нем, не отвечают современным требованиям, производство окажется коммерчески нерентабельным. Англичане отказались от завода. Немцы при правительственной поддержке взялись за восстановительные работы. Уже в 1950 г. завод выпускал ежедневно по 300 малолитражек, прозванных «жуками», а через несколько лет ежедневно с конвейера сходило по несколько тысяч. Простая экономичная машина пошла на экспорт. В автомобильной супердержаве — Соединенных Штатах стали продаваться десятки тысяч «жуков», потеснивших на рынке известные американские фирмы. 

Социальная рыночная экономика в 50-х годах заработала в ФРГ на полную мощность. Люди видели результаты экономического подъема, непосредственно ощущали государственную политику социальной поддержки. Подчеркну - социальная рыночная экономика. В основу идеологии Эрхарда, названной «социальным рыночным хозяйством», лег синтез идей рыночной экономики, доминирования частной собственности, экономической свободы, государственного регулирования. Философия социальной ответственности ограничивала дикие силы рынка нравственным основанием, создавая «благосостояние для всех». Эта идеология известна также как «ордолиберализм», «солидаризм» или «третий путь». Государство определяло суть «экономического порядка»: приоритеты развития, надзор, благоприятный инвестиционный климат, эффективное законодательство. Л. Эрхард писал:

«Соревновательный дух рынка обеспечивает экономический прогресс и позволяет всему народу, который является и потребителем, пользоваться преимуществами высокой производительности труда; а более высокая эффективность рыночной экономики дает возможность наиболее полноценно обеспечить потребности населения с точки зрения количества и уровня цен; это и называется социальной рыночной экономикой».

Немцы в Западной Германии выходили не только из материальной нужды, но и из угнетенного состояния побежденных. Значительную роль в становлении экономики Германии сыграл подъем автомобильной промышленности (Фольксваген и Ауди), производство бытовой техники (знаменитый Грюндик, Сименс). За период с 1949 по 1953 гг. производство автомобилей выросло с 104 до 850 тыс. штук в год, т. е. почти в 7 раз; с 1952 по 1956 гг. производство холодильников выросло с 214 тыс. до 800 тыс. штук, т.е. в 2.7 раза. Уже в 1950 г. возродившийся завод «Фольксваген» стал производить всемирно известные «жуки», выдерживающие жесткую конкуренцию на международных рынках. Как и в США на заводах Форда, этот автомобиль стал всенародным и доступным. До объединения с Восточной Германией ФРГ занимала первое место по автомобилям на душу населения. Доходы населения за период с 1950 г. по 1956 г. выросли в два раза. Заработная плата росла в среднем на 5% ежегодно. В январе 1957 г. был принят закон о пенсионной реформе, в результате пенсия у рабочих выросла на 65%, у служащих на 72%. Шло активное и массовое формирование среднего класса. Была создана разветвленная система социального страхования.

5 мая 1955 г. оккупационный режим в Германии прекратил свои полномочия. Однако дела и имя Эрхарда оставались в тени Аденауэра. Канцлер был признанным лидером нации. ХДС/ХСС выигрывала с ним парламентские выборы. Публицисты говорили об эре Аденауэра в немецкой послевоенной истории. Канцлер полагался на Эрхарда, как на экономиста, но считал его слабым политиком и государственным деятелем. По менталитету они были разными. Аденауэр целиком отдавал себя работе. Министр экономики ценил жизнь во всех ее проявлениях. Полный, благодушный и открытый, ученый, любивший и хорошую сигару, и бокал вина, являл противоположность суровому и аскетичному канцлеру. Один из сотрудников министерства экономики как-то заметил: Аденауэр считал людей злыми, если не будет доказано обратное, а Эрхард — добрыми, если они не проявят себя иначе. Но эра Аденауэра шла к концу. Возраст патриарха приближался к девяноста годам. Естественным преемником видели Эрхарда. Аденауэр не хотел этого. Но стареющий канцлер проиграл. В середине октября 1963 г. по решению фракции ХДС/ХСС в бундестаге он ушел в отставку.И канцлером стал Эрхард. Канцлерство Эрхарда оказалось недолгим и не ознаменовалось какими-либо значительными событиями. Страна развивалась успешно. Экономика функционировала в хорошо отлаженном ритме. ФРГ приобретала все большее влияние в сообществе западных государств. Ее представители заняли ряд руководящих постов в НАТО и Европейском Союзе. В отношениях с Советским Союзом Эрхард продолжал линию Аденауэра. Развивались торгово-экономические связи с СССР и на низком уровне оставались политические контакты. Эрхард заявлял о непризнании ГДР и существующих восточных границ. Однако подобные высказывания не отличались особой агрессивностью и делались как бы по инерции. Эрхард ушел в отставку, пробыв на посту канцлера немногим более трех лет. Умер Эрхард в 1977 г. в возрасте 80-ти лет. Последние десять лет он прожил не принимая активного участия в политической жизни. Но он остался в истории как творец «немецкого чуда» — экономического возрождения Западной Германии.

