КРЫМСКАЯ ВОЙНА.

Крымская война началась осенью 1853 года. В ней сошлись сильнейшие державы мира, но убедительной победы не одержал никто. Этот конфликт стоил его участникам сотен тысяч человеческих жизней: погибших в бою, умерших от ран и болезней, но в то же время дал миру немало новинок в самых различных областях и открыл яркие имена в медицине, литературе и фотографии.

Войну спровоцировал религиозный спор. Точнее война возникла из-за религиозного спора, к которому подмешали политику, замешанную на жажде наживы. В первых рядах двигались в этом направлении проныры англичане, компанию которым составили не меньшие мерзавцы французы. На определённом этапе к ним подключилось королевское неаполитанское семейство, своеобразный европейский проходной двор. Прямым поводом к войне, которую в России называют Крымской, на Западе — Восточной, в Турции Закавказской, а иногда и «нулевой мировой», послужил спор о святых местах в Палестине.

Франция поддерживала претензии Ватикана на контроль над храмом Рождества Христова в Вифлееме, требуя, чтобы ключи от него, принадлежащие православной общине, были переданы католикам.

Россия считала, что всё должно остаться по-прежнему.

Османская империя, в состав которой входила тогда Палестина, пыталась угодить и Николаю I, и Наполеону III. Турки пообещали выполнить и французские, и русские требования.

Но когда в 1852 году Париж в нарушение Лондонской конвенции о статусе проливов прислал под стены Стамбула 80-пушечный парусный линейный корабль Charlemagne, султан Абдул-Меджид I распорядился передать ключи от храма католикам. То есть французам надо было только захотеть.

В ответ Россия начала концентрировать свои войска на границе с объединенным княжеством Валахии и Молдавии, на то время вассальным государством Османской империи.

Вот так началась «Крымская война» от Балтийского и Белого моря до Петропавловска-Камчатского.

Не из-за ключей же на самом деле Российская, Французская, Британская и Османская империи, считая Сардинское королевство в придачу, ввязались в конфликт, в котором в итоге погибли почти полмиллиона человек. Никого не устраивало исключительное положение России в Европе после победы над Наполеоном I. Всем это было «поперек глотки».

Жаждавшие реванша французы не намерены были больше терпеть «выходок» российского императора, который, как это сделал Николай I, мог себе позволить, к примеру, не признать легитимность Наполеона III. А для Британии Россия вообще всегда была геополитическим противником, усиливавшим свое влияние на Кавказе, на Балканах, продвигавшимся в Среднюю Азию и Иран, да еще и владевшим землями в Северной Америке. И мы видим, чем сейчас занимаются Англия и Франция. Это откровенные враги России, которые нарываются на конфликт.

Австрии, несмотря на союз с Россией, тоже не улыбалось ее усиление на Балканах.

Сардинию французы купили за обещание посодействовать объединению Италии. Так что ключи от храма Рождества в далекой Палестине стали чем-то вроде убийства австрийского эрцгерцога в Сараеве в августе 1914 года.

Канцлер Нессельроде предупреждая, что Россия будет воевать против всего мира одна, без союзников и перечислял: Пруссии этот конфликт безразличен;

Австрия будет нейтральна и даже благожелательна к Порте;

Британия присоединится к Франции, чтобы утвердить свое морское могущество.

«На удаленном театре боевых действий, не считая солдат, нужных для десанта, потребуются в основном силы флота для открытия Проливов, после чего объединенные флоты Британии, Франции и Турции быстро покончат с российским флотом на Черном море».

И только Николай I упорно рассчитывал на поддержку Пруссии и Австрии и считал невозможным союз между Британией и Францией. Начинать войну никто не хотел, но она началась. Сегодня ситуация проще, России не на кого рассчитывать.

В апреле 1853 года Абдул-Меджид I, которого Лондон заверил в своей всемерной поддержке, издал указ о нерушимости прав Православной Церкви на святые места. Но поскольку он отказался заключить с Николаем I договор о протекции, 1 июня (по новому стилю) Россия разорвала отношения с Османской империей и через три недели ввела свои войска в Молдавию и Валахию.

