Дела наши скорбнокультурные. Про культурочку и гос-во.

Ранее - Дела наши скорбнокультурные. Снова оскорбление Ветеранов... - И никакой Госдеп не нужен - сами, своими смердяковскими руками все сделаете....(с)

Скандал вокруг постановки «Первый хлеб» в театре «Современник» стал еще одним отражением проблем российского общества. Когда власть не может, а граждане не понимают

Зеркало жизни

Театр всегда — со времен Древней Греции — был отражением реальной жизни. Зеркалом, в котором человек видел недостатки своего социума. Окном, через которое можно было ощущать запах свободы и даже вседозволенности в обществе, где многое было запрещено. В конце концов, местом, где уставшие от пошлости жизни зрители получали эстетическое и интеллектуальное удовольствие.

Однако сейчас театр меняет свою функцию — он перестает быть классическим, превращаясь в инструмент хайпа. В мире, где господствует тяга к развлечению (а такого никогда в истории не было — вплоть до XX века у человечества не существовало столь свободного и тотального доступа к развлекательным инструментам), где элиты целенаправленно деградируют в сторону быдла (а такое тоже редко бывало — обычно элитарная культура четко отделялась от массовой), театр деградирует вместе с ней. И не успели российские театралы отойти от Оленьки Бузовой во МХАТ, как им был преподнесен новый сюрприз.

В театре «Современник» прошла постановка польского режиссера Бениамина Коца «Первый хлеб» с участием не кого-то там, а целой народной артистки РФ Лии Ахеджаковой. И дело даже не в том, что там была ЛГБТ-пропаганда — для театралов это нормально. По сюжету спектакля героиня Ахеджаковой находится пьяная на кладбище, где обращается к похороненному там участнику Великой Отечественной войны с нецензурной бранью.

После этого началась настоящая буря — провластные и консервативные эксперты обрушились с критикой и на постановку, и на актрису, и на театр. На саму постановку собираются подавать в суд — как минимум из-за пропаганды ЛГБТ, а также оскорбления ветеранов войны. Известный ведущий Владимир Соловьев назвал Лию Ахеджакову «стареющим посмешищем» за участие в этом спектакле. К самому же театру активисты из числа борцов с ЛГБТ принесли траурные венки — по их мнению, театр умер. Рупор российских ура-консерваторов — газета «Завтра» называет спектакль «русофобско-содомитской постановкой в ахеджакнутом “Современнике”». В свою очередь, рупор российских либералов и псевдолибералов — «Новая газета» со ссылкой на худрука «Современника» Виктора Рыжакова уверяет, что никакой нецензурной брани в итоговом монологе не было, что его убрали на этапе репетиций. По сути же получилось, что театр пошел на уступку и несколько подредактировал монолог Ахеджаковой.

Вроде как конфликт исчерпан. Но вопросы остались. Вопросы, требующие ответов. И прежде всего — почему все так возбудились? Ведь показано все это было не через какие-то федеральные СМИ на всю российскую аудиторию, а в специфическом месте исключительно для нишевых зрителей. Московские театралы, да к тому же еще и молодые люди (а спектакль позиционировался как молодежный) куда более толерантно относятся к ЛГБТ, чем в целом население по стране. Что же касается темы войны, то для них — как и для большинства современных молодых россиян с образованием — она представляется лишь как набор тестов в ЕГЭ, а также через речевки из серии «Деды воевали». «Современник» просто дал своим современным зрителям то, что они хотят, как дают всякие известные музеи, вынужденные организовывать выставки мусора (причем иногда в буквальном смысле), которое называют «современным искусством». Так в чем проблема?

Дома-то можно?

Проблема, на мой взгляд, в нулевой толерантности. Зрителю можно спокойно впаривать, что гора мусора есть высокохудожественная инсталляция стоимостью в тысячи долларов, и даже продавать ему это — и государству, и гражданам не должно быть дела до такого бизнеса. Но при этом и граждане, и чиновники должны на корню пресекать ситуации, когда идет намеренная (это ключевое слово) десакрализация смыслов и памяти погибших в Великой Отечественной войне. Эта война и идеи, которые содержит ее история, лежат в основе российской государственности, а также являются одной из последних нитей, связывающих все народы постсоветского пространства едиными смыслами. Причем на корню и все — в ином случае массовая десакрализация убивает смыслы «тысячью уколов» — через окна Овертона. Да, Москва не способна (ну или не хочет) остановить деконструкцию этих идей на постсоветском пространстве — в Прибалтике или на Украине. Но у себя-то дома все инструменты есть, и они должны использоваться.

И тут уже идут вопросы к государству. 

Простейшие: «Почему бы не посадить руководство “Современника”?» и «Почему бы не лишить Лию Ахеджакову звания народной артистки?» Да, у художника есть и должен быть свой взгляд, но за этот взгляд он должен отвечать по закону, который для него ровно такой же, как и для нехудожника. И вопросы поумнее: почему «Современнику» вообще разрешили это поставить? Да, у нас цензуры нет, но есть государственное финансирование театров и вообще культуры. И если творцы получают деньги от государства, то вообще-то они не должны ставить на них антигосударственные постановки и снимать антигосударственные фильмы. Если они хотят сделать именно такой продукт, то пусть найдут деньги в другом месте. Можно не сомневаться, что перед ними, такими гениальными, выстроится очередь спонсоров, готовых вложиться в их творчество, способное, в свою очередь, собрать полные театры/кинотеатры и отбить инвестиции. Сейчас перед творцами такой дилеммы не стоит, ведь государство дает деньги и ничего при этом не требует — а должно «заказывать музыку» и «танцевать девушку». Что же касается госпожи Ахеджаковой, то ее личные антигосударственные взгляды не имеют отношения к ее игре на сцене. И за эти взгляды ее может наказывать только зритель — не приходя на ее спектакли.

По сути, конфликт вокруг «Современника» и «Первого хлеба» еще раз показал, насколько незрелым и радикальным является российское гражданское общество и насколько родное государство наплевательски относится к своим культурно-воспитательным функциям. Ведь, как верно говорит художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин: «Классический театр — это воспитание нации, точно так же, как и музыка, литература, живопись». Чему ж тогда удивляться? Ведь какое воспитание — такая на выходе получается и нация.