Итак, обеспечение потребности населения с точки зрения количества товаров и услуг и уровня их цен. Не этим ли занимались экономические «реформаторы» позднеэсэсэровского социализма - обеспечение всевозрастающих потребностей советского народа, все для человека, все на благо человека? Вот какие мысли Эрхарда навели меня на мысль о «немецком социализме»: Л. Эрхард говорил, что рыночная экономика социальна в принципе. Она обеспечивает эффективность рыночной системы и является источником социальных благ населения. Забота государства о функционировании рынка в стране – его социальная функция и обязанность.Большая часть доходов должна оставаться в руках их заработавших, социальная государственная политика не должна увлекаться объемами и масштабами социальной политики и госраспределения. «Ты, государство, не заботишься о моих делах, но предоставь мне столько свободы и оставь мне от результатов моей работы столько, чтобы я мог сам и по собственному усмотрению обеспечить себе существование, мою судьбу и судьбу моей семьи» – писал Л. Эрхард.

Социальная политика должна ориентироваться на развитие личности – в течение всей жизни. Социальное государство должно давать возможность человеку получить образование, профессию, купить собственность, зарабатывать деньги, которые гарантированы от резкой инфляции. Свободный человек должен иметь финансовую самостоятельность и материальную независимость. Опять же сравнение с ГДР, где положение с заработной платой и ценами в магазинах на основные продукты вело к парадоксальной ситуации для рабочих. От них требовалось выполнение планов повышения производительности труда, тогда как их заработная плата не позволяла им обеспечить семьи элементарными вещами. При постоянном и долголетнем росте благосостояния народа и общественного богатства объемы социальной помощи должны сокращаться – бедных нет, а богатым не нужна социальная благотворительность. Государство должно решать проблемы для всего общества – обеспечивать высокую эффективность обороны страны, охрану общественного порядка, охрану окружающей среды, защиту населения от чрезвычайных ситуаций. Демократическое общество само определяет приоритеты социальной государственной политики. Л. Эрхард часто говорил, что «социальная политика не смеет косвенным путем подрывать продуктивность народного хозяйства; она не должна противоречить основам, на которых покоится рыночное хозяйство». Рост заработной платы не должен превышать рост производительности труда. Налоговая политика государства не должна «убивать» бизнес, ухудшать инвестиционный климат в стране. Пенсии должны обеспечивать необходимый прожиточный минимум. Пенсионер должен так работать всю жизнь, чтобы обеспечить себе достойную и безбедную старость, и не быть обузой работающей части населения. В стране не должно быть «добровольных» иждивенцев. Л. Эрхард писал:

«Когда все усилия социальной политики направлены на то, чтобы каждого человека с момента его появления на свет ограждать от любых превратностей жизни, то в этом случае нельзя требовать от людей, воспитанных в таких условиях, чтобы они выявили в необходимой мере такие качества, как жизненная сила, инициатива, стремления к достижениям в производительности труда и другие свои лучшие качества, столь судьбоносные в жизни и будущем народа».