Для разрешения спора в Вене была созвана конференция с участием представителей Великобритании, Франции, Австрии и Пруссии, (а судьи кто?) которая постановила: Россия должна вывести войска из вассального государства, и тогда она получит право на защиту православных в Турции и номинальный контроль над святыми местами в Палестине.

Казалось бы, инцидент исчерпан, войне не бывать. Однако турецкий султан по настоянию британского посла Чарльза Стрэтфорда Каннинга распорядился внести в текст Венской ноты небольшие изменения, не менявшие, однако, смысл итоговой декларации.

Посланец Туманного Альбиона точно все рассчитал: Николай I отклонил ноту, в которую Абдул-Меджид I внес правки, чтобы не дать повод «зарубежным партнерам» злословить, что, де, Османская империя диктует свою волю могущественному российскому государю.

9 октября 1853 года турецкий султан потребовал от России вывести свои войска из Молдавии и Валахии и, не дождавшись ответа, 16 октября объявил ей войну. 21 октября турки начали переправляться на левый берег Дуная, создавая плацдармы для наступления, и обстреливать на реке русские суда. В ответ 1 ноября Россия объявила войну Османской империи.

Лондону и Парижу пришлось выручать союзника

В ХVII–ХIХ веках Россия и Турция воевали примерно каждые 25 лет, и большинство этих военных кампаний завершилось победой российского оружия. Вот и Крымская война началась для Блистательной Порты не лучшим образом на суше, и на море.

24 ноября 1853 года под Ахалцихом 7-тысячный отряд генерала Ивана Андроникова разгромил 17-тысячный корпус Али-паши, рвавшийся к Тифлису, а 1 декабря генерал Василий Бебутов наголову разбил под Башкадыкларом главную силу турецкой армии — 36-тысячный корпус Рейс-Ахмет-паши. Путь на Кавказ османам был закрыт.

30 ноября 1853 года Черноморский флот под командованием вице-адмирала Павла Нахимова в гавани турецкого города Синоп уничтожил османскую эскадру. В тот день турки потеряли десятки линейных кораблей и береговых батарей. Число убитых составило около 4 тысяч человек, не считая пленных во главе с вице-адмиралом Осман-пашой. Палаш, который тот вручил победителям, до сих пор хранится в музее истории Черноморского флота. Флот Блистательной Порты испарился.

Британская пресса назвала случившееся «Massacre of Sinope» (Синопской резней) и призвала правительство выступить на защиту Турции. Совершенно как сегодня «весь мир» не даёт в обиду «маленькую украину», обижаемую злой Россией.

Но последней каплей, переполнившей чашу терпения Лондона и Парижа, стала бомбардировка турецкой крепости Силистрия и переправа русских войск через Дунай.

Наиболее оголтелым противником России был Генри Джон Темпл, виконт Палмерстон, в руках которого сосредоточилась в те годы вся британская политика. Он желал разделить империю Николая I между Швецией, Пруссией, Австрией, Сардинским королевством и Турцией. Идея фикс раздела России витает в воздухе до сих пор.

Но, несмотря на старания газетчиков, значительная часть британского общества не понимала, зачем солдатам и офицерам Ее Величества королевы Виктории умирать где-то далеко на востоке. После первых серьезных военных потерь Палмерстон столкнулся в парламенте и правительстве с серьезной оппозицией. Позднее известный британский историк Джордж Маколей Тревельян назвал Крымскую войну «глупой экспедицией в Черное море, предпринятой без достаточных оснований, просто потому что английскому народу наскучил мир».

Даже Наполеон III, несмотря на соблазн взять реванш за поражение 1812–1814 годов и личную неприязнь к Николаю I, не сразу согласился участвовать в этой военной авантюре — он не хотел усиления Лондона. И позднее, уже вступив в войну, он всячески тормозил осуществление воинственных планов Палмерстона.

