"Не ври, мальчик. Я там была" - Vik

Шляпа Челентано

Выступил тут Трамп… Ну как выступил - брякнул: "Мы выиграли обе мировые войны".

Вы - это кто? Те, кто в Первую мировую пришёл, когда трупы уже подсохли?

Или те, кто во Вторую высадился в Нормандии, когда Красная армия уже мела веником Европу?

Выиграли...

Вы, когда Сталинград стоял на крови, Голливуд строили. Когда Курская дуга гудела от стали, красили бомбардировщики для фотосессий.

Выиграли?

Так же, как в Афганистане, Ираке, Ливии, Сирии? Всё в руинах, а вы всё выигрываете. Играете, а другие хоронят.

Победа - это когда не у кого просить прощения. А у вас целые музеи извинений. Перед чёрными. Перед вьетнамцами. Перед индейцами.

В Первую мировую подъехали к финалу, сняли лавры, написали панегирики, поставили памятник себе.

Остальные - статисты? Русские, французы, миллионы трупов - просто исторический антураж?

Во Второй - да, помогли.

Пока Вермахт месил Сталинград, пока под Курском шли в атаку на броню,

вы в это время - ленд-лиз и консервные банки. И ещё фотографа с собой привезли, чтобы красиво.

Потом вошли в Европу. Кто ж спорит.

Нельзя же делить торт, не вымыв руки.

Нет, нельзя сказать, что Америка не воевала.

Были парни. Настоящие.

Высаживались в Нормандии под шквальным огнём, гибли в Арденнах, у Иводзимы, в джунглях и на Тихом океане. И кровь у них была такая же - красная, не киношная.

Конечно, мы помним встречу на Эльбе. Ту самую, с флагами, слезами, смехом сквозь окопную пыль.

Когда все - не политики, не президенты, а простые солдаты - вышли навстречу друг другу, обнялись так, будто победили вместе. Навсегда.

Они не думали про зоны влияния, не делили Германию по линиям. Они стояли рядом и верили, что теперь будут вместе. Надолго. Плечом к плечу. Люди. Не враги. И в тот день не было первых и вторых. Были живые. И были мёртвые. И больше никого.

А потом всё это разошлось.

Не сразу.

Сначала конференции, улыбки, портвейн, дипломаты. Потом железный занавес, планы и снова - холод по венам.

И тех парней, что обнимались на Эльбе, больше никто не слушал.

Потому что новые генералы уже рисовали новые стрелки на новых картах. А память убрали в ящик. На склад истории. Пыльный. Без ярлыка.

Но она там. В этих фото, где русская шинель и американская куртка рядом. Где улыбка сквозь выживание. Где за спиной смерть, а впереди — общее "мы справились". И каждый раз, когда кто-то снова начинает считать, кто выиграл, а кто подыграл, память достаёт этот снимок. Молча. Без упрёка. И показывает. Вот, мол, посмотри. Так выглядела победа. Без речей. Без хвастовства. Просто два человека, переживших ад и верящих,

что теперь всё будет по-человечески.

И вот теперь: "Мы победили".

Не ваши города стирали в пыль. Не ваших детей забирали в концлагеря.

Можно сколько угодно орать: "Мы победили", надувать грудь, сидеть с флагами, с амнезией.

Можно рисовать себя на плакатах, печатать на футболках, вставать под барабан и маршировать в сторону прошлого с видом, будто именно ты его написал.

С памятью этот номер не пройдёт.

Она не продаётся на аукционе,

не сдаётся в аренду

и не меняет героев по курсу доллара.

Память - упрямая. Она живёт в шрамах. В старых письмах без марок. В фотографиях, где люди стоят не ради лайков. И сколько бы вы ни говорили: "Это мы выиграли" - она всё равно шепнёт: "Не ври, мальчик. Я там была".

Вот тогда все фанфары становятся шумом. Все речи - просто словами. А победа остаётся там. В грязи. В крови. В настоящем мужестве.

Не в микрофоне. Не в телевизоре.

И уж точно - не в Трампе.

***

Мои Дедушка и Бабушка