Не в этом ли корень застоя и стагнации в «народном и социалистическом» хозяйстве позднего СССР? То есть социального неравенства в СССР конечно не было, но и народ жил небогато и поэтому завидовал американскому безработному, который в джинсовом костюме «Левис» сел в свой (!!!) автомобиль. И еще:

«Я не против того, чтобы каждое государство добилось оптимальных успехов в области социальной политики соразмерно своей производительности. Но на практике тенденции к развитию инфляции в ряде государств, при неизменно твердых курсах обмена валюты, не в последнюю очередь являются последствием того, что меры социальной политики оказались не под силу народному хозяйству отдельных стран. Попытка подогнать социально-политические условия одной страны к существующим в другой стране всегда осуществима только в одном направлении – вверх, к улучшению этих условий, но никогда не вниз. Следствием этого является то, что и такие страны, которые смогли сохранить в своем народном хозяйстве внутреннее равновесие, либо вынуждаются также к следованию тому же пагубному пути, либо должны расплачиваться за чужую вину, испытывая на себе результаты применения их партнерами защитных оговорок.Каждая страна ответственна за проведение политики сохранения экономического равновесия. Отдельные страны склонны верить в чудеса, полагая, что следует лишь отойти от основ хорошо налаженного порядка, чтобы открылись пути для достижения лучших результатов. В этом случае политические представления идеологического характера вступают в конфликт с проникнутой чувством ответственности экономической политикой и выводами экономической науки, и ложно истолкованные представления о государственном суверенитете и о главенстве политики во все возрастающей мере парализуют факторы порядка и стремление к упорядочению в экономике».

Считается, что в основу разработанной Людвигом Эрхардом концепции «социального рыночного хозяйства» была положена теория Джона Кейнса. Для меня квинтэссенция его теории содержится в следующей мысли:

«До XX века считалось прописной истиной, что работодателям выгодно платить работникам поменьше, чтобы побольше оставлять себе. Так они и поступали, что, порождая чрезмерное расслоение населения на богатых и бедных, служило первопричиной жестоких социальных конфликтов. Как показал XX век, это «непримиримое» противоречие на деле таковым не является, интересы работника и работодателя противоположны только на уровне отдельного предприятия, или, как говорят экономисты, на микроэкономическом уровне. Если же брать макроэкономический уровень, т.е. всю совокупность предприятий данной страны или данного региона, то следует принимать во внимание, что работники являются ещё и покупателями, причем, поскольку они составляют основную часть населения, именно их покупательная способность имеет решающее значение. Бедные работники покупают товаров мало, что не позволяет предпринимателям расширять производство, тормозя рост их прибылей».

Это и есть основная кейнсианская идея: высокая заработная плата работников (в процентах от стоимости продукции или от ВВП) - это локомотив экономики; создавая высокий потребительский спрос, она выгодна не только работникам, но и работодателям. При внешней простоте этой идеи реализовать ее сложно, отдельные предприниматели ничего не смогут сделать - решившиеся первыми поднять зарплату своим работникам быстро разорятся. Выход один - зарплату работникам должна увеличивать сразу вся популяция предпринимателей данной страны, для чего они должны быть соответствующим образом организованы. Эту работу и берет на себя государство, занимающееся регулированием рынка на макроэкономическом уровне, т.е. на уровне всей совокупности предприятий, и не вмешивающееся в бизнес на уровне микроэкономики, т.е. на уровне отдельного предприятия. В теоретическом плане проблема, таким образом, решается переходом от микро- к макроэкономике, что, собственно, и сделал Кейнс, разработав теорию государственного регулирования рынка, нацеленного на создание оптимального (по Кейнсу - эффективного) спроса.

Вот, на мой взгляд, на чем основывается экономическая несостоятельность социализма в понимании Маркса.

P.S.

1. Не мог удержаться от хотя бы минимальных сравнений с восточной Германией/ГДР - процессы становления экономики проходили параллельно.

2. Подчеркну - сначала Западная Германия получила деньги по «плану Маршалла», а уже потом были реформы Эрхарда. не наоборот.

3. Не надо воспроизводить мантры в стиле: «именно боязнь революционного взрыва и создания социализма «а ля ГДР» заставила Аденауэра и его экономического гуру забыть о незыблемых канонах чистого либерализма и превратить ФРГ в самое социальное государство Западной Европы».

4. Не мог удержаться от сравнения с социализмом - где больше социальная защищенность трудящихся, при социализме или при злом капитализме? Хотя статья задумывалась только, как память о Людвиге Эрхарде, день рождения которого был накануне.