Когда весной 1854 года Франция и Англия вступили в войну на стороне Турции, их объединенные эскадры атаковали Россию по всему периметру. Британский флот по численности считался первым в мире, французский — вторым, союзники имели значительный перевес по всем типам кораблей. В том числе по линейным паровым, которых у русских еще не было. Но морские мины у Русских были.

Первое боевое применение морских мин прошло успешно.

Весной 1854 года десятки винтовых и парусных кораблей под командованием вице-адмиралов Чарльза Нейпира (Британия) и Александра Парсеваль-Дешена (Франция) вошли в Балтийское море с намерением уничтожить русский флот, захватить Кронштадт и другие российские крепости, порты и прорваться к Петербургу. Понимая, что в открытом бою союзники сильнее, русское морское командование сделало ставку на самое действенное оружие, имевшееся у него в распоряжении — противокорабельные мины. Они были разработаны физиком-изобретателем немецкого происхождения Борисом Якоби и шведом и российским промышленником Эммануилом Нобелем, племянником известного Альфреда Нобеля, создателя динамита.

Русский флот впервые в мире применил морские мины в бою и сделал это весьма успешно. За годы Крымской войны в Финском заливе было установлено более 1500 адских машин Якоби и Нобеля. На них подорвались и были повреждены несколько парусных и паровых судов противника.

В результате у английских и французских моряков развилась «минофобия», и они до конца войны боялись приближаться к русским крепостям, ограничиваясь морской блокадой.

Исключением стала неудачная попытка взять штурмом крепость Свеаборг, предпринятая союзниками 9–10 августа 1855 года: почти 70 вражеских кораблей 45 часов обстреливали крепость, убили 44 русских солдат, разрушили много строений, сами потеряли несколько судов и вернулись на исходные позиции.

В конце 1855 года союзная эскадра покинула Балтику. Итоги ее похода подвела одна британская газета: «Великий и огромный флот вернулся с весьма сомнительным триумфом. Свеаборгские укрепления остались нетронутыми, а русские военные корабли не уничтожены».

Всего же за годы войны у российских берегов было выставлено более трех тысяч мин, в том числе и в Черном море, где они сыграли важную роль при обороне побережья. Помимо морских мин, русские военные использовали ракетные установки. Кронштадт защищала специальная батарея, вооруженная треножными пусковыми приспособлениями для залпового ракетного огня по кораблям противника на дистанции до 2600 метров. Станки для такой стрельбы были легкими и мобильными, вооруженные ими части воевали на Дунайском и Кавказском театрах боевых действий, а также участвовали в обороне Севастополя. Дальность и скорострельность некоторых типов ракетных установок превосходила обычные пушки: — ракетчики стреляли 4 раза в минуту, посылая снаряды более чем на 4 километра.

Беломорская кампания Крымской войны — боевые действия англо-французской военно-морской экспедиции в течение двух навигаций 1854–1855 годов в акватории Белого и Баренцева морей.

Цель кампании — уничтожение российского судоходства, береговых укреплений и захват или блокирование Архангельского порта.

Нападение английской эскадры на Соловецкий монастырь произошло в 1854 году в период Крымской войны 1853–1856 годов.

6 июля к монастырю подошли два английских военных корабля — 15-пушечный пароходофрегат «Миранда» и 14-пушечный пароходофрегат «Бриск». Командиром эскадры был британский капитан Эрасмус Омманей.

Цель англичан — захватывать суда, уничтожать прибрежные поселения и блокировать Архангельск.

Британские корабли начали бомбардировку Соловецкого монастыря, которая продолжалась девять часов с лишним. Однако обстрел не смог вызвать больших разрушений крепких стен монастыря. Англичане опасались русских пушек и держались дистанции. Точность их стрельбы снизилась.

Потери среди гарнизона не были, англичане планировали высадить десант, но в итоге отказались от этой мысли.

8 (20) июля британские корабли ушли от Соловков. На обратном пути англичане сожгли церковь на Заячьем острове, в Онежском заливе разорили деревню Лямицкую, на острове Кий сожгли таможню и другие здания, ограбили Крестный монастырь. Обычный поход, обычных шаромыжников.

В июне — сентябре 1855 года англо-французские корабли ещё несколько раз подходили к Соловкам, но не пытались обстреливать монастырь или организовать десант. Союзники высаживались только на Большой Заяцкий остров, где разграбили Андреевский скит и похитили скот.

В акваториях Белого и Баренцева морей союзные корабли вели обстрел прибрежных населенных пунктов (дважды обстреляли Соловецкий монастырь), периодически высаживали небольшие десанты, грабили местное население.

Не по Сеньке оказалась шапка. Русские поморы на каменных островах оказались не по зубам пожирателям земноводных и островным любителям овсяной каши.

Контр-адмирал Дэвид Прайс командовал объединённой эскадрой, которая появилась в Авачинской бухте 17 (29) августа 1854 года. В состав эскадры входили британские фрегаты «Президент», «Пайк» и пароход «Вираго», а также французские фрегаты «Форт», «Евридика» и бриг «Облигадо»

19 августа эскадра начала штурм, но взять город с ходу не смогла. В этот же день адмирал Прайс на борту «Президента» застрелился. Есть и другие версии — что он погиб случайно, чистя оружие, или же его пристрелили. Самая верная версия «Проиграл пари и застрелился».

Командование принял французский контр-адмирал Огюст Феврье-Депуант. Он 24 августа высадился на берег с саблей в руке. Завязался бой. Русский командующий Завойко смог выставить против почти тысячи десантников около 300 человек. И они победили. 27 августа англо-французская эскадра покинула Авачинскую губу.

На Азовском море неприятельские моряки трижды совершали набеги на российское побережье, безжалостно обстреливая города и уничтожая все встреченные суда, вплоть до рыбацких лодок. На Черноморском побережье англичане и французы бомбардировали Новороссийск и высадились в отставленной русскими Тамани. Совершить рейды вглубь побережья им не дали разъезды казаков.

Но была ещё одна сила, защищающая Севастополь. Это Русские Мужики, государственные крестьяне, однодворцы, люди служивые, дети боярские, воины Земли Русской с 14 века полстолетия, стоящие на защите Святой Руси.

Сила эта Курское Подвижное Пешее Ополчение.

27 января 1855 года императорским указом было объявлено военное положение в Воронежской, Курской и Черниговской губерниях. Как временная вооруженная сила стали формироваться дружины Государственного подвижного ополчения.

На территории Курской губернии к лету 1855 года было сформировано и снаряжено 17 номерных дружин. Каждая насчитывала около 1600 человек, что в общей сложности превысило 25 тысяч ратников, так именовались рядовые воины ополчения.

Его ядро составили свободные государственные крестьяне. Крепостных принимали только по усмотрению помещика. Принимали мещан и войсковых обывателей из малороссийских слободок, ремесленников, духовенство, разночинцев. Командный состав избирался из числа отставных офицеров и чиновников.

Вооружались ратники большей частью холодным оружием (пиками, тесаками, топорами), однако в ходе боев постепенно перевооружались ружьями. Обучением занимались имеющие боевой опыт унтер-офицеры и солдаты. Организация дружин была близка к армейской – пехотный полк состоял из 4 батальонов, по 4 сотни в каждом.

Финансирование и снаряжение Курского ополчения было возложено на государственную и губернскую казну, а также на отдельных состоятельных лиц. У всех дружин была единая форма, с отличительной зеленой фуражкой и медным крестом вместо кокарды.

Расстояние от Курска до Севастополя – а это примерно 1000 верст – дружины Курского ополчения преодолевали пешим порядком в маршевых колоннах. На всем протяжении дорога была грунтовая, в ужасном состоянии если шли дожди. Дорога в Крым, как образец бедствия, подвигла Правительство на строительство железных дорог.

Такими на пути в Крым увидел курских ополченцев полковник Дмитрий Святополк-Мирский, участник битвы на Черной речке: «За Мелитополем в пустынной степи, на рассвете, в полудремоте вдруг послышалось пение утренней молитвы, и какая-то толпа людей показалась невдалеке от дороги. Молитва кончилась, забил барабан, толпа двинулась стройными рядами, и раздались звуки залихватской русской песни. Это была дружина ополчения Курской губернии на пути в Севастополь. Разумеется, я к ней подъехал поближе. Вид ратников сделал самое глубокое и отрадное впечатление: их одежда, бороды, молодцеватые, но свободные приемы и движения представляли верную картину самого русского народа, ополчившегося против нашествия вражьей силы. С тех пор я постоянно обгонял новые дружины, и все они шли бодро, весело, с видом готовности лечь костьми для защиты отечества…»

Курские дружины единственные успели прибыть в город, сражающийся к началу августа 1855 года. Орловчане же и туляки назначенные в Крым прибыли только в ноябре 1855 года. Всего в обороне города приняло участие 12 дружин Курской губернии. Пять курских дружин были распределены в Симферополе при госпиталях, на заливе Сиваш и в Раздольненском районе, защищая побережье. От Курска до Севастополя им пришлось пешком пройти свыше тысячи верст. К концу августа, к моменту оставления южной части Севастополя, ополченцы составляли более 10% гарнизона. В отличие от солдат регулярной армии, ополченцы не брили бороды, и англичане с французами прозвали эти части в простой серой форме «бородачами». Многие ополченцы-«бородачи» отличились при обороне Севастополя.

В Севастополе куряне расположились на северной стороне и на высотах к востоку от него. С изумлением они смотрели на море и корабли, стоящие в бухте, слушали грохот канонады, идущий с Малахова кургана и с городских бастионов.

Ополченцы активно участвовали в военных действиях, их также использовали в охране обозов, лагерей, коммуникаций, складов; работали санитарами, саперами, ездовыми, что помогало освободить строевых солдат от хозяйственных работ. В критические моменты они шли в бой наравне с регулярными частями.

Курская дружина № 40 сначала располагалась на Инкерманских и Мекензиевых высотах - к востоку от Севастополя, а с 8 по 25 августа участвовала в передвижениях по направлению к реке Черной. 26 и 27 августа дружина вместе с 12-й пехотной дивизией участвовала в обороне Севастополя, а с 28 августа, временно перейдя на Северную сторону города, совершала передвижения до 13 октября, которые затем продолжались и после блокирования Евпатории при селении Елезе. 15 апреля 1856 г. дружина выступила в поход, возвращаясь в свою губернию. По неполным сведениям, 40-я дружина потеряла при последнем штурме 15 чел. убитыми, 129 чел. умершими от болезней. 440 тяжело больных ополченцев были отправлены в госпитали Курской губернии. Дружина 40 награждена серебряной медалью «За защиту Севастополя». Ратники дружины получили 981 бронзовую медаль «В память минувшей войны 1853-1856 годов».

Крымская война была для России не удачной, но не проигранной.

Ополченцы, под командованием генерал-майора Дмитрия Белевцова, геройски проявили себя в битве при речке Черной, в которой принимал участие будущий писатель Лев Толстой.

Дружина 39 участвовала в обороне Севастополя, защищая Северные укрепления в качестве артиллерийской прислуги на батареях №6 и 8 с 17 по 27 августа 1855 г. Прикомандированная к 12-й пехотной дивизии 39-я дружина находилась на укреплениях и в последний день героической защиты города, во время последнего штурма 27 августа 1855 г., когда русские войска оставили Южную сторону Севастополя. Часть ратников-ополченцев этой дружины и с ними кадровые солдаты были командированы на батареи Северной стороны города в качестве орудийной прислуги. По неполным сведениям, 39-я дружина потеряла погибшими и умершими 82 чел. В госпиталях находились 444 ратника. В апреле 1856 г. 39-я дружина двинулась домой. Сама дружина была награждена серебряной медалью «За защиту Севастополя», а ее ратники получили 1060 бронзовых медалей «В память минувшей войны 1853-1856 годов».

В селе Скворцово Симферопольского района похоронен командир 39 Курской дружины майор кавалер ордена Святой Анны третьей степени с мечами Шагаров Павел Капитонович. Трудами и заботами Семенова Сергея Александровича на средства жителей села возле храма в честь Бахчисарайской иконы Божией Матери установлен памятник Курскому ополчению. Во время Крымской войны там находился лазарет.

Дружина № 47 из крестьян Обоянского уезда Курской губернии в тот день дралась в еще одной ключевой точке обороны — на Третьем бастионе Севастополя, который атаковали шотландские гвардейцы. Генерал Николай Дубровин, ведущий военный историк XIX века, на основе архивных документов так описывал тот бой: «Ополченцы Курской дружины № 47 три раза отбивали штурм, из которых третий был самый отчаянный. Англичане взошли на бруствер, и тогда ратники взялись за топоры и в рукопашной схватке уничтожили почти всю колонну. Зато из тысячного состава дружины осталось налицо около 350 человек. Это единственная наша дружина, воевавшая с англичанами. В 47-й дружине погибло более 400 человек.

27 августа 1855 года, во время решающей атаки неприятеля, дружина № 49 (из Грайворонского уезда Курской губернии) участвовала в защите Малахова кургана, ключевой точки обороны. В тот день курские дружинники сражались врукопашную с «зуавами», лучшими профессиональными солдатами-наемниками, которые тогда были у Франции. Ополченцы потеряли треть своего состава, 16 ратников за тот бой были награждены Георгиевскими крестами.

Заслуживает внимания и командир 38-й Фатежской дружины - штабс-капитан Семен Хилицкий-Семантовский: родился в Фатеже в 1800 году, а в ополчении оказался в преклонном по тем временам возрасте - в 55 лет. За битву на третьем бастионе защиты Севастополя Семен Хилицкий-Семантовский был награжден орденом Святого Станислава и пожалован чином капитана.

Курские дружины очень многих не досчитались. Из более 17 тысяч человек, пришедших в Крым в августе 1855 года, в начале марта 1856 года в строю оставалась половина. Ратники шли домой не с чувством поражения, а с чувством исполненного долга перед Отчизной.

Вечная слава российским героям.

Знамена Курского ополчения долгие годы хранились в Сергиево-Казанском кафедральном соборе Курска.

Память о доблестных курянах хранят и на месте событий. К 50-летию Крымской войны в 1905 году на каждом севастопольском бастионе установили памятники с информацией о батареях и других воинских подразделениях, которые участвовали в обороне города. А на Братском кладбище Севастополя близ Николаевского храма размещены мемориальные доски с названиями наиболее отличившихся в боях дружин Курского подвижного ополчения.

История обладает способностью протягивать причудливые параллели между событиями и людьми разных веков. Так, на картине-панораме Ф. А. Рубо «Оборона Севастополя в 1854-1856 гг.» изображен Аверьян Павлович Лагутин из села Селино Дмитриевского уезда. Он подвозил в Севастополе снаряды к орудиям. На Малаховом кургане он заменил у орудия раненного бомбардира. С войны Аверьян Лагутин возвращался с наградой на лошади и телеге, с самоваром и новой рубахой. Спустя столетие на картине П.П. Соколова «Штурм Севастополя 8 мая 1944 года.» впереди других воинов с винтовкой наперевес был изображен правнук А. Лагутина Михаил Григорьевич. Крымская земля свела родных людей разных поколений.

Ратники «Подвижного ополчения» почти забыты потомками. Но провалы нашей исторической памяти не делают меньшим подвиг русских мужиков, храбро сражавшихся с элитными воинскими частями Англии и Франции. «Хорошо ли сослужило свою службу Государственное подвижное ополчение 1855-1856 годов, в тяжелую пору Крымской войны, не нам судить, но много божиих ратников легло на бастионах многострадального Севастополя, еще больше - на берегах Азовского моря и на юге России». - говорил один из бывших ополченцев Муромской дружины.

Несмотря на худшее, по сравнению с армейскими частями, вооружение (устаревшие кремневые ружья и топоры), обмундирование и снабжение, ратники-куряне заслужили громкую боевую славу. Они не уступали в мужестве закаленным в боях солдатам. И если нужно было исполнить очень трудное поручение под сильнейшим неприятельским огнем, тот тут же являлись многие добровольцы (охотники) из ополчения.

22 июля 1856 г. в 10-00 часов утра г. Новый Оскол встречал украшенную медалями за защиту Севастополя 45-ую дружину. Ратников Новооскольской дружины № 45 встречали практически все жители города и съехавшиеся с ближайших окрестностей люди. Духовенство шло впереди с хоругвями и иконами и, дойдя до церковной площади, отслужило благодарственный молебен. На груди у многих ратников сияли георгиевские кресты. По окончании церемонии предводитель дворянства Н.А. Решетов пригласил офицеров к завтраку, а ратники в числе 1600 человек были угощены на площади. Оставшаяся половина дня была проведена в беседе, а вечером были танцы.

23 июля 1856 г. начальник дружины, князь Николай Борисович Голицын, приступил к расформированию дружины. Дружина было расформирована с невероятной быстротой. Ратники получили увольнительное свидетельство и причитающуюся сумму. Имущество дружины (обоз, лошади, котлы и прочее) было продано в этот же день с аукционного торга. Икона, оберегавшая дружину, была передана в Новооскольский собор как одно из самых лучших мест для хранения. Уже к вечеру 23 июля 1856 г. дружина была окончательно распущена. На следующий день ратники вернулись к своим прежним делам и занялись полевыми работами.

Рано утром 25 июля 1856 года народ встречал 39 и 40-ю курские дружины: жители пешком и в экипажах спешили навстречу ратникам. Вице-губернатор встретил дружины у городской заставы, откуда ратники, окруженные густой толпой народа, стройно при звуках батальонной музыки прошли по Херсонской улице на Красную площадь, где архимандрит, вместе с духовенством, осенив ратников чудотворным образом иконы Пресвятой Богородицы «Знамение», отслужил молебен о благополучном возвращении домой. По окончании молебна и окропления ратников святой водой знамена курских дружин с крестным ходом были отнесены для вечного хранения в Сергиевский Кафедральный собор ныне – Сергиево-Казанский собор г. Курска. После чего архимандрит вместе с духовенством в соборе совершил Ектенью с провозглашением Государю Императору и всему Августейшему дому.

Выйдя из церкви, вице-губернатор поздравил ратников с возвращением на Родину, от имени сограждан поблагодарил их за подвиги мужества, о которых память перейдет к будущим поколениям. Потомки с гордостью вспомнят об их славных делах, запечатленных кровью падших под стенами Севастополя, и в заключение высказал надежду, что, побывав храбрыми воинами, они и среди мирных промышленных занятий будут примером для сограждан в точном исполнении своих обязанностей. Затем ратники, угощенные вином и белым хлебом от жителей города, разошлись по домам, где их ожидало радушное угощение родных и близких. Об ополчения было сложено немало стихотворений, о курских ратниках в том числе. Известный курский поэт XIX века Николай Любимов посвятил курским ратникам такое стихотворение:

«Встреча курскому ополчению»

Привет Вам, земляки-герои!

Добро пожаловать к родным!

К Царю с любовью святою

И на груди с крестом святым.

Вас обессмертило былое;

Вас обессмертил смерти год;

И августа двадцать седьмое,

И Севастопольский расчет.

Луна, Орел и когти Львиные

Не устрашили молодцов!

Хвала Вам, храбрые дружины!

И благодарность земляков.

Спешите ж с миром и любовью

К трудам на пажитях своих:

Врагов вы напоили кровью, –

Теперь снабжайте хлебом их.

Мир праху тех, чей меч средь битвы

С их жизнью вместе пал во прах:

О тех, со отчею молитвой,

Для тех – награды в небесах

Пусть для России Крымская война 1853-1856 гг. и закончилась не совсем выгодным миром, но курские ратники свято исполнили свой долг перед Родиной! Легендарный город Севастополь для русских - святыня. Они его основали как военно-морскую твердыню, стоящую на страже Руси. В Севастополе буквально каждая пядь земли полита русской кровью, и не единожды. Две героические обороны города-крепости в 1853-1856 и 1941-1942 годах навечно вошли в историю России, прославили наших замечательных предков и наших земляков курян.

А одним из первых военных корреспондентов стал Лев Толстой, чей литературный талант проявился именно во время Крымской войны. Будучи артиллерийским офицером, он участвовал во многих сражениях, в том числе был среди защитников Севастополя. Свои впечатления будущий автор запечатлел в документальном повествовании об ужасах войны и героизме защитников города — «Севастопольских рассказах», которыми зачитывалась вся страна.

В войсках появились сестры милосердия

Во время обороны Севастополя русской армии и флоту помогала Крестовоздвиженская община сестер милосердия, учрежденная в начале войны по инициативе великой княгини Елены Павловны.

Руководил деятельностью общины выдающийся хирург Николай Пирогов. Он же был назначен главным хирургом осажденного Севастополя. Там ряд внедренных им новинок спас жизнь множеству солдат, матросов и офицеров. Например, он первым применил гипсовую повязку, избавив многих раненых от ампутации. Новым был и введенный им метод сортировки раненных, когда на первом перевязочном пункте в зависимости от тяжести ранений одних бойцов немедленно оперировали в полевых условиях — именно в Крыму Пирогов заложил основы военно-полевой хирургии, — а других направляли в госпитали.

Большую помощь врачам оказывали сестры милосердия. Среди них были настоящие героини, как например, юная Дарья Михайлова, прозванная Дашей Севастопольской. Эта храбрая девушка на свои деньги оборудовала первый походный перевязочный пункт.

Не отставали от нее и другие сестры. Екатерина Бакунина, внучатая племянница фельдмаршала Михаила Кутузова, по двое суток не отходила от операционного стола, а однажды провела 50 операций подряд — хирурги сменялись, а она оставалась на своем посту. А баронесса Екатерина Будберг, сестра Александра Грибоедова, автора «Горя от ума», переносила раненых под артиллерийским огнем.

Всего же из 120 сестер Крестовоздвиженской общины 17 погибли в осажденном Севастополе. В своей докладной записке осенью 1855 года Пирогов писал, что «никто лучше женщин не может сочувствовать страданиям больного и окружить его попечениями, не известными и, так сказать, не свойственными мужчинам».

В сентябре 1855 года англо-франко-турецкие войска штурмом овладели южной частью Севастополя, лишив Россию главного военного порта на Черном море. Но в целом Российская империя вовсе не потерпела поражения. А вот в стане союзников начались разногласия: Лондон хотел продолжать войну, а Париж начал тайные переговоры с Петербургом о перемирии. Переломом в войне в декабре 1855 года стал ультиматум Австрии.

К тому времени Николай I уже скончался, российским императором стал Александр II. Именно от него, угрожая присоединиться к войскам противников России, Вена потребовала заменить русский протекторат над Валахией и Сербией общеевропейским, запретить России (и Турции) иметь на Черном море свой флот, отказаться от покровительства православным подданным в Османской империи и пойти еще на целый ряд уступок.

Требования австрийцев поддержала и Пруссия: Фридрих Вильгельм IV попросил российского императора принять требования Вены, намекая, что в противном случае и его страна присоединится к противникам России.

В условиях практически полной дипломатической блокады Александр II, которому война досталась в наследство от отца, в январе 1856 года вынужден был принять австрийский ультиматум в качестве предварительных условий окончания войны.

В итоге главными достижениями антироссийской коалиции стали запрет России иметь флот на Черном море (пересмотра которого она добилась спустя 15 лет) и снижение ее влияния на Балканах, которое, однако, вновь возросло в 1878 году, после победоносного завершения русско-турецкой войны.